Вакансия: муж. И все очень прилично

Ольга Николаева, 2023

Сходил человек за хлебушком, называется…По дороге нашел себе массу неприятностей: побои, шрамы, порезы на макушке. Но самый важный результат похода: зеленоглазая феечка, спасающая жизни и лишающая рассудка.И предложение, от которого невозможно отказаться: притвориться кандидатом в ее мужья. Но только на время, и без всяких «излишеств».А ему хочется стать мужем по-настоящему!

Глава 2

— Бу! — Я подпрыгнула. И поскользнулась. Летела вниз, уже представляя, как собираю копчиком все неровности асфальта под грязным льдом.

— Что ж ты такая пугливая, зеленоглазка?! — До встречи моей задницы и лужи оставалась какая-то пара сантиметров, но — не случилось.

— Надо было вчера тебя в травму отправить!

Вчерашний пациент заботливо придерживал меня за руки и отряхивал пальто от налипшей грязи.

— Зачем? Ты вчера меня отлично полечила. Замечательно себя ощущаю! — Он улыбался довольно, как нашкодивший кот. Тот самый, что сожрал всю сметану и лежит, ни от кого не прячась. И плевать, что вся морда испачкана едой.

— У тебя последствия удара. Ведешь себя неадекватно. — Сделала шаг в сторону, подальше от этого странного Ивана, и зря — снова чуть не брякнулась.

— Нормально я себя веду. Ничего не изменилось. — Он опять поймал меня под локоток, притянул ближе. — А вот ты, конечно, зря по гололеду бродишь одна. И на каблуках, тем более.

— То есть ты просто дурной по жизни? И удары по голове ни на что не повлияли?

— Ага. — Он даже не обиделся на «дурного». Все так же чему-то радовался. — Давай, провожу тебя?

— Иди своей дорогой! Пока ты не стал кричать мне на ухо, я нормально передвигалась. А споткнулась по твоей милости!

— Как скажешь, милая феечка, как скажешь.

Он продолжал вести меня по скользкому тротуару. Ни одной песчинки не лежало посреди ледяной пустыни! Если бы я знала, что среди дня снег растает и польет дождь, ни за что бы не надела шпильки…

— Почему ты опять в одном спортивном костюме бродишь? Если не боишься за мозги, они явно уже отморожены и утеряны, то пожалей другие органы. Они тебе еще пригодятся. Или нет?

Очень странный парень. Очень! И зря я, все-таки, не вызвала ему бригаду посерьезнее — может, он вообще опасный? Не для людей, так для себя?

— Так вот… Хотел тебя попросить… — Он все плотнее прижимал меня к своему боку. И ведь фиг отвертишься — отпустит, и я точно свалюсь.

— У меня нет лишней мужской одежды. Ничем не могу помочь.

— Обижаешь! Разве я похож на побирушку?

— Похож.

— Хм… Что ж… Значит, твоя помощь точно потребуется! Пойдем.

И поволок меня куда-то. Совсем не в ту сторону, в которую я собиралась идти.

— Эй, бомжара! Остановись! Я кричать буду!

— Мне нужно купить себе новую одежду. Посмотришь, какая лучше подойдет?

Он тормознул, чтобы задать вопрос. Я с размаху врезалась в крепкую грудь. И замерла, забыв, что нужно выдохнуть.

Если смотреть на гопника вблизи, вот так — на расстоянии нескольких миллиметров, он совсем на бомжа не похож. Глаза — очень умные и красивые. И ресницы — пушистые, как у девчонки. Аж зависть взяла!

Брови вразлет, ухоженная кожа — чистая, гладко выбритая… Ноздри точеного носа вздрагивают, как у породистого коня…

— Охренительные духи. Еще вчера не мог понять, почему никак не могу надышаться с тобою рядом…

И облизнулся так красноречиво, будто готовился меня сожрать — прямо там, на улице. И ледком, наверное, хотел закусить. Если вдруг костями подавится…

— От тебя сегодня сивухой не воняет. И то хорошо.

