Первая смена

Илья Михайлович Долгополов, 2022

Каникулы – это событие, которого ждут все дети. Но Матвей, получив не самые лучшие годовые оценки, наказан тем, что отправлен в детский лагерь. Что может быть хуже, чем быть изолированным от компьютерных игр и интернета? Это лагерь, с его распорядком, мероприятиями и пристальным контролем со стороны воспитателей. Оказывается, что в лагере тоже можно проводить время.

Последний учебный день в этом году выпал на понедельник. Матвей возвращался из школы не в самом лучшем настроении. Несмотря на то, что впереди маячили флагом три месяца каникул, он был довольно напряжён. А причиной тому являлись не самые хорошие годовые оценки. Добредя до дома, он поднялся на лифте на нужный этаж, ключом отпер дверь и ввалился в квартиру. Бросив рюкзак с учебниками на пол, он небрежно стянул с себя кеды и отправил их в тот же угол, где уже валялся рюкзак.

— Ну что там у нас на обед? — выкрикнул он в сторону кота, растянувшегося на подоконнике, — опять бутерброды с колбасой?

Матвей открыл холодильник, достал палку варёной колбасы и отрезал несколько кружков. После включил электрический чайник и дождавшись, когда он закипит, налил себе горячего чаю и принялся уплетать бутерброды, один за другим.

Закончив обедать, он небрежно сложил грязную посуду в раковину, смахнул рукой крошки со стола на пол и направился в свою комнату. Включил компьютер и погрузился в игру.

Матвей был обычным мальчишкой, ему было тринадцать. Невысокого роста, с копной русых волос, слежавшихся от подушки, щуплый на вид, но довольно хорошо физически развит. Он пробегал шестьдесят метров быстрее, чем его одноклассники, да и кросс на два километра был его коньком. Обычно он прибегал на финиш и успевал перешнуровать кроссовки, пока второй добегал до финишной линии.

Вечером, когда Матвей был по уши в только что скачанной игре, послышался звук открывающейся двери. Из-за надетых наушников, Матвей не услышал этого.

Мама Матвея прошла по коридору и заглянув в комнату сына крикнула ему: — Сыночек, привет.

В ответ ничего не последовало. Тогда она подошла к сыну, оттянула один наушник и крикнула: — Привет, Матвей.

— Ой, мам, привет. Не слышал, как ты пришла.

— Ты покушал? — спросила она.

— Да, поел колбасы, — не отрываясь от компьютера, ответил он.

— Там же стоит суп, а в сковороде котлеты. А ты свою колбасу постоянно ешь. Вот скажу отцу, чтобы не покупал её больше.

— Мам, ну, не начинай. Я просто хотел колбасы. Что в этом такого? — ответил Матвей.

— Ничего такого. Вот посадишь свой желудок, тогда узнаешь, что в этом такого. Лучше скажи, вам выставили годовые оценки?

В комнате повисла тишина. Матвей постарался сделать вид, что не слышал вопроса, но его мама была настойчива: — Я спросила, вам выставили оценки?

— Да, выставили, — повесив голову, почти срываясь, ответил Матвей.

— Так чего ты сидишь, показывай.

Матвей нехотя встал из-за стола, прошел в коридор, туда, где всё ещё лежал школьный рюкзак, поднял его с пола, открыл и покопавшись там с минуту, достал планшет. Включил его и войдя в онлайн-дневник, протянул планшет маме. Внимательно изучив оценки, мама Матвея отложила планшет в сторону и подняв взгляд на сына, произнесла: — Надеюсь, что ты в курсе, какой тебя ждёт разговор сегодня вечером?

— Догадываюсь, — выдыхая, выдавил из себя Матвей.

— Сейчас ты идёшь в свою комнату, выключаешь компьютер и направляешься на кухню, мыть посуду, которую ты оставил в раковине. Потом заправляешь кровать, потому что у тебя не было утром времени, и садишься читать книгу, которою я дала тебе еще месяц назад, — грозно приказала мама.

— Мам, ну какая книга? Каникулы же.

— Твои каникулы будут похожи на учебный процесс, раз ты не понял того, что в течение года нужно учится. Будем исправлять, — ответила она и принялась раскладывать по полкам поглаженное бельё.

