Отрекусь от матери

Ольга Брюс (2024)

Вика с детства мечтала уехать из деревни в город, чтобы жить в приличных условиях и не слышать крики вечно недовольной матери, из-за которой из семьи ушел отец. Мало того, что мама испортила детство Вики, она не упустила возможности разрушить и ее семью…

Глава 5

—Вика… это кто у меня? — вошла невысокая молодая женщина, которая изучающе смотрела в свой блокнотик. Я подняла руку по школьной привычке. Медсестра кивнула на дверь:

–Пошли со мной. Надо сделать УЗИ.

Что надо сделать? Я шла и чувствовала, как ноги слабеют прямо на глазах. Хотелось, как таракан, сбежать и забиться куда-нибудь поглубже, чтобы никто не нашел. Однако здесь фиг спрячешься, плиты настолько плотно подогнаны друг к другу, что даже кончик ногтя не вставишь.

Я поняла, что в обследовании ничего страшного нет. Было просто не очень уютно, когда на живот намазали холодный гель, а так было вполне терпимо. Закончив, врач посмотрела на меня и покачала головой:

–Да как же тебя угораздило, дурочка? Ты про предохранение слышала?

Я часто заморгала, чувствуя себя полной идиоткой. Откуда мне вообще было знать про такие вещи, если не с кем это обсуждать? Даже когда проходили в школе параграф про размножение, я сидела пунцовая, как и другие девочки. Зато мальчишки были в диком восторге и прямо смаковали отдельные предложения из учебника, которые выучили чуть ли не наизусть. Потом ржали, как кони, когда заводили разговор на эту тему.

Наша учительница, сама смущенная донельзя, смогла лишь пролепетать, что нужно планировать семью, используя для этого доступные простые средства. Закадычный друг Петька, придурковатый Сашка Мокроусов, тут же продемонстрировали презерватив, вынув его из кармана. Весь класс просто упал со смеху, а учительница выбежала из кабинета. А я тогда не поняла, о каком воздушном шарике гоготал Сашка. Теперь понимаю, что он имел в виду. Только слишком уж поздно…

Я молча ждала, пока врач заполнит бумаги. Она с легкой неприязнью посмотрела на меня:

–Срок около пяти недель, можно обойтись малой кровью. Но точнее будет известно завтра.

Меня отвели снова в общую палату, где я устроилась на отдельной мягкой кровати и свернулась калачиком. Мне хотелось плакать. Было ощущение, что я снова маленькая и беспомощная, и рядом никого нет, кто мог бы помочь мне словом или делом. Вокруг меня сплошь чужие люди…

И тут я вспомнила про Ксюшу. Что она здесь делала? Судя по тому, как она закрыла лицо руками и выбежала прочь, она здесь оказалась не просто так. Неужели, как и я, пришла на аборт? Чем больше я над этим думала, тем больше склонялась к мысли, что права. Но только кто несет ответственность за беременность моей подруги?

–Эх, Ксюша, Ксюша, — прошептала я. — Ладно, у меня всегда была кривая дорожка, а тебя как угораздило?

Лишь после завтрака на следующий день я получила ответ на свой вопрос. Ксюша все-таки вернулась, и ее поселили в соседней палате. Она себя чувствовала очень неловко, когда я пришла к ней и села напротив.

–Привет, — сказала я. Ксюша отстраненно посмотрела на меня, как на совершенно чужого человека, и вздохнула.

–Что с тобой? — продолжала я. Подруга подняла голову, и я увидела, что она плачет. В ее глазах было столько боли, что я не выдержала. Хотела сначала включить обиду, вызвать в ней чувство вины, но эта боль… она меня просто доконала. Я обняла Ксюшу и прижала к себе, чувствуя, как ее тело содрогается от рыданий. Мы обе молчали, чтобы не испортить важный момент. Ксюша постепенно успокоилась, а я поняла, что сегодня впервые успокаивала подругу, а не наоборот. Хотя всю жизнь было именно так: это Ксюша вытирала мне слезы и выслушивала. Но сегодня, видимо, моя очередь…

–Я…—она не знала, с чего начать, а я чувствовала, что не нужно гнать лошадей. Иначе подруга вовсе замкнется в себе. Ксюша помолчала еще немного, потом уже более уверенным тоном проговорила:

–Дурой я оказалась, Викуся. Поверила, а он посмеялся надо мной. Узнал, что я беременна, и тут же его ветром сдуло. Его мать на днях принесла конверт с деньгами и дала адрес этой клиники. Сказала, что никто не будет задавать лишних вопросов… А ты здесь как оказалась?

