Последние наследники. Тень

Оливер Пис

Райкарье. Мир, где соединились магия и технологический прогресс, где есть место геройству и войне, предательству и дружбе, любви и смерти. Там, где каждому герою предстоит вырасти над собой и избрать собственный путь для выбора сложных и судьбоносных для себя и других людей решений. Что и предстоит в этом дальнейшем и нелёгком пути пройти сквозь отчаянье и боль нашему герою, который в одну роковую ночь потерял всё, что ему было так дорого.

III

— Не смей! — проговорил Драган, отчётливо видя, как Туманник убивает его мать.

Внезапно очнувшись в повозке, он стал жадно глотать воздух. А воздух здесь был не таким уж и чистым. Чувствовался слабый запах крови вперемешку с запахом засохшей мочи. Осмотревшись, он заметил закованного старика с мальчишкой.

— Ты очень сильно кричал, — проговорил небольшого роста старичок, бодро наблюдая за перекосившимся лицом мальца, который, явно почуяв запах, невольно зашёлся рвотными позывами. — Да, запах хоть и слабый, но довольно мерзкий. Чувствуется, что здесь не прибирали довольно давно. Поэтому старайся не дышать носом, так как запах крови ещё вдобавок может сильно ударить в голову. К тому же по таким дорогам может ускориться процесс негодования к таким неблагоприятным условиям.

— Кто вы? — хрипло проговорил Драган, еле подавив позывы, а после, почувствовав ужасную сухость во рту, пытался безуспешно откашляться.

— Забыл представиться, Я Гован, а это мой внук Истислав. Мы пленники, как и ты. Нас схватили недавно, мы держали путь в Асмирию, но, когда перешли Волчий мост, на нашем пути повстречались они.

Драган, страдая от жажды, молча смотрел на фляжку, висевшую на поясе у старика, пока тот был увлечён своим рассказом.

— Деда, думаю, он хочет пить, — прервал рассказ старичка Исти.

— Что же ты молчишь? Исти, достань мою флягу и передай…

— Драган, — сухо проговорил он.

— Драгану.

Схватив фляжку у Истислава, словно любопытное животное, Драган принялся быстро опустошать содержимое. Приятно заливавшаяся ручьём вода мигом впиталась в сухие стенки рта, смочив пересохшее горло и угодив в сжавшийся от голода желудок.

— Да, выглядишь неважно. И куда смотрит Андрогаст, позволяя Падальщикам разгуливать по своим землям?

Вдруг из-за услышанных слов Драган перестал пить, склонив голову.

— Я что-то не то сказал?

— Андрогаста больше нет… Как и города… — не в силах пустить слезу, промолвил он.

— В каком смысле? Что произошло? — в нетерпении расспрашивал мальца Гован, желая как можно быстрее узнать подробности.

— На город напала Адская Свора. Никто не уцелел. Никто…

— Может, кому-то удалось…

— НЕТ! — в раздражительной манере прокричал Драган, не желая больше рассказывать о случившемся.

Старичок виновато покачал головой.

— Прости меня, что так нагло спрашиваю тебя о случившемся. Я вижу, ты пережил ужасную потерю, и мне очень жаль.

— Я выжил лишь потому, что меня все постоянно спасали.

— Не терзай себя ужасными воспоминаниями. Ведь те, кто тебя защищали, хотели, чтобы ты жил дальше, и я потрясён твоей силой, что не дала тебе потерять рассудок.

Ничего не ответив, Драган продолжил молчать, виня себя в смерти близких.

— И всё-таки, деда, куда они нас везут? — спросил Истислав, уже давно терзая себя этим вопросом.

— Один из них что-то говорил про Панфлору. Возможно, мы держим путь в ближайший порт, чтобы быстрее прибыть в этот город.

— А он большой?

— Очень. Это ведь один из трёх Великих городов, который славился красотой, искусством и многочисленным многообразием лечебных трав и цветов. Но со сменившейся властью город полностью оккупировала знать, устроив для себя там пристанище.

— И что же нас там ждёт? Рабство? Смерть? — спросил Драган, вмешавшись в их разговор.

— Я понимаю, тебя это беспокоит, но запомни одно: как бы плохо ни было, как бы жизнь тебя ни трепала, во тьме всегда будет гореть свет. И чтобы этот свет смог воссиять, надо в него просто верить.

— Невозможно поверить в то, чего нет, либо я просто не понимаю, о чём идёт речь, — угнетённо ответил Драган, отвернувшись к исцарапанной ногтями стенке повозки, на время потерявшись в собственных мыслях.

«Никому не понять, что на самом деле произошло с моей семьёй и со всеми остальными. И что он подразумевал, сказав мне эти слова?»

— Деда, он слишком своенравен, — возмущённо высказался Истислав, уже сытый по горло его невежественными выходками.

— Его можно понять. Он пережил то, чего нам никогда и не снилось. И поэтому ему надо дать время собраться мыслями.

К настигнувшей ночи караван остановился. И через некоторое время в повозку наведался Бран.

— Рад, что ты не сдох. Тем лучше для меня.

— Знаешь? Впервые вижу задницу, которая может связать больше двух слов за раз, — возразил Гован, стараясь перекинуть негодования Брана на себя.

— Знай своё место! — прокричал он, ударив с ноги старика по лицу. — Тебе повезло, что мне запретили вас убивать, иначе я бы с превеликим удовольствием посмотрел, как ты кричишь и корчишься от боли, моля меня о пощаде, — с неким раздражением выдавил он, подняв его за воротник.

— Ты осознаёшь, что вблизи ты ещё уродливее, чем я думал?

От услышанного Бран замахнулся, но был мигом остановлен рядом стоящими людьми.

— Дальше мы сами. И для вашего же блага Гнакус приказал не приближаться к ним.

Ничего не ответив, Бран с недовольной ухмылкой вышел из повозки.

Оставив им еду, один из людей Гнакуса с любопытством обратился к старику:

— Глупо ставить себя под удар ради незнакомого для тебя человека, старик. Даже если это всего лишь ребёнок.

— Мне-то что? Я своё прожил. Да перед кем я распинаюсь? Всё равно таким, как вы, этого не понять.

— Может, ты и прав, — ответил он, заперев за собой дверь.

— Деда, ты как? Ничего не разбил? Дай посмотрю! — бросился к нему Истислав, забросав вопросами.

— Я в порядке, просто небольшие увечья.

— Зачем вы заступились за меня? Он ведь прав! Вы ведь меня даже не знаете, — спросил Драган.

— Ты хоть уважение прояви! Деда так-то из-за тебя только подставился, мелкий…

Гован, положив руку на плечо внука, спокойно и с пониманием поводил головой, а затем, усевшись рядом с Драганом, медленно и довольно чётко пояснил:

— Послушай меня, малыш. Необязательно знать человека, которому нужна помощь. Человек, ощутивший на себе удар судьбы, не всегда может подняться, но, если он сможет, его уже не остановить.

— Но это не про меня, — разочарованно ответил он, не в силах взглянуть ему в глаза.

— Кто знает, малой. Кто знает.