Каникулы в лагере, или Осторожно, дети!

Ольга Пустошинская, 2023

Катя впервые едет в пионерский лагерь. Жизнь по расписанию ей не нравится, она терпеть не может зарядку, ходьбу строем и линейку. Катька пишет слёзное письмо родителям, умоляя забрать её из лагеря. А мама всё не приезжает, и Катька замышляет побег.

Зачем человеку каникулы

Катька расставила шашки на шахматной доске и принялась играть в Чапаева, и за себя, и за сестрёнку Ириску, которая сидела на расстеленном одеяле и мусолила баранку. Меткими щелчками Катька выбивала чёрные шашки одну за другой.

— Ириска, ты проиграла! — закричала она.

— Игала? — повторила сестрёнка.

— Тебе хочется хоть разочек выиграть, я знаю. Ничего, я не жадная, сейчас победишь.

Катька собирала с пола шашки и напевала песенку из фильма про Петрова и Васечкина:

Зачем человеку каникулы —

Задумывался кто-нибудь?

А человеку каникулы

Затем, чтоб отдохнуть!

–…ума не приложу, куда девать Катю на лето, — услышала она из кухни мамин голос и насторожилась. Подкралась к порогу.

Ну чего сразу — подслушивать? Шашки валялись у двери, вот и всё. Взрослые вообще странные: их хлебом не корми — дай поговорить о детях, когда они не слышат.

Мама вздохнула:

— Как было в детском саду хорошо, не надо ломать голову, куда девать летом ребёнка. А сейчас катастрофа!

Катька покраснела от возмущения. Ведь знает мама, что Катя была рада сбежать из садика, как пленные радуются спасению из застенков. И на фотографиях с выпускного улыбалась во весь рот, и серый с трещинами асфальт на дороге из детского сада казался ей усыпанным лепестками роз, и на небе словно сияла радуга.

Папа поддакнул: да, мол, раньше было хорошо.

— Ирочку берут в ясли, а мне надо выходить на работу, — сказала мама.

Катька сунула конфету в рот и сочувствием посмотрела на сестрёнку, играющую с пирамидкой. Бедная Ириска! Её будут насильно укладывать спать, когда она не хочет, и пытать манной кашей с комочками и холодным борщом с отравой — варёным луком и капустой.

Папа скрипнул стулом.

— Натусик, ты не переживай. Давай отправим Катю к твоим родителям. А в августе у меня отпуск.

Мама помолчала, а потом грустно ответила:

— На два месяца? Нет, не могу, им тяжело будет, пожилые всё-таки. Вот что я решила: Кате дают путёвку в пионерский лагерь, я возьму… то есть я уже взяла.

Катька чуть не подавилась карамелькой.

Зачем человеку каникулы?

Чтоб каждый день кино.

А в лагере каникулы —

Мучение одно!

Вот так. Думала она, что пойдет на каникулы, отдохнёт как следует. Будет во дворе скакать на панцирной сетке от выброшенной кем-то кровати, делать секретики, читать, смотреть телевизор сколько захочется — одним словом, дел невпроворот… Да постойте, какой пионерский лагерь, ведь Катька ещё не пионерка! Хотя во Дворец пионеров на гимнастику ходит, значит, и в лагерь тоже берут всех подряд.

— Рановато ей ещё, — засомневался папа.

— А что делать, Толя? Вспомни, как она макароны в раковину засунула и гречку в соседкино ведро выбросила. В самый младший отряд с семи лет берут, а Кате восемь.

Катька поморщилась: вечно мама старое припоминает. Строго говоря, ей не мешало бы спросить, хочет ли Катя поехать в этот лагерь. Ради приличия.

— Катя, подойди сюда, — позвала мама. — Хочешь поехать в летний лагерь?

Ну вот, наконец-то.

— Нет, не хочу, я лучше дома останусь.

— Дома не с кем, мы с папой будем на работе. Или ты тоже хочешь в детский сад вместе с Ириской?

Катя замотала головой.

— Вот и хорошо, — обрадовалась мама. — Как жаль, что меня не берут в лагерь! Я бы рада отдохнуть от этих кастрюль и уборки. Там так замечательно: лес, речка, свежий воздух, ежевика… А ещё…

— Комары, — подсказал папа.

— Толя, ты всё шутишь!

— А я не шучу, комаров там тьма.

Из книг и телевизора Катька кое-что про лагерь знала. Там было одно сплошное веселье с утра и до самого отбоя, если верить фильмам. Одного мальчика, Костю Иночкина, из лагеря выгнали, а он никак не хотел выгоняться, прятался под трибуной. Стал бы он так цепляться, если бы ему не нравилось!

Катька рассказала во дворе, что едет в лагерь. Никто из друзей там не бывал, только старшая сестра Валерки Пузана отдыхала один раз.

Катька заинтересовалась:

— И что она говорила?

— Ей не понравилось, — ответил Валерка и, увидев огорчённое Катино лицо, добавил: — Да Лариске вообще ничего не нравится, ты же знаешь, какая она вредная. Меня мама тоже хотела в лагерь отправить, а я не согласился. Лучше в деревню к бабушке поеду.

Катьке купили серый чемодан, который закрывался на замочек маленьким ключом, новый сарафан, сандалии и футболку с утёнком в матросской шапке и надписью: «Привет, Дональд!» — очень красивую. А ещё пионерскую форму — белую рубашечку с коротким рукавом и тёмно-синюю юбку в складку, ведь в памятке было написано, что форма нужна. Ещё Катька лично уложила в чемодан носки и гольфы, без которых на улицу не выходила. Все приличные девочки должны носить гольфы, так она считала.

Мама сбегала в аптеку и принесла бинты, вату, зелёнку, крем от комаров и «Аэрон», чтобы Катьку не тошнило в автобусе.

