Неслучайные встречи

Олег Рой, 2022

Иногда пути людей странным образом счастливо пересекаются. Или расходятся – горько и трагично. Они живут, не замечая вокруг себя знаки, которые подсказывают им, куда двигаться. Они сосредоточены на себе. Они совершают ошибки. И только со временем понимают, что все случайности совсем не случайны. Несколько судеб вот-вот переплетутся, запутаются между собой, превратившись в удивительную историю, наполненную чудесами… «Цветочная коллекция от Олега Роя» – это красочные издания самых лучших и самых полюбившихся читателям лирических романов популярного писателя, многие из которых стали бестселлерами.

Ирбис

Русалочка снова пристально взглянула в зеркало. «Свет мой, зеркальце, скажи…»

Нет, желания у нее, безусловно, остались, но далеко не та щенячья надежда, которая была у нее когда-то в юности. Не профукала ли она уже свое счастье?.. Но она тут же одернула себя, как делала это уже много лет, когда ей приходила охота себя поизводить. Да в конце-то концов. Она взрослая состоявшаяся женщина. Если уж волноваться и колыхаться в страстях, то не ей, а ему. Мужчина предлагает. Женщина выбирает. А не наоборот.

— Татка, таким, как ты, должно везти. Потому что ты… эксклюзив, — как-то сказала ей Катя, когда они коротали время за чашечкой кофе в небольшой уютной кафешке «Красный лев».

— В хорошем смысле, надеюсь? — уточнила Тата.

— Ты моя хорошая. Ну, а в каком еще? — любуясь ею и не скрывая восхищения, подтвердила Катя. — В самом что ни на есть хорошем. Ты такая…

Подруга плавно повела в воздухе рукой, ища сравнения:

— Во-первых, ты утонченная, как француженка. Словно не из нашего мира. Такой экзотический цветок, да притом с мозгами, а мозгами, между прочим, не всякая хорошенькая женщина может похвастаться. Во-вторых, у тебя сейчас сформировалась хватка. И это пополам с шармом, понимаешь? И себя не обидишь, и мужчина при тебе любой расцветет. Если ты этого захочешь, конечно. Тебя можно было бы и стервочкой назвать, но ты слишком милая. Хоть и со стальным стерженьком. Помнишь, как ты раньше любила точить слезу? А теперь ты уверена в себе и успешна, сама это знаешь.

— Вот нахвалила, — смущенная комплиментами, но довольная, улыбнулась та и пригубила еще глоток ароматного моккачино.

Катушка всегда была прямой и очень искренней, да и вряд ли бы она стала льстить Тате с какой-то целью — все свои цели она с юности ставила себе четко, шла к ним бодро и абсолютно самостоятельно. Удивительной женщиной была Катя. Словно бы и не женщиной, а неким… универсальным образом. Прекрасным, стильным, но держащимся несколько отграниченно от «типично женского» образа. Мужчины порой отзывались о ней — «слишком самодостаточна». Да, это было именно так. Поэтому она так искренне восхищалась Татой. В той была эта пресловутая женская «слабость», которой в Катушке с юности не было, которая для мужчин была неким манком. Тату хотелось защищать, оберегать.

«Эксклюзив», «цветок», «стервочка», «француженка» — ух ты, сколько всего наговорила ей Катя. Ах да, еще «успешная». Когда-то она совершенно не была такой, но время идет. Успешная и… одинокая. Когда-то ее это очень огорчало, но не теперь.

Энтузиастка Катя вечно подбивала ее на всевозможные «подвиги». Вот говорят, что «лучше быть, чем слыть». Но Тата вовсе не была такой отъявленной сердцеедкой, как рисовало воображение очередного «сваленного в штабель» мужчины. Да, она могла бы походя разбивать сердца и двигаться вперед победным шагом, попирая шпильками поверженных воздыхателей.

А они повергались, да еще как. Присылали букеты. Некоторые с записочками. Коробочки с дорогими подарками. Подарки возвращались обратно дарителям. Цветы милостиво принимались. Вся эта суета порой царила в модном бутике свадебных нарядов, на ресепшене. Практически всегда Тата сама принимала гостей бутика, и только иногда — две ее молодые, но толковые помощницы. Помощницы отчаянно завидовали — не по-бабски злостно, а совершенно по-девчачьи, с восторгом и обожанием. Потому что хозяйка бутика — а именно Тата была хозяйкой его и еще двух филиалов — не была при своей внешности заносчивой, а при своем статусе высокомерной, к девушкам, у нее работавшим, относилась замечательно. И они ее любили, брали пример с ее умения себя подать. Гордились тем, что работают в таком престижном магазине, причем в статусном районе Москвы.

Но по иронии судьбы владелице сети бутиков одежды и аксессуаров для новобрачных так самой ни разу в жизни и не довелось надеть подвенечное платье.

«Как так?!» — изумитесь вы.

А вот так.

Невольно вспомнишь неэлегантную, но жизненную русскую поговорку — «сапожник всегда без сапог». И здесь она, увы, как нельзя более подходила к ситуации.

— Ну, как твой Ирбис? — полюбопытствовала Катя, когда они за неделю до Нового года снова решили посидеть в «Красном льве» и съесть низкокалорийного салатика.

— А что Ирбис? — пожала плечами Тата. — И с какой радости он мой? У него своя жизнь, у меня — своя.

— В смысле?! — подняла брови подруга.

— В прямом.

— Он же тебя замуж звал!

Тата, не сдержавшись, фыркнула:

— И что, это должно было стать для меня железным аргументом? Можно подумать, колечко на безымянный палец — предел моих мечтаний, и неважно, кто на меня его надел, так, что ли?

— Ну, не знаю, — задумалась Катя, подцепляя вилочкой листик салата и решительно отправляя его в рот. — Все-таки молодой. Красивый. Лихой. Не лихач, а лихой. И предложение сделал не с бухты-барахты, ему же тоже не семнадцать.

На этот раз Тата не стала хихикать, чтобы не обидеть подружку — Катя успела побывать замужем уже шесть раз, три неофициально. И это не сделало ее счастливее. Словно птичка, та перепархивала из дома в дом, но каждый раз уверяла, что это клетка, а в клетке сидеть она была не намерена. Ну, в самом деле, чего ждать от блогерши, психолога, коуча, переводчицы и путешественницы? Что она превратится в домохозяйку? Это тоже не было пределом ее мечтаний…

— Вот еще, — говорила она. — I like to move it, move it.

