Баллады

Олег Сорокин

Баллады по мотивам Альфреда Хэйдока, пламенного приверженца агни-йоги, Джека Лондона и собственной фантазии в поэтической обработке автора.

Глава 2 песнь о силе духа

ГЛАВА 2

ОДИНОЧКА

ЧАСТЬ 1

Первые дни мне в одиночке жутко было,

Лишь сторожей вещала смена час.

Свет робкой слизью проникал в МОГИЛУ,

А мысли в страхе путались подчас.

Я был ПОЖИЗНЕННЫМ, и сердцу было ясно,

Коль чудом не создам я динамит,

Начальник в заблуждении опасном

Меня до смерти в камере сгноит.

Я мало спал, мой мозг работал много,

Чтобы с ума внезапно не сойти,

Но размышленья были так убоги,

Что мне пришлось игру ИЗОБРЕСТИ:

…Закрыв глаза, путём воображенья

Я возводил в квадраты сонмы чисел,

Я их делил, слагал и в умноженье,

Высот не малых в общем — то достиг.

Я шахматную доску в мыслях строил,

И скоро начал проводить турнир.

Но утомительно играть с самим собою,

Без состязательности скучен этот мир.

Время давило… длилось бесконечно,

И чтоб хоть чем-нибудь себя занять,

Как мог, старался я РАЗБАВИТЬ вечность,

И с мухами стал в камере играть.

Представив зрительно на стене границу,

Старался, коль нарушили, поймать.

При этом нужно было ухитриться

Невольно не поранить, не помять.

Я отводил им время со старанием,

И вскоре начал чётко понимать

Характеры, манеры, их сознание,

Когда и кто хотел со мной играть.

Но вскоре это тоже надоело,

И я невольно обратился в слух.

Я слабый стук и раньше то и дело,

Попеременно ощущал вокруг.

Постукиванья неизменно прерывались

Злым и бессильным рёвом сторожей.

А когда очень им настойчивы казались,

Не ведала их ярость РУБЕЖЕЙ.

Мои СОСЕДИ: Эд Моррель и Оппенгеймер,

Создали азбуку и ГОВОРИЛИ всласть.

Смирительной рубашки им, наверно,

Не раз пришлось изведать… вот напасть.

Я столько сил потратил, разбирая,

По слабым стукам разговоров вязь.

Что нетерпеньем скоро стал сгораем,

И всё же вскоре тайна поддалась.

ЧАСТЬ 2

Профану в общем может показаться,

Что ОДИНОЧКА — вот он — зла предел.

Но ведь ещё возможно издеваться

Над теми, кто пожизненно сидел.

…Рубашка, жажда, голод и побои,

Вот перечисленных УТЕХ расклад.

Но только за ОБЩЕНИЕ ЖИВОЕ,

Пойдёшь на всё и будешь очень рад.

И вот я простучал: — Алло, приятель!

— Кто ты? — с задержкой мне пришёл ответ.

Ведь даже в одиночке обитатель,

Боится провокаций, лжи и бед.

Представился, как мог я неумело,

Но моя СЛАВА и сюда дошла.

А потому был в круг их принят смело,

Вот дар, что мне судьба преподнесла…

Мы долго в эту ночь проговорили,

Общение — связующая нить.

Но ненароком стража разбудили,

Он поспешил о СТУКЕ доложить.

…Нас ПЕЛЕНАЛИ мстительно и злобно,

И сутки я в рубашке пролежал.

Но только случай выдался УДОБНЫЙ,

Всю жизнь свою соседям рассказал.

И незаметно время пролетело

Потом и я услышал их рассказ.

И пусть от пыток огрубело тело,

Общались, не боясь мы, и не раз.

Я часто думал, как достичь забвения,

Если СОЗНАТЕЛЬНЫЙ мне убаюкать дух.

То моё Я конечно, без сомнения,

Отринув плоть, свободным станет вдруг.

Я с детства верил, что это возможно,

И далее Вам это докажу.

Вскрывая память очень осторожно,

Я эпизод из детства расскажу.

ЧАСТЬ 3

В детском сознании память — это нечто,

Что забывать мешает этот мир.

Но в памяти держать всё бесконечно —

Направленный в безумье ориентир.

И в одиночке, где воспоминания

Мне досаждали с каждым днём сильней.

Подспудно жаждал мозг мой ЗАБЫВАНИЯ,

Я посвятил проблеме много дней.

Как выйти из реальности постылой?

Я часто задавал себе вопрос.

Наверное, чтоб «Я» себя забыло,

Самовнушенье нужно, иль гипноз.

Тогда мой дух пленённый плотью бренной,

Сознания покинет тенета.

И воспарит свободно над вселенной,

Души измученной исполнится мечта…

…Путём совсем несложных упражнений

Самовнушенье вскоре я постиг.

Коль долго в точку зреть до исступления,

То в психике происходит сдвиг.

После того в теченье получаса

Мой дух скитался волею небес,

Былое посещая раз за разом,

Но был не управляемым процесс.

И я, очнувшись, вспоминал едва ли

Калейдоскоп событий и времён.

Событья чередою пролетали,

Словно горячечный, бессвязный сон.

Возникло осознанье: лишь при смерти

Воскреснут все предшествующие Я.

Но мне хотелось жить, и уж поверьте,

Цеплялся страстно я за призрак бытия.

…Но вот пришла и эта СМЕРТЬ ПРИ ЖИЗНИ,

И этому меня учил Моррель.

Событие, толкнувшее до тризны,

Враз изменило всё теченье дней.

Мысль о зарытом где — то динамите

Начальнику тюрьмы мешала спать.

И он решился… чтобы дух сломить мой,

Меня в РУБАШКУ снова спеленать.

