Забытое королевство

Ольга Гридина (2024)

Александра Блэквелл, молодой астрофизик с блестящей карьерой и практичным умом, всегда верила в науку, а не в сказки. Но однажды загадочная аномалия и древнее зеркало переносят ее в другой мир, где магия реальна, а дворцовые интриги опаснее вспышек звезд. В теле Розалии — сестры загадочной заговорщицы — Александра оказывается втянута в заговор против короля Лумирии, таинственного и могущественного правителя. Внезапно ей приходится держать в руках не только лук и стрелы, но и ключ к судьбе целого королевства. Находясь между своим рациональным миром и мистическим новым окружением, она пытается разобраться, кому можно доверять, а кто просто использует ее в своих играх. Смогут ли любовь к истине и вера в справедливость помочь Александре противостоять враждебным силам? Или она станет той, кто разрушит корону и запустит цепь событий, ведущую к катастрофе? Добро пожаловать в мир Лумирии — мир магии, тайн и невозможного выбора. Одно неверное решение может изменить всё.

Глава 23

Проснулась я не сразу. Сначала было ощущение тепла и тяжести, словно кто-то накрыл меня тонким, но уютным покрывалом. Глаза открылись медленно, словно через усилие, и первое, что я увидела, — это ткань шатра, подсвеченная дневным светом. Настойчивые лучи пробивались сквозь прорехи, отбрасывая причудливые тени на стены.

Я зевнула и потянулась, чувствуя, как мышцы протестуют против того, чтобы оставить кровать. Каждая часть тела ныла от усталости. Все напоминало мне о том, что сон пришел слишком поздно, а эмоции прошлой ночи все еще держали меня в напряжении.

Этой ночью я спала плохо. Сон долго не приходил. Я лежала, уставившись в ткань шатра, подсвеченную слабым светом луны. Эмоции не отпускали, клубились в голове, как тяжелый туман. Все смешалось. Если раньше я и рассматривала Лиандра как помощника, того, к кому я все же смогу обратиться и попросить о помощи, то теперь все стало куда сложнее. Он слишком силен, слишком проницателен. Что будет со мной, если он узнает правду? Как он отнесется к тому, что я не та, кем себя называю? Что я из другого мира, где магия — это всего лишь сказки, а руны на теле — декоративные татуировки, а не источник силы? Эти вопросы отравляли мои мысли, не давая покоя.

Никакого продвижения. Никаких ответов. Я здесь уже несколько дней, но не сделала ни шага к возвращению домой. Если честно, я даже не знала, с чего начать. Вначале я думала, что найду ответ в книгах. Возможно, в звездах или небесных телах. Так я и поступала всю свою жизнь. Наука была моим якорем и оплотом моего существования. Но сейчас?

Кому довериться? Кто сможет мне помочь?

Я пыталась представить лицо того, кто мог бы выслушать меня, не осудив, но воображение упорно молчало. Никто в этом лагере не подходил под описание союзника, который помог бы мне выбраться.

Бессилие накрыло меня тяжелой волной, заставив грудь сжаться. Я боролась с этим чувством как могла, пытаясь напомнить себе, что должна быть сильной. Но в ту ночь, под покровом тьмы, я позволила себе то, что не позволяла почти никогда.

Я заплакала.

Слезы сами собой покатились по щекам, и я поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не издать ни звука. Мне казалось, что если кто-то услышит, это разрушит все. Мое притворство, мой образ… Все.

Я плакала очень тихо, стараясь дышать глубоко, чтобы не разбудить соседей по шатру или не привлечь внимание случайного прохожего. Слезы лились долго, пока не оставили меня совершенно опустошенной. И только тогда, ближе к рассвету, я провалилась в сон.

И сейчас, когда я все же проснулась, солнце уже стояло высоко, сообщая мне о том, что я проспала большую часть дня. Я села, чувствуя себя разбитой, и провела рукой по лицу. В зеркале я, вероятно, выглядела бы ужасно: опухшие глаза и бледная кожа.

