Убежище. Книга седьмая

Ольга Назарова (2024)

Потихоньку заканчивается лето, а жизнь в Убежище и его окрестностях идёт своим чередом. Каникулы и отпуска, летний отдых и работы в огороде, все заняты своими делами, но… всегда бывают люди, которым мало просто жить своей жизнью, хлебом не корми, дай покомандовать окружающими! Снять дачу и начать устанавливать в окрестностях свои правила? Для кого-то это обыденность! Ведь все только и ждут, когда же к ним придут и расскажут, как они жили плохо и неправильно, и как им срочно нужно переделать свою жизнь. Именно такие люди приехали в Убежище. Ну, кто к нам с поучениями и хамством, тот… сам виноват! Незваные гости — явление известное и знакомое всем. Как правило, они приезжают не просто без приглашения, но ещё сходу пытаются стать хозяевами и покомандовать от души! Избавиться от таких бывает довольно непросто, но здесь и не с такими справлялись. С помощью Людмилы, кота Фёдора, дружественного крысиного отряда, Мишки и Пашки с Полиной, незваным гостям придётся покинуть Убежище.

Глава 2.

Анпиратор всея семьи

— Сыночек, я больше не могу, я так устала… Ты обязан, слышишь, обязан, вернуться и помогать отцу! — плакала она. — Я уговорила отца… Он готов меня привезти… Даже готов тебя выслушать и простить! Так что ты лучше заранее собери вещи, чтобы папа тебя не ждал. Ты же знаешь, как он этого не любит.

Воронову пришлось съехать на обочину и остановить машину, чтобы не создавать опасности на дороге.

— Мам…

— Сыночек, ты меня выслушай, — продолжала всхлипывать мать. — Мы же всё понимаем: ты решил нам продемонстрировать, что уже взрослый и самостоятельный, но мы ведь добра тебе хотим! Папа даже нашел, куда можно пристроить ту собаку, которую ты нашел. Отец! — Алла Ивановна часто называла так супруга. — Как зовут твоего приятеля, который собаку на склад берёт?

Воронов-старший что-то невнятное буркнул, и мать радостно подхватила.

— Армен! Вот, Арменчик забирает псину.

Воронов прижал смартфон подбородком к плечу и стиснул руками руль.

«Спокойно, только спокойно! Главное — не сорваться! На мать нельзя!» — эмоции, только метавшиеся в яростном потоке слов, которые ему дико хотелось высказать, неохотно затихали. Очень неохотно.

— Так что ты можешь спокойно вернуться домой! — мать, оказывается, ещё что-то произносила, но Андрей её уже не слушал, кинул смартфон на сидение рядом и медленно нажал на педаль газа.

Приехал, припарковал машину, всё ещё сдерживаясь, а вот когда узрел в окне дома, уже своего, честно купленного, практически полностью отремонтированного дома, взволнованную морду Линды, которую уже, оказывается, определили к отцовскому приятелю Арменчику на склад, не выдержал и так грянул кулаком по невинному забору, что тот чуть не рухнул к тётушке во двор.

Над краем забора тут же появилась морда козла Зайчика, который что-то возмущённо взмемекнул, изумляясь, как это безрогий человек смеет соревноваться с ним в пробивании загородки.

— Андрюш, милый, ты уже вернулся, всё в порядке? — послышался голос тётки.

— Вернулся, только всё не в порядке! Сильно не в порядке! — Андрей выпустил Линду и прошёл вместе с ней на тётин участок через небольшую внутреннюю калиточку, специально им устроенную, чтобы вокруг не ходить.

— А что? — осторожно уточнила Анна Ивановна.

— Мать звонила! Едет с отцом за мной… Попросила собрать вещи заранее, чтобы папеньке долго не ждать! Он, дескать, готов меня простить и принять, даже договорился, куда Линду деть — к его приятелю Арменчику на склад пристроить, — Андрей говорил и ощущал, что у него внутри всё леденеет от крайнего раздражения и гнева.

Анна Ивановна недоумённо подняла брови.

