Город Птиц

Ольга Нам, 2021

Маленький город-государство Норт-Бротер расположен среди туманных гор и холмов, и жизнь в нем идёт своим чередом: богатые становятся еще богаче, а бедные – ещё беднее. Молодой аристократ Рэй фон Элбатт вынужден на время покинуть родные края и отправится в самую гущу светской жизни. Старинный особняк древней семьи оказывается полон неожиданных встреч, которые заставляют Рэя поставить под сомнение все, что он знал раньше.

Глава III

Как бы ни хотелось, но Рэй не мог не отметить, насколько у Альберта Врановского хороший вкус. Его поместье отличалось удивительно красивым особняком, в котором царили неторопливые светские беседы, карты до глубокой ночи, дорогой алкоголь и пение прекрасных дам. Холодные бескрайние поля с рыжей травой встречали приезжих задувающим в уши ветром, а слуги — теплыми напитками. Постройки кофейных и кремовых тонов напоминали миниатюрные готические соборы — в общем, все вокруг располагало к себе.

Их с отцом разместили в крыле, предназначенном для родственников невесты. Здесь будут проживать всего каких-то сорок человек — ерунда по сравнению с количеством друзей со стороны жениха.

Отведенная Рэю комната была весьма скромных размеров, как почти все комнаты в старинных жилищах (если это готическое произведение искусства вообще можно назвать жилищем), так как раньше никто не заморачивался с электрической системой отопления: действительно, зачем, если есть камины и алкоголь? Но будет неправдой сказать, что размер комнаты хоть сколько-нибудь расстраивал Рэя. Ссора с Эмили тяготила гораздо больше.

По традиции свадьба праздновалась ровно восемь дней (Рэй был не слишком силен в символических значениях каждого из дней, но про себя решил разобраться с этим получше как-нибудь в будущем), и парень прекрасно понимал, что эти восемь дней нужно провести с пользой. Сразу после отъезда отец планировал заняться профессиональным обучением сына, так что после заселения парень засел за книги. Вообще механика была интересна Рэю не только со стороны инженерии, но и с точки зрения графики и истории, поэтому он с особым трепетом относится к чертежам ученых прошлого.

Следующие несколько часов пролетели незаметно: сначала фон Элбатт-младший вникал в главу, посвященную гидростатике, потом занялся черчением и домашним заданием учителя — в общем, дел навалом.

И только Рэй дошел до темы гидравлических устройств, как в дверь постучал отец.

— Можно?

— Конечно, заходи.

Парень оторвал взгляд от тетрадей и увидел, что отец переоделся из дорожного костюма в повседневный: теплый драпированный плащ сменился на камлотовый сюртук с рукавами-буфами.

— Тетя Шарлотта пригласила нас в крытый сад на цикорий, — сказал он.

Парень кивнул. Ему не помешает смена обстановки и чашка цикория, поэтому он схватил пиджак и вышел к отцу в общий коридор.

— Гидромеханика? — полу улыбаясь, спросил отец. Видимо, фон Элбатт-старший мельком изучил чертеж в тетрадке, пока сын искал нужный пиджак.

Рэй снова кивнул.

Преодолев лестницу и холл первого этажа, господа попали в крытый сад с большими стеклянными окнами и какими-то изогнутыми деревьями, который по размерам достаточно большой для того, чтобы считаться красивым, и достаточно маленький, чтобы быть уютным.

А еще здесь, как затерявшаяся статуя, сидела мама Эмили.

Тетя Шарлотта, родная сестра отца, всегда была, есть и будет истинным консерватором: она сильно затягивала корсет, носила блузу с высоким воротником, клинообразную юбку, спускающуюся ниже лодыжек, а поверх накидывала меховое манто; меняла одежду пять раз в день; молилась святым Птицам перед сном и едой; вышивала крестиком; читала зарубежные романы; жила на шее мужа; но самое главное и ужасное заключалось в том, что она воспитывала дочь.

— Арчибальт, Рэймонд, — сказала она и вздохнула на манер трагичных дам из тех самых зарубежных романов. Рэя это немного развеселило, но инстинкт самосохранения подсказал, что смеяться вслух при тете Шарлотте лучше не стоит. А над тетей Шарлоттой тем более. — Я уже заждалась вас. Присаживайтесь. Прикажите слуге принести вам чего-нибудь согревающего, здесь прохладно, как в Бринале.

