Вакансия: муж. И все очень прилично

Ольга Николаева, 2023

Сходил человек за хлебушком, называется…По дороге нашел себе массу неприятностей: побои, шрамы, порезы на макушке. Но самый важный результат похода: зеленоглазая феечка, спасающая жизни и лишающая рассудка.И предложение, от которого невозможно отказаться: притвориться кандидатом в ее мужья. Но только на время, и без всяких «излишеств».А ему хочется стать мужем по-настоящему!

Глава 6

Господи. Это ж как меня угораздило связаться с таким судаком? Он же настоящий маньяк, если не хуже!

Завез куда-то, к черту на куличики, да еще и одну здесь бросил!

И куда пошел? А если не вернется?!

Умела бы водить — угнала бы машину. Вон, ключи на месте же. Заводи и дави газ в пол. Сейчас бы ехала и подпевала «Золотому кольцу» с его идиотским ручьем…

А если здесь волки водятся? Прогрызут в машине дверь, а потом и меня сожрут? Они же, наверняка, даже сквозь железо почувствуют запах мяса!

Нет. Скорее всего, гопник вернется раньше волков. Или будет караулить где-нибудь снаружи. Как только поймет, что я уже от страха умираю окончательно, тогда и придет. И возьмет меня! Тепленькой! А я буду уже так счастлива его возвращению, что даже не стану сопротивляться!

Кому я вру, боже мой. Это можно Стефу с Юрой обманывать или самого маньяка. Только себя-то не проведешь: тянет к этому Ивану, как бабочку к огню. Такой дурак, такой странный… А коленки почему-то дрожат от каждого его взгляда.

Это все, конечно же, от скуки. И от долгого воздержания. Но вот сейчас пробегусь по колено в снегу, и все сразу же пройдет. И коленки будут трястись только от усталости!

В свете фар, которые Иван Иванович не стал гасить, мелькнула какая-то серая тень. Мороз продрал изнутри, разбежался инеем по коже. Волк? Это же волк пришел? А если он съел Ивана, а теперь явился за мной?!

Негнущиеся пальцы потянулись к ручке двери. Может быть, он, все-таки, не продерется ко мне сквозь железо?

Стук в окно со стороны водителя довел до окончательной истерики. Зажмурила глаза, чтобы не видеть свой приближающийся конец. Обрывки молитв перепутались в голове. Если выживу — надо будет выучить нормально хотя бы одну…

— Эй, кто там?

Голос. Человеческий. Не волчий.

Тень, между прочим, куда-то исчезла.

Оборотень?! Мотнула головой. Что за бред от страха в меня лезет?

— Есть кто живой, помощь нужна?

И вот что тут делать? А если это какой-то местный маньяк? Или вообще, сообщник Ивана? Может, он специально меня сюда завез, в жертву этому бородатому? Кроме густой растительности, в окне ничего и не видно. Оборотень-маньяк. Точно!

Надо было слушать Стефанию. Идти в компанию с Юрием. Он мне хоть и неприятен, так хотя бы не маньячина!

Послышался еще какой-то шум, водительская дверь открылась.

Я приготовилась погибать. Но обязательно с боем! Рванула пакет с семечками, набрала их в горсть — если что, в глаза насыплю. А там, глядишь, получится убежать.

— Ты как здесь, живая? Соскучилась? — В машину пролезла голова Ивана.

Обмякла на сиденье, как желе. Ни одна косточка больше не ощущалась. Язык превратился в толстую котлету, никак не хотел двигаться.

— Милана, ау? Не замерзла, говорю?

— А где…

— Валенки — вот они. Держи. — Как ни в чем ни бывало, он протянул мне пару огромных валяных сапог. — Можешь прямо на свою обувь натянуть, еще место останется.

— Где волк? И этот, бородатый оборотень?!

Брови мужчины полезли куда-то очень высоко, под самую шапку — мохнатую, темную. Когда уходил, ее на Иване не было.

— Черт. Надышалась выхлопами, что ли? Глюки ловишь, Милан? Открой дверь пошире, чтобы проветрить. Потом обувайся и выскакивай.

Он сел в машину, начал тыкать на кнопочки и тумблеры — погасил фары, заглушил двигатель.

— Там был мужик. В окно смотрел! И волк! Бегал тут… Это он из волка же обратился, да?

Иван посмотрел на меня… очень внимательно. Как на дуру.

— Ты это про Степана? Так вот он стоит, ждет нас. Посветит по дороге фонариком, поможет дойти.

— А волк? Он куда подевался?

Гопник издевательски заржал.

— Слышь, Степ! Покажи ей своего Тузика! — Крикнул куда-то в темноту.

— Не надо! Не надо мне никаких Тузиков!

— Да он симпатичный, смотри! — В щель просунулась морда. Мордочка даже. Маленькая, миленькая, мохнатая. Короткие лапки, которыми псинка опиралась на порог машины, были облеплены снегом. — Заходи в гости, Туз! Познакомься с девушкой!

— Ненавижу! Ненавижу тебя, идиот! — Несчастные семечки, наконец-то, пригодились: целая горсть полетела в ему в рожу.

— Какая же ты, блин, красивая, а? Нравится, когда злишься… — Он легко отряхнулся, подмигнул… Сгреб меня в объятия: обхватил за плечи, прижал к себе, впился в губы губами.

Весь адреналин, что копился во мне, нашел свой выход. Правда, как-то совсем не так, как должно было быть: хотела его укусить за язык. Хотела ударить. Избить. Мутузить от злости ногами и руками.

