Серый ветер, серая река

Олег Ока

Тема, вроде бы старая, заезженная, параллельные миры, двадцатые измерения… Но здесь ничего этого нет. Мы видим мир так, как воспринимаем его, и это индивидуально. Но не влияет ли наше восприятие на само мироздание?

2. Неуютный вечер

Он пришёл поздно, и Мэрил, услышав звуки, вышла в прихожую, стояла в дверях, смотрела, как он снимает тяжёлые ботинки, вешает куртку. Молчала. Чутьём она угадала настроение, прошла на кухню, включила кофеварку.

— С кем виделся? Не с демонами? — как у него дела, она спрашивать не стала, по его виду догадывалась, что дела, как обычно. И тема эта стала закрытой, нужно будет, сам скажет.

— С Беном…, — она ждала продолжения, и боялась, что он просто замолчит, как у него уже вошло в привычку. Но сегодня было что-то другое. — Поговорили… про жизнь.

— Как у них дела? — под «них» она подразумевала Ирину, жену Бена, и Алан это понял.

— Всё в порядке. Бен… он намекнул, что неплохо нам вместе куда-то поехать, пикник. На недельку. На озёра, или просто в лес…

— Тебе эта идея пришлась по душе?

Он посмотрел на неё, пытаясь по выражению её лица угадать, а что она думает об этом. Ничего не понял, вздохнул.

— Я не знаю. В работе стопор, и когда это пройдёт, я не знаю. А заниматься ширпотребом совсем нет настроения. Просто не знаю. Обсудим это завтра? Я буду дома…

Почему он чувствовал какую-то вину, непонятно, из-за чего, будто пытался что-то скрыть? Ничего плохого в последнее время у него за душой не было, только вот то чувство, о котором он пытался сказать Бену, но так и не смог понятно ничего объяснить…

— Хорошо.

И снова он пытливо вгляделся в её лицо, и опять безрезультатно. Кажется, она ничего не скрывала, и выглядела, как обычно, не видно было, что её тревожат какие-то посторонние мысли, но…

— А у тебя всё сегодня нормально?

— Как обычно. А почему ты спрашиваешь, Алан? Предчувствие? Или, может быть, что-то произошло?

— Всё, как всегда… Всё… хорошо. Никак…

— Может быть, поужинаешь?

— А ты?

— Рано ещё.

— Ладно, давай попозже? Действительно, рано ещё.

В комнате Мэрил просмотрела программу, выбрала какой-то смешной ужастик, знала, что он против не будет, включила, устроилась на диване, приглашающе посмотрела на Алана. Он подумал, помотал головой, присел к рабочему столу, стал просматривать рабочие записи.

— Извини, меня заинтересовала твоя работа, эта схема на кульмане… Я её просмотрела, и, мне кажется, там можно сделать небольшое изменение…

— Надеюсь, ты не вносила изменений в чертёж?

— Нет, я сделала кальку с заинтересовавшего меня фрагмента, и на ней отметила предполагаемые изменения. Тебе интересно?

Всё-таки, она была неплохим электротехником, он часто просил её совета, и сейчас заинтересовался:

— Давай посмотрим.

На рабочем столе она расстелила чертёж, её исправление было совершенно неприметным, и он в который раз удивился, как она смогла вычленить такую мелочь. Всё-таки, профессионализм…

— Видишь? Вот этот мостик. Если его убрать, характеристики выходного импульса практически не изменятся. Только вот здесь необходимо поставить диод… Надо рассчитать его параметры… Но я не совсем понимаю, зачем был нужен тот мостик, кажется, он только усложняет схему?

— Как раз он лимитирует параметры выходного импульса, — пробормотал Алан, бегло проводя расчёты на карманном компьютере. — Может быть это и не важно, я не вполне уверен. Пока не надо вносить изменения в основную схему, надо будет смоделировать процесс… Кстати, сама додумалась? Никто не помогал?

— Обижаете, господин. Да и нет у меня таких подруг. Я не буду больше ничего делать, так, развлекалась. Скучно… без тебя.

Он оглянулся на неё, пытаясь понять, есть-ли какой-то скрытый смысл в её словах (Нет таких подруг? Может быть, есть такой друг?), ничего не понял, склонился над столом, ещё раз просмотрел кальку, сделанную Мэрил, подумал, стоит-ли записать в дневнике о её работе, решил, что пока в этом нет смысла. Зачем отвлекаться на чужое развлечение, может быть, из этого и вырастет что-то серьёзное, но пока это просто… взгляд со стороны.

Он чувствовал себя стеснённо, будто перед ним лежала чужая, незнакомая ему женщина, и он не знал, что можно делать, а что нельзя. Осторожно присел в ногах и почти удивился, когда она положила свои ноги ему на колени.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Но ведь ты рядом, и это хорошо. И спокойно, ведь нет ничего, что могло-бы испортить настроение, нет подводных камней. Что может подарить мужчина женщине? Лучшее, это уверенность в стабильности. Пусть без особо вкусных пирожков, зато надёжно. Не согласен?

— Почему? Только это должно быть обоюдное чувство.

— Алан?… Ведь что-то случилось? Успокой меня, пожалуйста!

— Да, конечно… То-есть, ничего плохого не случилось. Всё хорошо. Пока. Ты не беспокойся.