Зятя она откровенно и давно не любила. Сестра, которая не чаяла души в муже, давно и успешно усадила его на шею и волокла на себе. Нет, назвать его бездельником было бы неверно — он работал, неплохо зарабатывал, правда, заняв комфортную для себя нишу, особо не перенапрягался. Зато, приходя с работы, не делал уже абсолютно ничего, а ведь, когда живёшь в собственном доме, так нельзя. Его никто и не просил готовить, стирать или убирать: сестра отлично с этим справлялась, но почистить забившийся водяной насос, подправить забор¸ нарубить поленницу дров или повесить новый водосточный жёлоб она была не в силах. Ну, хорошо, не можешь или не хочешь сделать дело сам — заплати мастерам. Они придут и всё наладят, тем более что денег-то достаточно… Но и этот вариант зятю не подходил — надо было, чтобы над всем горбатился уже взрослый сын. Исключительно и только он! Причём Андрей при этом раскладе не имел ни малейшего права голоса, должен был ощущать полную зависимость от повеления отца и, вообще, быть целиком и полностью в его воле.

— Ну, ладно, я понимаю… Алла сама мужа себе выбрала. Сама решила, как именно ей жить. Её семья — её дело, я в это никогда не лезла и не собираюсь, но Андрей-то тут причём? Ну, хочешь ты быть бесплатной прислугой — вольному воля, но зачем вешать на шею сыну эту гирю неподъёмную — муженька своего расчудесного?

Разумная Анна как-то поинтересовалась мнением сестры и услышала её слова:

— А как же? Он сын, он обязан! — сообразила, что зять полностью убедил супругу в своей правоте, получив тем самым отличный дополнительный рычаг для воздействия на Андрея: маму он любил, жалел и всегда старался ей помочь, освободив от лишней работы.

— Всё понимаю, но это уже манипулирование какое-то! Причём если любящий сын откажется, то папенька нагрузит на Аллочку ещё что-нибудь, дождётся, пока она рухнет от переутомления, а потом высвистает Андрея и обвинит его в том, что это он виноват, мол, мать без сил — он же не помог! Зять, как в заложницы, взял дyрищy-сестрицу и держит под прицелом, дабы самому ничего не делать, а она и рада ему подыгрывать!

Давнишние раздумья Анны Ивановны оказались абсолютно актуальны и по прошествии приличного времени.

— Тёть, я не могу! Просто боюсь не сдержаться и высказать им всё, что я об этом думаю! Главное, что отец сам не позвонил, зато мать как накрутил… Её руками хочет вернуть меня назад! Надо же было додуматься — собаку он мою пристроил! Аж трясёт от такого…

— Так, ты не психуй, а давай-ка собирайся… — Анна недоумевающее глянула на отпрянувшего от неё племянника. — Да ты не понял! Не к родителям собирайся, а бери собаку и дуй отсюда подальше!

— Не понял… — удивился Андрей.

— Ну, что ты не понял? Ты же вроде умный у меня! Твой папенька… Он давно играет в нечестную игру — пользуется тем, что ты мать любишь и жалеешь. Так вот, она не только твоя мать, но ещё и моя сестра. Тебе сказать ей всё в лицо будет тяжко. Да и несправедливо это — заставлять тебя через такое проходить, так что поезжай и отдохни где-нибудь с Линдой. Вон, к девушке сгоняй…

— К какой ещё девушке? — Андрей не успел перестроиться от предвкушения противостояния с родителями на прогулку и чувствовал себя примерно так, как Змей Горыныч, которому сказали, что огнём плеваться уже не надо — богатыри передумали его атаковать.

— Как «к какой»? К Лене! Ты уже несколько дней не гулял с Крошем…

— Да она вроде сказала, что сама справляется… — развёл руками Воронов.

— А она ничего не говорила о том, что ей неловко тебя напрягать? — осторожно уточнила Анна Ивановна.

— Да, что-то такое говорила! — озадачился Андрей.

— Ой, Андрюш, ну, что ты, в самом-то деле, такой простодушный! Девушка воспитанная, даёт тебе возможность к отступлению, если тебе неприятно с ней общаться. Это ты, мой бедный, привык к напору разных хищниц, типа Лили, вот и не сообразил.

