Баллады

Олег Сорокин

Баллады по мотивам Альфреда Хэйдока, пламенного приверженца агни-йоги, Джека Лондона и собственной фантазии в поэтической обработке автора.

Глава 3 Песнь о силе духа

«СКИТАНИЯ ДУХА»

ГЛАВА 3

ЧАСТЬ 1

Моррель был прав:.мой дух освободился,

Я вновь «уснул», и в этом сладком сне,

О БОЖЕ, в дремоте я шевелился,

Лёжа на мягком, бархатном белье.

Но всё это меня не изумляло,

Нет, я конечно был самим собой.

Но Дэррель Стэндинга тут было мало,

И жило моё «Я» другой судьбой.

— Эй, Понс! Скорей воды холодной,

Во рту горит, вчера я много пил.

И тут я вдруг заметил, что свободно

С слугою по — французски говорил.

— Ну, как отец-, ворчал Понс с безнадёгой,

— Тот хоть исправился в конце концов,

А Вас встречаю каждый день с тревогой,

Мне современных не понять юнцов.

Он болен был желудком, я слукавил…

— А мне что прерывать песню в полёте?

— Пей, господин, с ворчаньем Понс поправил,

Не повредит, здоровым Вы умрёте.

Соболий плащ мне подавая в руки,

Он всё качал с укором головой:

— Мало отец Вам преподал науки,

К чему такая роскошь, БОЖЕ мой!

Он добывал всё крепкою десницей,

Но и держал добытое в семье.

А Вы транжирите, и может так случиться-

Всё спустите за рюмкой Бужоле.

…Священник тот, о ком вы говорили,

Вас дожидается почти уж два часа.

— Так от чего ж меня не разбудили?

В гостиной раздавались голоса.

Я смутно вспомнил: патер Мартинелли…

— Введите, — он с приветствием вошёл.

— Вы долго мешкаете, граф, на самом деле, —

Он вымолвил мне тот час, как зашёл.

ЧАСТЬ 2

— Хозяин мой начал терять терпение…

— Перемените тон, его я оборвал.

— Здесь Вам уже не Римские владения,

Где августейший правит кардинал.

— И, тем не менее, — он продолжал упрямо,

— Мне велено Вам лично передать,

Чтоб Вы оставили известную Вам даму.

Иначе… — Иначе что, он будет угрожать?

— У августейшего есть на неё планы, —

Невозмутимо патер продолжал.

И Ваши связи с нею не желанны,

Он Вам настойчиво порекомендовал…

— Ну что ж подумаю над Вашим предложением, —

С весёлым вызовом я дерзко произнёс.

— Дайте ответ, владыка ждёт решения,

Иначе сами мы решим вопрос.

Я говорил, что это бесполезно,

Но шанс последний Вам предложен был.

Все знают, что повеса вы известный,

Ну, в общем, я Вас предупредил…

…Мы шли с Филиппой, сердце замирало,

О как она прелестна, хороша.

— Грустить Вам, герцогиня не пристало,

Я Ваш слуга, и шпага, и душа.

Единственная женщина на свете,

Чей нежный взор мои мечты пленил.

Навек запомню я минуты эти,

Я ей на ушко томно говорил.

Но у седого старца, что из Рима

Нам строил козни, длинная рука.

И он мне воспрепятствовал незримо,

Лишь повод не представился пока.

…Бесцеремонно нам прервав беседу,

Мне итальянец Фортини сказал:

— С Вами желают говорить, невежда!

Во мне опять «багровый гнев» вскипал.

— Ивольте подождать, сейчас я занят…

— Я никого не жду, — ответил он.

— Разделаюсь немедленно я с Вами, —

С улыбкой молвил и повысил тон.

Мне б в тот момент немного хладнокровья,

Ведь это провокация, я знал.

Филиппой ослеплённый, и ЛЮБОВЬЮ,

Я раздражённо Фортини сказал:

— Подите прочь, я чрез минуту буду.

Он с наглою улыбкой говорил:

— Месяц взошёл, я буду ждать у пруда.

— Подите прочь! — я снова повторил.

— Я не уйду, — с сарказмом он ответил,

И тут Филиппа мне сказала вдруг:

— Сен — Мор, займитесь типом этим,

Я буду в зале ждать Вас, милый друг.

ЧАСТЬ 3

С таким благословением от милой

Я стал силён, как тысяча чертей.

Да что там Фортини! В могилу

Десяток я отправлю без страстей.

