Дари

Ольга Гаутди

Ракушка напоминает мне космос. Вот и каждый человек летит по своей траектории. Иногда наши судьбы пересекаются, притягиваются и создают созвездия, а иногда сталкиваются и разлетаются в разные стороны. Кто-то, просто столкнувшись с тобой взглядом, пролетает мимо тебя, не успев сказать тебе ни слова, но этот взгляд отпечатается в твоей памяти навсегда. Сколько людей, столько интересных историй! Я дарю вам свои фотовспышки памяти о своих попутчиках по космосу жизни. О реальных людях, о…

Роза без лепестков

«Бронебойный! Фугасный! Осколочный! Рядом громыхнуло! Не попал, но перепонки на грани! Ой, зараза, царапнул! Ай, шальной, пробил всё-таки! Автоматная очередь бьёт в форточку. А он бывает и весёлый, озорной! Бывает отважным. Бывает острой бритвой. Бывает, как укус собаки, рваный и больной. Бывает ли он тоскливым и плачущим? Да, бывает».

Это не про войну. Это про мат.

Как-то один мой знакомый попросил меня написать рассказ о вреде мата. Не о его бронебойной силе, которая вылетает из уст командира и пробивает сжатым импульсом. Не о мате на войне. Не о лагерном сленге заключённых. А об обычных женщинах, которые грешат, употребляя мат в повседневном общении. Как написать о вреде мата для женщин? И всегда ли мат во вред? Есть ли дно у этой темы? Не утонуть бы.

«Так что же такое женственность? С чем её можно сравнить?»

Может, женщину можно сравнить с розой? Крепкий стебель, острые колючки и бутон с лепестками и прекрасный аромат. Убери нежные лепестки — и что останется? Сплошная мужественность? Вроде по-прежнему роза, а вроде видоизменённый кактус. Казалось бы, исчезли нежные лепестки, а на самом деле исчез образ женщины, стёрся.

«Когда вы впервые услышали мат?»

Мой дед был гуру в мате. Он никогда не матерился при нас в повседневной жизни, но были секунды, которые запомнились мне на всю жизнь.

Когда деду было четырнадцать, конь домой привёз в телеге убитого отца. Было это после Великой Октябрьской революции. Из татарской деревни, что находилась под Казанью, дед отправился в Москву. Стал бродягой, беспризорником. Бесы на танке проехались по душе деда. Строил Беломорканал, потом метро в Москве, в годы Второй мировой войны служил матросом на судах торгового порта Владивосток. После войны работал в порту капитаном на катере.

Три внучки, а дед так мечтал о внуке! Бабушка, которая, пережив голод в детстве, очень заботилась о нашем питании. Утро. На столе в тарелках остывает молочный суп, яйца всмятку ждут удара от чайной ложки по макушке, сливочное масло и икра минтая в предвкушении прикосновения ножа, чтобы улечься на кусочек белого хлеба. Сладкий чай уже налит в кружки и парит, зазывая его хлебнуть. Мы, беззаботные, на очередных каникулах, приехали погостить к бабушке и дедушке. Умылись, оделись, заправили постели и сели за стол.

Дед, как всегда, сидит слева от нас, и его место неприкосновенно. Начинаем завтракать, щебечем и начинаем баловаться. Вдруг взлетает ложка, бьётся о стол, и вылетает мат. Что за мат, даже не припомню, но он был похож на взрыв, на раскат грома. Воцарилась такая тишина. Воздух сжался и разжался, и странно, что не загорелась на потолке лампочка от напряжения. И всё понятно без слов. Взрыв был не прицельный, все живы и здоровы, никого не покалечило, но что в деде прячется такая термоядерная моща, запомнилось.

«А может, дело в человеке?»

Вспомнился мой крестник, который, будучи военнослужащим, воспользовался силой устава и одержал маленькую победу над матом, сохранив своё достоинство. Вы только не подумайте, что мой племянник — сумасшедший донкихот и решил искоренить мат на флоте. Наоборот, чувствую, что мат взял его уже на абордаж и вот-вот пленит. Просто одно дело — стрелять по целям, а другое — по рыбам от нечего делать. Мат — это ведь тоже оружие, и использовать его надо с умом.

