XII.
Понимая, что сразу сломить Афанасьева не удалось, она решила добиться задуманного, держа его в постоянном напряжении и нанося ему пусть мелкие, но, как она думала, примеривая к себе, болезненные удары.
Первым из них стал ее отказ поддержать подготовленный и предложенный им, во исполнение ее поручения, предварительно одобренный ею же проект реструктуризации организации.
Для этого она использовала первых заместителей. Пожалуй, впервые, Суховей и Товаров после того, как она уже одобренный ею проект направила им для ознакомления, испугались предстоящему значительному изменению привычных их функций и выступили единым фронтом, доказывая ей у нее в кабинете необходимость отклонения проекта и сохранения сложившегося статус-кво.
Ее немного напугало их объединение, напугало потому, что они могли договориться между собой против нее, но и обрадовало, поскольку прикрываясь их мнением, она могла нанести удар по Афанасьеву.
Сообщив на внеочередном совещании в офисе, что к этому вопросу вернется позже, она отпустила Афанасьева в отпуск. Когда же он вышел из отпуска, все уже было закончено, и от первоначального проекта практически ничего не осталось: вместо изменения функционала и структуры, были произведены изменения численности сотрудниках в управлениях и отделах.
На вопрос Афанасьева о причине отказа от согласованного проекта, она ответила, что это результат коллективного обсуждения с участием давно работающих в организации первых заместителей. Она ждала от него бурной реакции, заранее готовилась к ней, вырабатывая линию поведения и готовя ответы, но просчиталась. Афанасьев молча посмотрел на нее и перешел к докладу о насущных вопросах, порученных ею ему до его отпуска.
— Опять он оказался сильнее, — вынужденно призналась она себе. — Ну, ничего, подожду, приползешь…
Вскоре на одного конкурента на ее место, стало меньше.
Суховей, тесно связанная с Хорошилиной, после того, как на неожиданно освободившуюся должность Хорошилиной был назначен Пустовойтов, поумерила свои амбиции, полностью переориентировавшись на Зинаиду Евдокимовну. Зинаида Евдокимовна понимала почему: Суховей решила сохранить за собой занимаемую ею должность, резонно рассудив, что надо выждать, посмотреть как пойдут дела, и при удачном стечении обстоятельств свалить «шефиню».
— А, ведь, она права, — поняла Зинаида Евдокимовна, — действительно, я и сама не знаю, как все повернется, смогу ли я работать с Пустовойтовым. Мне надо уцелеть в начальниках самой, а там посмотрим… Он, в отличие от Хорошилиной пришел со стороны, ничего не знает и не понимает, а, я-то, собаку съела… Надо сделать все, чтобы не допускать ошибок, и светиться, светиться везде, где только можно!
Она еще больше зачастила по кабинетам коллег-руководителей организаций, стала часто появляться и в приемной Пустовойтова, не брезгуя никакой доступной ей информацией, даже той, в какую, никогда бы, не поверила. На проводимых им еженедельных совещаниях старалась воспользоваться любой возможностью, чтобы показать себя умелым и грамотным руководителем. В общем, пуская пыль в глаза, всем кому могла, формировала свой имидж.
Для этого ей как никогда был нужен исполнительный и последовательно действующий, инициативный Афанасьев. Понимая это, она даже на некоторое время прекратила искать возможности для проявления своей ненависти к нему.
— Главное уцелеть самой, а там посмотрим, — только это было у нее на уме. — Главное, уцелеть…
Вот почему, зная, что финансовые отношения на особом контроле Коренева и Пустовойтова, так психанула она, когда финансовое управление нарушило сроки перечисления денежных средств.
Разъяренная, пунцово-красная, ворвавшись к концу рабочего дня в свой кабинет, она вызвала в него Суховей и Товарова.
— Куда вы смотрели? — заорала она, обращаясь к ним. — Вы, что, не знаете, что за такое бывает?
Они, обладавшие правом финансовой подписи, молчали. Суховей смотрела в пол.
— А что случилось? — спросил Товаров.
— Что? — Зинаида Евдокимовна перевела дух. — Подставили!
— Зинаида Евдокимовна, давайте разберемся, — предложил он.
— Разберемся, конечно, разберемся… — угрожающе произнесла она и прервалась. Ей пришло в голову, что происшедшее — это подстава.
— Да, ее подставили, подставили преднамеренно. Но кто? — она посмотрела на Суховоей. — Она? Может, но вряд ли… А, Товаров? Он может. Может! Не, уж-то, решился? Выбрал момент и решился. Ах, ты…
Она лихорадочно стала соображать, что делать.