— Не надо таблетки, они всё равно не помогают, — поморщилась Катя.

Сколько она себя помнила, в автобусах и машинах её всегда укачивало. Мама говорила, что всё из-за вестибулярного аппарата, который в ушах, а Катька смеялась: нормальные у неё уши, просто в автобусе трясёт, да ещё бензином воняет.

***

Площадка у проходной возле маминой работы была похожа на вокзал. Здесь толпились смирные мальчишки и девчонки с чемоданами и рюкзаками, рядом стояли родители, которые волновались совсем как Катина мама.

— Мишенька, я тебе тёпленькие носочки положила и свитер. Наденешь, если холодно будет. А ещё прянички, вдруг кушать захочешь, — говорила тётя в пёстром платье и поправляла на белобрысом мальчишке то воротник, то кепку с пальмами и длинным козырьком.

Катька мысленно фыркнула. Вот стоят они, эти мальчишки, такие примерные, такие тихие, похожие на отличников, но как только взрослые уходят, в этих паиньках просыпаются дикари. И тогда они начинают орать, толкаться и драться.

— Катенька, мы с папой приедем. — Мама и посмотрела на Катьку таким взглядом, точно прощалась на год.

— Завтра приедете?

— Нет, не завтра… Ты ешь хорошо, не ходи голодной, ладно? Зубы чистить не забывай… А вон твоя вожатая стоит!

Они подошли к вожатой с плакатом в руках — «7 отряд». Катька про себя окрестила её морячкой, из-за полосатой майки, как у матросов, и пионерского галстука, повязанного на голую шею. Вообще-то вожатых было две, но вторая, маленькая и суетливая, как белка, не стояла на месте, то и дело убегала на проходную кому-то звонить.

— Привет!

Катька почувствовала хлопок по плечу и обернулась. Перед ней стоял улыбающийся Валерка со своей мамой.

— А я тоже в лагерь еду, — обрадовал Пузан. — Ты в седьмом отряде? И я. Здорово, вместе будем!

— Ты же в деревню хотел.

— А-а, не получилось. Бабушка в санатории, а мне велосипед двухколёсный обещали, если поеду в лагерь. Велосипед — это вещь!

Мама разговорилась с Валеркиной матерью, они обе ахали, переживали и тут же себя успокаивали: всё нормально будет! Там лес, речка, свежий воздух…

Прибежала суетливая Белка и скомандовала:

— Садимся в автобус!

Катька поняла, что дикари в мальчишках проснулись даже раньше, чем ушли их родители. Толпа с криками: «А-а-а! Пацаны, займите место у окна!» — рванула к жёлтым автобусам с табличками: «Осторожно, дети!» Это предупреждение для взрослых, чтобы боялись. Ну а что, висят же на заборах таблички: «Осторожно, злая собака!»

— По одному заходим, по одному! — всполошились вожатые, но на их окрики никто не обратил внимания. Мальчишки, да и девчонки тоже, которые побойчее, с визгом ломились в двери, боялись, наверно, что автобус уедет без них.

Катька дёрнула маму за руку:

— Мам, давай лучше пойдём домой.

— Нет, ну как же домой… — пробормотала мама. — Сейчас все усядутся, и вы с Валерой зайдёте. Места всем хватит.

Она подошла к Морячке и стала объяснять, что Катьку укачивает, поэтому ей надо сидеть впереди.

— Хорошо, не беспокойтесь, — кивнула вожатая и обещала найти Кате место на переднем сиденье.

Внутри было душно и так пахло бензином, что Катьку немедленно начало мутить, хотя автобус даже не тронулся. Она повернулась к окну: мама стояла среди других родителей и вытирала платочком глаза.

— Катенька! — позвала она. — Ты аэрончику возьми, ладно? А крем от комаров в пакетике, где зубная паста и мыло. Найдёшь?

Вожатая Белка достала тетрадь со списком и начала перекличку:

— Артемьев!.. Баранов!.. Горина!.. Новикова!

— Здесь, — отозвалась Катька.

Когда назвали фамилию Валерки, тот почему-то промолчал. Неужели не сел в автобус, передумал ехать?

— Русаков! Отсутствует, что ли? — растерялась вожатая.

Катя обернулась и увидела Валерку. Тот сидел в конце автобуса и давился коржиком.

— Тут я, — ответил Пузан, когда наконец прожевал.

Белка поставила галочку в тетрадке и упрекнула:

— Сразу надо отвечать, когда спрашивают.

— Уже лопает! Ха-ха! — развеселился кто-то из мальчишек.

Двери с шипением закрылись, заревел мотор, и автобус тронулся.

— Ура! — завопили все.

Катька уставилась не моргая на лобовое стекло. От «Аэрона» во рту было сухо. И от кого ей достались такие неправильные уши?

Морячка поднялась и, держась за поручень, громко сказала, стараясь перекричать мотор:

— Давайте знакомиться, ребята! Меня зовут Галя, а её, — она указала на Белку, — Лена.

«Поздно, — мрачно подумала Катя, — сразу надо было говорить. Вы теперь всё равно Морячка и Белка».

— Давайте споём, тогда и дорога будет короче! — прокричала Морячка. — За-пе-вай! Вместе весело шагать по просторам, по просторам!

Катька молчала. В другое время она бы показала всем, что такое настоящее сопрано. И спела бы что-нибудь нормальное, а не вот это, детсадовское.

На ухабах автобус подбрасывало, девчонки визжали, и всем было весело, кроме Катьки. Ей казалось, что дорога никогда не закончится, но наконец увидела впереди, среди высоких деревьев, большие ворота и надпись сверху: «Пионерский лагерь Солнечный».