Как-то принёс он пакет командиру, доложил по уставу, а тот и говорит ему:

— Пошёл на…!

— Есть идти на…! — ответил матрос. Отдал честь и отбыл из каюты. Присутствующие заржали. Устав есть устав — отец родной!

Племянник мой с семи лет занимался греко-римской борьбой и научился проигрывать с достоинством, а потом, уже приобретя мастерство, и выигрывать. Мужество, оно ведь куётся с детства. Будучи мальчишками, они бегут в коридор после проигрыша в поединке, чтобы спрятать свои слёзы от посторонних глаз, — так они куют свою победу. Победу над страхом, над слабостью, над трусостью, они учатся быть настоящими мужчинами. Да и пройденная школа олимпийского резерва — это вам не у мамки под мышкой прятаться. Крестник трижды поступал в лётное училище, но носовая перегородка закапризничала и не пустила в небо. Будет ли он когда-нибудь лётчиком? Не ведаю, но сейчас он матрос, защищает свою маму, сестру, меня, вас — одним словом, Родину.

«А может, мат делает женщину яркой, привлекательной?»

Была у меня одна знакомая, которая в 90-е разговаривала на матерном очень виртуозно, с юмором, чем привлекала мужской пол и пользовалась в компаниях большой популярностью. Судьба у неё на первый взгляд сложилась удачно. Шла она по жизни смело, смеясь, безжалостно топя чужие «корабли», но там, где-то на дне души, в темноте, пряталась боль.

«Вроде и не нужен он мне? Зачем порхает вокруг меня? И не люблю я его? И жена есть у него, и дочь? А почему, собственно, нет? Это моя драгоценная жизнь. А сколько мне осталось? Может, воспользоваться и потешить женское самолюбие? Сам ведь просится», — мелькало у неё в голове при виде очередной «жертвы». Её «пиратский корабль» потопил не одну семью, но «награбленное» не принесло ей счастья. Может, проклятья жён, может, чёрные бабки… Бог ей судья. Умерла она в довольно молодом возрасте. А может, это бесы рвали её душу на части и не позволяли ей остановиться и оглянуться назад?

Когда-то в молодости она любила, любила по-настоящему, а любимый ушёл к другой, бросил её беременной. «Не от меня», — сказал он и покинул их маленький семейный плот. Она родила дочь в одиночестве. Когда она рассказывала о своей дочке, огонь любви разгорался в ней и заполнял собой всё вокруг. Предчувствуя смерть, перед очередной операцией она привезла дочь из Москвы во Владивосток, чтобы познакомить с отцом. Дочке уже было шестнадцать лет. Девушка сидела на площадке перед многоэтажным домом в ожидании встречи, но отец так и не нашёл смелости выйти. Она долго не уходила, встала и вглядывалась в эти сотни окон. Ведь наверняка смотрит он на меня, пусть через тюль, пусть через щёлочку в шторе. Пусть увидит, пусть запомнит меня, ведь завтра я растворюсь, как песчинка в людском море, затеряюсь, и мы уже никогда не увидимся. В руках она держала фотографию отца, молодого, красивого, и как в зеркале видела своё отражение.

«Испугался? Не хватило мужества? Он давно уже женат, и у него есть другие дети. А мне ведь ничего больше не надо, только взглянуть на тебя, папа».

Впустила ли девчонка в свою душу обиду, затаила ли ненависть на всех мужчин? Говорят, когда родители уходят рано, они становятся ангелами-хранителями для своих детей. Я надеюсь, что всё так и произошло.

«Так в чём сила женщины?»

Вспомнился случай на занятиях по самообороне. Пришли мы заниматься с подругой в клуб «Амазонка». Лет нам было по двадцать. Накануне летом поработали мы пионервожатыми в лагере. Лагерь был для детей медицинских работников и располагался в глухой деревне. Детей мы на ночь на замок закрывали, а у самих на дверях был маленький алюминиевый крючок. Вот как-то ночью нас разбудил осторожный стук в окна и крючок предательски прогнулся. Голос в ночной тишине звучал по-особому зловеще: «Леночка, Леночка, откройте», — шептал он. Через тюль мы видели незнакомые лица, и в свете луны они казались жутко страшными. Откуда в лагере солдаты? Где-то недалеко была воинская часть, но мы никогда не пересекались. Весь день с детьми, даже за территорию лагеря не выходили. Достали удлинитель резиновый, что нашли, привязали ручку двери к кровати и сидим. А эти монстры ходят и продолжают стучать. Слышу, у Ленки зубы застучали, да так громко, а потом и меня пробрало. Вот и решили мы по возвращении в город пойти на занятия по самообороне. Страшно чувствовать себя беззащитными.

