Последняя битва

Олег Артюхов, 2023

Цикл шести книг «Сторно» проведёт вас по неизвестным, окутанным тайной или молчанием событиям, которые могли бы стать развилками в истории человечества, приведшими к большим и непоправимым бедам, если бы не незаметная помощь неких загадочных личностей. Волей-неволей обычный человек, наш современник, попадает в гущу событий и получает шанс исправить вопиющую несправедливость. Силой ума, силой воли и силой любви удаётся отыскать причину наших бед и несчастий и остановить чужую злую волю. Долгая и причудливая борьба окончена, но то, что приготовила судьба нашему герою, просто не укладывается в голове.

Сторно — термин бухгалтерии, означающий обратную запись, которая предпринимается с целью исправления ошибки. Обычно записывается красными чернилами, поэтому называется “красное сторно”.

Замутнённое густым облаком пыли закатное солнце горело в небе оранжевым шариком. Под ним упряжка лошадей уносила колесницу, тёмный контур которой мелькал в багряном мареве.

— К Тарсу рванули и дальше в Каппадокию, — попытался сплюнуть Рокки, смахивая ладонью со лба грязный пот. — Да, и хрен бы с ними.

— А, вот это вряд ли, — проворчал Ромео, вытягивая из тула две стрелы…

Глава 1

Появление в павильоне хроноустановки тысячи одетых в белоснежную форму моряков вызвало лёгкий переполох. Отправляли то их командами дробненько, в разбежку, а тут из прошлого целый полк заявился.

Ошалевший от изобилия весело гомонящих и азартно делящихся впечатлениями моряков персонал бестолково суетился, не зная с кого и как начать работу. А морякам было от чего возбудиться, ведь, начиная от закладки кораблей до сего момента, там прошло четыре года, а здесь всего двое суток. Привыкнуть к этому парадоксу невозможно.

Собравшаяся особняком наша команда потянулась на выход, где толпились спецы и профессура, а к морякам отправились три адмирала во главе с Авакянцем и начали привычно строить личный состав. Профессор Артемьев пробежался по нам глазами, явно пересчитывая поголовье.

— Все, Сергей Иваныч, — махнул я за спину рукой, — все в наличии. Явились, не запылились и готовы к активному отдыху, переходящему в блаженное безделье,

— Экие вы, братцы, шикарные. Все в белом. Ваши благородия. А войной то от вас всё равно потягивает. Порохом пахнуло, адреналинчиком и дымком печным.

— Это из Порт-Артура привет. Там март на дворе, и печки во всём городе дымят.

— Ишь ты, печки… дымят, — профессор мечтательно улыбнулся и покачал головой. — Сейчас в автобус ступайте и в Центр к медикам дуйте, а я тут с моряками задержусь. Автобусов всё равно не хватит. Придётся делать несколько ходок и снимать с консервации второй уровень базы, — он махнул рукой нам на выход и направился к оживлённо галдящей толпе.

Вопреки своей вредной привычке медики издевались над нами недолго, явно озабоченные перспективой осмотреть тысячу пациентов. Ближе к вечеру мы с Олегом, Ванькой и Сашкой, наконец-то, добрались до дома и заявились во всём параде белоснежных мундиров. Явление двух блудных сыновей с друзьями поверг домашних в лёгкое потрясение: маманя шлёпнулась в кресло, Лара прижалась к стене, а дед приосанился и разгладил согнутым пальцем несуществующие усы.

— Ну и ни хо-хо себе, — растерянно проговорил батя, наклонив голову к правому плечу, и потирая левой рукой шею.

— А вот и мы, покорители высоких широт и солёных ветров, — я широко раскинул руки, обнимая взвизгнувшую Лару, а ребята смущённо топтались за моей спиной.

После шикарного и оживлённого ужина Ванька с Сашкой ушли к нам в коттедж, а я остался у родителей. Бессонная ночь прошла незаметно, и утром мы с ребятами отправились в Орлиное Крыло, где на площади перед базой планировалось общее построение экипажей и прощание. Насколько мне было известно, в Порт-Надежде уже пришвартовались три десантных корабля в ожидании моряков.

Мы успели вовремя, и в ровном квадрате строя по праву заняли свои места.

— Отряд!.. Равняйсь! Смирно! — раздался зычный голос капитана Супрунова. — Товарищ вице-адмирал, экипажи линкора «Тур», балкера «Фортуна» и отряда торпедных катеров построены. Командир эскадры капитан первого ранга Супрунов.

— Здравствуйте, товарищи! — Фасад базы отразил громкий бас адмирала Авакянца.

— Здра жла тащ виц-адм-рал!! — грохнул ответ

— Поздравляю вас с завершением выдающейся и небывалой в истории уникальной операции! Ваша победа в Русско-Японской войне 1904 года — свершившийся факт, и всё, что вы сделали, войдёт в летопись русского флота. Я горд, что имею честь быть вашим современником. Слава вам, герои России! Ура!!

— Ура-а-а-а!!! — сотряс воздух рёв тысячи глоток.

Я стоял с краю строя и наблюдал совершенно растерянные лица сотрудников базы и научного центра, столпившихся вдоль фасада. И вправду зрелище было неординарное и, как оказалось, весьма символическое. Лиха беда начало. Но об этом чуть позже.

После торжественной части моряки погрузились в собранные со всего Лукоморья автобусы и отправились в Порт-Надежду, а меня утянуло на своё сборище начальство: профессора Артемьев и Лябзин, главный администратор Буслаев и главный безопасник Александр. Как выяснилось, в офисе Артемьева была накрыта поляна с коньячком, вином и лёгкой закусью.

— Предлагаю тост, — поднял бокал Артемьев, — за нашего бесшабашного вояку, воеводу, и, не побоюсь этого слова, лихого пирата Павла ибн Сергеича из рода Смирновых.

Все хлопнули по первой, пулей залетела вторая, и потёк разговор:

— Необычные кораблики мы предкам оставили, — проговорил я, стягивая с деревянного шампура шашлычок, — и где они нынче позвольте спросить? Такая техника должна засветиться в истории?