Ближе к вечеру, когда Матвей уже дремал за книгой, в комнату вошёл отец: — ну что, старичок, не справился?

— Пап, ну я же говорил, эта математичка никому не ставит хорошие оценки.

— Говорил. А что я тебе на это отвечал?

— Что-что? Что-то отвечал, — пробубнил Матвей.

— Она учитель, она пользуется неограниченной властью, данной ей Педагогическим институтом, — тут он хихикнул, — поэтому, нельзя её победить, но можно обмануть. Быть немножечко хитрее. Раз она ставит вам оценки не за знание предмета, а за ваши усмешки над ней, то вам нужно перестать это делать.

— Но как? Это невозможно? — возразил Матвей, — у неё глаза раскосые, один смотрит на тебя, а второй в потолок. Тут знаёшь, нельзя не засмеяться.

— Эх мальчишки. Закончится школа и будете вспоминать это время, как самое лучшее время в своей жизни.

— Да уж, конечно. Только дураки так и будут делать, — махнул рукой Матвей.

— Ты, молодой человек, говори, да не заговаривайся, — сменив тон на воспитательный, осёк его отец, — значит так, раз уж ты не понимаешь по-хорошему, будем с тобой по-другому.

— Ты хотел сказать, по-плохому? — виновато подняв глаза на родителя, уточнил Матвей.

— По-плохому ты тоже не поймешь. По-другому, это возможно тоже по-хорошему, но иначе. Лето тебе придется провести в детском лагере. Это решение однозначное и обжалованию не подлежит.

— Ну, пап, там же совсем тухляк. Одни придурки, — откидываясь на подушку, возмутился Матвей.

— У тебя все придурки, куда не посмотри. И скажи спасибо, что я не взял ремень и не высек тебя. Тройка по математике, тройка по технологии и в добавок ко всему трояк по изобразительному искусству. Ты что, рисовать разучился?

— Пап, там цветы в вазе надо рисовать и пейзаж еще. А я машинки умею только.

— Ладно бы не мог, так и спроса бы не было, а тут. Ведь умный парень, светлая голова, а получаешь трояки. Всё, в лагерь. Там из тебя дурь-то повытряхивают, — закончил отец и вышел из комнаты.

Спустя несколько дней, Матвей, в сопровождении родителей, выдвигался на привокзальную площадь, где в сквере, напротив железнодорожного вокзала, на лавочках располагался пункт лагерного сбора.

— Так, третий отряд, берите свои чемоданы и ставьте их справа от лавочки, — кричала какая-то женщина, с причудливой причёской, — Вы в какой отряд? — поинтересовалась она у мамы Матвея.

— Не знаем еще, — растерянно ответила она.

— Сколько лет мальчику?

— Мне тринадцать, — гордо ответил Матвей.

— Тринадцать. Так это кажется второй, — она заглянула в блокнот и найдя там подсказку, добавила: — да, второй. С тринадцати до четырнадцати второй, с четырнадцати до пятнадцати первый. Вон туда идите, справа на желтой лавке ваши сидят, — она показала рукой в сторону.

Матвей подошел к месту сбора второго отряда, поставил свой чемодан на асфальт и поинтересовался у стоявшего рядом парнишки: — тут второй отряд?

— Да, тут, причаливай, — задорно ответил он, — я Сева, вместе будем.

— Отбывать наказание? — съязвил Матвей.

— Почему наказание? Отдыхать. Я каждый год в этом лагере провожу каникулы.

— Не повезло тебе, Сева, — чуть не засмеялся Матвей.

— Ты с какой школы? — спросил Сева.

— С третьей гимназии.

— А, математик? А я с пятьдесят девятой.

— А ты значит гуманитарий? — опять попытался подколоть его Матвей.

— Да, скоро начнем усиленно учить гуманитарные науки, правда я до сих пор не знаю, что это такое, — засмеялся Сева.

Сева был худой, долговязый парнишка с внешностью человека, страдающего какой-то неизвестной болезнью. Такой вывод про себя сделал Матвей, глядя на улыбку Севы, которая больше походила на то, как будто его собеседник съел лимон целиком. Ну а вишенкой на торте его внешности, были очки. Крупная роговичная оправа из черной пластмассы с линзами, наверное, на минус восемь. Отчего глаза Севы были непропорционально велики по отношению к его лицу

Мама Матвея подошла к воспитателю, записала сына в отряд, сдала все документы и обменялась контактами. После подошла к Матвею и начала давать ценные указания: — сынок, кушай всё, что дают. Слушайся воспитателя и вожатых, на ночь закутывайся, а то ты любишь спать раскутанным, а там холодно.

