Самое справедливое убийство

Ольга Баскова, 2010

Убийство бизнесмена Корнийца едва ли опечалило кого-то. Всем хорошо известен его скверный характер и продажа за границу исследований своего научного руководителя. Однако застреленный тем же оружием, что и Корниец, господин Варин не имеет никакого отношения к науке. Жертв объединяет только владение акциями отеля «Золотое руно». Всего компаньонов пятеро. Сыщики Павел Киселев и Константин Скворцов склоняются к самой логичной версии: один из хозяев избавляется от остальных. Однако вскоре под колесами машины погибают очередной член пятерки и… несколько женщин…

Глава 14

За десять дней до смерти Клемма.

Анатолий Корниец на всех парах летел к своей любимой тетушке, ругая Клемма последними словами. Эта старая сука объявила ему войну — так пусть пожнет ее плоды. Никакой благодарности за помощь в диссертации он не ощущал. Впрочем, кандидатская ему была уже до фонаря. Правда, она сослужила добрую службу: за некоторые исследования американские ученые отвалили Ашотику неплохой куш, и он не преминул поделиться с приятелем. Анатолий долго ломал голову, куда бы вложить так неожиданно свалившиеся на него деньги, пусть и небольшие, и наконец принял предложение одного из друзей. Тот бизнес, которым сейчас занимался Корниец, приносил баснословную прибыль, и мужчина не собирался терять его, что было вполне возможно, открой старуха рот. Поскольку она и намеревалась это сделать, рот надо было закрыть, и он ничего не придумал лучше, как обратиться за помощью к Анне Петровне.

Гинеколог жила в престижном районе города, в довольно просторной квартире, однако уже давно поговаривала о размене. Денег на жизнь ей катастрофически не хватало. Все имевшиеся у нее драгоценности были давно заложены или пропиты бывшим муженьком. Дополнительный заработок в виде платы за операции конкретно ей запрещал главврач. Конечно, больные порой делали подарки в виде коробки шоколадных конфет или недорогой косметики, однако женщине нужны были купюры. Размышляя об этом, Анатолий быстро поднялся по обшарпанной лестнице на второй этаж и позвонил в давно не крашенную дверь.

— Здравствуй, тетушка! — Он с порога обнял Анну Петровну и прижал к могучей груди. — Как у нас делишки?

— Выживаем, — улыбнулась Белозерова, принимая от племянника торт и бутылку шампанского. — А ты здесь откуда? По какому случаю вспомнил?

— Угостите чайком — и все узнаете. — Анатолий уже проходил в большую гостиную.

Анна Петровна молниеносно накрыла маленький столик, Корниец откупорил шампанское и, разливая его по бокалам, провозгласил тост:

— За родственное сотрудничество.

Врач сначала выпила вино, потом удивленно взглянула на племянника:

— Что-то тосты нынче стали непонятными. Объясни.

Мужчина поставил бокал.

— Я это и намеревался сделать. Только, тетя Аня, у меня к вам просьба. Вы сначала выслушаете, и выслушаете внимательно, а потом можете высказываться.

Толик без стеснения рассказал ей о своих проблемах.

— Я считаю, что правильно поступил, — дал он оценку своим действиям, — на дворе перестройка, новое мышление, и каждый зарабатывает как может. Вспомни историю, тетя. Практически все миллионеры начинали с грязных денег — и что с того?

Белозерова ухмыльнулась. Напористость и поворотливость племянника ей нравились:

— Ох, хитрец!

— Кстати, я не только для себя стараюсь, — Анатолий достал из борсетки конверт и протянул его женщине: — С моей первой прибыли Элечке на обновки.

Анна Петровна посмотрела в конверт и ахнула:

— Ты даришь Эле три тысячи долларов? — Она бросилась на шею племяннику. — Ты не представляешь, какой ей сделал подарок!

— И он может быть не последним, — заметил Толик. — Все зависит только от вас.

— От меня? — удивилась Белозерова. — Что же я могу сделать?

— Тебе знакома некая Сергеева-Клемма?

— Более чем. А почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась врач.