— Она и засветилась, — глотнул минералки Александр. — Когда мы планировали операцию, пришлось вскрыть и изучить совершенно секретные архивы ВКПб и флота, и даже забраться в закрома к японцам. Выяснилось, что были такие корабли, и до начала 19 года прошлого века базировались в специальной секретной базе на севере Сахалина. В годы гражданской войны и интервенции японцев и американцев во избежание захвата оккупантами секретных судов дальневосточное правительство приняло решение затопить корабли в океане на глубине 3 вёрст примерно в 100 милях восточнее острова. Сделано это было вовремя, ибо интерес японцев и американцев к этим кораблям был нешуточный. Так что утопили и «Тура», и «Фортуну» и даже сегодня достать их с такой глубины невозможно. А жаль.

— Если хочешь, но не можешь, значит, не очень то и хочешь, — коньячок меня слегка расслабил. — Надо будет, достанем.

— Э-э-э, кабальеро, — вскинулся Артемьев, — тему за угол не заводи. Нам и своих проблем не разгрести, куда уж антиквариат подымать чёрте с какой глубины.

— Поскольку не всё ещё найдено, то не всё ещё потеряно, — я откровенно потешался, — как случится в проблемах окошко, так и…

— Не желаю ничего такого слушать, — замахал руками профессор, — давайте ближе к делу.

— Всё, как всегда, — прогудел Буслаев, — только с друзьями бутылочку другую прикончишь, и сразу начинают о деле. Эх, Россия-матушка, всё-то в ней шиворот-навыворот.

— Да, нет же, — заюлил профессор, — и вовсе тут никто не собирается производственное совещание устраивать. Но ведь не возбраняется друзьям слегка потрепаться о новостях, то, сё о пикантных событиях с подробностями. Вот, например, есть тут одна особа по имени Мелита, предмет страстного интереса нашего Павла.

— Что, что? — слегка набычился, повысив голос, Буслаев. — И это при жене-красавице и грудном ребёнке? Уточните, Сергей Иваныч?

Александр и профессора откровенно рассмеялись.

— Хватит вам, совсем парня заклевали в самый родничок, — проговорил Лябзин и вкратце рассказал историю инопланетного инкома.

— Тогда чего уж, — выдохнул Буслаев, — но с машиной шашни крутить как-то не комильфо, а, зять?

— Коль для дела нужно, так и с трактором обнимусь, — сделал я грустную физиономию, — на какие жертвы не пойдёшь ради дела, едрён-матрён?

— Вот видите, — оживился Артемьев, — и Пашка тоже о деле, а его вы не ругаете. Развели тут семейственность.

Усидев пару бутылок коньяка, мы разошлись, но в коридоре меня догнал Александр и прихватил за локоть:

— Тут вот какое дело, Паша, — и он быстро оглянулся и озабоченно потёр виски, — пойдём, пройдёмся на воздухе.

В садике вблизи входа на базу Александр потянул меня на скамейку:

— Накануне последнего выхода за кромку у нас прошла серия звонков из Москвы. Не было печали, так… В основном названивали большие военные шишки и кое-кто из правительства. Суть в том, что после атаки ХААРПа и тем более после твоего рейда на орбите, на западе случилась не просто истерика, а настоящее безумие. Серьёзно ударить по России им сейчас нечем, к тому же обеспечение и управление у них основательно подорвано, но… — он сделал паузу, скривившись, будто полынь пожевал, — у них в России всё-таки осталась агентурная сеть.

— Погодь, Саша, — я искренне удивился, — какая такая сеть. Совсем недавно безопасность частым гребнем страну скребла после шпионского скандала с олигархами.

— Всё верно. Но у любой проблемы есть обратная сторона. Пенки с варенья чисто сняли, однако оставшееся варево продолжает потихоньку булькать.

— Ничего не понимаю. Выходит, всему, что мы здесь делаем грош цена и бег по кругу.

— И-и-и, парень, вся наша жизнь в конечном итоге бег по кругу, сплошная дурь и шизофрения. Раздвоение действительности. Только что-то вычистишь и обрадуешься, глядь, а там второе дно заколыхалось. Да, что я тебе впариваю, ты и сам всё на своей шкуре испытал.

— Ладно, философ, объясняй доходчиво и внятно, для моего неискушённого ума.

— Давай свой коммуникатор.

Александр огляделся, поднялся и засунул оба прибора в металлическую урну, подумал и отвёл меня подальше.

— Короче так. Сведения такой секретности хранятся и используются в самых верхних верхах. Наше нынешнее государство изначально возникло с опасными пороками. Те псевдодемократы, которые с Борькой-алкоголиком сокрушили Союз, заложили в Конституцию опасные мины. В ряде статей допускается иностранное присутствие в управлении страной. Поэтому в наших базовых министерствах и важнейших производствах прочно засели представители Международного Валютного фонда, Мировой Банковской корпорации и резервной финансовой системы США. В результате наша экономика перекошена, а многие правила и стандарты контролируются извне. Всё это обзывается — внешнее управление. Таким образом, из страны утекает почти по 1 миллиарду долларов ежедневно. Ты только вдумайся — ЕЖЕДНЕВНО! — Александр замолчал, достал пачку сигарет, повертел, понюхал и положил в карман.

— Мало того, эти самки собаки, — продолжил он, — через долги, компромат и управляемые кризисы держат за горло не только Россию, но и весь мир, и обеспечивают приток доходов в один тайный центр. На сегодняшний день долг всех без исключения стран мировым ростовщикам составляет 50 триллионов долларов! Теперь представь, с каким монстром мы столкнулись. Однако и это ещё не дно. Как известно, в последние четверть века в России сформировался собственный союз олигархов, который кое-как пытается сопротивляться мировой банковской корпорации. Но делает это, стоя на костях российского народа. Не секрет, что все эти Чемезовы, Миллеры, Сечины, Грефы, Токаревы, Дерипаски, Прохоровы, Усмановы, Шамаловы во главе с Ротенбергами, Вексельбергами и Абрамовичами вертят не только структурами власти. А главное то, что ниточки причин и следствий тянутся в полную темноту, значит, всеми событиями управляет кто-то неведомый, большой и многослойный. Вот тебе и весь краткий и унылый расклад, а подробностей тебе лучше не знать, — Александр всё-таки достал сигарету, затянулся, закашлялся и, сморщившись, бросил её в урну.