В первую очередь нас научили правильно падать, а потом стали учить броску через бедро. Поначалу этот бросок все делали нежно, медленно, боялись причинить боль друг дружке, но на десятый раз включился автомат — и поехало. Тебя бросают, подскакиваешь, ты бросаешь — и так десятки раз. На следующей тренировке в раздевалке одна женщина и говорит: «Иду с тренировки, на улице темно и пустынно, хоть кто-нибудь бы пристал! Так захотелось бросить кого-нибудь через бедро». Мы посмеялись, но прозанимавшись три месяца, я сказала подруге: «Ленка, а ты заметила, какая походка у женщин, которые серьёзно занимаются этим спортом? Она становится похожей на мужскую, вразвалочку, а фигура постепенно приобретает квадратичную форму. Ещё немного позанимаемся — и к нам никто и не подойдёт никогда. Накачаем мышцы, так как вывести здорового мужчину из состояния равновесия и совершить бросок через себя — это же какая каждодневная тренировка нужна? Станем сильными, мужественными амазонками, вот только что потом с этой силой делать? Где применять? На нас, слава Богу, каждый день не нападают, а мы готовы и уже ждём. Того и гляди сами задираться и нападать на мужчин начнём. Полезет из нас удаль молодецкая. Позанимались, прошли курс и завязали».

«Что для вас мат?»

— Что для вас мат? — спросила я у женщины, которая никогда не была похожа на мужчину.

— У меня мат в крови, — неожиданно ответила она и рассказала свою историю.

Я росла скромной девчонкой, но настал девический возраст, и я попала в компанию, где не материться было неприлично и невозможно. Это всё равно что оказаться в компании детей дипломатов и не знать английский. Наверное, хотелось казаться взрослыми и шокировать противоположный пол. Встречались мы в парке на танцплощадке и вели себя вызывающе. Мы прекрасно дружили, пока меня не вызвали в милицию для дачи показаний. Оказалось, что мои подружки кого-то обворовали. Не знаю, как так получилось, но у меня даже подозрений на их счёт таких не было.

Мне было уже двадцать четыре года, когда я нашла себе работу недалеко от дома, в институте, который занимался охраной леса. Должность у меня была с красивым и загадочным названием — заведующая геокамерой. Коллектив у нас был дружный, интеллигентный, и мне нравилась моя работа, вот только с шофёрами мне никак не удавалось наладить нормальные производственные отношения.

Подхожу к одному водителю.

— Здравствуйте, мне надо съездить за материалами, — начинала я.

— У меня шестерёнка полетела. Я на ремонте, — ответил он.

Иду к следующему и слышу очередную отговорку. Прямо измучилась вся.

«С шофёрами надо на матах разговаривать, сразу поймут», — кто-то подсказал невзначай.

А, на матах… — дошло до меня.

На следующий день я опять подошла к шофёру с просьбой и услышала вчерашнюю отговорку.

Я открыла рот и популярно объяснила на матах, чем он будет заниматься до конца дня, если меня не свозит.

Шофёр сразу как-то «проснулся» и сказал:

— Ну чего ты так разволновалась, сейчас съездим.

С тех пор водители признали во мне вожака, я ведь у них ещё и завгаром по совместительству была, и стали называть меня «наша мамочка».

Вскоре я вышла замуж, родила сына, и мне пришлось искать посменную работу. Знакомая посоветовала устроиться в порт тальманом. И работа посменная, и зарплата хорошая. В те времена среди докеров работало много условно освобождённых заключённых, так называемых химиков. Я пришла в кадры, и мне предложили пойти работать учётчицей.

— А что делает учётчица? — спросила я.

— То же самое, что и тальман, только сидит в тепле, а не бегает по морозу по причалу, — ответили мне. — Только вы документы сразу не подписывайте, сходите, осмотритесь. А то у нас девушки устраиваются, а через день прибегают увольняться.

