Сезон огненных дождей

Олег Шовкуненко, 2010

Сражение на орбите Воларда завершилась вничью. Смертельные враги рухнули на пустынную, забытую богом планету. Они изранены и обессилены, но все еще живы, а значит, жестокая кровавая битва вскипит вновь. Кто победит в ней? Многотысячный, оснащенный самой современной боевой техникой гарнизон огромной космической станции или разрозненные плохо вооруженные группки повстанцев? Казалось бы, ответ очевиден. Однако существует одно "но". Повстанцев ведут в бой несгибаемые, закаленные в сражениях "Головорезы".Дизайн обложки: издательство "ЭКСМО", 2010 г.

Глава 10

— Просьба пристегнуть привязные ремни, не курить и не вставать с мест пока не погаснут сигнальные таблички, — Грабовский с кислой физиономией покосился на щиток управления, молекулярным скотчем примотанный к наскоро приваренным поручням.

Строгов мигом уловил в словах Марка очень уж наигранные бравурные нотки и согласно кивнул:

— Ага, мне тоже боязно. Так и тянет перекреститься.

Друзья прекрасно поняли друг друга. Расчетов никто не делал, предварительных испытаний не проводил. Все они только в общих чертах разбираются как в плазменных двигателях, так и в инопланетных транспортных системах. Ну что же поделать? Другого выхода нет. Хочешь жить, умей кататься на паровозах с реактивной тягой.

— Значит так, всем внимание! — Великий Мастер дал понять, что момент «Х» настал. — Энергии в батареях как кот наплакал, корпус генератора и сопло охлаждать нечем, водорода всего один баллон. Что скозлит первым неизвестно, поэтому… — Николай поднял кверху указательный палец, оповещая о переходе к главной части. — Поэтому с ходу даем полную тягу. Скорость будет бешенной. Держитесь руками, ногами, зубами, короче, всем, чем хотите. Сознание терять можно. Блевать запрещаю.

— Разрешите вопрос, — Микульский примостился рядом с Марком, стараясь как можно плотнее вжаться в стальную плиту, которая отделяла двигатель от пассажирской части платформы.

— Если короткий и неглупый, то да.

— А куда мы направляемся?

— Куда? — Строгов хмыкнул и указал когтистым пальцем на уходящий в темноту монорельс. — Я полагаю, что вон в ту сторону.

Это было сложно назвать ездой. Насколько Грабовский помнил, ездой называлось что-то совсем иное. Он закрыл глаза и попытался представить, что несется на своем любимом «Ягуаре» по скоростному автобану. Ни хрена не вышло. Пришлось представлять по-другому. Его любимый «Ягуар» тянет на буксире пассажирский «Боинг», причем темной-претемной ночью и одна из огромных турбин авиалайнера оглушительно ревет прямо перед самым лобовым стеклом. Ну что ж, уже лучше. Только в этой «романтической» фантазии не хватает жуткой тяжести, которая свинцом налила тело, и страха, что вот-вот полыхнет взрыв, и все они отправятся прямиком на тот свет.

Марк не утерпел. С трудом приоткрыв один глаз, покосился на Николая. Сейчас все завит от его друга. Из всех приборов только две кнопки «включить» и «выключить». И лишь Великий Мастер может сказать, где находится та черта, за которой ускоритель не выдержит.

Зря он подумал обо всем этом. Теперь проклятущий инстинкт самосохранения не только портил жизнь, но и еще до отказа напряг боевой слит. И что получилось — вместо того, чтобы выполнять роль впередсмотрящего, Марк скрупулезно собирает все данные заднего сектора. И на хрена, спрашивается, они сдались? Ведь Грабовский все равно не специалист. Откуда ему знать какие характеристики соответствуют нормальной работе электродугового плазмотрона P-8D, сконструированного гениями из компании «Ролс-Ройс». Однако, все же кое-какое чутье имеется. И оно почему-то подсказывало, что температура в тысячу шестьсот градусов несколько высоковата для корпуса генератора.

Щелчок, и рев за спиной начал быстро утихать. Сквозь бронестекло своего шлема Марк увидел горящие синим огнем глаза Мастера. Тот подмигнул разведчику и с оптимизмом произнес:

— Я тоже считаю, что тысяча шестьсот это многовато. Кстати, а как тебе понравилось парение под крылом «Боинга»? Жутковато, верно?

— Что? — В мозгу Грабовского забрезжило понимание. — А не ты ли, друг любезный, организовал мне весь это полет?