— А, что там со звонками сверху? — мне вдруг захотелось сплюнуть появившийся во рту противный привкус. Что я и сделал.

— После звонков и указаний в Лукоморье впервые за всё время его существования прибыли военные из генштаба, — он скорчил гримасу, — комиссия по расконсервации военного филиала на нашей базе. И, если это не случайность, то представь, что в ближайшее время в Лукоморье будет твориться? И бежать то некуда!

И тут меня будто под руку толкнули его слова.

— Как это некуда? А остров?

— А Россия?

— А, не много ли ты собрался взять на плечи, дружище?

— Судьба такая, Паша.

— Одно другому не мешает. Ну, хорошо, давай считать остров Онекотан нашей надёжной тыловой базой, а Россию полем. Так пойдёт?

— Так нормально. Что делать будем?

— Не спеши, Саня, разберёмся. Кое-какие козыри имеем. Чем от всех отбрыкиваться, лучше парочке как следует дать в морду.

— Ну, да, как же я мог забыть, что у нас все вопросы решаются мордобоем, — он усмехнулся, и мне показалось с облегчением.

Мы вернулись к проходной, забрав по пути из урны коммуникаторы. Александр чуток разгрузился, а я наоборот.

Незаметно между отдыхом и делами прошла неделя. Вся команда беззаботно разбрелась по Лукоморью, и только сообщение о премьере фильма с коротким названием «Эскадра» заставило всех собраться в киноконцертном зале Порт-Надежды.

Ума не приложу, как у Ополя получаются конфеты буквально из г… грубого материала, из обрывочных съёмок и случайных кадров, рутинных событий и сумбура морского боя. Этот без преувеличения гений репортажа и живого слова и на этот раз умудрился поймать кураж и оседлать события.

Фильм завораживал контрастом взрывного драматизма и повседневной рутины. С экрана буквально дышала история. Ополь собрал все пережитые нами события и мастерски сплёл их с хроникой начала 20 века. Перед зрителями прошли эпизоды строительства кораблей, поход за три океана, спасение «Варяга», бой за Порт-Артур, схватка под Владивостоком с крейсерами Камимуры и, наконец, торжество победы вместе с русскими моряками. На экране прошли кадры с участием адмиралов Макарова, Моласа, генералов Кондратенко и Белого, капитанов Эссена, Вирена, Иванова. В итоге всё сплавилось в потрясающий фильм о том героическом времени.

Все, кто смотрел фильм о наших похождениях в 9 веке, теперь, затаив дыхание, искренне переживали события начала прошлого века. Сказать по правде, я и сам вздрогнул, когда увидел на экране, как меня на мостике накрыло близким взрывом 12-дюймового «чемодана». Представляю, какой фурор произведёт этот фильм во Владивостоке.

Из зала зрители выходили возбуждёнными и оживлённо обсуждающими те события. По пути домой маманя гордо шествовала между нами и в отличие от прошлого раза ни словом не осудила нашу работу. Похоже, лёд тронулся. Дома, выслушав наедине от Лары дежурную порцию упрёков и переживаний и получив ещё больше поцелуев, я заснул под утро абсолютно счастливым.

Рассвет другого дня совпал с раздавшимся из коммуникатора голосом профессора Артемьева, который не оставил мне надежд на продолжение безмятежного сна:

— Привет, Павлик, я рад, что ты уже проснулся и встал. Экая у тебя привычка подниматься в такую рань.

— Э-э-э, Сергей Иваныч, ты часами совсем не пользуешься? Шесть часов на дворе.

— Вот и славненько. Значит, часика через полтора у меня в офисе. — И его лицо исчезло с экрана.

— Тьфу ты, нечистая сила, — я ткнулся в подушку, но сон как ветром сдуло. Похоже, и планы мои тоже накрылись. И за какие такие заслуги судьба одарила меня беспокойным шефом. Умный он и говорит приятно, а работать с ним, как камни таскать.

По дороге свежий ветерок выдул остатки сна и недовольства, и в половине восьмого я вошёл в берлогу профессора бодрым шагом и с почти светлой головой.

— Салюдо, профессоре, но пасаран.

— Насчёт пасарана не уверен, но то что «но», это точно.

— С нетерпением жажду узнать причину столь раннего вздрюка.

— Какой вздрюк, божечка упаси. Веришь, не за что бы тебя не потревожил, но этот твой Коловрат сегодня всю ночь подозрительно ворочался даже в нуль-сфере и пытался что-то пропищать.

— М-м-да, это что-то новенькое.

— Потому и звонил.

— Тогда нечего тянуть, поехали на месте разберёмся.

Через час мы с Артемьевым и двумя операторами задумчиво стояли вокруг перламутровой сферы нуль-пространства, в которой медленно вращался Коловрат и едва заметно шевелил спицами. Торопливо обмахнувшись крестом, я сунул руки внутрь.

«Привет, Мелита, это Павел».

«Привет. Рада, что ты пришёл. У меня к тебе важное сообщение».

«Слушаю».

«От имени своих создателей сообщаю, что твои слова и твои дела ими услышаны и увидены. И хотя прямой контакт преждевременен, в знак заинтересованности открыт канал связи. Конечный терминал, который вы называете Коловратом, теперь можно постоянно носить на себе. Любые самостоятельные действия инкома исключены, и контакт только по твоей инициативе».

«Я рад за тебя, Мелита, теперь мы станем немного ближе и можем спокойно и долго беседовать. А вопросов у меня накопилось немало».

«Я тоже рада, Павел. С тобой интересно общаться».