— Поговорить с Товаровым? Без толку, он будет все отрицать, ничего не скажет, я и сама бы поступила так… А, вдруг, это проверка? Ну, да, конечно, проверка! Проверяют ее! Проверяют, как я могу руководить! — она все больше и больше убеждала себя в этом. — Что делать? Делать-то что?… Надо наказать! Но кого?
— Что будем делать? — обратилась она к ним. — Ну?
— Надо подумать, — ответил, как будто ждал этого вопроса Товаров.
— Он, точно он, — решила она, — Ну, погоди, выкручусь, уж, тогда…
— О чем? Раньше надо было думать!
— Зинаида Евдокимовна, — примиряющее, не смотря на нее, сказала Суховей, — давайте посоветуемся…
— И эта туда же, — зло подумала Зинаида Евдокимовна. — Почувствовала, что можно попытаться извлечь выгоду… А. может, сговорились? Нет, вряд ли…
— Ладно, посоветуемся, — она поняла, как ей надо действовать: главное, чтобы решение, которое она им предложит, было, решением не ее одной. — Надо повязать всех…
Она крикнула Томке, чтобы пригласила к ней Афанасьева.
— Зачем? — не выдержала Суховей. — Он же не занимается финансовыми вопросами.
— Да, не занимается, — поддержал ее Товаров.
— Надо! — отрезала Зинаида Евдокимовна.
Она хотела, чтобы Афанасьев был, на всякий случай, свидетелем принятия решения, да, и, дать еще один повод первым заместителям для ревности к нему.
— Но, тогда надо пригласить и Смирнову, — сказал Товаров.
Она действительно забыла про Смирнову, еще одного своего заместителя, забыла, может быть потому, что привыкла с ее вечно соглашающейся с ее, Зинаиды Евдокимовны мнением, позицией. Она, став начальницей, быстро, буквально, в первые дни после своего назначения, пресекла малейшие попытки Смироновой проявить инициативу, высказать собственное мнение. Робкая по натуре, Смирнова от ее крика и оскорблений, сразу съежилась, как-то даже стала меньше ростом, и теперь не смела лишний раз без приглашения, даже зайти к ней в кабинет, тем более, если в нем находился кто-либо из сотрудников, предпочитая тихо сидеть в приемной с документами, ожидая ее приглашения
— Да, и Смирнову позови! — крикнула она Томке, полагая, что на этот раз присутствие Смирновой не помешает.
После того, как в кабинет, поздоровавшись с присутствующими, уверенной походкой, как всегда с папкой, вошел Афанасьев, и вбежала запыхавшаяся и испуганная от неожиданного вызова Смирнова, Зинаида Евдокимовна, изложила суть происшедшего.
— Ну, что будем делать? — она обвела взглядом находящихся в кабинете.
Смирнова испуганно молчала, Суховей по-прежнему смотрела в пол, Товаров сидел с отсутствующим видом, как будто его это не касалось.
— Он, точно он! — утвердилась в своем мнении она.
— Зинаида Евдокимовна, — начал Афанасьев, — надо выяснить: почему это произошло.
— Что выяснять! — вспылила она. — И так понятно, лодыри и бездельники!
— Кто? — вновь задал он вопрос.
— Кто? — она осеклась, боясь проговориться о своих подозрениях.
— А, действительно, кто? — поддержал Афанасьева Товаров.
— Он еще и ваньку валяет, придуряется, — зло подумала она. — Так я тебе и сказала, что ты!
Она понимала: назови она сейчас Товарова виновником происшедшего, он потребует от нее доказательств. Доказательств, которых у нее, кроме ее убежденности в том, что все это подстроил именно он, нет. А раз нет, значит, она обвинила его, наладившего, как с ней поделились некоторые коллеги-руководители, тесные отношения кое с кем из окружения Коренева, голословно. Получается, что Товаров, сможет использовать это против нее. А там… — ей стало страшно, капли липкого холодного пота потекли по ее спине, — прощай должность, все, конец!
— Что ты предлагаешь? — обратилась она к Афанасьеву.
— Надо получить объяснения от сотрудников финансового управления, проанализировать их, определить причину и виновного, затем принять меры.
— Эка, хватил, — понимая, что он прав, подумала она. — В другое время я бы так и поступила, но не сейчас. Сейчас, именно сейчас, надо принять меры, показать всем, что она, только она знает как руководить организацией и равных ей нет!
— Конечно, давайте потребуем письменные объяснения, — снова вступил в разговор Товаров.
— Как бы, не так, — злясь на Товарова еще больше, подумала она, — ты, конечно, поможешь им их составить, затянешь время, и в результате выйдешь сухим…
— Нет, не пойдет, — отрезала она. — Надо решать сегодня!
— Зинаида Евдокимовна, можно пригласить всех финансистов к Вам в кабинет, поговорить с каждым и принять по итогам решение — предложил Афанасьев.