ЧАСТЬ 4

— Признайся, Стэндинг, — говорил смотритель,

— И обещаю — будешь ты прощён.

Сменю твою я скорбную обитель,

Ты будешь к людям сразу помещён.

Несчастный, если бы мог знать он,

Мой открывая камеры засов,

Что ничего не мог ему сказать я,

И вот РУБАШКА, снова — СТО ЧАСОВ.

Затем ещё, короткий промежуток,

И вновь в рубашку, стынет в жилах кровь.

От долгих и бесчеловечных пыток

Каждый мой мускул источает боль.

— Ты, надо полагать опять, в ПЕЛЁНКАХ, —

Мне ночью простучал вдруг Эд Моррель.

Ему носком ноги — ведь сил, как у ребёнка,

Ответил я по корпусу дверей:

— Да, брат, и кажется, сознание теряю,

РУБАШКА доконала мою плоть.

И сколько ещё выдержу, не знаю,

Он мне ответил: — Сохрани, ГОСПОДЬ.

Тогда готов ты… расскажу я способ,

Как можно эту муку претерпеть.

А ты подумай и задай вопросы,

В ПЕЛЁНКАХ тебе надо умереть.

Не жди, когда все онемеют члены,

Усильем воли умертви их сам.

С пальцев начни и дальше, постепенно

Их ОТКЛЮЧАЙ: и мышцы и сустав.

Но в это надо очень сильно верить,

Трудно начать, потом пойдёт легко.

Ты можешь это сей же час проверить,

Спросил я: — Ну, а смысл в этом каков?

— Когда вся жизнь покинет твои члены,

Душа твоя над плотью воспарит.

И не пройдёт и нескольких мгновений,

Как путь на волю для тебя открыт.

Ведь стены и решётки держат тело,

Но ДУШУ им во век не удержать.

Ты путешествовать отправляйся смело,

Покуда плоть будет во тьме лежать.

Я сам три раза УМИРАЛ при пытках,

И видел тело, как со стороны.

При всём при том, при этих всех попытках

Страдания и боли не страшны.

Ты главное, не позабудь вернуться,

Когда придут тебя РАСПЕЛЕНАТЬ.

А то наверно, сможешь не проснуться,

Я лично так боялся опоздать…

ЧАСТЬ 5

…Когда при помощи самогипноза

Я в транс входил, чтоб будни позабыть,

Сознание бродило где — то в грёзах,

А моё тело продолжало жить.

И плоть моя над разумом довлела,

Мятежный дух не отпуская мой.

И, память контролируя умело,

Его стреножила текущею судьбой.

По методу ж Морреля выходило,

Что первой умирала моя плоть.

А уж потом сознанье уходило,

Все связи с ним сумев перебороть.

…Наутро вновь смотрители ворвались,

На лицах злоба и садистский взгляд.

И вновь мой дух сломить они пытались,

От боли понял, буду смерти рад.

И я решился на совет Морреля

С улыбкою и вызовом во взгляде,

И изумлённо стражники смотрели,

Недоумевая при моей браваде.

— Тебя на десять дней в РУБАХУ СПЕЛЕНАЮТ-,

Смотритель Этертон мне злобно прошипел.

— Поверь мне, ты расскажешь всё что знаешь,

Я в этом очень сильно преуспел.

Вложив всю веру в дерзкую улыбку,

Я усмехнулся лёжа на боку:

— А если встречу Вас такою же улыбкой,

Сокамерникам дадите табаку.

От злости у него белели скулы,

Но он с иронией мне это обещал.

Я ж, не смотря на злобные посулы,

Ему в ответ с улыбкою вещал:

— Всё очень просто, так уж получилось,

И я хочу Вам это доказать.

Во мне так жизни много накопилось,

Что Вы не сможете её отнять.

— Посмотрим, — прорычал он, ПЕЛЕНАЯ,

Улыбка, верь, в разы станет дороже.

Но сдерживая волею сознанье,

Я только усмехнулся ему в рожу.

ЧАСТЬ 6

…Сосредоточив на мизинце волю,

Приказывал ему я умереть.

Борьба между сознанием и болью

Решилась вскоре… наступала смерть.

Я шаг за шагом продвигался дальше,

Нога, колено, мышцы и сустав.

Я не спешил, чтобы избегнуть фальши,

И вскоре чувствовать я ноги перестал.

В безумье разум приоткрыл мне дверцу,

Когда дошёл до уровня груди.

Боялся долго умерщвлять я сердце,

Со страхом мысль шептала: — Погоди…

Но отдышавшись, я продолжил опыт,

Груди нет и не слышен сердца стук.

Лишь Я моё за мозг цеплялось, чтобы

Сознанья лучик вовсе не потух.

И вдруг… я улетел в потоках света,

На плоть свою взглянув, умчался вдаль.

Было прекрасно ощущенье это,

И оказалось, прошлого не жаль.

Ребёнком ощутил себя в видении,

Бродил я по Вселенной вдалеке.

И звёзд касался в светлом упоении,

Хрустальный жезл, зажав в своей руке.

Неслись столетья, путь мой всё светлее,

Вселенской мудрости приблизилась мечта.

Любовью осенённый, став добрее,

Я понял, это — БОЖЬЯ КРАСОТА.

…Боль яростно швырнула дух обратно,

Я вновь себя в рубашке ощутил.

Моррель что — то стучал неоднократно,

А я молился, чтоб он прекратил.

Я так старательно уморил тело,

Что шевельнуть не мог и пальцем ног.

Сознание рвалось и прочь хотело,

Ему ответить я, увы, не смог.

Но лишь Моррель закончил всю тираду,

Я снова смог СКИТАНИЯ начать.

В своих мольбах просил я как награды,

Меня до срока вновь не отвлекать…