Предпоследний муж, неофициальный, Леша, ушел от нее, потому что она почти на месяц уехала на Тихий океан, увлекшись дайвингом. А у него был загородный дом, и он мечтал о своем хозяйстве и хотел в скором времени завести курочек и козу… Вот эта коза удручала Катю в особенности.

— ТАТА! — говорила Катушка с возмущением. — Ну вот где я, а где коза?! Хотя Леша порядочный, хозяйственный, конечно… Но коза — это уже слишком. Куда я уеду от этой чертовой козы?!

Последнего мужа, автогонщика, с которым Катя зачем-то расписалась, она бросила через год.

— А сын, между прочим, меня поддержал! — подняла палец Катя.

Сын Катушки, Макс, к маме относился больше как к подружке, даже называл ее по имени… Правда, жил он в Германии с отцом. Вот разве это нормально, когда мать с сыном живут в разных странах? Правда, перезванивались они практически каждый день…

Сын… Эх, Ваня-Ваня… Нет, Ваня — это нынче тема тоже запретная.

Еще Катя говорила, что все ее браки удались. Это была, конечно, шутка, но какая-то грустная. «Ну какой же ты коуч по отношениям, — хотелось порой сказать ей, — если сама все никак определиться не можешь». Но огорчать подругу Русалочка не хотела.

— Все же отношения весьма взбадривают, — настаивала Катя. — Тем более замужество.

— Да предложения-то мне периодически поступают, не в них дело, — покачала головой Тата. — Я не желаю «надевать хомут на шею».

На самом деле с течением лет ей почти удалось убедить себя, что семейная жизнь, с ее обыденностью и размеренностью, скучным ведением хозяйства и неизбежными скандалами, совсем ее не привлекает.

— Ну, с Ирбисом ты точно не заскучаешь, — засмеялась Катушка.

— Я бы поспорила, — возразила Тата. — Замуж, говоришь? Ты ведь помнишь, как мы с ним познакомились? С этим, извини меня, чертом?

Конечно, рассказ об этом знаменательном событии подруги обсудили давным-давно вдоль и поперек — полгода назад, ровно столько, сколько продолжался их роман.

А совсем недавно Тата пережила два совершенно жутких стресса — нет, не на любовной почве, а на семейной, что иногда гораздо разрушительнее. Сначала Ваня устроил то, что лучше забыть, как страшный сон, потом ушла из жизни мама. И теперь всеми силами Тата старалась вновь обрести самообладание и научиться радоваться жизни. Любимая работа как раз очень ей в этом помогала.

Тата две недели как вернулась из Германии, где провела сорок дней со скорбного события. Надо сказать, поездка была инициирована Катей и ее бывшим мужем.

— Татка, одну я тебя тут не оставлю, и не мечтай, — твердо сказала подруга после того, как побывала у нее на третий день. — Я тебе не разрешу быть одной и изводить себя, я тебя знаю.

— Поддерживаю Катушку, — кивнул Виктор, перебрасывая трубку из одного угла рта в другой.

Тата сдалась.

Отъезд оказался очень правильным решением. В Москве Тата захирела бы и затосковала, а ситуация с Ваней усугубила бы все, и кто знает, куда бы все вырулило. А так душа Таты отогрелась в кругу любящих ее людей.

На сороковой день сидели в молчании, вспоминали Зинаиду Алексеевну.

— Интересно, помнит ли Ваня, какой сегодня день, — вздохнула Тата.

И тут раздался звук эсэмэски. Писал Ваня.

«Мам. Привет. Я был на кладбище сегодня. Мне не хватает бабули».

Тата беззвучно заплакала.

— Может, он начал взрослеть наконец? — тихо сказала Катушка.

— Этот процесс может затянуться, — заметил Виктор. — Мне кажется, не нужно ничего форсировать. Все случается в свой черед. У всех…

Еще через несколько дней Тата с Катей вернулись в осеннюю Москву.

— Спасибо, подруга, меня словно перелицевали… — задумчиво произнесла Тата.

— Значит, нужно попробовать начать жить заново, — сказала Катушка. — Для начала заведи роман.

— Катька, ты неисправима, — засмеялась Тата. — Для начала мне нужно посмотреть, что там с бутиками!

А с бутиками все было прекрасно. Дела велись аккуратно, и за эти почти полтора месяца даже немного увеличились продажи.

— Это я активно пропагандирую нашу продукцию, — краснея, пояснила Леночка, помощница. — У меня две бывшие однокурсницы замуж вышли одна за другой. В наших платьях. Ну, и другим рассказали, какая у нас тут красота продается… А конец лета — для свадеб самое то!

И Тата, как и обещала, подняла им с Симой зарплаты.

А теперь она спокойно ехала на любимом красном джипе на встречу с издателем модного женского журнала. Это был довольно престижный журнал, и несколько лет назад сверкнуть на его глянцевых страницах многие почли бы за честь — он освещал события из жизни светских медийных лиц. Медийные лица встречались, ссорились, разводились, женились, и все это было красиво, и все это было на виду. Именно издатель, когда еще в чести были бумажные издания, в свое время вышел на мать Таты как на владелицу нескольких свадебных бутиков. В течение довольно долгого времени они сотрудничали, потом Тата и сама, продолжив мамин бизнес, дала понять, что она партнер, с которым можно и нужно иметь дело.

Продолжали они сотрудничать и тогда, когда освещение светской жизни плавно перетекло в интернет. Конечно, у Таты давно был свой сайт, но с интернет-изданием журнала они продолжали работать и периодически обсуждать, кто в этот раз будет лицом бренда — а может быть, лицами. Это было несомненным успехом — ее заметили, она востребована, она поймала волну.

Имя делается непросто и долго, но если уж это произошло, то удачу нужно не просто поймать, но и суметь не отпустить. Тата сумела. И уже несколько лет наряды из ее бутиков мелькали в печати — она одевала на свадебные торжества не только известных в разных кругах невест, но и их подружек на свадьбы.

И мужское население, конечно же, не было обойдено вниманием свадебной моды. Не стоит думать, что удел жениха — это строгий черный костюм, сия манера одеваться осталась в прошлом. Тате были совершенно не чужды оригинальные креативные веяния, недавно она заключила контракт с потрясающей художницей, которая специализировалась на одежде в технике мокрого валяния из шерсти.