— А почему? Что там такого страшного? — продолжала я проявлять любопытство.

— Контингент особый. Матерятся много.

— А, матерятся. Давайте документы, подпишу, — сказала я и проработала в порту до самой пенсии.

Конечно, на протяжении моей трудовой деятельности контингент менялся. Постепенно «химиков» сменили завербованные на плавбазы со всей страны рыбообработчики, которые оседали в городе по приходе из рейса. Позже и местное население подтянулось за хорошим заработком, но мат по-прежнему летает среди чаек по причалам порта.

«А может, бесы всему виной? Мат — это ведь грех?»

Двери матросского клуба встречали нас негостеприимно. Они ещё помнили тысячи молодых задорных людей, которые штурмовали их, устремляясь на дискотеки и концерты в эту Мекку развлечений. Ах, сколько любовных историй и разбитых сердец перевидали двери на своём веку. Дверь была похожа на древнюю старушку, уже без пружины, она кряхтела, поскрипывала и повесила на себя украшение в виде объявления: «Держите дверь!!!», как бы предупреждая о своей скорой кончине. Входящие с почтением относились к ней, осторожно, словно придерживали за локоток. В клубе уже несколько лет шёл ремонт, и холл встретил нас звенящей пустотой. Туда ли мы попали? Я даже слегка растерялась. На одной из колонн мы увидели знакомый рекламный плакат о спектакле. Значит, туда, но куда конкретно идти? В какую сторону двигаться? Здание было многоэтажным, и даже в подвале дома располагался большой танцевальный зал. Я растерялась.

Нас было двое: я и моя «дочь напрокат». Вы спросите, что это за жуткое выражение «дочь напрокат»? Не бойтесь, здесь живёт любовь. Это младшая дочь наших бывших соседей, которая очень любила ходить к нам в гости, вот и сейчас я подарила ей на день рождения билет на спектакль. У нас долго с мужем не было детей, а дети к нам в гости ходить любили. Сестёр было две. Пока их мама была занята домашними делами, мы делали вместе уроки, играли в кукольные спектакли, а потом все вместе шли гулять.

Маргарита, так звали младшую дочь, быстро залезла в телефон и сообщила, что искомая галерея находится на втором этаже, сориентировалась и нашла нужную лестницу. Чувство потерянности прошло, да и Маргарита была в прекрасном настроении от нашей вылазки. Мы стали подниматься по лестнице. На стенах висели картины, на подоконнике стояли небольшие скульптуры и бюсты. «Когда с этих лестниц в последний раз сметали пыль?» — промолвила Маргарита. Это прозвучало для меня немного таинственно, ведь мы шли на необычный спектакль, и всё происходящее стало казаться мне некой прелюдией. «Я не пустила в душу беса, — подумала я, — страх не вылез, гнев не вспыхнул, возмущение от „лабиринта“ даже не замаячило на горизонте. Какое хорошее начало».

Мы шли на премьеру спектакля «Противостояние», которую поставила моя знакомая поэтесса, прозаик Людмила Павловская. Прилетела ей идея поставить спектакль о борьбе добра и зла в душе каждого человека. Не просто прилетела, а образы гитариста Жени и творчество поэтессы Марсель навеяли тему спектакля. Женя был похож на героя романа Людмилы «Тайны Гроама»: высокий, худощавый, с тонкими чертами лица, с длинными распущенными чёрными волосами и длинными музыкальными пальцами. Его образ в сочетании со звуками электрогитары смотрелся мистически. Как будто сошёл он со страниц её книги. «Космос какой-то!» — подумала Людмила. Она не имела режиссёрского образования и всё делала по велению души. В свободное от работы время она сама участвовала в поэтической жизни города и вдохновляла других несмелых или смелых, но неорганизованных.

«И зачем мне это всё? Зачем трачу время, деньги? К чему мне эти переживания?» — не раз спрашивала себя она. Потом проходило время, и всё повторялось сначала. Когда я впервые увидела её, то подумала: «О, так это Красная женщина из кинофильма «Игра престолов». Волосы её были огненного цвета, кожа бела, внешность прекрасна, и поэзия завораживающая, как языки пламени. «Какая интересная женская энергия. Энергия огня: завораживающая, но может и обжечь», — подумала я.