— Дело в том, что она и есть та старая дама — моя научная руководительница, собирающаяся раскрыть рот. Если она это сделает, а она это сделает обязательно, крах моему бизнесу.

— В данный момент я ее лечащий врач и готовлю ее к операции, — заметила женщина.

Глаза Анатолия заблестели:

— Тетя!

— Не думай ни о чем таком! — строго проговорила Анна Петровна. — Я грех на душу не возьму!

— Моя благодарность — это еще не все! — Корниец опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Наша дамочка одна на всем белом свете. Надо выяснить, существует ли завещание на ее квартиру. Если нет, после ее кончины Светка поможет оформить жилплощадь на Элку.

— Каким же образом?

— Моя любовь к искусству вам знакома, — насмешливо ответил племянник. — Я подделаю подпись профессорши на бланке завещания, благо оригиналов ее автографа у меня полно.

Щеки врача побелели:

— Ты сошел с ума! Если кто-нибудь нас поймает…

Анатолий расхохотался:

— Еще раз повторяю вам: старущенция одинока. Ее смерть, как и ее завещание, не привлекут ничьего внимания.

— Все равно. — Белозерова взяла бокал и сделала хороший глоток. — Я никогда не пойду на это.

Мужчина поднялся со стула:

— Думаю, это не окончательный ответ, — рассмеялся он. — Порассуждайте на досуге, тетя. Только учтите: у нас мало времени.

— Уходи! — Анна Петровна подтолкнула племянника в прихожую.

— Ухожу! — Анатолий игриво улыбнулся. — Уверен: вы еще позовете меня. Когда деньги кончатся совсем.

Гинеколог закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной. Ей было трудно дышать.

Эллочка Белозерова по праву могла считать себя самой красивой девушкой на курсе: белокурые густые волосы, сногсшибательная фигура, личико с правильными чертами. В другое время она просто страдала бы от кучи поклонников, предлагавших руку и сердце. Но сейчас в моде были другие, имевшие деньги, связи или собственную жилплощадь. Ничем таким Белозерова похвастаться не могла и поэтому безумно радовалась, когда на нее обратил внимание однокурсник Михаил, ни внешностью, ни умом не выделявшийся среди остальных. Нет, кое-чем он, несомненно, выделялся. Те, остальные, предлагали лишь секс и хотели, чтобы она стала для них очередной игрушкой на время. Михаил же намекал на скорую женитьбу, чему девушка была несказанно рада. Правда, сроки свадьбы даже примерно еще не определялись, однако об этом Элла не думала, будучи уверенной, что это обязательно свершится. А пока, посвятив в свои дела лучшую подругу, Эллочка предавалась любовным утехам в ее комнатушке в общежитии. Сегодня девушка летела на свидание как на крыльях. Она должна была сообщить Михаилу новость, которой он, конечно, обрадуется.

Парень уже поджидал свою возлюбленную, развалившись на кровати и попивая кока-колу из пластикового стаканчика. Он лениво поднялся навстречу подружке и чмокнул ее в щеку.

— Иди скорее, радость моя. Я по тебе просто истосковался.

— Мы же расстались два часа назад, — рассмеялась Элечка.

— Ты считаешь это маленьким сроком? — Он театрально схватился за голову. — Меня убивает каждая минута разлуки с тобой. — Парень притянул ее к себе и принялся расстегивать пуговицы на ее блузке.

— Подожди, — девушка ласково отвела его руки, — я должна кое-что сказать тебе.

— Только не про другого мужика, иначе я не переживу. — Михаил вскинул руки к небу. — Господи, помоги мне!

— Ты можешь серьезно выслушать меня? — Белозерова с обожанием смотрела на любовника. — У нас будет ребенок.

Такую реакцию жениха она не могла предвидеть. Он как ошпаренный вскочил с кровати и принялся метаться по комнате:

— Ты с ума сошла! Не может быть!

— Это правда на все сто процентов. — Девушка с тревогой наблюдала за Михаилом.

— Не может быть! — упорно твердил тот.

— От того, чем мы с тобой занимались все это время, не рождаются дети? — ехидно спросила возлюбленная.

Парень наконец перестал метаться и сел на скрипучую табуретку.