— Мам, ну хватит твоих ЦУ. Пап, скажи ей, что я уже не маленький мальчик.

— Ох, если бы ты знал, на сколько ты еще маленький. Не спорь с мамой, лучше кивни в ответ, — ответил ему отец.

— Ну что ты такое говоришь, хоть постеснялся бы, — накинулась на супруга мама Матвея, — я все-таки стою рядом и всё слышу.

— Ладно, сын, будь повнимательнее, береги себя, через две недели посетительный, там и увидимся. Если что нужно, звони. Ты всё понял?

— Да, пап, я всё понял. Идите уже, — пробурчал Матвей.

Мама Матвея проронила слезу, а отец лишь мило улыбнулся.

— Ну какой ты невыносимый, — вытирая остатки слёз, сказала мама, — всё, уходим, любим тебя.

После чего родители Матвея помахав на прощание рукой, пошли в направлении парковки, где они оставили свою машину.

— Да ладно? — вдруг послышалось откуда-то сзади.

Матвей повернул голову, и не поверив своим глазам, откликнулся на призыв: — Цветков, ты?

— Я, а кто-же еще? — ответил ему рыжеволосый парнишка.

— Ты то тут откуда взялся? — спросил Матвей.

— Не поверишь, твой батя созвонился с моим на днях, и вот я тут. Так сказать, исправляться вместе будем, — Рыжий рассмеялся. Это был одноклассник Матвея и его лучший друг, Антоха Цветков. Они еще с детского сада вместе. Так сказать, рука об руку прошли этот путь. Цветков был парень немного грузный, но учитывая его рост, он не казался толстым, хотя и имел в классе кликуху «батон», но Матвей по привычке называл его «цветком». Его красноватое лицо было усыпано не одной дюжиной ярких веснушек, а голубые глаза только добавляли к его внешности какой-то хулиганистотси, что ли.

— Ну что тут? Рассказывай! — прихлопнув по плечу Матвея, поинтересовался Цветков.

— Да пока ничего. Успел только познакомиться вот с этим чудиком. Кажется его зовут Сева.

— Сева, говоришь? А почему он чудик?

— Говорит, что отдыхать едет в лагерь. И что каждый год так делает.

— Да, и в правду, чудик, — почесал затылок Цветок, — ладно, будем искать нормальных, хотя, судя потому, что тут стоит, нормальных у нас не будет. Одни ботаны и девчонки.

— Да уж, девчонок много. Больше половины, — поддакнул Матвей, — так за что тебя в ссылку отправили?

— Да за тоже, что и тебя. Эта математичка всем решила испортить каникулы, — резко высказался Цветок.

— У тебя же выходила четверка?

— Выходила, но она мне проект зарубила и вышла тройка. Да чёрт с ней. Поедем в лагерь, потусим. Сейчас доберёмся, сыграем во что-нибудь, хоть комп не разрешили, но зато есть телефоны! — рыжий поднял указательный палец вверх.

— Хоть что-то, — подтвердил Матвей

Вдруг из-за спины Цветкова выглянул Сева и очень осторожно произнёс: — я, конечно, извиняюсь, что подслушал ваш разговор, но хочу вас сразу разочаровать.

— А ты ещё кто такой? — спросил Цветков.

— Это Сева, я тебе уже говорил о нём, — ответил Матвей.

— Ах да, Сева. Так что ты хотел нам сказать, Сева?

— Дело в том, что в лагере нет сети. Нет, позвонить конечно можно, но там нет даже «3G», только «Е».

— Да ладно? Ну что за? — возмущенно выкрикнул Цветков, — ты уверен?

— Абсолютно, — важно кивнул головой Сева, — я там каждый год отдыхаю.

— Да-да, я уже слышал про это, — подтвердил рыжий, — ну всё, брат, хана нам. Будем умирать с тоски, — обратился он к Матвею.

— Ладно вам, там реально прикольно, — опять вступил в разговор Сева.