И поплыла, как миленькая, лишь только наши лица и руки соприкоснулись. Ресницы дрожали от удовольствия и нетерпения, от желания отвечать… Я захлебывалась удовольствием, покачивалась на руках Ивана, отвечая на жаркие, острые, голодные поцелуи.

И плевать было на Тузика, который забрался внутрь и пытался лизнуть меня за руку. Мешал, как мог. Добрый пес — пытался меня спасти от глупости. А я его помощь отталкивала.

— Ну, вы как, идете, нет? У меня там корову пора кормить. И поросята ждут… — Вслед за песиком в машину ворвался густой бас Степана.

Я дернулась, пытаясь оттолкнуть своего нахала, но он не пускал. Держал все так же — близко-близко к своему лицу. Что-то там рассматривал…

— Вань, ты давай, дома будешь миловаться, хорошо? Мне спешить надобно…

— Ты что, правда, Ваня?

— А что не так?

— Ничего. — Получив, наконец, свободу, принялась за валенки. Нужно было как-то спрятать алеющее лицо. Стыдно до ужаса. Даже в пубертате так себя глупо не вела.

— Ну, тогда обувайся и выползай. По темноте будет хуже добираться.

Брести по сугробам в валенках — тот еще квест. Не нужно никаких спортзалов. Какая-то глухая деревня на три дома щурилась на меня подслеповатыми желтыми окнами. Лаяли собаки. Тузик прыгал, ныряя в снег с головой, выскакивал с довольным визгом, носился вокруг нас зигзагами…

Какую же зависть во мне вызывало это счастливое существо…

— Спасибо, Степ. Я завтра утром зайду, если вдруг не получится завестись, хорошо?

— Да не вопрос. Я рано встаю. Помогу, если нужно.

Единственный свидетель моего позора ушел в темноту, освещенный только яркими звездами.

Иван завел меня в какую-то небольшую, неприметную избушку, помог стащить валенки…

— Добро пожаловать в наш ресторан. Я уже развел огонь, скоро будем делать шашлыки из мяса и рыбы.

— Делай, что хочешь. Я замерзла и устала. Просто не трогай меня, хорошо?

Сегодняшний день собрал в себя столько событий, сколько в моей жизни и за год не случалось. Все силы вытекли окончательно, пока я переставляла ноги в тяжеленной обуви. И след, оставленный двумя мужчинами, не очень-то и сильно упрощал задачу.

— Хочешь, налью тебе свежей кровушки? Хлебнешь стаканчик, и сразу полегчает! — Иван уже подсовывал под нос что-то жидкое, ярко-красное.

Сначала сделала, потом подумала — рука автоматом дернулась, выбивая посуду из его ладони.

— Красиво получилось. А еще раз так сможешь, на камеру? — Иван спокойно скинул обляпанную куртку, будто ничего и не случилось.

— Где ты взял кровь? Что это за шутки?

— Ты же медик, Милана. Тебе не стыдно?

— Пошел к черту! — Уже и сама понимала, что это сок — вишневый или томатный. — Жаль, что не вылила тебе на голову!

— Да ради бога. Лей, сколько хочешь. Только, пожалуйста, делай так, чтобы швы опять не пришлось накладывать, хорошо?

У гопника настроение поднималось, а мое уже давно скатилось куда-то на самое глубокое дно. До сих пор было противно, что я так самозабвенно целовалась с полным придурком. С этим странным влечением нужно было срочно бороться. Знать бы, как?

Иван не дал ответа на вопрос, еще и свалил куда-то. Поворошил поленья в камине, забрал пакеты и ушел. Уже от дверей бросил:

— Если не хочешь кровушки, попей компот. Мама старалась, готовила. Очень вкусный.

— А что в нем есть еще, кроме воды?

— Крысиный яд и тараканья отрава. — Я уже потянулась к кружке, пригубила, тут же убрала ее обратно. Еще не хватало подавиться, черт его побери!

— Если ты меня и кормить планируешь так же… Придется возвращаться за семечками и воблой.

— Какой вопрос, таков и ответ, Милана. Что ты еще хотела услышать? Из чего люди варят компот? Ягоды, сахар, вода. Я еще немного пряностей добавил и подогрел. Считай, глинтвейн.

— Когда успел-то?

— Пока ты волков ловила, я готовил уютное гнездышко. У нас же свидание, помнишь?

Он игриво пошевелил бровями, намекая на что-то…

И вот психануть бы, послать его к черту… А в душе опять зашевелились какие-то долбанутые бабочки. Им бы спать в таких условиях, а нет — шебуршатся, намекают на удовольствия!

— Судя по твоим кулинарным талантам, никакое свидание тебе не светит. И вообще, лучше ко мне не приближайся!

Он даже отвечать не стал, только опять ухмыльнулся многообещающе.

Самое лучшее, что мог сделать Иван для меня — это оставить огонь в камине. Он не только грел, но и успокаивал, умиротворял, как будто лечил душу… Треск поленьев казался мне самой прекрасной музыкой на свете. Плед, оставленный на диване, огромный, как два одеяла, и укрыл, и послужил подушкой… К черту еду, к черту мужчину! Я хотя бы высплюсь по-человечески, пока никто не мешает!

— Нормально, вообще. Это что за матриархат у нас намечается? Я, значит, вкалываю, ужин готовлю…

Возмущенный голос гопника донесся как будто сквозь вату. Аромат чего-то вкусного щекотал ноздри, но не справился со сном — я никак не хотела просыпаться.

— Ага. Лежишь, значится. Устала. Что ж, тогда придется применять запрещенные способы…