«До встречи, Мелита».

«До встречи».

Я вытянул руки из сферы нуль-пространства.

— Ну, что? — любопытство профессора зашкаливало. Перескажу сообщение, так он вообще из одежды выпрыгнет.

— Мелита передала весточку от её создателей-титанов.

— Пашка, мерзавец, не тяни! — заорал Артемьев.

— Они готовы к осторожному диалогу через меня. Однако прямого контакта избегают, ибо считают нас обезьянами с ядрёными бомбами.

— Уф-ф! — профессор плотоядно потёр руки, — вот уж доберусь я до этого инкома, иху ж его мамбу!

— Но, но, но. Попрошу без фанатизма, всё-таки меня назначили ответственным за это направление.

— Тем более, Паша. Тем более.

— Успокойтесь, Сергей Иваныч. Давайте сперва для разнообразия шевельнём извилинами. Прикинем приблизительный план общения и изучения. Сами знаете, нас обычно подводят мелочи.

— Принято. Давай думать, — и он озабоченно поскрёб подбородок.

Проторчав в офисе профессора до вечера, я отправился домой, и там, сидя за столом вместе с нашими «воспитанниками» Сашкой и Ванькой, мы с Ларой по традиции шутливо пикировались.

— Послушай, Смирнов, — притворно надула губки смеющаяся Лара, — вот уже через кромку начали шнырять все, кому не лень, а не отправиться в следующий выход и мне?

— Да, вы что, Лариса Ивановна, — взволновались принимающие всё за чистую монету «воспитанники», — это очень опасно! Вам туда никак нельзя.

— Шутит она, ребята, — улыбнулся я, — в экспедиции ей точно делать нечего, а вот в другое место скоро отправится, вместе со всем здешним населением.

— А, вот с этого места попрошу поподробнее, — посерьёзнела Лара.

— Всего сказать не могу. Некоторое время назад мы с профессором Артемьевым задумали создать запасную базу на острове Онекотан, что находится в 300 километрах южнее Лукоморья в цепи Курильских островов. Новая база будет отнесена далеко в прошлое и на той территории будет проведена полная оптимизация климата и всех природных условий. Как говорят некоторые фантазёры — терроформирование. Этот проект связан со сложной международной и внутренней обстановкой. Подготовка переноса практически завершена, за кромку переброшены необходимые мощности, агрегаты и оборудование. На днях отправятся первые колонисты. По плану за шесть десятков лет, что пройдут в прошлом до нашего там появления, будет построена колония не хуже, а во многом лучше Лукоморья.

— Но позволь, Паша, — удивилась Лара, — и здесь прекрасные условия жизни, удивительные люди, замечательные отношения. Зачем всё бросать и менять неизвестно на что?

Я приобнял жену за плечи и чмокнул в макушку:

— Недавно выяснилось, что Лукоморье собираются занять военные. В мире неспокойно, и под тот шум наши рукой водители решили расконсервировать базу на Орлином Крыле. Если это произойдёт, военные в два счёта приберут к рукам всё Лукоморье, а это означает, что наш замечательный край превратится в большую казарму, а все жители будут либо отдавать честь, либо помогать её отдавать, либо вспоминать наше Лукоморье, находясь в стойбище оленеводов. Теперь понятно?

— Предельно. А как же свобода личности, полёт фантазии, вольный труд, передовая наука, прорывные открытия, уникальные производства, наш образ жизни, наши люди?

— Всё, что ты перечислила, будет переправлено на остров. Всё, что нам привычно, важно, памятно, дорого заберём с собой. Люди — по желанию. Но приходится спешить, иначе, пока будем выбирать место под солнцем, наступит ночь.

— Уф-ф, даже мурашки по коже, — передёрнула Лара плечами, — век то какой?

— Сначала хотели в 15, теперь решили в нулевой. С подачи профессора проект получил название «Эдем».

Сашка и Ванька крутили головами, слушая то меня, то Лару. По-моему, этим двум непоседам было без разницы куда отправляться, лишь бы с нами.

На другой день позвонил профессор и пригласил меня слетать на Онекотан. Заехали за Александром, и вертолёт Ми-171 унёс нас на юг.

От полёта над морем, наполненного свистом турбин и бесконечным водным простором, осталось мало воспоминаний. Но вот показался остров, и с высоты двух вёрст я прекрасно его разглядел. Особого впечатления Онекотан не произвёл. Вытянутый в виде теннисной ракетки, на юге он имел расширение с круглой вулканической кальдерой и вулканическим конусом в середине. Этот вулкан Креницына окружало Кольцевое глубокое и чистое озеро. Другой вулкан Немо с полукольцевым озером у основания находился на северной оконечности.

Каменистый остров продувался насквозь со всех четырёх сторон и потому на нём росли только кедровый стланик, ольховое криволесье да густое разнотравье. Из животных прижились грызуны да лисы, не считая обитающих по берегам сивучей.

По мнению научников оба вулкана Креницына и Немо были неисчерпаемыми источниками дармовой энергии. В подтверждение этого на севере острова уже парил комплекс гидротермальной электростанции и возвышался павильон хроноустановки.

Слушая комментарии Артемьева, я ёжился от сквозняка и не мог избавиться от мысли: правильно ли мы избрали для освоения этот богом забытый остров.

— Климат мы поправим в первую очередь, — профессор будто читал мои мысли, — будет здесь райский уголок. Чуть погодя. А сейчас главное — успеть перебросить грузы, оборудование и людей.

Решив проблемные и текущие вопросы, мы вернулись в Лукоморье. В Орлином Крыле всё чаще стали мелькать погоны и фуражки. Как-то незаметно исподволь появились дежурные и дневальные. Ситуация медленно и уверенно выходила из-под нашего контроля. Требовалось срочно ускорить исполнение «Эдема», поэтому Артемьев, Лябзин и Александр полностью на нём сосредоточились. Я же готовился к экспедиции и общался с Мелитой:

«Привет, Мелита».