Рэй с разочарованием заметил, что Эмили рядом со своей матерью не было, но все равно сел.

Они с отцом попросили по чашке цикория, а через некоторое время уже пили его с молоком и ореховыми круассанами. Тете, как и многим воспитанным дамам, было присуще в любой ситуации находить темы для беседы, поэтому их разговор тек быстро и непринужденно. Рэй лишь успевал подмечать, как бринальский климат сменяет морской флот, на их смену пришли воспоминания о далеком беззаботном детстве, строгой няне и пансионате на берегу моря. Глаза тети и отца, одинаково карие и обрамленные сетью морщинок, их лоб, брови и ресницы, были как под копирку одинаковы. И пусть пропорции их лиц совсем не похожи, — женственные, смягченные жиром черты отца были противоположны острым, как под линейку отточенным чертам тети — но было видно, что они брат и сестра. Рэй вдруг подумал, что был бы не против иметь человека, смотря на которого, ты видишь отголоски самого себя и своего детства, чтобы в преклонном возрасте собраться в крытом саду после долгой разлуки и просто выпить чашечку цикория.

Разговор о неизвестных Рэю людях тянулся бесконечно долго, отчего парень почувствовал себя лишним. (Стоит сказать, что это ощущение возникало у него довольно часто, но именно сейчас оно чувствовалось особенно явно и неприятно).

— А где Эмили? — не выдержал Рэй.

Брови тети Шарлотты стремительно поползли вверх, да так, что чуть не достигают огромных полей ее шляпы.

— Пока не начнется восьмидневное празднование, невесту не должен видеть никто, кроме прислуги и жениха, — деликатно пояснил отец, тем самым спасая положение.

До парня почему-то только сейчас дошло, что на верхних этажах разместились его дяди, тети, их жены и мужья, его двоюродные братья и сестры, и вообще почти все его близкие и дальние родственники.

— Не волнуйся, завтра начнется восьмидневное празднование, и тогда ты сможешь с ней увидеться. Таковы традиции.

— Эти традиции являются знаком высшего происхождения и должны быть соблюдены. И они были соблюдены, — произнесла тетя Шарлотта. — Два дня назад мы прибыли сюда, и господин Врановский официально познакомился с Эмили, — сказала тетя она, буквально светясь от счастья, а может от самодовольства. Хотя в случае с ней это скорее всего одно и то же.

— Ясно, — пробормотал Рэй. — Извините меня, я, пожалуй, пойду.

В глазах отца и тети читался явный упрек, но, хвала Птицам, правила, запрещающего кому-то выйти из-за стола, не было, поэтому Рэй быстрым шагом покинул крытый сад. На мнение тети Шарлотты ему почти плевать, а отец сделал укорительный взгляд только из-за ее присутствия, и парень это прекрасно знал.

Очутившись в коридоре, Рэй стал искать комнату связи. А, вот же она!

Зайдя внутрь, он подошел к телефону и приложил трубку к уху.

— Что вам угодно?

— Соедините с госпожой Эмилией фон Элбатт. Два-семь-девять-семь-три-пять.

— Соединяем…

Послышались какие-то звуки… то ли мыши шуршали, то ли горох сыпался…

— Алло? — наконец послышался тихий голос в трубке.

— Эмили! Это ты?

— Да, Рэй. Что тебе надо?

— Я… Я хотел извинится за те свои слова, которые я сказал…

В трубке молчание.

— Я был неправ, — выдохнул он.

— Извинения приняты. До завтра, Рэй.

— Эмили…

Связь оборвалась.

Рэй вышел в коридор, а потом на улицу.

Дьявол! И нужно же было такое ляпнуть! Придется надеяться на то, что завтра Эмили будет пребывать в хорошем расположении духа и в круговороте событий забудет о ссоре. Да и у нее наверняка будет множество других дел помимо незадачливого двоюродного брата, что он о себе возомнил!

