Самое справедливое убийство

Ольга Баскова (2010)

Убийство бизнесмена Корнийца едва ли опечалило кого-то. Всем хорошо известен его скверный характер и продажа за границу исследований своего научного руководителя. Однако застреленный тем же оружием, что и Корниец, господин Варин не имеет никакого отношения к науке. Жертв объединяет только владение акциями отеля «Золотое руно». Всего компаньонов пятеро. Сыщики Павел Киселев и Константин Скворцов склоняются к самой логичной версии: один из хозяев избавляется от остальных. Однако вскоре под колесами машины погибают очередной член пятерки и… несколько женщин…

Глава 11

Разговор с ассистентами Белозеровой взял на себя Скворцов. На следующий день после беседы с врачом он отправился в 10-ю городскую больницу, в гинекологическое отделение, довольно быстро отыскав там нужных ему людей. Доктор Александра Николаевна Замшина оказалась симпатичной женщиной лет тридцати пяти. Она охотно отвечала на вопросы оперативника.

— Разумеется, я хорошо помню эту операцию, — сказала она. — Еще бы! Увидеть вживую знаменитость нашего города! Жаль, что все так получилось.

— А кто в этом виноват? — поинтересовался Константин.

— Ее больное сердце, — вздохнула Замшина. — Ну почему Мария Ивановна скрывала болезнь? Предупреди она о ней — трагического конца можно было бы избежать.

— А могла ли Клемма не знать о своей болезни? — высказал мысль оперативник.

— Такую сердечную недостаточность, от которой умирают на столе, трудно в течение всей жизни никак не ощущать, — пожала плечами врач.

— Если все так, как вы говорите, Мария Ивановна должна была хоть раз обратиться с жалобами на сердце, — предположил Константин.

— Конечно, — кивнула женщина.

— И это должно было быть зафиксировано в ее медкарте, — констатировал он.

— Безусловно.

— И перед операцией ей делали электрокардиограмму, — продолжал Скворцов.

— Разумеется. — В голубых глазах врача читалось недоумение: Александра Николаевна поняла, куда клонит ее собеседник.

— Как же вы можете все это объяснить?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Я просто ассистент, и в мои обязанности входила помощь при операции. Перед ее началом Анна Петровна дала краткий отчет о диагнозе больной и состоянии ее здоровья, но ни словом ни обмолвилась о сердце.

— Во время операции Белозерова все делала правильно? — Скворцов пристально посмотрел в глаза собеседницы.

— Конечно, — уверенно ответила та. — А почему вы спрашиваете?

— Видите ли, подруга Клемма утверждает, что академик никогда не жаловалась на сердце. Может быть, произошла ошибка?

Александра Николаевна зарделась от негодования:

— Скажете тоже… Да мы с нее пылинки сдували! Когда такое случилось, мы больше месяца в себя приходили! Я, например, до сих пор не могу себе этого простить, хотя понимаю, что ни в чем не виновата. Честно скажу: вашим людям здесь делать нечего.

То же самое Скворцов услышал и от молоденькой медсестры Полины.

— Такого исхода не ожидал никто, — объясняла девушка. — В принципе это рядовая операция, какие в больнице делают десять раз на дню.

На вопрос о действиях Белозеровой Константин также не услышал ничего нового.

— Анна Петровна, как всегда, действовала выше всяких похвал, — прокомментировала Краснова. — Когда снова выключился этот дурацкий свет и мы с Замшиной растерялись, Белозерова быстро привела нас в чувство.

— Во время операции погас свет? — удивился Скворцов.

Полина развела руками.

— Такое случилось только на операции Клемма? — Константин почувствовал, как вспотели ладони.

— Представьте себе, нет, — заметила девушка. — Недоразумения с электричеством начались в больнице примерно за неделю. Ни с того ни с сего выбивало пробки. Все пришли к выводу, что в городе давали большое напряжение. Кстати, Анна Петровна ужасно переживала по этому поводу, требовала вызвать квалифицированных специалистов, а не аварийку, которая открывала щиток, вставляла пробки на место и тут же уезжала, даже не пытаясь определить причину. Хорошо еще, наш охранник Егор тоже умел это делать. Потом обходились без их помощи. Егор сразу устранял неисправность. А мы все носили фонарики.

— А в конце концов, причина была определена? — поинтересовался Константин.

— Вроде нет, — пожала плечами Полина. — Когда главврач соизволил вызвать электриков, те ничего не обнаружили.

— Сколько дней после смерти Клемма продолжало выбивать пробки? — уточнил Скворцов.

— Ну, наверное, дня два, — наморщив лобик, ответила Полина.

— Понятно. — Оперативник перешел к другой теме. — Скажите, если больной умирает, сколько времени вы храните его медкарту?

— Это вы в нашем архиве узнайте, — посоветовала Краснова, — уж они вам точно скажут.

В архиве молодящаяся женщина неопределенного возраста ответила Константину, что карта Клемма будет храниться у них еще лет десять. Скворцов, тряся удостоверением, попросил даму разыскать документ, и та ленивой походкой направилась к огромным стеллажам.

— Ничего не понимаю, — послышался ее недовольный голос. — Сергеева-Клемма, вы говорите? В ячейке на С ее нет. И на К тоже.

— Посмотрите внимательно, пожалуйста. — Скворцов предвидел такой поворот событий, однако понимал, что карту по случайности или в спешке могли положить куда угодно.

Однако где угодно медкарты не было. Молодящаяся работница архива вызвала подкрепление в лице медсестер и санитарок, которые перерыли каждый сантиметр. Документ словно провалился сквозь землю.

— А вы хорошо помните, как вам ее приносили? — спросил Константин женщину.

— Когда она умерла? — осведомилась та.

— Полгода назад.

Дама облегченно вздохнула:

— Неудивительно, что я ничего не могу вам сказать. В то время я еще здесь не работала. Вам бы Зинаиду Терентьевну поспрашивать, вот кто трудился на этом месте тридцать лет и помнил каждую бумажку, только, к сожалению, вы не сможете этого сделать: она умерла практически одновременно с вашей пациенткой. Надо же, какое совпадение! Тоже от сердечной недостаточности.

Оперативник похолодел.