О, что это были за наряды! В нежнейший белоснежный шелк или батист вкраплялись волокна тонкой, почти невесомой шерсти, и на полотне возникали причудливые объемные цветы или морозные узоры. А самые креативные женихи могли щегольнуть лилейным смокингом, молочным жилетом с серебряными пуговками или даже белым цилиндром. В одну из зим именно такая смелая коллекция украсила новогодний выпуск, и состоялась свадьба, и резонанс получился довольно громким. Отголоски его долетели до всех: у модельера появились новые заказы, мастер-классы, и открылось новое направление — ажурный префельт; Тата получила множество новых клиентов, а рейтинг и тираж журнала заметно подскочили.

Потом в мире художников засверкала новая звездочка — девушка, которая своими руками создавала удивительные аксессуары к подвенечным нарядам: украшения в прически, различные колье из удивительных и нежных цветов. Свои изделия она успешно продавала даже за рубежом, и именно с ней был сделан летний выпуск журнала.

На самом деле вся эта круговерть была очень интересной: Тате нравилась праздничная атмосфера, царящая на фотосессиях. Да, конечно, для моделей это было подчас тяжелой работой — часами под слепящим светом софитов с толстенным слоем грима, непременно с улыбкой, несмотря на раздраженные покрикивания особо нетерпеливых фотографов. Но любая подготовка хлопотна, а сам праздник — как фейерверк. Отсверкал, и все. И только фото остаются на долгие годы для воспоминаний.

Теперь, в наступившем октябре, нужно было делать каталог для тенденций поздней осени и потихонечку думать про зиму. Пора отпусков кончалась, нужен был какой-то креатив, новый взгляд на привычную моду. Тата ехала на встречу в самом радужном настроении — сегодня должны были обговорить и подготовить фотосессию с совсем молоденькой невестой. Она была актрисой и певицей, и уже довольно успешной, так что предстоял взаимовыгодный пиар. Мало того, что невеста была хорошенькой, у нее был золотой характер, и ее улыбка, как солнышко, могла осветить самое хмурое настроение.

Нет, Тата не зазевалась — она была очень аккуратным водителем. Но этот черт выпрыгнул ей буквально под колеса на ослепительно-красном (вы подумайте, ТОЖЕ КРАСНОМ!) мотоцикле. Она так и воскликнула: «Черт!», резко ударив по тормозам.

Как же ей не нравился этот визг тормозов! Он погружал в атмосферу тревоги и беды.

Мотоциклист, как в кино, резко накренился и не удержал равновесия. Грохнувшись на бок, он проскользил по асфальту вместе со своей техникой, остановился и остался недвижим.

Тата в ужасе выскочила из машины и, спотыкаясь на каблучках, побежала к упавшему, ожидая самого худшего. Но, слава богу, там не было ни луж крови, ни каких-либо других признаков катастрофы. Да и мотоциклист не просто пошевелился — он довольно резво вскочил. Но тут же и осел обратно на асфальт под изумленным взором Таты: ей казалось, что она присутствует на съемках какого-то экшена. Наверное, сказалось ее перманентное волнение от предстоящих съемок — все вокруг выглядело каким-то нереальным. Но в ее мире не разбивались мотоциклисты, там царил праздник. А это — ну что это за ужас?!

Она рассмотрела упавшего повнимательнее. Точно, какой-то выходец из ада! На алом шлеме маленькие черные рожки, кожаный комбинезон агрессивных тонов — на груди объемная аппликация двух черно-красных чертей, нацеливших друг на друга вилы.

— Вы живы? — крикнула ему Тата.

Вместо ответа он сдернул с себя шлем, выпуская наружу кудрявую копну черных волос.

— Пока жив! — бодро отрапортовал он. — Но с ногой, кажется, проблемы, встать не могу.

— Черт! — снова, не сдержавшись, вскрикнула она.

— Ирбис, — возразил он.

— Что?!

— Ирбис, говорю, — повторил мотоциклист. — Меня так друзья зовут.

«Позер! Пижон!» — про себя негодовала Тата.

Удостоверившись, что с упавшим все в порядке, она очень рассердилась. Оказалось, что это не подросток, как она подумала, а молодой человек лет двадцати шести на вид — практически как ее Ванька. И очень симпатичный. Но даже это не могло ее смягчить — она была напугана, растеряна, выбита из рабочего настроения. И совершенно не знала, что делать. Она понимала только то, что оставить его одного на дороге она не могла.

— Не покидайте меня, — меж тем воззвал «черт Ирбис».

— И не собиралась даже, — огрызнулась она. — Я же понимаю, что вам помощь нужна. Я сейчас вызову вам «Скорую».

— Только не это! — взвыл «черт» — про себя Тата стала называть его именно так. — Болит не колено, а где-то там ниже, значит, скорее всего, не мениск, а просто ушиб. А ушиб — это ерунда!

— Но в больницу все равно надо, — настаивала Тата.

— Надо, — покладисто кивнул мотоциклист, и копна его волос вновь взметнулась над лицом. — Спорить не буду. Только… не уезжайте. Я же за вами как раз ехал.

— То есть? — опешила Тата.

— Я увидел вас через стекло вашего джипа, такую… неземную, — объяснил тот, и обаятельная улыбка осветила его лицо. — И рванул за вами. Совершенно не думал больше ни о чем, только бы догнать, только бы вы не исчезли. Ну, и засмотрелся… Я вообще не падаю, это чистая случайность, руль вильнул!

— Вы ненормальный? — покрутила головой Тата. — У вас, наверное, шок от падения. Вам точно в больницу надо. А у меня сейчас встреча…

— Свидание?! — пылким д’Артаньяном вскинулся Ирбис.

— Переговоры, — нервно выпалила Тата, поднося к глазам часики. — Еще немного, и я на них опоздаю, а это недопустимо.

— Так возьмите меня с собой! Обещаю, я буду смирно себя вести, — попросился Ирбис жалобно и хитро одновременно. — Не покидайте меня…

— Тогда вам придется сидеть и ждать меня в машине, — сдалась Тата: она видела, что странный порывистый незнакомец помирать не планирует, а бодр и весел, а она действительно могла опоздать. — На встречу я вас взять точно не смогу, да и с больной ногой вы далеко не ускачете.

— Я? — возразил Ирбис. — Да я куда угодно хоть сейчас могу скакать, на мне все заживает как на собаке! Но ускакать от вас — выше моих сил.

Тата закатила глаза. «Позер, хвастун и авантюрист», — в который раз подумала она.