Воронов покрутил головой.

— Тяжко всё! — сообщил он Линде.

— Да ладно тебе! Разберёмся! Поезжайте, главное, и смотрите мне, чтобы до вечера не возвращались. Смартфон выключи на всякий случай. Я скажу, что ты в Управлении, мол, отчёты сдаёшь. Тебя же не спросили, где ты?

— Неа…

— Вот и чудно! Давай, эвакуируйся да побыстрее!

— Тёть, мне неловко! Из-за меня ты ещё и выяснять отношения с моими будешь! — Воронов после тётушкиного совета чувствовал себя примерно, как школьник, которому сказали, что годовые контрольные и экзамены махом отменяются и прямо уже сейчас наступают каникулы, но всё-таки заспорил…

— А ты что, думаешь, что я без пользы для себя это делаю? — уточнила Анна Ивановна. — Я, знаешь, как давно хотела вдоволь поругаться с твоими? Уууух, как хотела! И всё сдерживалась, сдерживалась. Короче, кыш отсюда и не мешай мне душеньку отводить!

Когда машина Воронова, увозя счастливую Линду, исчезла за поворотом, Анна Ивановна потёрла руки и сообщила живо заинтересованному Зайчику:

— Иногда сдержанность — это вредно! Например, когда люди не понимают, если им спокойно и тихо говоришь, а понимают только громко и гневно. Ну, раз так, они это получат! Имея такого любящего и ответственного парня в сыновьях, так над ним изгаляться и ещё в угол загонять… Ну, уж перебьётесь! Только он жить начал нормально, только угол свой нашел, практически ремонт закончил, с девушкой приятной познакомился, как нате вам! Собаку — на склад, сам — к ноге, топорик — в руки, тяпку — в зубы и вперёд — вкалывать на папеньку!

Когда Воронов-старший с супругой подъехали к дому Анны Ивановны, никаких следов пребывания Андрея там уже не было. Как говорится, и след простыл!

— Анечка, здравствуй! — Алла Ивановна с распростёртыми объятиями шла от калитки к дому обниматься с сестрой. За ней, мрачно и хмуро осматривая дом и участок, нёс себя её супруг, господин и повелитель.

— Здравствуй, — Анна как раз выбралась из огорода с охапкой травы для гусей и кур.

— А где Андрюша? Мы за ним приехали! Погостил, как говорится, и хватит!

— Нет его…

— Ну, как же! Я ж ему сказала, чтобы он собирался…

— Куда? — картинно удивилась Анна Ивановна, закинув траву в гусиный загон и оставив щеколду на калиточке незадвинутой.

— Как куда? Домой! — решительно возвестила Алла, которую муж очень даже правильно настроил перед поездкой, объяснив причину её усталости и его постоянного плохого настроения тем, что бездельник-сын удрал и ничегошеньки по дому уже не делает. — Анечка, а где он? Я ему позвонила, сказала, что мы за ним едем, а он отключился…

— Алл, я не поняла… Он, по-вашему, кто? Ребёнок? Маленький мальчик, которого ты на каникулы к тёте в деревню привезла? Он — взрослый мужчина!

— Вот именно, что взрослый, а это значит, что обязан иметь личную ответственность перед семьёй и помнить про свои обязанности! — напыщенно выступил «патриарх семьи» Вороновых.

— Да что ты говоришь… — восхищённо протянула Анна. — А ты? Ты взрослый?

— Аня, речь не о нём, а об Андрее! — заторопилась Алла Ивановна, опасаясь реакции мужа на намёки сестры. — Где он?

— В Управлении, какие-то отчёты сдаёт!

— А собака его где? Мы договорились, что её отвезём на склад к моему приятелю! — живо заинтересовался Воронов-старший.

— Собака с ним. Он её в машине оставляет, когда не на дежурстве, вместо сигнализации, — тут же придумала Анна Ивановна. — Погоди-ка… Как это вы договорились? Без его ведома? Без его разрешения пристроить его собаку?