Я не была готова рассказывать про Гошу. Точнее, о том, что встречалась с ним ради денег, чтобы сбежать от матери и хотела сделать себе небольшую финансовую подушку, прежде чем решиться на побег.

–Я тоже сваляла дурака. — ответила я. — Развесила уши, и вот результат. Какой у тебя срок?

–Почти девять недель, — ответила Ксюша. — Я так боюсь… домой вернусь с пузом, меня родители убьют. Рожу — как буду одна ребенка на ноги поднимать? И надеяться не на кого, понимаешь? А у тебя? Тоже ведь выбора нет?

–Какой тут выбор? — усмехнулась я. — Меня мама сюда привела.

Ксюша зажала себе рот рукой и испуганно посмотрела на меня.

–Тетя Лида сама привела тебя сюда? И она ничего не сделала тебе?

–Хотела, — усмехнулась я. — Только у нее тоже не было выбора. Вот так у нас жизнь складывается. Тычет мордой в счастье: кушайте, не обляпайтесь.

Ксюша мне показалась похудевшей и осунувшейся. Даже голос изменился: был уже не таким низким, как раньше. Подруга положила голову мне на плечо и тихо проговорила:

–Почему так? Раньше я мечтала любить, но сейчас… это то, чего я боюсь больше всего на свете. Потому что любовь делает больно, ты становишься слабой и зависимой. Я так больше не хочу…

Она хоть познала, что такое влюбиться, а я понятия не имела об этом. Зато знала другую сторону любви — физиологическую, за которую можно взять деньги. И от этого знания была противна самой себе. Но я успокаивала себя тем, что сейчас для меня важнее получить возможность сбежать из этого ада, и для этого нужны деньги. Которые дает мне главный личный дьявол — Гоша.

Ближе к вечеру, когда были готовы результаты анализов, меня снова вызвали к врачу. Это была женщина, которая проводила мой первый осмотр. Когда я появилась в ее кабинете, она показала рукой на стул:

–Садись.

Я села на самый краешек, готовая в любой момент сорваться с места.

–Показатели в норме. Так что можешь готовиться к операции уже сегодня.

Она рассказала, что я должна сделать в обязательном порядке. При виде бритвенного станка у меня помутилось в голове: а если я порежусь, да еще в таком месте? Врач словно прочитала мои мысли:

–Не разводи драму. Сейчас такие станки, что надо очень сильно постараться, чтобы порезаться во время интимной гигиены. Просто делай все спокойно, никуда не торопись. Только предупреждаю сразу — никакого обезболивания. Придется немного потерпеть.

Я кивнула и медленно вышла из кабинета. Проходя мимо палаты, где была Ксюша, не удержалась от того, чтобы поплакаться.

–Мне сегодня уже будут делать операцию. Сказали, что нужно подготовиться.

Ксюша слушала меня с круглыми от удивления и страха глазами.

–Куда они так торопятся? — спросила она. Скорее всего, это были просто мысли вслух. Мне показалось, что она даже не ждала от меня ответа. Посидев рядом с ней еще немного, я пошла к себе. На тумбочке уже лежал станок в упаковке.

Не распаковывая его, я осмотрела предмет через прозрачный пластик. Очень тонкий и легкий, выглядит не так жутко, как мне казалось.

–Ну ладно…—пробормотала я, направляясь с ним в ванную. — Как будто у меня есть выбор…

Этот ад, который занял полчаса моей жизни, я никогда не забуду. Мало того, что ощущение холодного металла внутри было не самым приятным, но это кошмарное ощущение боли в таком месте… это не с чем сравнить. Это самое жуткое, что случалось со мной, тут даже первый опыт с Гошей отходит на задний план…

Конец ознакомительного фрагмента.