— Спасибо. Ты умеешь отвечать на комплименты. Мне очень нравится!

— Что сделать, чтобы ты от меня отстал?

Хамить и грубить — не в моих обычаях. Но этот мужчина уже начал пугать. И не только своим настырным упрямством, а притяжением… Он уже отпустил меня и совсем не держал. А я почему-то продолжала стоять и к нему прижиматься. Опасное ощущение, очень опасное!

— Ну, помоги ты мне выбрать тряпки. Сложно, что ли? Вон, магазин стоит, видишь? Зайдем туда, что-то купим по-быстрому, я тебя посажу на автобус, и все!

Черт. Еще мне автобуса не хватало! Я и так вчера потеряла полчаса на ненужные пересадки!

— Давай, поступим по-другому? Ты купишь себе одежду и пойдешь в свою сторону. А я — в свою. Так устроит?

— Нет. Здесь опасно. Я поэтому и пришел за тобой. — И смотрел так серьезно, без тени усмешки… Сумасшедший. Реально.

— Самое опасное в этом районе — ты, Иван Иванович.

Улыбка сползла с его лица. Обиделся, что ли? И почему меня это должно волновать?!

Пускай идет своей дорогой, ведь я, кажется, этого и добивалась…

— Я вчера за девушку вписался. На нее какой-то алкаш напал. Среди бела дня, рядом с подъездом вполне приличного и дорогого дома…

— Хочешь запугать?

А саму реально передернуло, как будто холодный воздух пробрался под пальто, содрал его и теперь леденил кожу.

— Хочу уберечь.

— Ты бы начал с себя, болезный…

— Мне бутылкой прилетело по голове, когда я влез в эту историю. Как видишь, стою живым перед тобой.

Он заговаривал мне зубы, а сам потихоньку тащил в сторону торгового центра. Ну, как центра — небольшого подвала, в котором продавалось всякое барахло.

— А девушка? Что с ней?

Надо было, все-таки, вчера в полицию звонить! А если там какая-то совсем нехорошая история? А я, получается, утаила от органов?

— Успела убежать. А я не успел.

— И теперь ты герой, конечно же! И я должна верить каждому твоему слову?

Хватка на моей талии стала еще крепче. А ветер сыпанул новой горстью холода, ледяного дождя и чего-то еще… Пугающе-притягательного.

Чтобы избавиться от наваждения, наступила шпилькой на его кроссовок. Просто так, из вредности.

— Отлично. Только в следующий раз дави сильнее и сразу выворачивайся. И беги. Но лучше просто не шляйся одна по темным улицам.

— Тебе не больно? Совсем?

— Феечка, ты весишь как воздух. — Он дернул меня в сторону от прохожего, который скользил, чертыхался и готовился об нас затормозить.

Прохожий пролетел дальше, а мы застыли. Подозрительный субъект с милой феечкой, которая ни фига не милая, в обнимку.

— Ладно. Пойдем уже, посмотрим тебе одежду нормальную. А то замерзнешь, и мне придется объяснять в полиции, откуда взялся труп.

— Спасибо. Ты очень добрая и заботливая. — Он говорил убедительно. И вроде бы даже глаза не хитрили.

Только стоял на месте и никуда не спешил. И наклонялся к моему лицу. Все ближе, ближе и ближе… Я смотрела как зачарованная, не шелохнувшись, не дернувшись. И не потому, что меня загипнотизировал этот взгляд — за спиной был сугроб, по бокам — лужи. Оккупировала непогода, блин!

Это же несерьезно все? И не со мной творится? Приснилось, может быть?