Внезапно мое внимание привлекло кое-что странное — горсть ягод, лежащая на на краю рядом с моей подушкой. Они лежали аккуратной горкой, будто кто-то специально выложил их так, чтобы я их сразу заметила. Одно неловкое движение — и я могла бы их случайно раздавить или сбросить. Глубокий красный цвет ягод блестел при свете солнца, и я на миг задумалась, откуда они могли взяться.

— Мелина? — пробормотала я вслух, машинально протянув руку к ягодам. Они выглядели свежими и аппетитными, хотя я точно знала, что не оставляла их там. Кто еще мог принести их сюда? Только она, наверное, заметила, как трудно мне далась вчерашняя ночь, и решила поддержать.

Я аккуратно взяла одну ягоду и поднесла к губам. Ее вкус был терпким, с легкой сладостью, как будто лето само решило одарить меня глотком свежести. Но долго наслаждаться у меня не было времени. Завтра я должна буду в притворяться другим человеком. Снова. А сегодня нужно будет набраться сил и хорошенько отдохнуть. Сложив ягоды в миску на столе, я встала и медленно вышла из шатра.

Солнечные лучи уже заливали лагерь, подсвечивая колышущуюся ткань палаток и дымок, лениво поднимающийся от костров. Люди двигались неспешно, каждый занят своим делом. Кто-то чинил оружие, кто-то развешивал одежду после стирки. Воздух наполняли звуки кипящей работы: звон металла, тихие разговоры, скрип телеги и треск костров.

Я шла по вытоптанной тропе к центральным кострам, где обосновалась небольшая группа людей. Они что-то ели. Пахло жареным хлебом, тушеными корнеплодами и еще чем-то мясным, от чего мой живот предательски заурчал. Люди почти не обращали на меня внимания, поглощенные своими мыслями или неторопливой беседой.

На грубо сбитом табурете сидел молодой парень, держащий в руках ломоть хлеба с кусочком обугленного мяса. Рядом с ним пожилая женщина размешивала что-то в небольшой миске, а трое бойцов ели прямо с деревянных дощечек.

Я остановилась неподалеку и заметила, как один из них — светловолосый мужчина с грубыми чертами лица — взглянул на меня и отвел взгляд, словно я была кем-то, кого нельзя ни приветствовать, ни игнорировать. Эта отчужденность резанула, но я решила не заострять на ней внимание.

Я устроилась на одном из свободных мест у костра, внимательно наблюдая за огнем, языки которого медленно облизывали прогоревшие поленья.

— Доброе утро, или, точнее сказать, добрый день, — вдруг прозвучал голос женщины, что сидела ближе всех. Она мне весело подмигнула, от чего мне захотелось ей улыбнуться. Она поднялась, протягивая мне тарелку с горячим тушеным мясом и овощами. Ее лицо украшала добродушная улыбка. — Уверена, тебе нужно хорошенько подкрепиться.

— Спасибо, — тихо ответила я, принимая тарелку.

— Все работаешь да работаешь, а о себе не думаешь, — продолжила женщина, качая головой. — Сразу, как у нас появилась, так только и видели тебя с луком да стрелами в лесу. Ни отдыха, ни улыбки. Мы уж тут гадали, кто тебя так погоняет, что ты словно сама на себя не похожа.

Ее голос был мягким, почти материнским. Непривычно добродушный голос женщины заставил меня поднять глаза и внимательнее всмотреться в ее лицо. Она была среднего возраста, возможно, немного старше Алдрика, с мягкими чертами и добрыми карими глазами, окруженными сетью мелких морщинок. Казалось, что жизнь ее не щадила, но она умудрялась сохранить в себе тепло и какую-то необыкновенную жизнелюбивую мягкость.