— Дело не в этом. Я думал, у тебя больше мозгов. По-моему, мы говорили: за контрацепцию отвечаешь ты. Как такое могло получиться?

Элечка вспомнила о не выпитой однажды таблетке. В тот злополучный день она сдала трудный зачет и, радостная, поспешила к своему воздыхателю, начисто забыв обо всем остальном.

— Хорошо, у тебя будет ребенок. И что дальше? — Тон Михаила не предвещал ничего хорошего.

— Я думала… — Девушка не ожидала такой реакции, и из ее глаз покатились крупные слезы.

— Ты думала, я предложу тебе руку и сердце, — ехидно заметил любовник. — Да, я честный парень и, в конце концов, бы это сделал, но сейчас… Как ты представляешь нашу семейную жизнь? В такой же клетушке?

— Ты будешь жить у нас, — неуверенно произнесла Элла.

— С твоей мамашей? Да она меня терпеть не может, — махнул рукой Михаил. — Будь это не так, мы с тобой сейчас не сидели бы здесь.

— Мама смирится, узнав про ребенка, — всхлипывая, проговорила девушка.

— Мне не нужно ничье одолжение, — парень был непреклонен.

— Чего же ты хочешь?

Он подсел к ней на кровать и обнял за плечи:

— Сейчас у нас с тобой единственный выход. Мне очень жаль, но ты должна сделать аборт.

Элла вздрогнула:

— А если после этого у меня никогда не будет детей?

— А если ты согласна воспитывать его одна, — в тон ей ответил Михаил, — без денег, без квартиры, без мужа — что ж, желаю удачи. Только меня в это дело не впутывай. Разумеется, начни твоя мамаша нажимать на меня при помощи анализов ДНК — я признаю дитя. Но не более того. Подумай над этим, дорогая, — он стал быстро одеваться, — когда надумаешь что-нибудь дельное, сообщишь мне, но не раньше… — Михаил хлопнул дверью.

Девушка осталась одна и дала волю рыданиям. У нее возникло ощущение, что она барахтается в ледяной воде и вот-вот пойдет ко дну: вокруг не было ни единой живой души, готовой оказать ей помощь. Делать аборт, как советовал Михаил? Возможно, она так бы и поступила, если бы была уверена в нем. Но теперь, после этого разговора. Задача казалась неразрешимой: остаться одной с ребенком или обречь себя на бездетность. Элечка решила во всем признаться матери.

Выслушав дочь, Анна Петровна пришла в состояние шока. Она уже занесла руку, чтобы ударить свою непутевую дочь, однако вовремя спохватилась: девочке нельзя нервничать, что бы там ни было, никаких абортов. Нужно прижать негодяя…

Белозерова обняла девушку:

— Ну, не реви. Аборт отменяется, поэтому теперь думай не только о себе.

Приглашенный в гости Михаил вел себя очень корректно. Он уплетал за обе щеки испеченный Анной Петровной торт и многословно объяснял, почему сейчас не может жениться на ее дочери:

— Мы просто погрязнем в нищете. Мало того что мы не работаем и не сможем это делать еще три года, так еще и платим за учебу. Мои предки, высылая мне деньги, перебиваются с хлеба на воду. Вы, — он обвел взглядом выцветшие, местами висевшие обои, — думаю, тоже. А теперь вам придется кормить еще и внука. По-моему, это просто невозможно.

Гинеколог слушала наглого юнца и ничего не говорила. Будь другое время, она бы вышвырнула его пинками под зад и посоветовала забыть сюда дорогу. Однако сейчас надо было думать о дочери, и женщина сознавала: в его словах есть доля правды. Как же помочь? Можно было разменять квартиру с доплатой, но где гарантия, что, окончив институт, этот хлыст не бросит Элечку? Тогда они останутся втроем в маленькой квартирке где-нибудь на окраине Приреченска без возможности добыть деньги для малыша. Нет, такой вариант отпадает.

Распрощавшись с Михаилом, Анна Петровна, несмотря на сгущающиеся сумерки, вышла погулять в парк, расположенный возле дома, надеясь, что свежий воздух поможет ей думать. Она села на скамейку, посидела с минуту и вдруг вскочила как ужаленная. Толик! Решение вопроса лежало на поверхности.