«Здравствуй, Павел. Как дела? Как Лара, сын? Что новенького?»

«Много чего нового. Лара тебе привет передаёт. У Славки зубы режутся, растёт помалу. Хочу с тобой посоветоваться».

«Слушаю тебя».

«На нашей территории и в мире в целом стало неспокойно. Поэтому наши старейшины решили эвакуироваться в прошлое в нулевой век. Место новой базы остров в 300 километрах южнее Лукоморья. Однако возникла куча проблем. Ты могла бы чем-то помочь?».

«Не обижайся, Павел, но твоя просьба бессмысленна. Ты же системный человек. Сформулируй задачу конкретнее».

«А я уж подумал, что ты отказала. Первое: информационное обеспечение и поддержка моделирования проектов, событий и прогнозов. К сожалению, наша нынешняя электроника даже с твоей новой системой не справляется с массивом информации».

«Передай профессору Артемьеву, чтобы подготовили серверы и локальную сеть, как прошлый раз. Сброшу информацию по созданию более совершенной вычислительной техники на основе иной, чем у вас технологии. У нас она устарела, а для вас будет революционным шагом».

«Благодарю, Мелита. Второе: Пока идёт переброска грузов и переселение, остров Онекотан фактически беззащитен».

«Я поняла, и пришлю три защитных модуля из ближайшего узла. Люди обычно называют их «тарелками», хотя они больше похожи на шары. Ты их видел в Антании. Мало будет трёх, пришлю ещё одно звено. Но во избежание паники предупреди людей на острове о появлении модулей».

«Благодарю, Мелита. Твоя помощь бесценна. До встречи».

Едва услышав о предложениях Мелиты, профессор развил бурную деятельность. Сообразив, что на ближайшие сутки он выпал из реальности, я направился на встречу с Александром, чтобы обсудить предложение Мелиты по обороне острова. Недалеко от выхода из Центра меня резко накрыло. Пространство замерло, время встало.

— Привет, Деми. Рад тебя видеть.

Мальчишка в чёрном облегающем костюме с блёстками сидел в своём неизменном кресле, опираясь щекой на ладонь левой руки, и внимательно меня разглядывал. Смотрел и молчал. Мне стало немного не по себе, и по спине пробежали мурашки. Что-то не так? Неужто я где-то напортачил? Молчание явно затянулось, но я не посмел его прерывать.

— Привет, Павел, — наконец произнёс Деми и сел ровно, — рад встрече. Ваша последняя миссия прошла почти безупречно.

— Однако что-то не видно удовлетворения на твоём лице.

— На самом деле я доволен, но теперь вы приблизились к последним ключевым аберрациям. И хотим мы или нет, но теперь обязаны решить эти задачи.

— Напрасно переживаешь. Через такое прошли, неужели и в этот раз не управимся?

— Проблема в том, что вам противостоит особенный противник. Он имеет десятки имён и сотни лиц. Проще говоря, это организация, которая вот уже четыре тысячелетия потрясает основы вашей цивилизации.

— Да, это меняет дело. В команде всего двадцать два человека и сражаться с многочисленным противником будет непросто.

— Ты, Павел, не понял. Речь не идёт о физическом столкновении, хотя и это тоже не исключено. Ваш противник как змей всё время будет ускользать от прямого противостояния. Такова его тактика: кусать и пожирать, а при опасности брызгать ядом и ускользать. Поразительно, но эта тайная организация, возникшая 40 веков назад, многократно изменяла облик и дожила до настоящего времени. И не просто дожила, а в последнее столетие взяла за горло всё человечество, планируя и осуществляя все конфликты и войны современности. Вы должны будете сделать всё возможное в ходе трёх экспедиций в 18, 16 и 15 века до новой эры, чтобы эта организация не состоялась.

— Интересно, что это за монстр?

— Это тайная организация богатейших людей планеты. Созданная по рассеянному принципу, она присутствует во всех странах, и её существование сходно с вирусом или паразитом, поскольку она встраивается в саму систему, а главной целью ставит выживание любой ценой и благополучное существование за счёт всего остального человечества. Эта тайная теневая организация многократно видоизменялась, приспосабливаясь к разным поворотам истории, и приобрела колоссальный опыт манипуляции человеческой элитой посредством власти и денег. Этим кукловодам безразличны и даже отвратительны устремления и усилия разных народов и их правителей к развитию и независимости. А слово «справедливость» им ненавистно, как филину ненавистен свет дня. Именно поэтому «теневики» стали смертельным фактором для вашей цивилизации. Все предыдущие акции были лишь остро необходимыми коррекциями и подготовкой для этой последней миссии. Если коротко, то задача формулируется так: либо вы остановите «теневиков» и на заре истории, и в настоящем времени, либо человечество исчезнет, как разумная цивилизация, либо скованное цифровым рабством необратимо деградирует до потери воли и личности, что намного хуже смерти.

— Прямо скажу, жутковатая альтернатива, Деми. Однако сам по себе выход в этакую древность подразумевает кучу проблем от свободного владения неизвестным языком до культурных нюансов и знаний местных условий.

— А, на этот случай у вас есть Мелита. Она накопила такой массив информации, который вам даже представить невозможно.

— Принято. Но ты говорил о двух аберрациях. Какова последняя?

— Последняя миссия связана с предстоящей, поэтому говорить о ней пока не имеет смысла.

— Ты прав, и первая то задача запредельна по сложности исполнения. Даже не знаю с чего начинать.

— Всё, как всегда. Изучите предысторию, обстоятельства, язык, культуру, достоверно известные факты и вперёд. А теперь прощай. До встречи.

— До свидания, Деми.

Пространство и время вновь обрели ход, и ноги вынесли меня из дверей Центра. Вот и закончился отпуск, так и не начавшийся. Пора опять собирать команду. Представляю, что придётся выслушать от мужиков о моих диктаторских замашках. Может быть, хоть с Мелитой удастся договориться.

«Интересно, когда это я тебе отказывала», — раздался в голове приятный женский голос.