Короткие каштановые волосы были аккуратно уложены под вязаным платком, края которого слегка выцвели от времени, но все еще сохраняли изначальный глубокий бордовый цвет. На ее щеках лежал легкий румянец, вызванный, вероятно, теплом костра. Улыбка женщины была широкой, с чуть заметной лукавостью, которая больше успокаивала, чем настораживала.

Ее простое платье из плотной ткани местами выглядело заношенным, но было аккуратно заштопано. Она постоянно двигалась: то подтягивала к себе кочергу, чтобы поправить угли, то машинально проводила пальцами по краю платка, словно проверяя его на месте. Платок, казалось, был ее своеобразной броней.

Я заметила, как мужчина, сидящий неподалеку, нахмурился, услышав ее слова.

— Никаких развлечений, никаких радостей, — продолжала женщина, словно не замечая его взгляда. — И к чему это привело? Все равно вид у тебя, как у загнанной птицы. Покой нужен, девочка. Нельзя так надрываться, иначе толку не будет.

Ее теплые слова вызвали во мне странное чувство. Добродушие этой женщины казалось искренним, но оно словно напомнило мне, как далеко я от дома, как сильно изменилась моя жизнь.

— Она сама разберется, — оборвал ее мужчина с резкостью, от которой у меня перехватило дыхание. Его глаза сузились, когда он посмотрел на меня. — От нее здесь ожидают не больше, чем от любого другого. Все это только в ее голове.

Я не знала, что ответить. Да и сил на препирательства с незнакомыми мне людьми не было. Женщина посмотрела на него с укором, но ничего не сказала, только сжала губы.

— Она еще совсем молода, — пробормотала она наконец, словно сама себе.

Мужчина лишь хмыкнул и отвернулся. Я уткнулась в свою тарелку, стараясь сосредоточиться на еде и не позволяя брошенным словам укорениться во мне.

Я была так увлечена едой, что все остальное будто перестало существовать. Тепло костра приятно согревало, и я с удивлением осознала, насколько сильно проголодалась. Женщина, что сидела рядом, больше ничего не говорила — только изредка посматривала в мою сторону с легкой улыбкой. Моя тарелка постепенно пустела, и я задумчиво водила пальцем по ее краю, когда услышала голос:

— Ты, оказывается, умеешь наслаждаться моментом.

Я вздрогнула и подняла глаза. Добродушной женщины, с которой я разговаривала, уже не было. Мужчины, к моему облегчению, тоже. На ее месте сидела Мелина, склонив голову набок и с интересом рассматривая меня. Ее волосы были заплетены в тугую косу, что была переброшена через плечо, и теперь слегка покачивалась в такт ее движению головой.

— Мелина! — я поставила тарелку на землю и облизала губы, пытаясь избавиться от ощущения смущения. — Я… даже не заметила, как ты подошла.

— Нет, конечно. Ты была слишком увлечена едой. Но, надо признать, я тоже в восторге, когда наступает очередь Нары готовить нам обед, — она улыбнулась. — Уверена, она могла бы завоевать целый континент своей стряпней.

— А если к этому еще прибавить то, что я была сильно голодна… — призналась я, чувствуя, как мои щеки слегка запылали.

Мелина махнула рукой.

— Да ладно, не оправдывайся. Если бы мне пришлось пройти через то же самое, что и тебе, то я бы потребовала назначить Нару моей вечной кухаркой. И я бы ни с кем не делилась.

Она пыталась меня подбодрить и развеселить, но мой уставший мозг зацепился за воспоминания о прошлой ночи. Я отвела взгляд. Мысли о том, что произошло, снова захлестнули меня, и я сжала ладонь, впиваясь ногтями в мягкую кожу.

— Кстати, — начала я, пытаясь вернуть разговор в другое русло. — Спасибо тебе большое за ягоды. Они правда подбодрили меня сегодняшним утром.

Мелина, которая молчала, глядя на огонь, повернула ко мне голову.