Сначала доктор решила действовать сама и ни во что не посвящать племянника. На следующий день она отправилась на квартиру Клемма, уговаривать пожилую женщину написать завещание в пользу Элечки. Но старуха была непреклонна. Она не желала слушать разумные доводы врача, мало того, отыскала родственника за границей, окончательно перекрыв тем самым кислород Белозеровой. Был ли на самом деле у нее родственник в Париже или нет — черт его знает, однако рисковать не хотелось. И тогда, обливаясь потом, ругая себя последними словами, гинеколог позвонила Анатолию Корнийцу.

— Приходи в гости, Толя, — надтреснутым голосом сказала она. — Мне надо поговорить с тобой о деле.

Корниец сразу понял, какого рода дело хочет обсудить с ним тетя, и набрал мобильный Михаила:

— Спасибо, ты прекрасно справился с порученной тебе ролью, — констатировал он. — Завтра на большой перемене будь около киоска возле вашего института.

За разыгранный спектакль по поводу женитьбы на Эле, устроенный Михаилом по просьбе Корнийца, студент получил две тысячи долларов.

Анна Петровна не сразу решилась на убийство. Сначала она боролась с совестью, и последняя победила бы, если бы речь не шла о единственной дочери. Потом они с Анатолием продумывали наиболее безболезненные способы решения этого вопроса, пробуя исключить убийство, однако ни один из них не давал ожидаемых результатов. И все же, несмотря на это, Белозерова долго не давала себя уговорить. Только когда она окончательно поняла, что без этого невозможно счастье Элечки, они принялись обсуждать детали соглашения. За хорошо сделанную работу племянник давал тете десять тысяч долларов и помогал в мошенничестве с квартирой. Чтобы на врача ни в коем случае не упало подозрение, Анатолий за несколько дней до операции, проникнув в шахту с электрическими проводами, дававшими больнице свет, установил там прибор собственной конструкции: прикрепил к нужным проводам мобильник с реле. Звонок на этот мобильник с другого приводил к тому, что пробки вылетали, как пробка из бутылки с шампанским, и свет гас. Из-за неравномерного распределения электроэнергии по городу такие случаи не являлись редкими, поэтому главврач не давал распоряжения вызвать бригаду электриков и послать их в шахту. Дело ограничивалось ввинчиванием пробок, с которым, в конце концов, стал справляться охранник. Перед началом операции Белозерова позвонила Анатолию. Тот выждал определенное время и сделал свой роковой звонок. Пока растерявшиеся ассистенты метались в поисках фонариков, а Егор мчался к щитку, гинеколог быстро (этот шприц уже лежал у нее в кармане) вколола нужную дозу алкалоида через капельницу в вену Клемма и развила бурную деятельность по ее спасению. Однако не зря говорят: убийство расходится кругами. Медкарта академика с имеющимися там электрокардиограммами послужила бы обвинительным приговором для Белозеровой. Пришлось украсть ее из архива и угостить бабу Зину чаем со смертельной дозой того же алкалоида. Зато дальше все пошло как по маслу. Огромная квартира Клемма вместе с десятью тысячами долларов досталась любимой дочери. Михаил, на всякий случай напуганный Анатолием, не замедлил жениться на ней. Молодые, вступив в права наследования, сразу переехали туда, и Анна Петровна осталась одна в старой большой квартире, с нечистой совестью. Первое время она совсем не могла спать. Каждый шаг на лестничной клетке, каждый шорох заставлял ее вскакивать и нервно ожидать звонка: ей казалось, что ее преступления раскрыты и за ней пришли. Корнийцу, с которым она регулярно вела беседы, удалось успокоить тетю: даже если у кого-нибудь когда-нибудь возникнет подозрение, разве можно все это доказать? Умные следователи предъявят обвинение только в мошенничестве с квартирой и будут догадываться о необычной и своевременной смерти ученой, однако на этом и остановятся. Если тетю привлекут за мошенничество, племянник обещал до конца своих дней помогать Михаилу и Эле. Взяв с него слово, врач успокоилась. Для нее это было важнее всего.