Мы поднялись на второй этаж, дверь в галерею была открыта. Прошли по коридору и открыли дверь в зал. Зал был небольшой, окрашенный весь в белый цвет. Сразу у входа располагалась довольно уютная сцена, в центре были расставлены стулья для зрителей, в дальнем углу под висящими звёздами располагалась стойка бара, где можно было налить чай, кофе, пригубить вина. Перед стойкой стоял нарядный стол, на котором красовались пирожные «Корзиночка» с белыми розами и золотыми ободками на шляпках, воздушные безе и кокетливые конфеты в обёртках. Публика потихоньку собиралась и вела тихие беседы.

Что же получилось в итоге? Спектакль тяжело рождался. Сначала Женя отказался участвовать в спектакле, сославшись на учёбу, а может испугавшись огня Красной женщины. Пришлось искать замену, и она нашлась, вполне достойная. Потом Марсель, сославшись на слабое внимание к её персоне, вышла из спектакля, а афиши с её участием были уже напечатаны и развешаны. Мало среди творческих людей натур ответственных, надёжных. Срочно пришлось искать другую поэтессу, и следует заметить, что каждая поэтесса читает только свои стихи, со своей энергетикой и что-то поменять, встроить в сценарий неимоверно сложно.

Я сидела во втором ряду, напротив двери и спокойно наблюдала за входом в зал. Кто-то заходил в зал с улыбкой и с предвкушением чего-то прекрасного, а кто-то нервный и недовольный.

Вскоре показался мой знакомый, который и подбил меня на этот рассказ. Его звали Андреем. Это был мужчина чуть старше средних лет, в шляпе, сером полупальто, чёрном костюме с белой рубашкой. Виски его уже покрыла седина, но душа его не замерзала, и чувствовалось, как под тонкой коркой льда струится молодость. Он не пользовался парфюмом, но от него пахло благородством. Это я пригласила его принять участие в данном мероприятии. Мы познакомились в библиотеке мимолётно на литературной встрече, где я читала свою прозу, и судя по всему, у меня появился ещё один поклонник моего творчества. По какому-то странному образу я не видела его глаз, но чувствовала очень интеллигентную, тонкую организацию под пиджаком. Тематика спектакля напомнила мне мистерию: средневековую драму на библейскую тему. Всплыли странные образы. Маргарита есть, вот и Воланд сам пожаловал. Ха-ха!!! Вот это ассоциации прилетели перед спектаклем. Что поделаешь? Чувствовать себе не запретишь. А почему, собственно, Воланд? Моя подруга, перечитавшая «Мастера и Маргариту» Булгакова раз восемь и в разных редакциях, с уверенностью заявила: «Воланд не повелитель тьмы! У Булгакова он больше положительный герой, чем отрицательный, просто времена были такие — по-другому тему не раскроешь».

— Ну не видишь ты глаз, — сказала я себе. — Значит, они тебя не обманут. Смотри душой.

Начался спектакль. Красавица поэтесса была артистична, она, как бутон розы, плавно распускала свои лепестки и заставляла собой любоваться. Её шестнадцать стихов плавно падали к нашим ногам. За ней появлялся то белый ангел, то чёрный. Ангелы не разговаривали, а только перебрасывались мелодиями, которые извлекали из электрогитар. В конце спектакля чёрный ангел заиграл мелодию белого, накрыл небесным шарфом героиню, взял белые крылья и удалился.

Спектакль мне понравился, у меня в голове нарисовался образ, осталось послевкусие. Тема очень глубокая. Спасибо Людмиле, что не побоялась поговорить о вечном.

— Как вам спектакль? Понравился? — спросила я у Воланда.

— В целом да, но тему-то они до конца не раскрыли, — ответил он, словно не утверждал, а спрашивал меня, — а вы уже начали писать рассказ?

— Я так сразу не могу, мне эмоцию поймать надо. Чтобы кольнуло.

Мой муж всё это время ждал меня в машине. Втроём мы вышли из клуба и окунулись во тьму ночного города.

— Вас подвезти до центра? — спросила я Воланда.