— За что?

— За ягоды, — повторила я. — Они лежали у моей кровати, когда я проснулась.

Ее лицо исказило недоумение, а брови взлетели вверх.

— Какие еще ягоды? Я ничего тебе не приносила.

— Правда? — удивление вырвалось само собой. — Но они были там, рядом с моей подушкой.

Мелина внимательно посмотрела мне в глаза, как будто искала скрытый смысл в моих словах. Ее взгляд стал подозрительным.

— Это точно не я, Роза. Признаюсь, я заходила к тебе утром. Хотела разбудить, но ты спала так крепко, что я решила тебя не тревожить. Ты вчера измотала себя до предела, это было видно по твоему лицу. Но я ничего не оставляла. И ничего подозрительного не видела.

Мое сердце забилось чуть быстрее. Я почувствовала, как внутри что-то напряглось. Я быстро нашлась, не желая продолжать этот разговор, и, глядя на нее как можно увереннее, проговорила:

— А. Точно, я только что вспомнила. Это я их туда положила.

Мелина приподняла бровь.

— Ты?

— Ну да, — быстро добавила я. — Ночью, когда была в лесу, собрала их. Видимо, перед сном положила рядом и совсем забыла. Только сейчас вспомнила, смешно, правда?

Я попыталась улыбнуться, будто это был самый обыденный случай в моей жизни. Мелина секунду молчала, затем коротко кивнула и отвела взгляд.

— Странно, но ладно. Ты действительно иногда ведешь себя… как сказать… непредсказуемо.

— Это уж точно, — усмехнулась я.

С этими странными открытиями я поступила точно так же, как поступала в последнее время со всем подозрительным — мысленно положила в ящик и слегка прикрыла.

Я еще немного посидела у костра, пытаясь согреть свои холодные от усталости руки. Какая-то девушка заметила, что я подрагиваю, и принесла мне вкуснейший травяной чай. Он согрел меня изнутри и даже слегка расслабил. Я погрузилась в свои мысли и не заметила, как вокруг меня началось какое-то движение. Люди стали оживленно перешептываться, поднимать головы, оглядываясь. Я почувствовала, как вокруг меня растет напряжение, но сначала не придала этому значения: мало ли что их могло удивить.

Когда шум в лагере усилился, я не удержалась и повернула голову в сторону, откуда шли самые громкие голоса. Там, около шатра Лиандра, собиралась небольшая группа людей. Они стояли и внимательно следили за тем, что происходило внутри. Из шатра вышел Маркус. Его лицо было серьезным, а движения быстрыми, как будто он куда-то спешил. Я не могла упустить момент. Я решила догнать его.

Он так быстро шел, будто за ним гналась стая гончих. Я перехватила его почти у входа в лагерь. Как только я приблизилась на достаточное расстояние, Маркус заметил меня, и взгляд его стал чуть мягче.

— Роза, ты уже отдохнула? — спросил он, едва заметно кивая. Его лицо было серьезным, и мне показалось, что он явно был не в состоянии вести светские беседы, а его вопрос был лишь проявлением дружелюбия.

— Что происходит? — спросила я, не скрывая своего беспокойства. В глазах Маркуса было что-то настораживающее, что только усилило мою тревогу.

Он немного замедлил шаги и, как бы взвешивая каждое слово, ответил:

— Пленника уже допрашивали.

Я остановилась, не веря своим ушам.

«Допрашивали?» — я не могла поверить, что все происходило так быстро. И я уж точно не хотела знать, какие формы допроса они провели, чтобы получить информацию в короткие сроки.

— О чем он говорил? — спросила я, пытаясь не выдать своих эмоций. Я могла бы представить, какие страшные вещи он мог сказать, ведь я слышала, как Лиандр говорил, что искатели опасны.