— А он прав, — чувствуя зависть к нему, быстро нашедшего приемлемое для нее решение, поняла она. — Пусть-ка, они попробуют у меня отвертеться! Заодно, посмотрю, как будут вести себя замы… Авось, Товаров и попадется…
— Хорошо, но только все присутствующие будут принимать участие в разговоре, — категорично заявила она.
— Зинаида Евдокимовна, — сказал Афанасьев, — разрешите мне не участвовать, много других дел, да, и финансовые вопросы вне моей компетенции.
— Нет, — отрезала она, — дела подождут.
Томка вызвала в приемную всех находившихся на рабочих местах сотрудников финансового управления. Они друг за другом входили к ней в кабинет, многие из них пугались, видя находящихся в нем, отвечали на ее вопросы и выходили, оставаясь в приемной.
— Ну, — когда за последней из них закрылась дверь кабинета, спросила она, — что будем делать?
— Надо подумать, — произнесла, молчавшая все время, Суховей.
— Надо, — поддержал ее Товаров.
— Зачем? — вспылила она, понимая, что ничего против Товарова ей получить не удалось. — Не уже ли и так не ясно?
Все молчали.
— Я решила уволить… — начала она, соображая кого из сотрудников финансового управления выбрать жертвой.
— Кого? — встрепенулся Товаров.
— Кого? — как эхо повторила Суховей.
Афанасьев и Смирнова, молча, смотрели на Зинаиду Евдокимовну.
— Лариску.
— Колобкову? — неожиданно для нее удивился Афанасьев.
— Да! А, разве, кто-то против? — она обвела всех взглядом.
— Нет, Зинаида Евдокимовна, — поспешно произнесла Смирнова.
— Пожалуй, надо ее, — не спеша, оторвав взгляд от пола, произнесла Суховей. — Ее.
Товаров и Афанасьев молчали.
— Итак, — она решила подвести итог, — Вероника Александровна и Павлина Харитоньевна согласны со мной. А, вы?
— Согласен! — выдохнул, как ей показалось с облегчением, Товаров.
— Нет, думаю наказывать надо не ее, — сказал Афанасьев. — Не она виновата.
Все недоуменно уставились на него.
— Интересно, — подумала она, не успев хорошенько разозлиться на него, — не уже ли он, что-то знает и решил сдать ей… Но кого? Товарова или Суховей? Скорее всего, Товарова…
— А кто же виноват? — пытаясь скрыть появившийся интерес и косясь на Товарова, спросила она.
Все настороженно ждали ответа.
— Вяткина.
— Вяткина? — опешила она.
— Да.
— Почему?
— Зоя Эдуардовна — начальник управления, обязана организовывать работу своих подчиненных, контролировать их деятельность. Она несет ответственность за результаты работы управления.
— Лариска — заведующая отделом, — возразила, тоном не терпящим дальнейших возражений Зинаида Евдокимовна, — ее отдел должен был перечислить деньги в срок.
— Согласен, но сотрудники ее отдела, как мы все только что слышали, во время подготовили платежные документы, она завизировала их и передала на подпись Вяткиной. А Вяткина продержала их у себя, не подписывая, больше положенного, поэтому, получив от нее подписанные ею платежки, сотрудники отдела Ларисы Моисеевны не успели во время передать их в банк. И. потом, не ясно, почему Зоя Эдуардовна так долго держала их у себя, в этом, на мой взгляд, тоже надо разобраться.
— А он прав, — поняла она, — Лариска и ее девки не виноваты, виновата Зойка. Но если виновата Зойка, то тогда частично виновата и она сама, финансовое управление напрямую замыкается на нее, значит, она, Зинаида Евдокимовна, не контролирует, как положено, работу управления! Ну, толстокожий, это я тебе запомню!..
— И что? Предлагаешь все начать сначала? — она намеренно исказила его предложение.
— Зачем? Не надо, — дружно запротестовали Суховей и Товаров, поддержанные кивком головы молчащей Смироновой. — И так все ясно.
— Предлагаю еще раз поговорить с Зоей Эдуардовной, разобраться до конца.
— Да? — произнесла она и задумалась.
— До какого конца? До того, что Зойка скажет, что она продержала платежки, потому, что я послала ее, вместо себя, договариваться о дополнительном финансировании? И я буду крайней? Ну, уж, нет! Дудки! — она злилась все сильнее и сильней. — Это Суховей с Товаровым должны были отслеживать сроки, а они этого не сделали! Могли бы вместо меня подписать платежки, право такое у них есть… А если все-таки они сговорились? Нет, Павлина на это сейчас не пойдет…
Не зная как поступить, она продолжала размышлять. Все молчали.
Конец ознакомительного фрагмента.