— Нет, я хочу прогуляться, — ответил он и растворился в свете фонарей.

Посмотрели на часы и поняли, что опаздываем на приём к врачу. Приёмный покой больницы после пандемии преобразился. Большие деревянные двери исчезли, а вместо них появились космические раздвижные. Нажмёшь на кнопку, и она перед тобой уходит вбок и открывает дверной проём. Мужа врач осмотрел и направил на снимок на второй этаж.

Войдя в отделение, мы увидели мужчину в маске, который сидел на стульях и явно получал удовольствие от коридорного одиночества. Куда идти? Спросить вроде некого. Вдруг мужчина оторвал голову от телефона и спокойно сказал: «Идите направо, в тот кабинет, постучитесь, там сестра, только не заходите». Муж не послушался и вошёл, раздался вопль медсестры. «Я же сказал, не заходите, — также спокойно произнёс он, — теперь идите налево на рентген», — и показал на кабинет. Муж надел бахилы и пошёл, а я осталась стоять на пороге отделения. Следом зашёл другой мужчина с больным выражением лица, и всё повторилось. Находясь под впечатлением от спектакля, я спросила мужчину: «Вы тут ангелом работаете? Показываете всем дорогу?» Мужчина улыбнулся и продолжил «дежурить» дальше.

Мы спустились на первый этаж и направились по длинному коридору к кабинету врача. Мои каблуки, стучащие в ночи, привлекли внимание мужчин. Их было пятеро, и все они были в камуфляжной форме и стояли у нашего кабинета.

— Я надеюсь, вы не все к врачу? — спросила я парней.

Парни улыбнулись, и из-за их спин появился молодой мужчина в чёрном стёганом ватнике с наручниками на руках.

— Это я к лору, — радостно сказал он и показал свой перебитый нос.

«Боже мой, он из дома тёмных!» — пронеслось в голове. Спектакль продолжал преследовать. Почему тёмных? Вспомнился знакомый, который отсидел на зоне восемь лет. Светлый был человек, царствие ему небесное. Вспомнились его слова о том, что везде можно оставаться человеком, даже в тюрьме, и сохранять достоинство. Главное — не поддаваться соблазнам и не лезть куда не надо.

Вскоре пришло сообщение от Людмилы. Она переслала мне первый отзыв на спектакль. Это была громкая очередь матов, оскорблений и история о потерянном драгоценном времени.

«Вот и кольнуло», — подумала я.

В борту души режиссёра зияла большая дыра от торпеды под названием «МАТ». Вот так ждёшь отзывов — и тут в твои открытые двери влетает мат и бьёт наповал. Как можно быть такой чёрствой? И почему её время стало столь драгоценным? Так сильно себя возлюбила? Ты же шла не на комедию, где тебя будут веселить. А может, это просто больные нервы железной леди? В погоне за деньгами она растеряла нежность, чувство такта, стала мужественной и возлюбила мат, так как он, с её точки зрения, всё упрощает, ускоряет, где надо, пробивает, убивает, решает.

— Люда, это бесы полезли, не пускай их в свою душу, — сказала я ей.

— Всё, я больше никогда не буду этим заниматься. Хочу всё бросить и уехать! — кричала душа творца от боли.

— Нет, надо остаться и идти дальше. Посмотри на это с другой стороны: со мной случилась целая мистическая история, родился рассказ. Спасибо тебе.

Утром Людмиле пришло много тёплых отзывов. Выглянуло солнце, и захотелось творить дальше.

«А может быть, дело в любви?»

Судьбы у всех женщин разные, но каждая, на мой взгляд, мечтает быть нежной розой в крепких, надёжных руках.

Мужчины, нам, вашим «розам», так не хватает порой глотка чистой, прозрачной воды! Мы всё реже носим платья и каблуки. Мы бизнес-леди. Мы независимы и даже позволяем себе материться наравне с мужчинами. Мы участвуем в боях без правил.

Мужчины, у нас опадают лепестки!

И так хочется, чтобы однажды тебя окликнул приятный мужской голос. Ты оглянулась, а он сказал: «Я шёл за вами. Вы потеряли розу», — и подарил вам цветок. И чтобы это был не мошенник, которому от вас что-то нужно, а лучший из вас и цветок от сердца.