— Носитесь с такой скоростью, — проворчала было Тата, но парень возразил, подняв палец:

— Скорость была как раз недостаточная. Именно поэтому и упал. Сманеврировал неудачно. А если совсем честно, повторюсь: засмотрелся на вас и отвлекся, сам виноват.

Тата снова возмущенно фыркнула, но в этот раз промолчала.

Три шага от мотоцикла до машины Ирбис слегка опирался на ее плечо.

— Сильно болит? — обеспокоилась Тата.

— Нет, — гордо отнекался парень, но она видела, что он привирает.

Когда она поняла, что жизни этого хвастунишки ничего не угрожает, она немного успокоилась, но стала теперь волноваться, как бы ей не опоздать на встречу с издателем. В самом Ирбисе Тата не почувствовала никакой для себя угрозы, хоть и видела его впервые.

Тата захлопнула дверцу и тронулась с места, но тут же спохватилась:

— А как же ГИБДД и все остальное?

— Видеорегистратор все зафиксировал, поезжайте спокойно, — отмахнулся Ирбис, снова отбрасывая пятерней со лба непослушную копну волос. — И то, что вы не виноваты, и то, что жертв нет. Ну, отволокут моего Ирбиса на штрафстоянку, ну, заплачу штраф…

— Кого, простите, отволокут? — переспросила Тата. — Вы же сказали, что это вас друзья Ирбисом зовут.

— Я назвал свой агрегат Ирбисом, — улыбнулся парень. — А потом и меня стали так называть. Тут целая цепочка ассоциаций. Это спортбайк «Хонда CBR», «сибир». Ну, а раз сибирский, значит… снег, зима. Снежный барс, ирбис. Ну, и… это не просто мотоцикл, это верный друг.

«Мило, — признала про себя Тата. — Он не лишен романтики».

— И бросили друга на дороге, — не могла не поддеть Тата.

— Не бросил, — возразил Ирбис. — С ним все будет нормально, я позвоню и попрошу. И потом, это только совсем отбитым байкерам их кони важнее человека. Я скорее мотоциклист. Железку свою люблю, но я в самом деле очень хотел с вами познакомиться. Вот, ничего умнее в голову и не пришло…

Тата покрутила головой, но промолчала, хотя и улыбнулась. Бросила взгляд на часики — она успевала.

— Мы с ним были в походах разной степени тяжести, и он всегда меня выручал, — продолжал рассказывать Ирбис. — Я ведь на нем и к Тихому океану ездил.

— Так далеко? — не удержалась Тата.

— Это была моя давняя мечта, — откровенничал парень. — Я с юности технику люблю. Байкером назвать себя, конечно, не могу, повторюсь: это совсем другой образ жизни. Но в моторах разбираюсь и езжу практически с самого детства. И вот моей давней мечтой было отправиться к Тихому океану с друзьями. В прошлом году и ездили, впятером. И ломались, и чинились, и сколько разных приключений! Точнее, ломались все. Кроме моего Ирбиса. А виды какие. А Байкал! Представляете — вокруг столько воздуха, простор, под колесами дорога и… свобода.

Тата представила. Да, наверняка это красиво. Она с удовольствием бы посмотрела… на фотографиях. А вот воображать себя позади наездника на двух колесах, предоставленную всем ветрам, она не просто не могла — не хотела.

— Ну вот мы приехали, — вновь взглянув на часики и успокоившись, что до встречи еще пять минут, сказала Тата. — Ждите меня, но я не знаю, сколько продлятся переговоры. Может быть, час, может быть, больше.

— Подождать вас в плену вашей машины — об этом я мог только мечтать, — снова улыбнулся он. — Правда, у меня более смелая мечта — прокатить вас на своем железном коне…

— Ну, уж вот это точно нет, — язвительно отрезала Тата. — Особенно после ваших сегодняшних полетов. В мои планы не входят повреждения конечностей.

— Честное слово, я действительно отличный наездник, — приложив руки к сердцу, уверил Ирбис. — Асфальтовой болезнью не страдаю.

— Чем?!

— Ну, в смысле редко падаю.

— Но вы же тогда хотели встать и упали!

— Я преувеличил, — повинился Ирбис.

— Это замечательно, но мне пора, извините!

И Тата покинула своего удивительного пленника.

Она не испытывала раздражения, скорее непонятный интерес. К удивлению, она поняла, что он был ей даже чем-то симпатичен. Нечто экзотическое, незнакомое. Как явление вряд ли притягательное — байкеры в ее представлении всегда были чем-то опасным и неприятным. Ее чем-то зацепил конкретно Ирбис. Кажется, он сказал, что вовсе не байкер. Может быть, не все, у кого есть мотоциклы, — байкеры? И они не все такие… ненормальные? Может быть. Интересно, чем он занимается в жизни, когда не гоняет на своем железном коне…

Тата поймала себя на том, что слушает редактора вполуха. Впрочем, пришедшая на встречу та самая молодая невеста вполне мило щебетала, и на этом фоне немногословность Таты была вполне оправданна. К тому же обсуждались рабочие моменты, давно Тате известные, поэтому ее некоторая рассеянность никоим образом делу не помешала. Тата показала новые образцы нарядов, обсудили возможность доставки к сроку фотосессии некоторые понравившиеся невесте модели, выбрали день примерки, фотосалон для съемок, созвонились с фотографом, обговорили каждую деталь. Хотя Тата знала, что в процессе все может измениться, но основное было сделано. И к машине она возвращалась, пожалуй, даже с нетерпением. Во-первых, что греха таить, Ирбис ей понравился, хотя был молоденьким мальчишкой. Во-вторых, Тата все же никогда не была тусовщицей и не имела привычки сажать в свою машину незнакомцев, поэтому к нетерпению примешалась некоторая толика беспокойства.

К ее немалому удивлению, когда она открыла дверцу, Ирбис с заднего сиденья протянул ей милый аккуратный букет розовых роз, ее любимых. Букет походил на свадебный. Она даже ничего не успела сказать, как он предупредил ее вопрос:

— Я из машины не выходил, честное слово. Просто заказал по телефону курьера, и он привез сюда букет. Позвонил друзьям, рассказал, где я оставил своего коня. Нет, даже отмазываться не буду, заплачу штраф как положено… Да, и по бардачку я не лазал. Но про вас я уже немножко знаю. И даже ваш номер телефона.