Это была цветная белая ночь. Внизу колыхался ковёр жёлто-багряных листьев, этим летом листва стала желтеть необычно рано, до конца лета оставался почти месяц. После ужина Чеслов вышел в лоджию, встал у открытого настежь окна, подышал свежим ветерком, потом закурил. Почему-то ему стало грустно. Причины он не понимал, и раньше в такие моменты прислонялся к Мэрил, и всё плохое уходило. Сейчас ничего плохого не было, только некомфортность, и как это относилось к Мэрил, он не знал, и не спешил к ней под крыло. А где она сама? Ему плохо, а она смотрит своих живых мертвецов чёрной ночью. Почему её нет рядом? Ночь великолепная, при чём здесь дурацкие зомби? Он стукнул кулаком по подоконнику, бросил сигарету в пепельницу и решительно прошёл в комнату. Встал перед диваном, загородив очередную экранную мясорубку.

— Алан, ты чего? Что-то случилось?

Он присел рядом, положил ладонь ей на бедро:

— Наверное я немного устал, в самом деле, иногда видится всякая чушь, вот и с Беном… Ладно, проехали. Лиска… пойдём погуляем? Посмотри, ночь какая, как у Гоголя…

Мэрил не поняла — какая ночь? при чём здесь Гоголь? — посмотрела ему в лицо, что-то она там увидела, чего давно не было, и прозвище, которое он присвоил ей с их первой встречи, а потом забыл.

( — Зачем ты называешь меня каким-то животным!…

— Это не животное, это образ. Милый, забавный образ, но если ты против…

А потом, в постели, он горячо прошептал:

— Мэрил, ты чудо!

— Нет! Не надо так! Мэрил, это так формально! Называй меня Лиской, это чудесно, давай, давай-же! Давай ещё, ещё, ещё!…)

— Конечно, — прошептала она. — Замечательно! Пойдём…

И всё было замечательно, только когда они прогуливались под яблонями, глядя, как по Пулковскому проносились легковушки в сторону аэропорта, Алан придержал женщину за локоть:

— Мари, подожди…

— Что такое? Устал? В самом деле прохладно…

— Нет, я о другом. Сейчас думаю над темой… Вот посмотри вокруг. Хороший мир, здесь уютно жить. А если это нам только кажется?

— Не понимаю. Ты в философию ударился?

— Какая философия! Сейчас физика уже метафизикой стала! Почитай интернет!

— Алик, давай не сейчас, ведь хорошо… Давай завтра, а сейчас пойдём отдыхать.

— Ты ещё, как Бен, назови меня сумасшедшим.

— Не назову, я же тебя знаю.

— Подожди! — пальцы на руке Мэрил сжались. — Там что-то есть. За теми кустами…

— Кошка. А может ёжик листья собирает…

— Нет. Слышишь? — и она услышала. Это было рычание.

— Собака. Наверное, мы забрели на чью-то территорию. Пойдём.

Рычание стало захлёбываться, переходя в странный горловой звук, сменилось плачем и перешло в протяжный вой.

— Может быть, она больная? Или травмированная.

— Ты хочешь проверить?

— Нет! — вырвалось у Мэрил. — Но ведь надо что-то сделать? — меньше всего ей хотелось тащить домой больную собаку.

— Я пойду, посмотрю, — Алан неуверенно пошёл к кустам, вглядываясь в сумрак.

— Зря ты. Не надо. Пойдём домой!

Но он уже подошёл к кустам, откуда теперь доносилось стихающее ворчание. И стало тихо. Разведя ветки, он старался разглядеть что-нибудь, всё было плоским, серый фон, тени, чёрные штрихи.

— Нет здесь ничего. — с облегчением объявил он, оборачиваясь к подруге. — Убежала. Или это было что-то другое.

— Ты уверен?

— Подойди, посмотри. Жаль, фонарика нет…

***

Этим вечером в семействе Бена тоже поговорили.

— О чём задумался? — поинтересовалась Ирина, когда они уже остывали в постели. — Что-то было днём? Поделишься?

— Не… знаю, стоит-ли оно того. У Алана опять хандра. По рабочей теме что-то у него не ладится. И с Мэрил… тоже.

— Мэрил? Вот странно. Я на днях её видела, девочка цветёт, будто забеременела. А Алан — что?

— Я не очень разобрался. То-ли ипохондрия, то-ли паранойя. Может быть, просто перенапрягся с работой, он-же сумасшедший… Договорились о небольшом совместном пикнике… Где-нибудь на неделе.

— Но это-же здорово! Только… — она скосила глаза на начинающий уже округливаться животик. — Это для… него будет хорошо?

— Конечно! — удивился Бен. — И тебе не помешает. Подышишь лесом, поплаваешь, травка, пляжик. Думаю, это всем будет на пользу. Завтра с ними созвонимся, уточним, когда и куда. Повторим?

— Через минуту. Бен, ты можешь сказать, что с ними не так?

— Не так? С Алом и Мэри? А что там непонятно?

— Не знаю, — задумчиво протянула Марина. — Вот живут люди, а чего не жить? Ведь нету причин, чтобы не жить. А ведь всё чего-то не так, чего-то надо. А сами знают?

— Ты меня спрашиваешь? Вот на пикнике и проведёшь расследование и доложишь.

— Шутишь? Ты готов? Давай уже, шути дальше.

–… Это было лучше, чем в первый раз, — через некоторое время вздохнула Марина. — Почему всё хорошее быстро кончается?

— «Быстро», это комплимент такой?

— Не придирайся. Быстро, это ощущение. Когда всё хорошо, время летит незаметно.

— А мне показалось, это было долго.

— Разница восприятия мужчиной и женщиной. Это было чудесно. Покурим, и спать?

— Или повторим?

— Видно будет… Пойдём на балкон, ночь хорошая. Кофе, чай?

— Можно стаканчик кваса, если в холодильнике есть.

— Сейчас посмотрю.