— Каюсь, — Строгов стукнул друга в грудь. — Мне нужны были показания твоего слита, а тратить время на объяснения и разговоры не было никакого резона. Да и как мне показалось, еще минуту назад ты абсолютно не был настроен на рабочий лад. Вот и пришлось взять грех на душу.

— Терпеть не могу все эти твои штучки, — Марк фыркнул и надулся.

За время их короткого диалога скорость упала примерно вдвое и с каждой секундой продолжала уменьшаться. Платформа тормозилась, медленно, но уверенно. Вокруг больше не мчалась сплошная красная пелена, в которую шестьсот километров в час превратили стены и своды туннеля. Однако это ничего не изменило. Шершавые багровые камни ничем не примечательней бесформенной размазни. И первое и второе означает, что никуда они пока не доехали, и шут его знает доедут ли вообще.

— Не скрипи, эскулап, — Николай постарался замять пустяковый инцидент. — Дадим двигателю передохнуть и вновь помчимся дальше.

Марк претворился, будто не заметил сделанный навстречу шаг примирения. Игнорируя Строгова, он сделал вид, что разговаривает сам с собой:

— Сколько же это мы отмахали? Около шестисот километров в час и двадцать три минуты езды. Это получается… — Грабовский умолк. Пару секунд он был немее сомой немой рыбы, а затем с раздражением покосился на Мастера. — Слушай, Ник, нужно умножить или делить? Ты ведь знаешь, все эти формулы…

— Да, знаю я тебя, двоечник несчастный, — Строгов укоризненно покачал головой. — Умножай. Хотя я тебе и так скажу, что получается с гулькин нос — чуть более двухсот километров.

— Действительно мало, — разведчик с тоской поглядел в непроглядную темноту туннеля. — Хотя кто его знает, сколько до ближайшей станции. Вдруг она уже за следующим поворотом.

Поворотов на скоростной подземной линии, конечно же, не было. Это Марк ляпнул так, для красоты слога. А что касается станции… то на ближайших пяти километрах ничего подобного не наблюдалось. По крайней мере так утверждал до нельзя скрупулезная система дальнего наблюдения боевого шлема.

Платформа наконец остановилась. Тихо и бесшумно. Наверняка давно почившие жители Воларда знали толк в технике. Их творение хотя «слегка» и потеряло товарный вид, однако спустя тысячи лет продолжало оставаться надежным транспортным средством.

— Все, приехали, — Строгов первым отстегнул привязные ремни и спрыгнул на землю. — Плазмотрон должен остыть. У нас есть как минимум час. Можно размяться. Спускайтесь вниз, вы нужны мне все.

Господи, что еще придумал этот неуемный маньяк? Вслед за Николаем разведчик спрыгнул на гладкий чистый пол. Пыли здесь не было, да и сам туннель выглядел значительно поновее. Даже в вентиляционных каналах слышалось легкое гудение свежего ветра, гулявшего где-то по поверхности красной планеты.

— Господин лейтенант, если не возражаете, могу поспособствовать охлаждению двигателя нашим традиционным способом, — Шредер не спешил прыгать с платформы. — А то уже припекло.

— Это же тебе не ссать в радиатор, как ваша безмозглая штурмовая братия обычно и делала в Африке. — Ян Микульский поддал баварцу так, что тот вынужден был сигануть вниз. — Мы тут не токсикоманы какие-нибудь, чтобы потом это все вдыхать.

Строгов, Грабовский и Луиза переглянулись и негромко рассмеялись. Простодушное предложение Георга воскресило в памяти те, такие уже безвозвратно ушедшие времена, когда их мир был не больше одной маленькой планеты. Где жизнь не всегда была легка, но зато проста и понятна, где они просто жили, радовались каждому новому дню и были счастливы.

Но Великий Мастер не дал человеческим душам раскиснуть в едкой кислоте сентиментальных воспоминаний:

— Повеселились и хватит! Мальчики сзади платформы, девочки спереди. Через пять минут сбор вон там.

Строгов указал на приплюснутый параллелепипед силовой подстанции. В отличие от аналогов, виденных Грабовским на Агаве, блок не стоял возле одной из стен, а распластался на полу, прямо поперек туннеля. До стального ящика их реактивная платформа не докатила каких то метров двадцать.

— Время пошло. — Голос Мастера словно подтолкнул корсиканцев в спины. — Пока облегчаетесь, советую подумать о том, как будем жить дальше.

Ах, вот оно что! Марк облегченно вздохнул. Слава богу, в планы Николая не входят какие-то там «спортивные» мероприятия типа толкания пока еще недееспособного реактивного локомотива. Будем чесать языками. Как это там называется у русских? Партийное собрание, кажется.