Перед тем как она успела забеспокоиться, он поднял с сиденья и показал ей бело-розовый прямоугольник ее визитки. Вероятно, она вчера случайно выронила ее и не заметила. Там красовалась фотография букета, похожего на тот, что вручил ей Ирбис, еще были два обручальных кольца, сцепленные одно с другим, и, разумеется, телефоны и адреса ее бутиков. Ах, вот в чем дело! Тут не надо даже обладать дедуктивными способностями.

Тата задумчиво вдохнула нежный аромат роз, прикоснулась щекой к шелковым лепесткам и заметила, что Ирбис наблюдает за ней.

— Хороший слоган у вас для свадебного магазина: «Идеальная пара», — негромко заметил он. — Это и есть главный секрет. В первую очередь не красота платья, а чтобы пара была идеальной…

— Да, — вздохнула она.

Он продолжал рассматривать ее — ненавязчиво, но неотступно. И вопросы его были прямыми и недвусмысленными:

— Почему вы вздыхаете? Ваша пара не идеальна?

Он зашел далеко со своей откровенностью и в известном смысле пересек границы, за которые его не приглашали. Уже после этого вопроса можно было бы решительно отправить его восвояси. Строго говоря, даже раньше. Но Тата не сделала этого. Вместо этого она посмотрела на него точно так же открыто и спокойно:

— У меня нет пары. И я не замужем.

Конечно, она ждала стандартного набора восклицаний: «Как же так?! Не может быть! Чтобы у такой красивой женщины не было пары!» Она слышала это много раз.

Но Ирбис сказал совершенно другое:

— Выходи за меня замуж.

Сначала Тата подумала, что ослышалась. Но Ирбис повторил четко, чтобы сомнений больше не возникало:

— Пару идеальной делают оба. Будь моей женой. И мы попробуем.

На секунду Тате показалось, что ее буквально ошпарили кипятком. Надо сказать, сравнение страшненькое, да и ощущение ее было очень странным. Она рассердилась.

— В больницу! — тоном, который не допускает возражений, заявила она и довольно мрачно рванула с места.

Весь остаток пути они молчали. Наконец Тата притормозила возле медицинского центра.

— Думаю, вы сможете дойти сами, — сухо сказала она. — Раз вы так замечательно умеете преувеличивать.

Вместо ответа он взял ее руку — уверенно, как будто это было ему позволено, — быстро поцеловал и ушел, чуть прихрамывая, но не оглядываясь.

И она без колебаний, не думая, что ведет себя невежливо (а Ирбис как себя повел?!), поехала домой. А дома расплакалась. Поставила подаренные розы в вазу и зарыдала. Она так редко себе это позволяла в последнее время. Ее не понял бы никто — ни подруга Катушка, ни мама, ни сын Ваня. Это прорвалось наружу то, что она так тщательно скрывала от окружающих и от себя самой. Ей так хотелось услышать эти главные для каждой женщины слова — только если бы их произнес другой человек… Но он их не произнес.

На другой день она, успокоенная и упрекающая себя за несдержанность и излишнюю эмоциональность, поехала в бутик — а Ирбис был уже тут как тут. Словно ждал, когда она появится в магазине, и предстал перед ресепшеном («Как черт из коробочки», — машинально подумала Тата). Но одет он был не в кожаный байкерский прикид, а в модный тренч. Октябрь был на удивление сухим и теплым, так что тренч был очень к месту, он придавал вчерашнему лохматому «мальчишке» солидности. Тот даже выглядел старше, чем вчера, и был не таким взлохмаченным — убрал волосы в стильный высокий хвост. Настойчивый байкер — хоть он и уверял, что таковым себя не считает, — вновь принес букет. На этот раз лилии. Две ее молоденькие помощницы, Сима и Леночка, переглянулись и прыснули. Тата тоже сдержанно хмыкнула.

— Я сделал что-то не так? — задрал он брови в искреннем недоумении.

— Да Наталья Николаевна терпеть не может лилии, — краснея, пояснила Леночка.

— Тогда приношу свои извинения, — аккуратно укладывая букет на ресепшен, повинился он, и даже кончик его кудрявого хвоста печально свесился. — И обещаю изучить пристрастия. А в качестве извинения приглашаю даму на ланч.

Тут только Тата поняла, что голодна. До бутика она пробежалась по другим делам, а дома, утром, успела выпить только чашечку кофе, так что ланч был бы очень кстати. «Хитрец», — в который раз подумала Тата, но не стала, как вчера, устраивать сцен.

— Девочки, — обернувшись к помощницам, развела она руками. — Я вас ненадолго покину. Справитесь?

— Мы очень постараемся, — прощебетала обаятельная Сима и улыбнулась, а в дверях уже появились первые клиенты.

Тата была в некотором роде трудоголиком. Ей не просто нравилась ее работа — она знала ее в тонкости и часто проводила на ней слишком много времени. Она понимала, что вполне могла бы позволять себе и расслабиться иногда, только вот не тянуло. И сейчас ее удивило то, что на ланч она отправлялась с видимым удовольствием. Девочки проводили ее улыбками. «Сплетничать будут», — поняла она, но совершенно не рассердилась.

Девочки постоянно подначивали ее обратить внимание то на одного воздыхателя, то на другого. Тата отшучивалась. Неужели на этот раз их начальница и впрямь решила позволить себе хоть какую-то личную жизнь?!

— Итак, в какую часть света ты хотела бы отправиться? — как ни в чем не бывало осведомился Ирбис. — Япония? Грузия? Италия?

Тата быстро сообразила, что он имеет в виду не части света, а рестораны.

— То есть мы уже на «ты»? — хмыкнула она.

— Со вчерашнего дня, — спокойно кивнул он, и она вспомнила, как вчера вместе с предложением руки и сердца он перешел на «ты», словно это было нечто само собой разумеющееся. Ей стало ужасно интересно, чем закончится этот фарс — ничем другим она это и не считала.

Между тем он галантно предложил ей согнутую в локте руку.

— На мотоцикле не поеду, — быстро предупредила она.

— Ну что ж я, мальчишка какой? — усмехнулся он. — Не понимаю, что элегантный костюм от-кутюр надо выгуливать на чем-то более подходящем, чем два колеса?

— Кстати, сколько тебе лет, если ты «не мальчишка»? — спохватилась Тата, ожидая услышать цифру до тридцати.

Оказалось, что Ирбису тридцать два. Ну, допустим… Все равно он же чуть постарше ее Вани. Ну, как «чуть», на шесть лет почти… Какие же открытия ее еще ожидали? Вполне свеженький «Фольксваген» не такого уж древнего года выпуска. «Может, и не мальчишка», — подумала она.