— Слушай, Сева, то, что ты подслушивал, еще не дает тебе права дальше с нами общаться, иди вон лучше сачок для бабочек себе выбери, — огрызнулся Цветков.

— Оставь его в покое, — встрял Матвей, — пусть стоит.

— Видишь, Сева, у тебя появился шанс войти в лучшую команду в этом лагере, а твоим покровителем выступил сам Матвей Палкин.

— Второй отряд, строиться, — выкрикнула вожатая, — берём свои чемоданы и встаём в колонну по трое.

— Всё, началось, — крикнул Цветков и подняв с земли свой чемодан побрёл к месту сбора.

Колонна детей дружно прошагала до перрона и загрузилась в пригородную электричку.

— Рассаживаемся, второй отряд, не задерживаемся в проходах. Наша станция «Боровое», все слышали? «Бо-ро-во-е», — произнесла она по слогам.

— Слышали, — тихо пробормотал Матвей, — блин, тоска зелёная. Ты слышал, Цветок, что в этот лагерь мой батя еще ездил в своей юности.

— Не только твой, но и мои предки там отвисали. Мне кажется, что они там и познакомились, — предположил Цветков.

— Кто, наши бати?

— Мои родители, дубина, — покрутил пальцем у виска Цветков.

— А, вон ты о чём. Слушай, а где тогда познакомились наши отцы?

— Так во дворе, наверное. Твоя бабушка в пятом же доме живет?

— Да, в пятом, — кивнул Матвей.

— Ну вот, а моя бабушка там жила раньше, потом они с дедом переехали в новую квартиру. Так что, скорее всего, там они и познакомились.

— Наверное ты прав, надо уточнить будет у бати, — откинувшись на спинку деревянной лавки, сказал Матвей.

— Зачем тебе эта информация, ну знают они друг друга и знают, — подбивая себе под спину рюкзак с провизией, ответил Цветков.

Поезд медленно двигался в сторону станции «Боровое», оставляя за собой городские проспекты с их возможностями и интернетом.

Ближе к нужной остановке, вожатые и воспитатель начали сборы своих подопечных: — так, ребята, по прибытию, строимся на перроне. Чемоданы грузим на машину, которая отвезет их в лагерь, а мы дружным строем пойдем следом за ней.

— А сколько мы будем идти? — послышался чей-то голос.

— Сколько надо, столько и будем, — ответила строгий воспитатель. Это была довольно тучная женщина, чуть старше пятидесяти лет, с короткими завитыми волосами. Её платье было в крупный горох, размером с её же очки, которые она постоянно поправляла. А на носу у неё была большая бородавка, из которой торчали два черных волоса.

— Бородавка, — тихо шепнул Цветков на ухо Матвею, — мы будем звать её бородавка.

Матвей рассмеялся, и протянул Цветкову раскрытую ладонь, тот в свою очередь ударил по ней своей ладошкой.

Наконец-таки, поезд добрался до станции «Боровое» и толпы отдыхающей молодежи вывалились на перрон. Все дружно побросали свой багаж в стоящую рядом машину и выстроились в колонну, которая медленно тронулась в направлении лагеря.

Детский оздоровительный лагерь «Ласточка», когда-то пионерский лагерь имени Зои Космодемьянской, располагался в живописном сосновом лесу, на берегу небольшой речушки под названием «Черная», хотя в народе её прозвали «Вонючка». Одноэтажные корпуса, напоминающие обычные бараки с удобствами на улице, были небрежно выкрашены свежей побелкой. В каждом таком корпусе было четыре палаты для детей, комната для чемоданов и две небольшие комнаты для вожатых и воспитателя.

— И так, меня зовут Лариса, я ваша вожатая. Второй вожатый нашего отряда, Дмитрий, будет встречать нас уже в лагере. Наш воспитатель, Маргарита Леонидовна, — она показала на «Бородавку» рукой. — Ну вот мы и добрались. Сейчас, ребята, мы будем заселяться. Палата мальчиков справа, остальные три палаты для девочек. Каждый занимает свое место, в тумбочку складываем умывальные принадлежности и необходимые вещи, тетради, учебники, ручки, остальные вещи нужно сдать на хранение в кладовую. На всё про всё полтора часа. После строимся у корпуса и выдвигаемся на обед.

