IV.
Когда она, пробежавшись по кабинетам с целью узнать последние сплетни, вернулась в офис, встретившая ее в приемной, Томка сообщила, что ей несколько раз звонил Емелин. Странно — подумала Зинаида Евдокимовна, — очень странно. Емелин, с момента его назначения вместо Плахова, везде, где только он мог, позиционировавший себя как члена команды, пришедшей с Кореневым, все это время подчеркнуто дистанцировался от нее, и, как ей передавали, неоднократно не лестно высказывался о ней и ее организации.
Не успела она войти в кабинет, как раздался телефонный звонок.
— Возьми трубку! — крикнула она Томке.
Томка, наполовину просунувшись в незакрытую Зинаидой Евдокимовной дверь, сказала: — Это опять он, Емелин.
Зинаида Евдокимовна подняла трубку телефона.
— Ты что творишь? — не здороваясь, начал Емелин. — Ты, что делаешь, а?
— А, в чем дело? — всполошилась она.
— В чем? Да, мне позвонил Афанасьев и сообщил, что переходит к тебе замом.
— А, Константин Михайлович, — она успокоилась, — так Вы об этом? А разве Вы не знали?
— Конечно, не знал. Ты зачем переманиваешь кадры?
— Да, я и не переманиваю. Для меня самой это было неожиданно.
— Не ври, — грубо оборвал он ее.
— Я и не вру, — она почувствовала, что заводится, — ты словами-то не разбрасывайся. Я, ведь, и ответить могу…
Она, действительно, редко подбирала слова, общаясь с равными ей по должности, не говоря, уж, о ее подчиненных, которые для нее были Элками, Томками, Ирками, Тимками и которым, за редким исключением, она постоянно тыкала… Об их именах и отчествах она вспоминала только тогда, когда ей это было нужно. Вот и сейчас, интуитивно почувствовав, что Емелин — одного с ней поля ягода, что работая без году неделя, он боится остаться без заместителя, везшего на себе весь груз черновой, организационной работы, она перешла с ним на ты.
— Ну, ладно, ладно… — сбавил он обороты, — Ну, ты пойми, не могу я сейчас его отпустить…
— Ничего, приедешь из командировки, тогда…
— Нет.
— Ну, как нет, — чувствуя свое превосходство, она решила уколоть его. — Как нет, если Хорошилина…
— Это ничего не значит, — отрезал он. — Есть Коренев…
Она поняла, что он раскусил ее, и в ответ опять позиционирует себя как члена команды, пришедшей с Кореневым.
— Назначение, наверняка, согласовано с Михаилом Константиновичем — не настаивая, как бы размышляя, произнесла она.
— Конечно, — сообразив, о чем она, ответил он. — А, может, дата перехода-то еще не определена? Хорошилина ее называла?
— Нет. Но я поняла, — она решила подстраховаться, — что вопрос решен, и Афанасьев может приступать немедленно.
— Так, называла? — дожал ее он. — Или нет?
— Нет.
— Ну, тогда так: ты его к себе не приглашай, кабинет не выделяй, а придет сам — найди причину, вообщем, потяни время. Поняла?
— Поняла. — А как долго, вдруг Хорошилина спросит?
— Вот завтра приеду, поговорю, сама знаешь с кем, и все станет ясно… Пока, — он прекратил разговор.
Она понимала, что он сделал ее крайней. Если то, о чем они договорились, дойдет до Хорошилиной, она ей это не простит, и тогда, прощай должность, конец карьере. Но, с другой стороны, и тут Зинаида Евдокимовна повеселела: конечно, Емелин пойдет на все, чтобы задержать переход Афанасьева, а раз так, то удастся ему или не удастся, она в выигрыше.
Во-первых, и это немаловажно, после этого Емелин будет повязан с ней, значит, если понадобится, она может попытаться использовать его в своих интересах. Во-вторых, если удастся то, что она поняла из телефонного разговора, то Хорошилина получит по носу. И, в-третьих, она, Зинаида Евдокимовна Трусина, не зависимо от результатов, становится необходимой Афанасьеву, и, значит, она получает зама, который будет ориентирован только на нее, ну, а уж, она-то придумает как использовать его, особенно, в борьбе с первыми заместителями.
Главное не ошибиться, сделать все, о чем договорились с Емелиным.
Она вызвала Томку.
— Если придет или позвонит Афанасьев, скажи ему, что я очень занята. Поняла?
— Поняла. А кто это?
— Не твоего ума дело. Узнаешь фамилию, так и скажешь, как я велю.
— Хорошо.
— Да, мой мобильный ему не давай.
— Ясно.
— Иди.
Томка пошла к двери из кабинета.
— Нет, стой, — Зинаиду Евдокимовну осенило. — Завтра меня весь день не будет, возможно и послезавтра…
— Но у Вас завтра назначены две встречи.
— Перенесешь!
— На какое?
— Откуда я знаю, на какое! — вспыхнула Зиниада Ефимовна. — Придумай сама.
— Ладно, но Вы, уж, тогда…
— Что я тогда?
— Нет, ничего, — пошла на попятный Томка. — Я хотела сказать, может быть, Вы сами установите даты и время?
— Некогда мне. Посмотри в моем календаре, выбери и завтра мне по мобильному сообщи. Поняла?
— Поняла.
— Все. Я уезжаю. Да, если позвонит Емелин, дай ему мой номер мобильного. И помни, что я тебе сказала про Афанасьева!
Она действительно уехала, не желая встречи и объяснения с Афанасьевым, и понимая, что надо выждать.
…Вечером следующего дня ей на мобильный позвонил расстроенный Емелин. Дату перевода удалось оттянуть только на неделю.
Зинаида Евдокимовна ликовала…