По пути разговорились, и Тата узнала, что Ирбиса на самом деле зовут Андреем, что занимается он туристическим бизнесом, а расслабляться действительно привык, исключительно гоняя на своем Ирбисе, которого любовно называл железякой. «Упаси бог, Ваня увидит и захочет такую же головную боль», — привычно подумала она и привычно себя одернула.

— А у меня идея, — между делом заметил Андрей. — По поводу твоего бизнеса. Необычная, но сразу не отказывайся.

Они уже сидели в небольшом уютном зальчике итальянского ресторана, и он протягивал ей айфон с какими-то фото.

— Это что? — спросила она.

— А это свадьбы. Я же тебе говорил, что потихоньку занимаюсь турбизнесом? Вот эта была в Италии. Мои знакомые. Но эта стандартная. А вот взгляни…

Эдакого она еще даже не видела — невеста в фате, но в шортах, каких-то наколенниках и налокотниках, и жених ей под стать.

— Лонгбордисты, — пояснил он. — И свадьба, соответственно, креативная.

И он включил видео.

Да уж. Нет спору, выглядело это красиво — очень спортивная пара, мчатся наперегонки по асфальтовому треку, лежа на длинных досках, лонгбордах. Короткую фату невесты треплет ветер. Тата почему-то вспомнила, как по асфальту кубарем катился Ирбис. Он мог сто раз повторить ей, что его падение случайно, но оно все равно было. Тата представила, что лонгборд невесты случайно вильнет в сторону на такой скорости, или фата зацепится за что-то… б-р-р.

— Но ты же понимаешь, что это не для всех?!

— Конечно, — кивнул он с энтузиазмом. — А почему бы тебе не сделать у себя на сайте раздел «Не как все»? Хоть как курьез. Ведь люди же разные бывают. А читателей все равно зацепит.

Тата задумалась. Определенный смысл в словах Ирбиса, конечно, был. Ведь и белый цилиндр тоже поймет не каждый.

— Ну, допустим, — снова сдалась она: что-то ему удавалось слишком быстро ее уговорить. — А что ты конкретно предлагаешь?

— А конкретно — лонгбордисты уже были. Свадьбу под водой ты тоже уже наверняка видела. А вот жениха и невесту в белых косухах я еще не встречал, хотя у меня есть знакомые супружеские пары из байкерской тусовки, хотя и не так много. Представляешь, как красиво? И необычно.

— Представляю, — хмыкнула она. — Надо… Надо подумать. Да… Я действительно подумаю.

— Вот и отлично. Нам с тобой пойдут белые косухи, — невозмутимо кивнул Ирбис и протянул Тате меню.

И только через несколько секунд она сообразила, что ее слова «Я подумаю» он отнес совсем к другому. Вовсе не к публикации фото жениха и невесты в нестандартных свадебных мотокостюмах, а к его предложению руки и сердца. И Тата запоздало задохнулась то ли от возмущения, то ли от изумления. «Паренек просто зарывается», — в который раз машинально подумала она и осеклась. Да в самом деле. Она так бурно на него реагирует, словно принимает все эти безумные разговоры всерьез!

Она незаметно перевела дух, опустила глаза в меню и сказала подошедшему официанту:

— Крем-суп из брокколи и «Цезарь» с курицей… Знаешь, — перевела она взгляд на Ирбиса, — если уж мы сюда пришли, то я хочу не о работе говорить, а отдыхать.

Вот так она вернула Ирбису его пас, сделав вид, что не понимает его намеков.

— Все. Отдыхать так отдыхать, — кивнул он и тоже обратился к официанту: — Спагетти с курицей и грибами и пицца «Карбонара»… Будешь пиццу?

— Ты же не хочешь, чтобы я лопнула, — отказалась она.

— Наташа…

— Тата, — быстро поправила она.

— Тата, — проникновенно произнес он. — Мне вправду хочется сделать тебе приятное. Чтобы ты действительно отдохнула. У тебя слишком серьезный вид… Можно я поведу тебя в кино после ланча?

И Тата согласилась. А почему бы и нет? А после кино она окончательно плюнула на все так называемые приличия и отправилась к нему в гости на кофе, прекрасно понимая, что это за «кофе».

Кстати, и кофе он варить умел неплохо, и квартира у него была приличная, в стиле хай-тек — черно-белые тона соседствовали с серебром и неожиданными акцентами алого цвета. Квартира, правда, была куплена ему родителями… Зато нигде не обнаружилось ни одной вещицы, намекающей на присутствие в этом холостяцком логове даже приходящей подруги.

И потекли дни, недели и месяцы «отдыха». Осенний выпуск журнала в самом деле включил фото молодой пары в белых кожаных косухах, штанах и высоких сапогах со шнуровкой — издатель решил рискнуть. Такой раздел Тата не стала бы выделять в отдельную тему, слишком фриково, но как яркий акцент смотрелась эта пара свежо. Задорно улыбающиеся, с белыми шлемами под мышками. Почему бы и нет.

…Однако это был просто выпуск журнала. И если Тате поначалу было действительно интересно, то сейчас она все чаще ловила себя на том, что ей… попросту скучно с ним.

«Заелась дамочка», — непременно скажет кто-нибудь и с обывательской точки зрения будет, вероятно, в чем-то прав.

Вот и аргументы Кати Катушкиной были просто бронебойно железными: «Молодой, красивый, лихой. Ну, что еще надо для счастья?»

И сейчас, в данный момент, когда они поглощали низкокалорийный салатик в «Красном льве», она напирала на Тату этими аргументами, как танк. Тата привычно возражала:

— Катуш, я не могу выходить замуж за каждого молодого и красивого.

— Но тебе же не каждый замуж предлагает, — сердилась, не понимала Катя.

— Да ведь между людьми должно быть что-то общее… кроме постели, — махнула рукой Тата. — А у нас что общего? Да и возраст…

— Послушай, — перебила Катя. — Есть женщины без возраста. Ты же не будешь возражать, что это про нас с тобой.

Тата не могла не признать, что та права.

Ну, во-первых, они обе уже практически перевалили за черту «репродуктивности». Нет, и глубоко за сорок, конечно, тоже можно и выносить, и родить, и даже успеть воспитать. Но сейчас обе женщины решили, что цели и задачи у них были абсолютно другими, свое они уже «оттрубили». Во-вторых, конечно, замужество само по себе вовсе не было у Кати самоцелью.