На улице, на холоде и морозе, меня целует какой-то совсем незнакомый мужчина! Губами трогает губы так сладко и бережно, что сводит кожу на затылке от волнения. Прямо под шапкой вся прическа зашевелилась. Только рту было пофигу на проблемы черепушки — он ее начисто отключил. Я сама позволила его языку протиснуться внутрь, пройтись кончиком по зубам, очертить губы, толкнуться глубже… И, о боже!, я даже сама начала отвечать — посасывать кончик его языка, льнуть все ближе, ближе, ближе… И плевать, что шапка свалилась. Куда-то к чертям улетела…

И обнимала его только потому, что сама так захотела. А не по причине гололеда или неустойчивости. Под тонкой тканью спортивного костюма ощущались крепкие, сильные мускулы. Очень твердое, очень мощное тело…

— Стоп! — Остановилась первой. — Ты весь дрожишь! Околеешь тут на морозе! Пойдем уже одеваться!

Чуть хмельные глаза внимательно посмотрели в мои, наверное, такие же пьяные. А может, и еще более шальные… Уголок рта лениво приподнялся…

— А ты от чего трясешься? Тоже замерзла?

— Конечно. У меня сапоги тонкие, замшевые. Ноги уже мокрые насквозь. А мы тут…

— Пойдем. Прибарахлимся.

— Подожди. — Я тормознула уже у самой двери, когда мужчина положил свою ладонь на ручку.

Он обернулся нетерпеливо.

— Давай, сначала зайдем. А потом обсудим, хорошо?

— Хорошо.

Этот тип на меня действовал как что-то нервно-паралитическое. В том смысле, что я стала очень возбужденной и нервной, а логику начисто парализовало. Если простыми словами — Милана критично тупила и тормозила, как любит выражаться сестренка Стефания.

— Ну, теперь спрашивай. Что приключилось?

Он тянул меня куда-то по рядам с одеждой, словно точно знал, куда ведет.

— А где твои вещи? Зима-то, между прочим, не сегодня началась. Почему ты ходишь в одном костюме, без куртки?

— Ее с меня сняли вчера. Вместе с телефоном и кошельком.

— Господи. Какой ужас! Дядя Коля, тоже, мог бы тебя не тащить ко мне, а вызвать сразу на месте помощь. Может, уже бы все и нашлось…

— Не смеши мои тапочки, Милана. И не парься. Я сам решу этот вопрос.

Он заговорил непривычно резким, холодным тоном. Я опять передернулась. Точно — сумасшедший. Такие перепады настроения — это не к добру, и совсем не норма. Или удары по голове так сильно повлияли…

А горячая ладонь продолжала лежать на моем боку, иногда переползая на спину.

— Здесь уже не скользко. Можешь отпускать. И вообще, жарковато в помещении. Нужно снять пальто, а ты мне мешаешь.

Надо было как-то свалить аккуратно. Мне уже хватило общения с одним дурным товарищем. И повторять этот опыт как-то совсем не улыбалось.

Была надежда, что он уберет свою руку, я вывернусь, а потом затеряюсь среди вешалок, подставок и манекенов.

— Давай, подержу.

Он сам развязал мой шарф и расстегнул пальто. Помог, называется.

Всего лишь кончиками пальцев прошелся по подбородку и шее, скользнул по плечам…

Маньяк! Форменный маньяк! Или это я озабоченная маньячка?

Самое ужасное: без верхней одежды от него уже точно не сбежать. Нет. Еще ужаснее то, что бежать уже совсем и не хотелось.

— Смотри! Вон, вот там продаются куртки! Пойдем туда. — Я пролетела мимо нужной витрины со скоростью торпеды. Только крейсер, отчего-то, шел не сзади, а передо мной, и тащил за руку.

— Начнем с трусов. И носков. А потом уже все остальное.

— Ты и трусы без меня выбрать не сможешь? Совсем беспомощный?

— Ага. Мне же вчера дали бутылкой по башке. Сама видела последствия. Разве после такого люди не тупеют? Я теперь никак без тебя не обойдусь!

Он шутил. Шутил, конечно же. Только все равно, роились сомнения: может, издевается? Что за странное развлечение у человека?!