— Анна, я давно хотел тебе объяснить кое-что! — важно выступил Воронов-старший. — Я вижу, что ты Андрея безответственно поддерживаешь, возможно, даже настраиваешь против нас! Так вот, в моей семье так принято, что дети почитают, уважают родителей и помогают им! А Андрей в последнее время стал себя настолько омерзительно вести, настолько не учитывать мои… то есть наши интересы, что это не могло остаться мной не замеченным… Он приволок это мерзкое животное в мой дом без моего позволения. Ладно, я стерпел, просто велел от неё избавиться, но он нахамил мне и уехал к тебе, а ты, ты… вместо того, чтобы сказать ему, что он ведёт себя непозволительно, взяла и приняла его у себя! Я понимаю, что у твоего сына руки растут не оттуда и ты воспользовалась возможностью и приспособила Андрея к ремонту дома, но полагаю, что с этим нужно заканчивать! Алла выбивается из сил, а наш сын бездельничает!

— Аллочка, ты выбиваешься? — сочувственно уточнила Анна Ивановна.

— Да, Аня, я так устала… — всхлипнула и правда утомлённая и посеревшая Алла.

— Тогда я тебе предлагаю остаться у меня и отдохнуть, ведь отпуск-то всем нужен!

— Ты что, не слышала, что я тебе сказал? — взвился Воронов-старший, привыкший к тому, что все его слова выслушиваются супругой с величайшим вниманием.

— Почему не слышала? Слышала отлично, только вот, понимаешь, какое дело… Андрей-то уже взрослый. Он добросовестно и долго тащил на себе и ваш дом, и его ремонт, и сад с огородом, а когда ты ему запретил привести собаку, попросту решил, что ему пора бы жить отдельно. Дом у него теперь свой, и я не верю, что вы об этом не знаете. Если он захочет, то сам заведёт свою собственную семью, со своими правилами и традициями. То, что я его поддерживаю, тут ты прав, конечно. А вот про то, что я его приспособила к ремонту дома, прости, но это глупость. Он захотел помочь — помог, но, если бы даже ни одного гвоздя не вбил, я и не подумала бы его за это укорять, пусть бы просто отдохнул. Вы же его совсем загнали!

— Да какой ещё его дом? Купил какую-то развалину… Я потом сам посмотрю, что с ним делать! — Воронов-старший пренебрежительно махнул рукой, абсолютно уверенный в прочности своего картонного мирка. — Ты лучше подумай, что он мать угробит! Она же из-за твоего разлюбезного Андрея на себе всё хозяйство тащит! — не выдержал зять.

— А тебе-то кто мешает помогать своей жене себя же самого обслуживать? — хладнокровно уточнила Анна.

— Аня! У него же проблемное сердце! — взволнованно ахнула Алла Ивановна. — Ты же знаешь!

— Да что ты… И какие же у него такие проблемы с сердцем? А? Весь бодренький, шустренький, губы и щёки розовые, что твой поросёночек, бегает, как лосик! — тут Аня быстро наклонилась к уху опешившего зятя и прошептала ему что-то, отчего его жизнерадостные краски заметно поблекли…

— Аня! — возмутилась Аллочка, прикрывшая от ужаса глаза и не обратившая внимание на движение сестры и реакцию мужа. — Что ты такое говоришь! Ты же ничего не знаешь!

— Может, и не знаю, а может, и наоборот… — подумала Анна, которая отлично видела, как зять в соседнем посёлке активно, шустрыми перебежками следует за одной симпатичной особой, выказывая ей знаки внимания. По неприятному для зятя совпадению особу эту Аня отлично знала — когда-то вместе работали…

Зять, решивший, что змеюка Анна просто блефует, старательно изобразил оскорблённую невинность и начал многословно рассыпать свои «диагнозы», так утомив Анну, что та решила было ещё раз намекнуть непрошибаемому Воронову-старшему о том, что реально осведомлена о его поползновениях, а потом уже перейти к запланированной ссоре. Но тут к разговору присоединились новые участники.

Нет, звероколлектив и так стоял вокруг тесным кружком и внимательно слушал людскую беседу. Зайчик и вовсе внимательно присматривался к тылам неприятного субъекта, но, увы и ах, тот был типом знакомым и к забоданию запрещённым. Козы, как животные умные, презирали Воронова-старшего на расстоянии, зато вывалившиеся из загородки гуси подобными странностями не страдали.