— Я совершенно не пример для подражания, — честно сказала Катя. — Скорее уж наоборот. Но когда тебе делает предложение человек на двенадцать лет младше, это уже что-то да значит. Что он тебя оценил — именно тебя, а не твой возраст, о котором он, кстати, был прекрасно осведомлен с самого начала.

Вероятно, в отношении Кати к жизни действительно была изрядная доля цинизма. Но, в конце концов, кто сказал, что именно такой цинизм — это плохо?!

— Двенадцать лет разницы — это не приговор и не трагедия, — настаивала Катушка. — Мы с тобой это обсуждали, помнишь?

— Тринадцать, а не двенадцать лет. Это сейчас кажется ерундой, — качнула головой Тата. — А лет через десять? А через двадцать? Еще как аукнется. Замуж ведь не на несколько лет выходят.

— Да? — искренне удивилась Катя, примолкла и несколько минут сосредоточенно поглощала нежные листочки салата. — Поверь, я проходила через это. Сначала все хорошо, а затем чувства притупляются. Причем с обеих сторон. Вылезают несовпадения, на которые глаза уже не закроешь. И что потом? Терпеть и мучиться? Нет, я действительно не призываю брать с меня пример и прыгать из брака в брак. Можно подумать, мне это нравится.

Конечно же, у нее же не было изначальной цели ходить замуж, как в гости. Но так действительно получалось. Случайно…

— Я так не хочу, — серьезно покачала головой Тата. — По мне, лучше одной.

— Слушай, а может, это у тебя просто идеализм? — задумчиво предположила Катушка.

— Ну, какой тут идеализм, — устало отмахнулась Тата. — К тому же сейчас наши отношения с Ирбисом вообще забуксовали. Мы не то чтобы поссорились, а… вот слово очень правильное — разошлись. У нас в самом деле разные интересы. У нас, в конце концов, разные компании. Разные разговоры. У него друзья еще помладше его самого, и им вместе комфортно. А я иногда их просто не понимаю! И чувствую себя какой-то замшелой старушкой с кучей проблем. Мне, к примеру, договора подписывать, а Ирбис предлагает усвистать на Тибет на несколько дней. Еще мне не хватало! Какой мне Тибет?! Вот как тебе — коза…

— Да, коза — это жесть, — вздохнула Катушка. — А сейчас-то у вас что?

— А вот как раз то самое и есть! — сердито отмахнулась Тата, накалывая на вилку кубик фетаки. — Разность интересов. Вот, представляешь, как раз недавно обсуждали с Андреем, где и как встречать Новый год. Я ему предложила полететь вдвоем на Кипр. Там так здорово, я люблю Ларнаку в любое время года… Романтично, красиво. И мы вдвоем. И никто не мешает, ни работа, ни друзья его многочисленные. Так хорошо иногда побыть в тишине, друг с другом, особенно в новогодние каникулы, когда времени предостаточно и не надо ни о чем думать… Сначала он почти согласился, но потом вдруг объявляет: «А у меня просрочен загранпаспорт». Нет, ну ты себе можешь представить?! Человек занимается туристическим бизнесом, и оказывается, что у него просрочен один из самых главных документов! И вот как он дела ведет с такой беспечностью?!

— Ну… — осторожно сказала Катушка. — Бывает все. Еще и не такие истории бывают… У него же не фирма обанкротилась, в конце концов, и не груз наркотиков таможня арестовала…

— Ну у тебя и примеры, — покрутила головой Тата, разгоряченная разговором. — Знаешь, я не собиралась наводить о нем настолько серьезные справки, как интерес к делам его фирмы. В конце-то концов, я ему кто? Инспектор финансовый? Почему меня это вообще должно волновать?!

— Ну, успокойся, — погладила ее по руке Катя. — А дальше?

— А куда дальше-то. — Тата нервно глотнула морса. — В качестве альтернативы он мне предложил один из загородных коттеджей, которые они с друзьями иногда снимают, чтобы тусить. Бассейн, сауна, дикие крики, когда «бомбочкой» в воду, море выпивки, мужчины… нет, МАЛЬЧИШКИ, соревнуются, кто кого поборет, кидают друг друга через плечо, кто-то нюхает коку с барной стойки. А девчонки рассказывают, кто куда съездил, про какие-то свои любовные истории… Да была я один раз с ним там, думала, с ума сойду от скуки, еле выдержала. Одна головная боль, и все. Хорошенькая была бы романтическая встреча Нового года, ничего не скажешь…

Катя снова вздохнула.

— Новый паспорт делать, как ты понимаешь, поздно, до каникул все равно не успеть, — продолжала Тата. — Я ему и брякнула: «Ну, ты как мой Ванька!» Он обиделся, конечно. Вида не подал, но его это задело. Он ведь Лев по гороскопу. Критики никакой не выносит. А я его с ребенком сравнила.

— Ну, какой Ваня ребенок, — пробурчала Катя.

— Никакой, — подтвердила Тата. — Поэтому давай о нем не надо, а?.. Короче, с Андреем не общаемся уже четыре дня. Ни он не пишет — не звонит, ни я. Мы еще так не ссорились. Мы же практически вместе жили. И вот тебе здрасьте.

— Нет, это как-то неправильно, — пробормотала Катя. — И что ты думаешь делать?

— Ничего, — решительно сказала Тата. — Конечно, мне неприятно с ним вот так вот цапаться. Собственно, он и не виноват, ведь это моя идея на Кипр полететь. С другой стороны, может, все к лучшему… И надо ставить точку, а?

Катя покачала головой:

— Но не такую же… Нет ничего хуже, чем ставить точку на такой ноте. Он же и вправду не виноват.

— Знаю, — отвернувшись, буркнула Тата.

— Ну и вот! — подмигнула Катя. — Может, это не точка, а запятая? Подумаешь, повздорили. Самое хорошее — это как раз помириться перед Новым годом. Вот и помирились бы. Предложи ему третий вариант! Не Кипр, не загородный коттедж, а что-то другое. Тоже романтичное, тихое.

— Ресторан «Russian Style»! — вырвалось у Таты.

— Вот именно, — поддержала Катушка. — Твой любимый. Он такой чудесный.