— Остряк! — Николай говорил громко, так чтобы его слышали и солдаты. — Я хочу услышать мнение каждого. Одна голова хорошо, а пять лучше. Первым слово предоставляется лейтенанту Грабовскому. Разведка, как всегда, впереди.

— Не могу сказать ничего определенного, — Марк и Николай шагали к месту общего сбора плечом к плечу. — Пока мы просто тупо улепетываем, так как не можем оказать должного сопротивления. — Грабовский громко хмыкнул. — Да, собственно говоря, не только должного, а вообще никакого сопротивления. У меня… — Он глянул на счетчик винтовки, — у меня осталось всего четыре патрона.

— У меня шестнадцать, — поддакнул своему взводному идущий сзади Микульский.

— А у меня целый магазин, — проинформировал бережливый Шредер.

— Во, слыхал? Целый магазин у него! — не оборачиваясь, Марк ткнул пальцем в сторону баварца. — Как раз хватит, чтобы в случае чего застрелиться самому, и нам грешным помочь достойно покинуть этот бренный мир.

Проблема боеприпасов, вернее их полного отсутствия, занимала мужчин все то время, пока они шагали до назначенного места сбора. Луиза уже поджидала их там. Девушка сидела на гладкой металлической поверхности, с наслаждением вытянув занемевшие от напряга ноги.

— Я спрашивал о твоих прогнозах на будущее, — Строгов опустился рядом с Луизой и жестом пригласил друга и двух солдат последовать их примеру.

— А… Прогнозы… Вернее планы…

У Грабовского в голове теснилось такое количество планов, что он даже не знал какой выбрать. Однако, как эксперт по безвыходным ситуациям разведчик хорошо знал — правильным обычно оказывается тот путь, который вначале выглядел самым безумным. Итак, какой тут из его проектов лидирует в списке самых головокружительных авантюр?

— Мы не должны идти в лагерь, — Марку нелегко дались эти слова. Они ведь означали, что встреча с Дэей откладывается на неопределенный, может даже очень долгий срок. А если учесть, что на войне день приравнивается к трем… У Грабовского больно защемило сердце.

«С ней все будет нормально, — Великий Мастер проявил деликатность и не стал обсуждать сердечные дела друга на людях. — Примерно через пять часов до лагеря доберется первый спасательный модуль. В нем Моришаль и Хризик. Я поручил им оберегать Дэю».

«Но раз там Хризик, то я могу быть спокойным». — Марк улыбнулся самыми уголками губ. Горькая получилась улыбка.

На это Николай ничего не ответил. Все, что он мог сделать — уже сделано.

— Кто-нибудь хочет высказаться против предложения лейтенанта Грабовского?

Хотя Мастер и обратился ко всем членам команды, но Марк понял, что и решение уже принято, а вопрос, это чистая формальность, ведь неписаные законы наемников полагается чтить.

— Жрать то, что будем? — Георг Шредер не высказался против, а лишь осторожно поинтересовался. — И воды мало. Почти всю в шлюпке оставили. Мы то, с господином лейтенантом, в боевых комбинезонах, нам то пока не горит… А вот все остальные, что пить будут?

— Это несущественные вопросы. — Мастер даже не счел нужным ничего объяснять, а просто пошел дальше. — Кто еще хочет высказаться?

Ни фига себе несущественные вопросы! В животе у лейтенанта предательски заурчало. Как говориться война войной, а обед по расписанию. Это не он сказал, это народная мудрость. Грабовский лишь слегка пожал плечами, отвечая на укоризненный взгляд друга.

— А куда мы пойдем? Если не в лагерь, то куда?

Женский голос прозвучал на удивление сильно и энергично. Услышав его, разведчик почему-то даже не удивился, что проблема «чего бы пожрать» не взволновала их прекрасную компаньонку.

— А пойдем мы заниматься археологией. — Вторая часть плана Грабовского выглядела как насмешка.

— Это шутка? — Луиза насупилась.

— Ни в коем случае, — командир разведвзвода тяжело вздохнул. — Мы пойдем искать то, что уничтожило подземный поезд. — Марк кивнул в сторону платформы, на которой они приехали.

— А зачем? — Луиза вздрогнула и вся напряглась.

— То, что уничтожило его, может уничтожить и наших врагов. На этой планете есть место либо для нас, либо для них. И вместе мы здесь не уживемся.

— Пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что. Так что ли, господин лейтенант? — Ян Микульский вопросительно уставился на Великого Мастера. Глядя на поляка, Марк подумал, что Микульский верит в Николая, как в Господа Бога.