— Надо выбрать козырные места, поближе к окошку, — настоятельно рекомендовал Цветков Матвею.

— Давай ты сразу беги и занимай два места, а я возьму твой чемодан, — поддакнул ему Матвей.

Не успела вожатая закончить свою вступительную речь, как Цветков рванул в палату и прыгнул на кровать, стоящую возле окна, — так, это моя, рядом ляжет мой друг, — он важно бросил на соседнюю кровать свой рюкзак.

— Вы не сильно радуйтесь, что разместились у окошка, — деловито произнёс Сева.

— С чего ты так решил, сам поди хочешь на эти места попасть, — ответил ему Цветок.

— Больно надо, вечерами сюда захаживает шпана из соседней деревни, так что первыми, кого они начинают задирать, это тех, кто лежит у окон, — так же выразительно ответил ему Сева.

— Деревенские ходят в лагерь? — удивился Матвей, — им что, нечем заняться?

— Такое у них развлечение. Сам посуди, делать им в своей деревне нечего, интернета нет, компьютеров тоже, если и есть, то один на пять домов. А развлекаться как-то нужно. Да и к слову сказать, там не только деревенские, там куча тех, кто приезжает на каникулы к своим бабкам. Короче, выбрали себе места, получайте, так сказать, геморрой.

— Слышь, ты, умный, — возмутился Цветков, — лучше вон, учебники свои раскладывай по полкам, нашёл тоже, чем испугать. Деревенские. Я тебя ночью разбужу и сюда положу, будешь отбиваться.

Разложив все вещи в тумбочки и заправив кровати, парни вышли на улицу и принялись изучать окрестности: — сдаётся мне, что тут будет самый наибольший тухляк, который нам доведётся увидеть, — выдавил из себя Цветков.

— Согласен. Ты проверил телефон? Сети нет? — спросил Матвей.

— Да, проверил. Не обманул наш Сева. Слушай, чего он прицепился к нам? Может ему навалять немного, для профилактики, а, как думаешь?

— Отстань от него. Ну хочется ему показать, что он всё тут знает. Пусть показывает. Может что-то полезное услышим, — сказал Матвей, вытряхивая из кармана крошки от печенья.

— Строиться, — послышался голос вожатой.

— Меня зовут Дима, — начал высоченный парень, лет двадцати двух, — порядок в нашем отряде будет зависеть от того, как вы будете выполнять наши команды и соблюдать распорядок дня. Никаких самовольных оставлений территории лагеря. Любые передвижения по лагерю в свободное время должны быть согласованы с вожатыми. Отсутствие на мероприятиях так же запрещены.

— Мы что, в армии? — выкрикнул Цветков.

— Кто там такой умный? — возмутился вожатый.

— Ну, я, — ответил ему Цветок.

— Фамилия?

— Цветков, — уже не так рьяно произнёс он.

— На карандаш! Первое тебе предупреждение, господин Цветков. Я говорю, вы слушаете, — обращаясь уже ко всем, продолжил Дима, — а если кому-то, что-то не понятно, то я устрою вам и армию, если захотите. Подъем не в семь, а в шесть, кросс на три километра, а после общая зарядка. Ну и дисциплинарные взыскания придумаю, например драить сортир, очень интересное занятие на отдыхе, не правда ли, Цветков?

— Всё, хана мне, — склонив голову к уху Матвея тихо пробормотал Цветок, — не понравился я ему.

— А ты рот пошире открывай, может тогда по-другому будет, — ответил Матвей.

— Сейчас, ребята, всем отрядом идем в столовую, на обед, — перекрикивая голоса детей, произнесла вожатая Лариса.

— Откуда люди берут такие имена? Лариса? Её родители совсем что ли не подумали, когда называли её? Лариса — крыса.

— Ты точно вылетишь отсюда раньше, чем сам того ожидаешь, — прикрывая рот указательным пальцем, сказал Матвей, — молчи уже.

Добравшись до столовой, вожатые рассадили детей за столы: — запомнили, кто где сидит? До конца смены это ваши места, запоминайте — усаживая какого-то нерадивого парня за стол, сказала Лариса.