— Знаешь… Если честно… — Тата покусала губу. — Как только я узнала, что Андрей просрочил паспорт, я сразу попросила Леночку, она у меня вместо секретарши, заказать там столик на двоих на новогоднюю ночь. А ему пока не сказала. Чуть позже отобью ему эсэмэской. Я еле успела с заказом, там обычно любят собираться те, кто знает, как там славно. И хорошо, что банкетов там на этот раз не будет — шума меньше.

— Ты просто великий стратег, — вполне искренне заметила подруга.

— Я просто предусмотрительная и прагматичная женщина, — вздохнула Тата. — Но я устала быть прагматичной и предусмотрительной.

— Ну вот и отдохнешь, — заключила Катя. — Мирись, мирись, больше не дерись.

Тата рассмеялась — немного грустно. Но подумала, что Катушка, конечно, права. На такой ноте не расстаются. Они не школьники — расплеваться и уткнуться по своим углам.

К тому же чем ближе подходили праздники, тем больше ей хотелось помириться с Андреем. Он все же хороший… забавный… Лев. И он всегда старался заботиться о ней, как о львице в прайде. И, к чести его будь сказано, одновременно с ней львиц в его прайде не было, Тата почувствовала бы. Конечно, они были — до нее. Он серьезно рассорился с одной за три месяца до встречи с Татой. Она мельком слышала разговоры в их молодежной компании. Девушка как девушка, ничего особенного. Разумеется, кроме того, что «по возрасту она больше ему подходила». Это больно резануло слух, хотя Тата и сама это прекрасно понимала, просчитывала перспективы.

Замуж за него… Да он с ума сошел. Да, он человек неплохой. Даже практически не пьет, что удивительно. Она по привычке все ждала, когда же он, «как все байкеры», сорвется в запой — подсознательно, но ждала. Может быть, просто в глубине души искала повод расстаться?.. Кто же знает. Отчего люди расстаются? Да совершенно по разным причинам. Видимо, Тата действительно хотела найти причину. Потому что по большому счету не любила его.

Катушка сказала ей как-то:

— Дорогая ты моя. Возможно, я покажусь тебе циничной, но если ты хочешь чего-то большого и чистого, то купи слона и помой его. Нельзя страдать всю жизнь по несбывшемуся! Если бога не случилось, его надо придумать, возможно, не один раз. Потому что жизнь должна радовать!

— Но ведь в жизни есть не только радости! — вырвалось у Таты.

Но Катя отмахнулась:

— Ну, кто как воспринимает. Я эгоистка? Возможно. Но я же никому не сломала жизнь!

— Откуда ты знаешь? — тихо отозвалась Тата.

И Катушка примолкла, задумалась, погрузилась в какие-то думы и воспоминания. Расходились из кафе невеселые, но все же обнялись на прощанье, как у них было давно заведено.

— Ванечке от «тети Катушки» спасибо передай. После него мой старенький, но любимый ноут просто летает, — вспомнила та.

— Ты забыла, что мы с ним не разговариваем? — укоризненно посмотрела на нее Тата.

— Забыла, — с вызовом ответила Катя. — Тебе бы уже тоже давно стоило прекратить этот бойкот. Мы с сыном так надолго никогда не ссорились.

— Просто на расстоянии любить легче, — вздохнула Тата. — А тут такие эмоции… И потом, все это ему на пользу. Я имею в виду перерезание пуповины.

— Но не так же, — покачала головой Катушка. — Не в виде бойкота. Татуся… Прости, сейчас опять сделаю больно… Но сначала ты убрала из своей жизни Ваню. Потом, слишком быстро, чтобы опомниться, потеряла маму. Жизнь тебя бомбит, мало не покажется. Ты очень нежная, а пытаешься себя искусственно ожесточить. Зачем?

— Вероятно, я одеваюсь в броню, чтобы оградить себя от дальнейшей боли, — помолчав, сказала Тата.

— Ну и как? Помогает? — тихо спросила подруга.

Тата молча покачала головой. И они снова обнялись.

А за день до Нового года Тата все-таки решила сходить на сеанс аромамассажа. Ее туда чуть ли не силком отправил стилист, незаменимый Сержик.

Сержик был очаровательно бесцеремонным. Всех своих клиенток младше пятидесяти он называл «мать» и на «ты». А вот зато все возрастные у него были «девушками» и на «вы». Сердиться на него было невозможно. Во-первых, он был легок и обаятелен, как большинство стилистов нетрадиционной ориентации, во-вторых, у него были золотые руки. Его обожали все, потому что выходили от него на диво посвежевшими и преображенными.

— Скоро я у тебя из статуса «матери» перейду в «девушки», — пошутила один раз Тата, но он отмахнулся: «Мать, не смеши, не скоро…»

А не так давно, после очередной стрижки, он пристально посмотрел на нее и строго погрозил пальцем:

— Мать! Прекращай уже это.

— Что прекращать? — не поняла Тата.

— Ты очень зажатая, — пояснил Сержик. — Я же тебя сейчас стриг, за плечики потрогал. Зажатые плечики. А это значит что?

— Что?

— На массажик пора. И еще психосоматика, ага. Вот не зря же говорят: «Взвалила груз на свои плечи». Разгружаться надо, хоть иногда…

— Хоть ты посочувствуешь, — вздохнула Тата и встряхнула обновленным каре. — Спасибо тебе, дорогой. Уговорил, пойду на массаж.

— Ну, и я ж еще одно доброе дело делаю, — подмигнул Сержик. — Подружка моя недавно салон открыла. Тайский массаж, медовый, мешочками, антицеллюлитный — все дела. Хорошая девочка, правда. Питерская, мы с ней в Крыму познакомились случайно. Недавно из Питера к нам перебралась, спецов подобрала. Держи визиточку.

— Вот хитрец, — улыбнулась Тата. — Спасибо. Если мне понравится, всем знакомым расскажу.

— На то и расчет, о-осспидя! — закатил глаза Сержик.

И вот, расслабившись на массажном столе в салоне красоты под релаксирующую музыку и чарующие ароматы эфирных масел, Тата взяла в руки айфон и стала набирать текст:

«Ирбис, выходи из зоны молчания. У меня для тебя сюрприз. Если у нас с тобой еще в планах вместе встретить Новый год, то 31 декабря в 21.00 приезжай в ресторан «Russian Style», где заказан столик для нас двоих».

— Повернитесь, пожалуйста, на спину, — попросила в этот момент улыбчивая массажистка, которая и в самом деле великолепно владела профессией.

— Сейчас, только сообщение отправлю, — ответила Тата и торопливо нажала кнопку.