Гусь вообще птица логичная. Вот стоит кто-то на родимом дворе и гундит на хозяйку. Ну, когда калиточка закрыта, с этим ничего не сделаешь, разве что поорать можно, а вот когда есть возможность выйти и разобраться с этим гундюком на месте, какие могут быть причины для того, чтобы отказывать себе в этом удовольствии? Правильно, никаких! А раз так, то пора бы и пощупать, из чего это такие ушлые пришельцы сделаны?

Воронов-старший с жаром, абсолютно несвойственным сердечникам, горячо доказывал, что он очень болен. Когда ощутил исключительно чувствительный щипок в области лодыжки, заорал, подпрыгнул, лихо развернувшись в воздухе так, что самому Цискаридзе не стыдно было бы…

— Милый, что? — ахнула перепуганная Алла.

— Ааааааа, — содержательно ответил милый, узрев в собственных тылах гусиный десант. — Аааааагуси!

— Они самые! — хмыкнула Анна Ивановна, с любопытством наблюдая за рывком зятя, схватившего длинную и тонкую палку, которую Анна собиралась подставить под головастый подсолнух, и рванувшего за гусями вокруг собственной машины. — Прямо вылитый сердечник… — пробормотала она.

— Аня, останови их! — стонала Алла. — Останови, у него же сердце!

— Да это же не гуси за ним бегут, а он за гусями… — пожала плечами Анна Ивановна. — Да как ты не понимаешь, здоров он! Здо-ров! Более того, ты сама можешь в этом убедиться, ведь у вас же не строго следят за медицинскими картами. В следующий раз, когда он притащит карту домой, сама возьми и посмотри! Но я тебе точно говорю, что ни один человек, у которого нехорошо с сердцем, так носиться не станет, а он, глянь, ещё шустрее бежит!

— Ой, это же теперь его гуси догоняют! — переживала Алла.

— Ну, а чего он хотел? Они никогда просто так не сдаются. И да… Аллочка, учти… Ты сама можешь и шнурки мужу гладить, и каждый день полный набор свежих блюд ему готовить, а то он же вчерашнее не ест. Вчерашнее только Андрею можно было отдавать… И занавески стирать раз в три недели, а то там пыль, и супругу твоему неприятно. И выщипывать мельчайшую травинку на дорожках, я уж про грядки молчу. Это всё твоё дело и твой выбор, как жить. Только не лишай Андрея возможности сделать его выбор в жизни, не тащи его назад и не взваливай на него больше, чем это нужно и возможно!

К сожалению, усилия Анны достучаться до сестры были напрасны. Алла Ивановна думала только о том, чтобы спасти вопящего супруга от гусей, так что она гневно глянула на собеседницу и кинулась в гусиное стадо, гневно размахивая сумочкой и крича:

— Пошли все проооочь!

Очень трудно изображать царское достоинство, пусть даже и оскорблённое, сидя в машине, которая плотно окружена гогочущим и насмешливым гусиным стадом. Так трудно, что даже Воронову-старшему это было не по плечу. Он высунулся было в окошко, чтобы кинуть в Анну какую-нибудь уничижающую фразу, но гусак легко пресёк эти поползновения, вытянув шею коварно зашипев на гостя:

— Пппшшшёл!

Воронов тут же отдёрнул голову, закрыл окно и забухтел что-то там, но уже неслышно для широкого круга.

— Вот же… Анпиратор к нашему двору… Катись колбаской по малой Спасской! — негромко напутствовала его Анна Ивановна. — Ну, он-то ладно — индюк напыщенный, но Алла-то у нас в кого такая дурында, а? Вот так сиди и думай… Сказать ей про ту фею или не стоит? На кого у них дом-то оформлен? По-моему, на Аллу… Воронов тогда не хотел доходы светить и купил на жену, хотя в браке всё совместно нажитое делится пополам, так что не столкнулась бы сестрица моя с тем, что муженёк решит — жена-прислуга ему слишком надоела…