Но Строгов не оправдал надежд рядового, и чистосердечно в этом сознался:

— Ты прав, Ян. Мы не ведаем, где и что искать, но если хорошо подумать… — Мастер и в самом деле задумался. — Логически подумать… то кое-какие сведения обязательно найдутся.

Все затихли, потому что «колдовал» самый таинственный маг в галактике.

— Действительно странное оружие. Первый раз вижу чтобы отсутствовали следы хотя бы какого-нибудь, хотя бы незначительного термического воздействия. Ничего похожего на лазеры, излучатели, плазмометы или даже на обычную взрывчатку. А о ядерном или термоядерном взрыве я вообще молчу. Еще более необычная штука эти опилки. Никогда бы не подумал, что это продукты разрушения. — Николай замолчал на мгновение, а затем мрачно добавил, — В том числе разрушения живых существ.

В воздухе повисло гнетущее молчание. Луиза молчала потому, что чувствовала приближение того самого страха, с которым она боролась всего час назад. А «головорезы», повидавшие на своем веку такого, что кровь стынет в жилах, пытались представить себе новую, может быть, самую жуткую мерзость. Но что толку пугливо молчать в тряпочку? От тишины информации не добавится. Кто-то должен был сказать правду. Тот, кто сильнее всех.

— Их всех перетерло живьем, — Строгов смотрел куда-то вдаль, словно воочию видел те жуткие события. — Понятно, за столько лет от мягких тканей не осталось и следа, а вот костный порошок сохранился.

— Представляю, какая здесь бурлила кровавая каша, — задумчиво пробубнил Микульский. Поляк сел на холодную стальную плиту рядом с Луизой. Грабовскому на миг показалось, что у бывалого солдата подкосились ноги.

— Скорее всего, оружие, о котором мы говорим, действует по принципу противометеоритной защиты. Надеюсь, все помнят Ульф? — Грабовский не понаслышке был знаком с беспощадными челюстями силовых полей класса «А-1». Он собственными глазами видел, как они перетирали в пыль скалы, боевые машины и тела «головорезов».

Слова Марка стали первой реальной гипотезой, способной объяснить всю ту чертовщину, которая произошла в туннеле тысячу лет назад. Вроде бы все так, вроде бы все сходится, однако Строгов отрицательно покачал головой.

— Силовые поля непременно перемололи бы и монорельс, и шасси вагонов. А между тем их сдержал какой-то жалкий слой смазки.

— Если уж быть точным, то и монорельс тоже кое-где порядком разъело, а слой смазки не такой уж и тонкий. — Микульский знал что говорил. Подчиняясь привычке разведчика, он скрупулезно изучил все, что осталось от подземного состава.

— Из этого сам собой вытекает вывод, что оружие накрывает большую площадь, но, выражаясь фигурально, пробивная способность у него никудышная. — Марк взглядом поискал поддержки у Николая.

— Да, — Мастер согласно кивнул. — Высокомолекулярную броню «Сахая-47» вряд ли возьмет.

— Пока не видел здесь ни одного «Сахая», а вот флаеров противника до фига. — Голос подал молчавший до сих пор Георг Шредер. — Если вдруг окажется, что эта штука бьет плотным сгустком, то мы сможем валить их даже на средних высотах.

— Слушайте, братцы, а может это газ? — Собственная версия осенила Микульского. — Какая-нибудь распыленная в воздухе едкая кислота! Тогда понятно почему она не пробилась под смазку. Кислоты ведь разъедают далеко не все.

— Вот умник нашелся! — не стесняясь присутствия дамы, Шредер сплюнул на пол. — А опилки откуда? И дырки еще эти в монорельсе. Точно термиты постарались.

— Термиты говоришь? — Строгов призадумался. — Это что ж за термиты такие, способные прогрызть высоколегированную сталь?

— Значит, зубы у них из того же самого сплава или даже может из чего покруче. — Скорее всего, Шредер и сам не верил в то, что говорил. Так… ляпнул первое, что взбрело в голову.

— Газ, не газ, термиты, не термиты… хватит гадать на кофейной гуще! Когда найдем, вот тогда и узнаем. — Марк Грабовский покосился на самопальную, еще недавно огненную комету, которую взнуздали и оседлали пятеро отчаянных смельчаков… ну, или придурков. Зависит от того, чем вся эта затея закончится. По крайней мере, в настоящий момент они живы, а реактивный снаряд уже не светится от разогрева.

— Ты прав, — Мастер перехватил взгляд друга. — Время поджимает. Так что, как говориться, свистать всех наверх.