Маркус некоторое время молчал. Его взгляд метнулся ко мне, а затем он быстро огляделся по сторонам, как будто оценивал, не слышат ли нас. В глазах появилась тень сомнения, и он наконец ответил:

— Это информация не для твоих ушей, Розалия.

Слова словно укололи меня, и я почувствовала, как нарастает раздражение. Я инстинктивно сделала шаг назад, как бы собираясь уступить, но тогда что-то внутри меня поменялось. Я вспомнила, кто я сейчас. Розалия. Девушка, которая здесь не для того, чтобы быть в стороне. Я не могла позволить себе быть отстраненной, пассивной.

Я выпрямила спину, постаравшись придать своему голосу больше уверенности и силы, хотя внутри меня все равно было много неуверенности.

— Вообще-то, я вчера помогала поймать одного из них. — Я бросила эти слова с такой твердостью, что Маркус, казалось, даже замер на мгновение. В мыслях я добавила: «Ну, «поймать» громко сказано. Но уже слишком поздно от меня что-то скрывать. Я в этом тоже замешана».

Маркус чуть заметно поднял брови. Он явно был удивлен, что я так открыто заявила о своей роли в произошедшем. Несколько секунд он молчал, оценивая меня, а затем, вздохнув, решился на шаг, который я не ожидала.

— Идем, — сказал он, подойдя ближе и, словно решив скрыть наш разговор от любопытных глаз, взял меня за плечо, поворачивая в сторону более уединенной части лагеря. — Нам стоит поговорить подальше от толпы.

Я молча кивнула и последовала за ним, ощущая, как напряжение в воздухе нарастает. Мы двинулись в сторону шатров, где было спокойнее, и хотя в моей голове все еще множились вопросы, я понимала, что это был не тот момент, чтобы давить на него еще больше. Но я должна была узнать больше, и Маркус был моим единственным источником информации.

Маркус стоял напротив меня, погрузившись в напряженное молчание. Его взгляд был устремлен в небо, будто он пытался найти ответы среди редких облаков или бескрайней лазури. Казалось, он борется с собой, решая, что именно мне стоит знать, а что — нет. Я не спешила нарушать эту тишину, дожидаясь, пока он сам начнет.

Наконец, Маркус опустил голову, и его лицо стало суровым.

— Это были новобранцы, — начал он, и в его голосе прозвучала смесь презрения и усталости. — Те, кто напал на вас вчера… самонадеянные и глупые. Им едва ли можно доверять что-то серьезное. Их отправили сюда в качестве обряда посвящения. Видимо, решили, что ловля мага станет хорошим трофеем для первого дня в рядах Ордена.

— Посвящение? — переспросила я, не веря своим ушам. — Им кажется это какой-то забавой, истязать человека? И вообще, что значит «отправили сюда»? Это звучит так, будто они изначально знали, где нас искать.

Маркус на миг заколебался, будто не знал, как объяснить.

— Мы спросили об этом, — продолжил он, скрещивая руки на груди. — Пленник сказал, что все знают. Ордену будто бы даже не нужно ловить нас по одному. Они позволяют нам скрываться, потому что готовят нечто… чудовищное.

— Чудовищное? — холодок пробежал по моей спине. — Что именно?

— Он упомянул какое-то изобретение из Аргенна. Видимо, то, ради чего и был задуман союз между королевствами, — неохотно признался Маркус. — Что-то, что, по его словам, избавит Ланимар от всех проклятых выродков и их приспешников. Он имел в виду нас.

Мое дыхание замерло, и я почувствовала, как ладони вспотели. Слишком многое намекало на серьезную угрозу. Но даже этого было недостаточно, чтобы понять весь масштаб. Люди находились в реальной опасности. И, если допустить хоть на минуту, что у меня не получится найти путь обратно в свое время до того, как это секретное оружие будет применено, то смертельная угроза нависла и надо мной. Теперь срыв свадьбы короля стал и для меня приоритетной задачей. И если до этого я делала вид (иногда не совсем успешно), что я играю по правилам здешнего мира и принимаю свою роль в качестве Розалии, то сейчас… Я машинально подняла руки, чтобы завязать волосы в пучок: верный признак того, что я полностью включилась в работу. И так же быстро опустила их. Совсем забыла, что Розалия всегда заплетает волосы в косу.