Мы разошлись, чтоб вызвать секундантов,

Первым попался мне Робер Ланфран.

Но до того с одним комедиантом

Столкнулся я, верней, он начал сам.

То был юнец, к тому же очень грубый,

Он пОходя задел меня плечом.

Затем, слова процеживая сквозь губы,

Завёл тираду… знаете о чём…

Всё это не входило в мои планы,

Я извинения принёс юнцу.

Роббер повествовал невеже прямо,

Что ссоры в данный миг я не хочу.

Угрозы я припомнив Ватикана,

Решил, что это, верно, не конец.

Их много есть в обойме старика… и,

Наверно, не последний сей юнец.

Я очень бегло объяснил Ланфрану,

Что было нужно в вечер от него.

Привык владеть оружием он филигранно,

И сам позвал Анри Боэмона для того.

Когда втроём мы подошли к лужайке,

Увидели в сторонке Фортини.

С двумя стоял друзьями в тесной спайке,

И к бою приготовились они.

Луна светила, ярко озаряя,

Лужайку для дуэли, как фонарь.

И на рапирах отблеском играя…

Мы поклонившись, начали как встарь.

Я слыл в Париже славным дуэлянтом,

Но был далёк до славы Фортини.

Хоть был наслышан о его талантах,

Знал, что окончу его жизни дни.

Меня вела ЛЮБОВЬ, а это значит —

Я верил, я её не подведу.

Я хладнокровно выполню задачу,

Быстро и метко к финишу пойду.

Но мой противник — мастер фехтованья,

Себе такую же поставил цель.

Минуту мы сражались со старанием,

Усилия не достигали цели.

Атаки с хладнокровьем ожидая,

Хотел он кисть рапирой отвести.

Чтобы инерцией моей играя,

В ответ удар смертельный нанести.

Я, выпад осознав, сделал обманный,

Но в тот же миг вдруг развернулся сам.

А он шагнул вперёд… клинком пронзённый,

В мгновенье душу отдал небесам.

Мы, сталью «связанные», с ним стояли,

Не сразу свой я выдернул клинок.

Его друзья не сразу осознали,

Кто же из нас падёт, пронзённым в бок.

ЧАСТЬ 4

Откланявшись, уйти мы собирались,

Но преградил дорогу Пасквини.

Да, видно в Ватикане постарались,

Ему я вежливо ответил: — Извини…

Но он пристал, что право, только стоит

Пару шагов нам в сторону ступить…

Ланфрен ответствовал: — Коли Сен-Мор позволит,

Могу и я здесь травы «оросить».

— О нет, мой друг, он будет первым завтра!

— А есть другие? — Вдруг спросил Ланфран.

— Спросите у Гонкура… это правда, —

И я с улыбкою раскрыл их план.

— Всё это завтра, время пусть назначат,

Но Пасквини промолвил: — Не уйдёшь,

И ты сегодня лунною дорогой

В компании с Фортини пойдёшь.

— Уж лучше друг пускай его проводит, —

Заметил я насмешливо во след.

Натянутые нервы, как на взводе,

«Багровый гнев» вновь вызвали в ответ.

А тут ещё юнец им на подмогу,

Покинув бал, спешил наперерез.

Они загородили мне дорогу,

Я яростью воспылал вконец….

— Ну что ж, — ответствовал я им спокойно,

— Вы первый, Пасквини, затем Гонкур.

— И я затем, — сказал юнец довольный,

Но Анри Боэмон прервал наш тур.

— Вы так торопитесь и Вас здесь трое,

И трое нас, закончим этот спор.

Давайте разом мы турнир устроим…

Но де Ланфран ввязался в разговор:

— Они здесь по приказу, Вам не ясно?

Друзей словами охладил я слог:

— Вы вызываете их напрасно,

Их цель одна — чтоб я уйти не смог.

— Что ж, Пасквини, задерживать не буду,

Вас кажется, уже заждался друг.

Давайте к делу, и молитесь чуду!

И мы вдвоём вступили в лунный круг.

О, я решил быть сатаной в тот вечер,

Быстро и метко — вот был мой девиз.

И коль не миновать мне этой встречи,

Врагам преподнесу я свой сюрприз.

Я вновь решил обманный выпад сделать,

И сделал вид, что пропустил укол,

Но он атаку отразил умело,

Шагнул вперёд и… проколол камзол.

Я притворился вдруг что оступился,

Как — будто ранена моя рука.

Шагнул вперёд, как — будто бы открылся,

Конец ознакомительного фрагмента.