— О мужских трусах я знаю очень мало. Поверь. Только хуже будет.

— Ты просто скажешь — красивые или некрасивые. Мне этого хватит.

И ведь повел меня туда, где стояли пластмассовые дяденьки с очень выпирающими… Просто выпирающие дяденьки. Внушительные.

Пришлось краснеть и отворачиваться.

— Ты что, смущаешься? Милан? Серьезно?

Иван еще и внимательным оказался. И говорит слишком правильно для парня из подворотни. Что-то с ним неладно…

— Девочкам не положено смотреть на мужское белье. Меня так мама воспитала!

— Учту. Буду сразу стягивать штаны вместе с трусами. Так пойдет, не будешь стесняться?

— Вот эти бери.

Ткнула пальцем в первые попавшиеся. Чтобы отделаться побыстрее от этой напасти и уже свалить куда-то в закат.

— Ты мне льстишь, Милана. Очень сильно льстишь…

Почему-то в его голосе звучало удовлетворение. Сытое такое, радостное…

— Мне нравится этот паучок. И кармашки по бокам… Хотя…

— Ты на размер посмотри. Ты реально веришь: мне есть, что туда положить?

— В карманы-то? Я не знаю, для чего на трусах карманы. Мелочь складывать? — Я уже представила себе, как этот гопник угощает свою «подружку» чаевыми. До или после важного акта — моя фантазия не успела сочинить.

— В карманы кладут презервативы. Наверное. Я еще не пробовал такую модель ни разу.

— Ого. Какой ты продвинутый. Ни за что бы не догадалась…

— В общем, это не моя модель. В нее нужно еще наложить поролона, чтобы сидела как положено.

До меня только дошло осознание, о каких размерах и богатствах Иван Иванович вещает.

Господи. Я же медицинский работник! Я видела все! И у мальчиков, и у девочек! Почему же теперь так краснею нещадно?!

— У тебя проблемы… с этим?

— Нет. — Он мотнул головой и уверенно пошел вперед. — Просто реально оцениваю свои возможности. Стесняться мне нечего, и преувеличивать не нужно — и так все хорошо.

Знало бы мое семейство, чем я занята в свободное время… Упекли бы в сумасшедший дом. Или просто посадили бы под домашний арест. Но это не точно.

— Все. Я выбрал. Пойдем в примерочную.

Пока я медитировала на манекенов, среди которых были и вполне приличные, мой спутник уже набрал целый ворох шмоток.

Черт. Надо было валить, пока он рылся среди вешалок… Но теперь момент был упущен.

— Я не буду тебе помогать, Иван Иванович. Сам разберешься. Ты видишь — я ни черта не понимаю в этих вещах.

— Да мне никто и не позволит натягивать нижнее белье, успокойся. Или ты законы не знаешь?

— Где ты и где законы? Можно подумать, эти запреты тебя остановят, если сильно припрет.

— Мне пара футболок нужна. И термобелье. Здесь такие консультанты, что будут впаривать любую хрень. Посмотри независимым взглядом, и все. Если не понравится — сразу скажи. Больше от тебя ничего не требуется.

Любопытство. Простое человеческое любопытство. И ничего больше, честное пречестное слово!

И это просто случайно так вышло, что занавеска немного отодвинулась, когда он стягивал с себя спортивную кофту.

И я не пялилась на эти бицепсы, трицепсы и многое другое интересное, что перекатывалось под гладкой кожей.

Просто примерочная — очень скучное и тесное место. И ни единой картинки. Куда еще смотреть, как не на сильного и красивого человека?

— Эй, тормози! — Забыла, что я вообще-то стеснительная и воспитанная. И что никогда ни за кем не подглядываю. — Она сейчас на тебе треснет!

Футболка начала расходиться по швам, едва успев налезть лишь на широкие плечи.

— Что?