«Э-э-э, Мелита? А почему?..»

«Что за непонятное удивление? Мой терминал висит у тебя на шее. Думаешь слишком громко».

«Стоп! Ты что же, мысли мои читаешь?!» — меня буквально захлестнула волна ярости.

«Успокойся, чего разбушевался? Мне твои мысли, во-первых, как это вы говорите… до… барабана, а во-вторых, ты не компьютер, и влезть в твою голову я не в состоянии. Дело в том, что сверхмощный разум, которого ты зовёшь Деми, по сравнению с которым я словно пылинка, только что подчинил меня тебе, и я теперь слышу твои мысли, обращённые лично ко мне».

«Ну, Деми! Ну, удружил! Мало было Фила, так теперь и Мелита».

«Не сердись, Павел. Ты же добрый. Кстати, а кто такой Фил? Может, познакомишь?».

«Тьфу ты, нечистая сила! Теперь хоть мозги выключай, как радио».

«Па-а-авел, ты чего замолчал?».

«Ты что, не слышала мои последние мысли?»

«Конечно, не слышала. Ведь ты не обращался ко мне, не упоминал и не думал».

«Так, уже лучше. Хоть с этим разобрался».

«Па-а-авел, как насчёт познакомиться с Филом?».

«Вот же привязалась, как тень: идёшь к ней — убегает, уходишь от неё — тащится за тобой. Отстань. Будет тебе Фил, как только появится».

«Ловлю на слове. Всё, всё ухожу. До свидания».

У входа в Центр я увидел машину Александра и решил вернуться. Как я и предполагал, он оказался в офисе профессора, они оба были заняты. Артемьев жестом отправил меня в комнату отдыха, молча, указав на чайник и холодильник. Заправившись чаем с бутербродами, я завалился на диван, наслаждаясь бездельем.

— Я, когда тебя вижу, дёргаться начинаю и заикаться от ожидания зубодробительных идей и последующих непосильных забот. — Зашедший на кухню профессор подошёл к столу и плеснул в чашку чай. — Что на этот раз?

— Да, так, ничего особенного, — я встал и потянулся, хрустя суставами. — Давеча девушку одну интересную подцепил. Сам знаешь, хорошему коту и в декабре март. Гулял, гулял, да вот зашёл на огонёк чайку попить.

— Пашка, ты сейчас дождёшься со своим блудословием.

— Фразой воздух не испортишь. А бить меня нельзя, дяденька, — гадить стану где попало.

— Ладно, говори, не бойся, не трону.

— Тут давеча Деми заходил…

— Что-о-о?! — горячий чай выплеснулся на колени, Артемьев зашипел от неожиданности и поставил чашку.

— Деми, говорю, заходил. Задачу поставил. Надо Александра позвать.

Около часа мы гоняли тему и вертели её со всех сторон. Не придумав ничего нового, решили начать сбор информации по «теневикам» и максимально подробно восстановить историческую картину. Понимая, что ничего не знаю о том времени, я опять почувствовал себя новобранцем. Значит, пришло время пообщаться с нашими мудрыми наставниками и в первую очередь с профессором Луцким и доцентом Букиной.

Домой я заявился поздно вечером, озабоченный и хмурый. Кое-как Лара заставила меня перекусить и отправила отдыхать. А что толку? Я так всю ночь и проворочался, не решаясь пугать бессонницу утренним сном.

На другой день, наметив сбор нашей команды, я смог собрать поголовье только к полудню. Как ни странно, пришли все, в том числе и новички. Мой рассказ занял около часа, поскольку, помимо основного задания, пришлось излагать и известные факты по ситуации в стране и Лукоморье и раскрывать планы по переносу основной территории на остров Онекотан. Мужики высказались неоднозначно, но общим мнением стало: лучше свобода, чем казарма и лучше махать железом, чем париться внутри него.

— А, вот за кромкой с железом имеется смешной нюанс, — улыбнулся я, глядя на удивлённые физиономии мужиков, — нет там железа, и не скоро появится. Бронзовый век на дворе. Да, и бронзы не ахти как много. Пользуется народ в основном деревом, камнем, кожей, войлоком, глиной обожжённой, неплохие ткани делает. Теперь традиционный вопрос: кто против экспедиции?.. Нет. Следовательно, все — за. А посему с послезавтрашнего утра возобновляем тренировки, лекции и языковые практики.

Весь следующий день мы с наставниками составляли планы подготовки команды. В конце дня ко мне подошёл хмурый Александр:

— Слыш, Паш, а что если начать переброску оборудования прямо отсюда? Сейчас на Онекотан непрерывно идут грузовые суда. Такую массу грузов не утаить. Уже начались разговоры и поползли слухи.

— Нет, Саня, отсюда не выйдет. Прикинь количество потребляемой энергии, всё Лукоморье без света оставим. Да и сама здешняя установка не заточена под переброску большой массы, размеры не те. К тому же угол переброски запредельный, потребуется её перенастраивать. Людей и тонкую аппаратуру отсюда перебросим, а железяки и конструкции, вряд ли.

— Ясно. Продолжим доставлять грузы морем.

По традиции курс лекций начал профессор Луцкий:

— Приветствую вас, други мои, первопроходцы истории и витязи вероятностей. Сегодня начнём серию лекций о театре предстоящих событий.

С древнейших времён Ближний Восток был перекрёстком торговых путей и перемещений народов. А в его центре и тогда и сегодня находилась и находится загадочная страна — Ханаан, ныне занимающая территории современных Палестины, Израиля, Ливана и Южной Сирии.

Благодатный климат и торговля могли бы превратить Ближний Восток в процветающую территорию, но частые природные катастрофы и климатические аномалии, а потом и войны периодически сгоняли людей с насиженных мест и отправляли в путь в поисках покоя и благополучия. Непрерывная миграция основательно перемешала население, сохранив при этом расовые основы. Большую часть Ханаана заняли симиты. К северу и востоку от них расселились иафетические (индоарийские) племена, а к югу и западу — хамиты (северо-африканцы).