Глубокая и сильная обида на себя, на Эмили и на весь мир терзала его изнутри. Он вдруг подумал о том, есть ли в мире место, где нет ярлыков и формальностей, секретов и недосказанности, обычаев, традиций, приемов, выборов в Совет, обязанностей, сожалений, речей и стереотипов. Ему не пришла в голову мысль о том, что останется от его жизни без этих самых аристократических формальностей и традиций, что останется от него самого, если это все убрать. В тот момент хотелось отменить все и всех.

* **

После дождя на улице было прохладно и сыро. Тучи уже не сгущались прямо над головой, небо постепенно рассеивалось. Рэй ушел подальше от ухоженных дорожек около зданий и бродил по осеннему полю. Его голова была забита осколками мыслей, которые разлетались на кусочки при каждой попытке собрать их воедино.

Вдруг где-то вдалеке, совсем около горизонта, Рэй увидел два силуэта: оба тонкие, как жерди, вытянутые вверх, как деревья, один почти на голову выше другого. Тот, что выше, был одет в простой мундир, который уж никак не подходил к всеобщей роскоши этого поместья. Такие мундиры предпочитали рабочие, хотя выправка у силуэта была скорее военная. Тот, что пониже, небрежно нахлобучил на себя берет и свободное мешковатое пальто — скорее всего, это была девушка.

Они собирали последние полевые цветы, неторопливо отходя все дальше и дальше от особняка Врановского. Ветер вокруг задувал свои холодные струи за шиворот, всклокочивал волосы и неумолимо резал слух своим диким свистом. Рэй стоял неподвижно, наблюдая за силуэтами, пока фигурка в берете не обернулась в его сторону. Конечно, он не мог видеть ее глаза, но знал, что она смотрела на него. Какое-то время они стояли так, и наконец она развернулась на носках и побежала ко второй фигуре.

Рэй шел о хлюпающей земле, почти не обходя лужи и думая о своем.

***

Когда парень плюхнулся на свою кровать, уже начало темнеть, а гости все прибывали и прибывали, словно мухи, которые слетались на мед. Он выглянул в окно, снимая пиджак и причесываясь. Во двор въехала еще одна машина, и из нее вышел Филипп Врановский, которого Рэй сразу узнал по шарообразной фигуре и пышным седым усам.

— Как прошла прогулка, господин Рэй?

— Неплохо, Танвин. Почему ты не предупредил меня о том, что будет такой ужасный ветер? И почисть мои ботинки, после дождя в поле была грязь.

Рэй отошел от окна и его глаза зацепились за строчки, недавно написанные в тетради. Вычисления седьмой задачи выглядели как-то криво, надо пересчитать…

Танвин почему-то молчал.

— Танвин?

— Господин, Танвина здесь нет.

Рэй тут же поднял глаза и увидел перед собой Йоста, сорокалетнего камердинера своего отца. И как он мог не различить голоса? Не стоило гулять так долго.

— Я приехал сюда вместе с Биллом два часа назад, — тем временем сказал Йост, раскладывая вещи Рэя по полкам. — Меня ознакомили с этим домом, приказали принести в вашу комнату багаж, разложить вещи, а также ваша тетя лично приказала мне заварить для вас травяной отвар, когда узнала, что вы ушли на улицу в такую ветреную погоду.

Рэй осмотрел стол и заметил кружку с горячим отваром. От нее поднималась ароматная дымка пара (запах которой напомнил юноше о доме тети Шарлотты), и он отодвинул ее подальше от своих тетрадей и книг.

— То есть, вы мой камердинер?

— Да, господин.

— Но почему отец не взял для меня Танвина?

— Потому что рабы не могут быть камердинерами господ, — деликатно ответил Йост. — Раньше вы фактически сами управляли слугами и рабами и, наверное, привыкли к другому, но сейчас господин фон Элбатт хочет, чтобы все было… — Йост запнулся.

— Правильно, — договорил за него Рэй. — Он хочет, чтобы все было правильно. Что ж, я его понимаю. Но давайте договоримся: вы не одеваете меня, не подбираете одежду, не причесываете, не умываете и не контролируете мои сон. С этим я справлюсь сам.

— Конечно, господин Рэй.