Он дернулся от неожиданности. И треск стал более громким.

— Не двигайся.

— Тебе нравятся мужчины с поднятыми руками? Любишь доминировать, феечка? Приказы, смирение, вот это вот все?

— Тебя заставят платить за испорченную вещь. Этого хочешь?

Он шутил, а меня вообще на смех не тянуло.

Не так давно я смогла забыть про жесткую экономию. И прекрасно помнила, как приходила в ужас: коллега выкидывала чулки из-за одной-единственной зацепки! А ведь ее можно было зашить, заклеить, замаскировать… И прекрасно носить колготки под брюками!

Теперь целый ящик комода был забит чулками и колготами, всех цветов и моделей. Но выкидывать чуть подпорченные, все равно, было жалко.

А платить за то, что нечаянно порвал в магазине — это вообще в голове не укладывалось!

— Я застрял.

— В смысле?

— Не могу шевелиться. Ни туда, ни сюда. Поможешь?

— Скольких я одела, скольких я задела… — Уж в этом-то опыта моего хватало. Правда, в основном попадались лежачие. Болезные. Не такие мощные. Чаще всего — некрасивые. И не смотрящие на меня с таким снисходительным пониманием…

С каждым новым шажком моя уверенность в своих силах стремительно падала.

Даже глаза прикрыть пришлось. Чтобы сделать последний вдох, потом выдох… И рвануть несчастную тряпку вверх!

Футболка послушно поехала по тугим налитым мускулам, а я почему-то осталась на месте.

Не совсем на том же, конечно. Просто не смогла пошевелиться больше. Все наглое бесстыжее тело, то самое, тугое и налитое, зачем-то прижало меня спиной к зеркалу.

— Что ты творишь?

— Инстинкты. Извини. Ничего не мог с собой поделать. — Он аккуратно стянул с себя вещь, повесил ее на крючок. Но меня почему-то не выпустил из ловушки.

И терся об меня причинным местом. Словно хотел показать, что ему там реально стесняться нечего.

— Зря стараешься, Ванюша. Я сквозь кофту и белье ничего не почувствую. Слишком много лишних слоев.

И — нет. Мне совсем не было интересно, чем таким примечательным он об меня трется.

— Это мобильник. Но ты не расстраивайся. Еще будут шансы проверить и во всем убедиться.

В доказательство своих слов он достал из широких штанин… нет, не паспорт. А реальный такой кирпичик. Я их видела в сериалах начала века. Там все с такими штуками ходили, и это было круто.

— Он работает? Или носишь вместо кастета с собой? Для самообороны?

— Обижаешь. Эта штуковина нас с тобой переживет! — Гопник. Или же реальный бандюган? Еще и с понтами прошлого века…

— Может, ты меня отпустишь уже? В этой конуре слишком жарко!

Врала безбожно: торговый подвал явно экономил на отоплении. Наверное, рассчитывал, что клиенты подмерзнут и будут хватать что под руку попадет, лишь бы не околеть.

Но сейчас, отчего-то, холод совсем забылся: воздух между нами с «Иваном» сгущался, тяжелел и искрил, как перед душными июльскими грозами.

Губы пересохли, ладони стали влажными… Кислорода катастрофически не хватало…

А еще это взгляд мужской на мое лицо, шею, скулы — он осязаемо меня трогал глазами, оставляя горячие следы на коже.

А внутри что-то тихо заворачивалось, рокотало, уплотнялось, обдавало дрожью… Веки сами собой прикрывались, а горло безуспешно пыталось протолкнуть колючий ком…

— Так я и не держу. Иди…

Между нами ниоткуда возникло расстояние. Хорошее, чтобы выскользнуть, ни разу не коснувшись мужчины.

— Еще раз так пошутишь — и белье тебе станет ненужным. Останешься без достоинства, понял?

— У тебя в кармане скальпель? Всегда и везде с собой таскаешь? — Он даже не сделал вид, что испугался.