Обед, как ни странно, был на редкость очень хорош. Суп куриный, картофельное пюре с большой котлетой, компот из свежих ягод и даже пирожок с повидло на десерт: — а тут неплохо кормят, — заметил Цветков.

— Согласен, было вкусно, посмотрим, как будет дальше, — поддакнул Матвей, — что у нас там дальше, по плану?

— Говорят, что вечером будет общий сбор на поляне. Типа, знакомиться все будем. А потом какое-то представление, вожатые будут давать приветственный концерт, — почесывая затылок, ответил Цветков.

— Что за ерунда? — возмутился Матвей, — концерт, кому вообще это нужно?

— Такая традиция, — послышался голос Севы.

— Твою налево! — выкрикнул Цветок, — ты решил нас преследовать?

— Простите, что напугал, — вежливо извинился Сева, — я лишь хотел сказать, что это такая традиция. Приветственный концерт от администрации лагеря.

— Да чёрт с ним, с концертом, ты какого лезешь везде? — не успокаивался Цветков.

— Антоха, не бухти, вмешался Матвей, — дай человеку сказать.

— Да он уже все берега перепутал. Я к нему с вопросом не обращался, а он влез. То кровать не ту выбрал, то концерт. Ты чего всё комментируешь, а, Сева?

С видом человека, которому до фонаря лампочка на все обстоятельства, которые происходят вокруг, Сева спокойно ответил: — со мной вам будет намного интереснее проводить время, нежели следовать тупым инструкциям этого солдафона. Это мой седьмой год подряд и езжу я сюда на все три смены. Я знаю всё в этом лагере. И да, Сева это для Матвея, а тебе, рыжий упырь, я еще не представлялся. Зови меня Всеволод.

— Ты, я, я ща по лбу тебе заеду, Всеволод, — напрыгнул на него Цветков.

Матвей одернул Цветкова и растащил их по сторонам: — всё, успокоились оба. Не хватало, чтобы вы еще и подрались в первый день. Антох не бузи, дай человеку сказать. А ты, Сева, прекращай встревать в разговор, когда тебя не просят. Всем всё понятно?

Оба кивнули головами.

— Говори, чего ты хотел нам рассказать, — обратился Матвей к Севе.

— Да, в общем-то, уже все сказал. Могу лишь добавить, что я знаю, как тут можно неплохо провести каникулы.

— А что, таких додиков, как ты, тут больше нет? Иди лучше к себе подобным, с ними и затусишь — съязвил Цветков.

— Я пропущу твои оскорбления мимо ушей, — начал Сева, — каждый год разные люди приезжают, редко, кто повторно ездит сюда. А у моих родителей только в этот лагерь есть возможность меня отправлять. Поэтому я тут ежегодно.

— А Всеволод у нас дворянин, оказывается. Так какого лешего ты к нам-то прицепился, иди, вон сколько ботанов ждут, когда ты им на уши присядешь, — не прекращал Цветков.

— Ну, так уж получилось, — пожал плечами Сева.

— Ладно, угомонились. Чего нам ждать от этого лагеря? Надеюсь, ты понял, что мы оба тут не по собственной воле, а отбываем, так сказать, родительское наказание, — разводя по сторонам Севу и Цветкова, спросил Матвей.

— А ничего не ждать. Сплошная нудятина. Подъём, зарядка, уборка территории, завтрак, личное время, тихий час, потом опять свободное время. По вечерам какое-нибудь мероприятие обычно вставляют. И напоследок кино или дискотека. Иногда бывают праздники, такие как «День Нептуна», когда можно купаться под присмотром или «Зарница», где заставляют бегать по лесу. Ну а в остальном полный отстой.

— Мда, — выдавил Цветков, — не густо. И что, нам на всём этом нужно присутствовать?

— Да, это обязательно для всех.

— А если я не хочу?

— А тут никто не спрашивает. Будешь нарушать распорядок, отправят домой и денег не вернут за путевку. Так что представь, как тебе влетит дома за такие проблемы, — подняв указательный палец вверх, подытожил Сева.

— Я вспомнил, кого ты мне напоминаешь, — рассмеялся Цветков, — ты кролик из мультфильма про Винни-Пуха. Точно. Такой же зануда.

Отряд выстроился возле столовой и так же, строем, направился в сторону лагерного барака.

Конец ознакомительного фрагмента.