— Отлично. Надеюсь, вы будете сносной заменой Танвина.

Рэй сделал глоток горячего отвара и снова прочитал написанное.

Вдруг в дверь постучали, Йост оторвался от раскладывания вещей и вышел в коридор.

— Господин Рэймонд фон Элбатт здесь живет? — пропищал за дверью детский голосок.

— Именно так.

— Это ему.

— От кого?

— Там все указано.

— Благодарю. Передам.

Йост зашел обратно в комнату и передал Рэю записку. Парень взял ее и только диву дался: почерк незнакомый, да и сама записка написана на клочке бумаги.

«Доброго вечера! Нужна помощь механика. А нет, сначала нужно сказать, что мы не знакомы лично, но мне известно, что вы разбираетесь в механизмах. Так вот, нужна помощь механика. Переписал бы записку еще раз, но другой бумаги тут нет. В общем, мы готовим нечто очень крутое, и если хотите присоединиться, то приходите в восемь часов в главный корпус. Там на первом этаже есть коридор со стеклянными витринами. Ждите около картины с блондинкой тети Мэри, которая держит яблоки. Вы не пройдете мимо — у тетушки Мэри было косоглазие».

И внизу совсем другим почерком:

«Ничего опасного не затевается, об этом не волнуйтесь. Если все получится, будет очень здорово».

— Что за черт? — воскликнул Рэй. — Это вообще от кого?

— Случилось что-то плохое, господин? — спросил Йост. Рэй знал, о чем он подумал: сейчас, после поражения отца на выборах, Врановские особенно горды и заносчивы. Рэй даже боялся, что здесь их не примут как ровню.

Писал первую часть этой записки наверняка ребенок — слишком уж сумбурно подобраны слова. Может, это какой-то розыгрыш? Двоюродные братья или сестры решили пошутить?

Немного подумав, Рэй решил пойти. В худшем случае, если это все будет дурацкой шуткой, что он потеряет?

***

Рэй зашел в главный корпус, чувствуя при этом себя не в своей тарелке в окружении высоких потолков, бежевых колонн и хрустальных люстр. И хоть по стилю все здесь напоминало корпус для гостей, очутившись в таком месте сразу понимаешь — здесь живут хозяева.

— Вам чем-нибудь помочь, молодой человек? — спросил швейцар. Он был одет в красно-бархатную форму, белые лайковые перчатки и начищенные до блеска черные туфли. Его голову украшала фуражка — ее лакированный черный козырек был обрамлен медными оковками, а околыш украшен переплетенными серебряными галунами в виде Ворона.

— Я просто осмотреться, — вежливо поблагодарил Рэй, ища взглядом нужный ему коридор и шагая вперед. Швейцар вернулся на свой пост, вытаскивая и разворачивая недочитанную газету.

Все здесь — стены, полы, ковры, светильники, колонны, лепнина, окна — дышало стариной и традициями (любимое слово тети Шарлотты!), словно всем своим видом говоря: «Обладатель этого дома — истинный Врановский». Каждый узор на кофейно-бежевой стене складывался в изображение Ворона. Каждый кран в ванной комнате выполнен в виде этой же птицы. Каждая картина, возникающая то тут и там на пути, висела в обрамлении дорогой рамы, собранной из сотен серебристо-черных кусочков, а каждый такой кусочек был выполнен в виде небольшого темного крыла.

Стоит ли говорить, что у входа в особняк построен огромный многоярусный фонтан в виде черного Ворона, укрывающего под своим исполинским крылом город. Символа яснее придумать трудно, но Врановские смогли. Эта семья укрывают всю страну, и в скором будущем могут устроить правящую династию или же, на худой конец, установить диктатуру.

Вот и картинная галерея. Рэй отвлекся от мрачных мыслей и принялся рассматривать все вокруг. С полотен, заключенных в «фирменные» рамы, грустно смотрели красивые и не очень люди, какие-то странные фигуры, части тел, здания и еще не пойми что-то.

— А, вот ты где… — пробормотало парень блондинке с яблоками в руках. — У тебя и правда косоглазие…

— Это вы? — послышался знакомый голос прямо у Рэя за спиной, и парень обернулся.