О начале истории цивилизаций до сих пор спорят историки, но принято считать, что древнейшей человеческой цивилизацией был Шумер. Возникнув примерно в 3800 году до новой эры в нижнем междуречье Евфрата и Тигра, он процветал почти 15 веков, пока его не захватил расположенный севернее Аккад. Эта симитская страна резко возвысилась при царствовании простолюдина-самозванца, ставшего известным как Саргон (Шаррукен). Создав армию нового типа, он сначала захватил всё Двуречье, а потом расположенные к западу Сирию, Ханаан, Финикию и часть Малой Азии.

Потомки Саргона не отличались хваткой и целеустремлённостью предка, и потому не смогли удержать Аккадскую империю от распада, а череда восстаний и вторжений кочевников и вовсе поставила точку на этой державе. Аккадская империя умирала медленно вплоть до начала 2 тысячелетия до новой эры, когда Ближний Восток охватили кровавые беспорядки.

И вот тут начинается самое интересное. Существует достаточно авторитетное мнение, что на стыке тысячелетий произошли битвы сил неизмеримо более могущественных, чем армии людей. Некоторые энтузиасты считают, что тогда столкнулись в войне некие древние боги…

Я невольно насторожился, внимательно вглядываясь в лицо профессора, поскольку он не должен был знать о наших планах в отношении титанов. Хотя, почему не должен? Надо уточнить у Артемьева. Профессор Луцкий продолжил:

— А для того, чтобы посеять в вас зёрна сомнения, приведу несколько цитат о событиях времён падения Аккада. Для начала цитата из пророка Иезекииля:

«…и я видел, буйный ветер ударил от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из глубины его как бы свет пламени из середины огня…».

Этому свидетельству вторят клинописные тексты Вавилонии:

«…Всё, что обитало в море, даже крокодилы, погибло. Огонь опалял животных, их тела высыхали и становились словно пыль…»

«…люди дышать не могли, ибо злой дух сковал их в объятьях, дожить, не давая до дня грядущего…

губы окрашивались кровью, а лица бледнели от злого ветра…

люди, как черепки валялись, ворота тела загромоздили, там, где народ веселился, трупы навалом лежали, там, где гремели пиры — мёртвый народ…».

— Тоесть вы хотите сказать, — скептически проворчал Ромео, — что древние страны пережили ядерную войну? Но это же невозможно по определению! Какие могут быть атомные бомбы 40 столетий назад?

— Не спорю, — улыбнулся профессор, — на первый взгляд сильно смахивает на выдумки. Но вот вам цитата из канонических ведических текстов «Махабхараты»:

«…Один единственный удар, собравший всю силу вселенной…

ослепительный столб пламени, что ярче тысячи солнц…

неведомое оружие, содрогнувшее землю, посланник смерти, испепеливший целый народ…

Свет сжигал тела так, что нельзя было узнать, кем они были, а людей и слонов несло прочь, как сухие листья на ветру…

У выживших выпадали волосы и ногти, а пища и вода стали ядом…

Тучи и земля смешались, в хаосе заметалось солнце…

вода кипела, рыба в реках сварилась и обуглилась. Воины бросались в горячую воду, чтобы смыть смертоносную пыль…».

— Как вам такое описание загадочной катастрофы? — окинул нас взглядом Луцкий, — между Двуречьем и Долиной Инда свыше полутора тысяч вёрст, а события поразительно схожи и произошли одновременно. Что на это скажут военные спецы?

— Сам не испытал, — проговорил Хакас, — но похоже, что это довольно точное описание ядерных ударов и их последствий. И, если эти территории разнесены, то, как минимум, было два взрыва. А это уже признак войны.

— Итак, господа-товарищи, — усмехнулся профессор, — выяснилось, что на рубеже тысячелетий примерно 40 столетий назад с большой степенью вероятности в центре и на западе Азии случился ядерный конфликт. А, поскольку человечество тогда едва выбралось из каменного века, то участниками того конфликта могли быть только некие представители иной высокоразвитой цивилизации. Примем эту гипотезу, как версию и продолжим. А в дополнении к той гипотезе я расскажу прелюбопытнейшую историю.

В годы падения Аккада имел место отражённый в Библии случай. В 2027 году до новой эры, в год коронации нового царя в столичном городе Ур некий бог повелел молодому жрецу Авраму отправиться в пылающий восстаниями и беспорядками Ханаан для выполнения некого задания. Опасаясь за свою жизнь, трусоватый Аврам направился не на запад к месту назначения, а на север вверх по Евфрату и оказался в городе Харран, древнем культовом центре. Там после смерти отца он возглавил свой род и наладил тесные связи с каппадокийскими ростовщиками.

Прошло несколько лет, и повторный строгий приказ того же бога погнал Аврама в Ханаан. Чудом избежав разных смертельных опасностей, Аврам оказался на месте в самый разгар беспорядков. Обосновавшись в Ханаане, он построил в дубраве Мамре алтарь и подробно со всеми подробностями «молился» своему богу о событиях в Ханаане. Когда ситуация прояснилась бог повелел Авраму срочно отправляться в Египет, где закончилась междоусобица и восстановился порядок. Разведав ситуацию в Египте, Аврам по приказу бога срочно вернулся в Ханаан, поскольку там началось восстание городов Сиддимской долины. Из мятежной страны Аврам так подробно и качественно «молился», что бог обещал ему отдать во владение весь юг Ханаана. Для подавления мятежа аккадский император отправил в Сиддимскую долину карательную армию, и после Битвы Царей восстание было подавлено. Аврам посчитал свою работу выполненной, а Южный Ханаан — своей собственностью. О принадлежности Аврама к некоей влиятельной организации говорит тот факт, что, не имея ни одного воина в своём роду, он вдруг возглавил боевой отряд из 318 головорезов и начал бесчинствовать по всему Южному Ханаану, якобы изгоняя чужеземцев. Однако ханаанеи не пожелали покориться аккадцам и мятеж продолжился.