— А шкатулка? Что в ней? Он рассказал об этом? — спросила я, вспомнив о железных снарядах, которые видела накануне. Как они здесь оказались? Или были здесь изначально? Повстанцы сражались мечами, луком со стрелами и магией. Откуда здесь взяться огнестрельному оружию?

Маркус усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли радости.

— Ничего. Он сказал, что они украли ее у главного Инквизитора. Они сами хотели опробовать ее содержимое ночью. Видимо, были без понятия, с чем имеют дело, вот и оказалась эта вещичка бесполезной.

Эта информация не добавила мне спокойствия. Знал бы Маркус, о какой такой «вещичке» идет сейчас речь.

— А пленник? Он еще жив?

— Пока жив, — ответил Маркус. — Но долго его держать не будут. Лиандр не хочет, чтобы его обнаружили. Если Орден узнает, что мы захватили одного из их людей, нас быстро выследят. Знает Орден, где мы находимся, или нет — рисковать не можем.

— Мне кажется, или вы до конца не уверены, говорил он правду или лгал вам в лицо? — спросила я, скрестив руки на груди. — А как же магические фокусы? Или что, Лиандр постеснялся зрителей?

Он бросил на меня короткий взгляд, и на его лице мелькнула усмешка, но глаза оставались серьезными.

— Магические фокусы, говоришь? — повторил он, слегка качнув головой. — Это тебе не ярмарочный балаган, Роза.

Я ощутила, как внутри меня вскипает гнев, но промолчала.

— Шутка, конечно, хорошая, но ты и сама должна знать, что маги последние столетия были вынуждены выбирать руны, которые могли бы их защитить, а не те, что помогают в войне или допросах. Та же «руна правды» — роскошь, которая доступна лишь избранным.

— А как же Лиандр? — спросила я, прищурившись.

Маркус хмыкнул, отвел взгляд в сторону, но потом все же ответил:

— Это ему отвечать, а не мне. Кстати, завтра мы переносим лагерь.

Я кивнула, принимая его смену темы.

— Лагерь переберется в более защищенное и отдаленное место, а часть людей будет отправлена в ближайшую крепость магов, — добавил он.

— Так почему бы не дождаться других магов и не провести допрос снова, чтобы уж точно быть уверенным в правдивости сказанного? Те же маги из крепости могли бы нам помочь, — упрямо возразила я. В этот момент я почувствовала какой-то непонятный толчок в голове. Мой рот раскрылся и я выдала ответ уже самой себе: — У нас нет времени дожидаться подходящего мага. Кроме того, лагерь завтра будет перенесен, и это должно спасти людей от опасности.

Я резко закрыла рот. Это сказала я, и не я. Слова как будто естественным образом появились у меня в голове и сами вышли наружу. Такими знаниями я не располагала. Розалия?

Маркус замолчал, задумчиво посмотрел на меня, словно пытаясь разгадать что-то глубоко спрятанное. Потом, не отводя взгляда, произнес:

— Знаешь, я рад, что ты не вызвалась допрашивать пленника. Если честно, иногда меня пугали твои… наклонности.

— Наклонности? — переспросила я.

Он слегка качнул головой, будто говоря сам с собой, а не со мной.

— Раньше ты не знала… жалости, — продолжил он. — Особенно если дело касалось искателей. Ради Лиры… — его голос оборвался, и он вздрогнул, как будто задел невидимую рану. — Ради нее ты бы не церемонилась.

Я не знала, что сказать в ответ.

Люди меняются? Играют чужие роли и прячутся за масками?

Поэтому промолчала.