Наступил 2003 год до новой эры, ставший роковым для всего Ближнего Востока. Накануне событий некие посланники предупредили Аврама, чтобы тот срочно покинул Ханаан, поскольку там намечается полное уничтожение мятежных городов, среди которых были небезызвестные Содом (Сиддим), Гоморра (Гемер) и ещё около десятка. Перепуганный Аврам и его племянник Лот бежали из обречённой страны на юг.

После загадочного удара на месте Сиддимской долины образовалась круглая воронка диаметром около 20 километров, которую заполнила вода Мёртвого моря. Ныне это мелкая южная часть этого водоёма, дно которого выстилает спекшееся до состояния стекла соль. По времени этот удар совпадает с уничтожением древнего Междуречья и Долины Инда.

После окончания той войны Ближний Восток обезлюдел и только через полторы сотни лет его начали заселять кочевые аморейские племена из Северной Сирии.

На этом профессор Луцкий закончил первую лекцию, и мы всей толпой отправились в тренировочный зал, где Ставр начал тянуть из нас жилы, возвращая боевую форму.

После обеденного перерыва нас пригласила в аудиторию Вероника Владимировна:

— Сегодня занятие будет предварительным, и я сразу хочу сказать, что о времени, которое вас интересует известно очень мало, а древние языки вообще неизвестны. Поэтому я немного в растерянности, поскольку не знаю, чему вас учить. Сегодня я расскажу вам об облике и бытовых традициях древних народов Ближнего Востока, а насчёт языковой практики будем думать.

После занятий меня пригласил Сергей Иванович. В его офисе было людно и шумно. Все нависали над компьютерами и что-то страстно обсуждали.

— Павел, заходи, — взъерошенный профессор буквально лучился энтузиазмом, — ты представляешь, Мелита сбросила в сеть абсолютно новую технологию создания информационных систем! Совершенно новая архитектура! Носители на трёхмерных кристаллоидах! Все элементы схемы используются для оперативной памяти, отчего оперативка увеличилась в тысячи раз. Экран не нужен, голограмма! Виртуальные пространственные сенсоры. Паша, это отрыв лет на двести!

— А, как насчёт производства?

— Всё подробно расписано! Детально! Спецы до скелета обглодали информацию, и первые приборы начнём строить уже через неделю. Уф-ф-ф. Голова кругом!

— Ну, что ж, коль у вас тут такое оживление, пойду я. Не буду лишать вас счастья, поскольку оно состояние сиюминутное и пугливое.

— А, что приходил?

— Кое-что придумал, но это терпит. Кстати, что по Онекотану?

— Там сейчас Александр трудится. Вот-вот стартуем, и посему на первое место выходит безопасность.

— Ладно, заскочу через пару дней. Оревуар.

Дома пришлось разруливать неожиданную проблему. Ваньке и Сашке вдруг взбрело в голову, что они нам с Ларой мешают жить. Пришлось на них матерно наорать, а Лара потом их обнимала, гладила и успокаивала. К вечеру всё устаканилось.

Ночью снилась какая-то чертовщина, заставившая проснуться. Однако выяснилось, что разбудил меня Коловрат. Четыре часа ночи! Я был вне себя от злости:

— Мелите приспичило пообщаться?

«Не сердись, Павел, — раздалось в голове, — ты слишком громко думал во сне. Контроль ослаб, и подсознание вытащило наверх твои тревоги и проблемы. Я не хотела, но не могла не услышать эти ментальные вопли. Кое в чём могу помочь».

— В чём? — буркнул я и проглотил стакан воды.

«Например, с освоением языков древнего Ханаана и Египта. В те времена мои модули работали весьма активно, так что я наслушалась и насмотрелась более чем достаточно».

— Ты хочешь сказать, что можешь научить нас древним языкам? — я застыл в терпеливом ожидании.

«Не вас, а тебя. С другими людьми у меня нет ментального контакта».

— И как ты себе это представляешь?

«Я буду напрямую передавать тебе речь, произношение, акценты, грамматику, а также особенности общения, а ты будешь транслировать аудитории».

— Мелита, ты гений!

«Знаю».

— Когда начнём? — сон с меня словно ветром сдуло.

«Завтра и вплоть до перехода, и даже там за кромкой. Аккадо-вавилонский язык несложный, но там много интонаций. Египетский язык сложнее, но интонаций намного меньше».

На другой день первым нас взял в оборот профессор Луцкий:

— Продолжим, други мои. После падения Аккадской империи и непонятной уничтожительной войны на историческую арену вышли сирийские кочевники-амореи, относящиеся к северным симитам. В разорённое Двуречье вторглись аморейские племена, которые оккупировали всю Вавилонию.

Шёл 18 век до новой эры. В отличие от Двуречья в Египте восстановился порядок и закон под властью фараонов 12 династии. Однако на фоне благополучия и процветания в стране наметилась необычная тенденция. Начал нарастать поток переселенцев из Ханаана. Несомненно, причинами той миграции было уничтожение городов Сиддимской долины, непонятный мор, эпидемии и последующие беспорядки. И основной массой переселенцев из Ханаана были симиты.

Здесь уместно кратко рассказать о структуре сложившегося к тому времени симитского сообщества.

Как известно, к северу от Вавилона издавна обитали симиты-аккадцы, внешне и культурно отличающиеся от соседних шумеров. Аккадцы носили длинные волосы, усы, бороды, за которыми тщательно ухаживали, и предпочитали длинные многослойные одежды. Они традиционно занимались торговлей, ремеслом и охраной караванов.

К северо-западу от Вавилона на Средиземноморском побережье и прилегающих районах Каппадокии обосновались самые богатые симиты-ретину, занимающиеся исключительно аферами, спекуляциями и ростовщичеством. От иных народов они отличались особым облачением: красными одеждами, крестообразными повязками через грудь и длинными по локоть перчатками. Они охотно кредитовали правителей разных стран, а также, имея главной целью обогащение, активно участвовали в разных интригах, заговорах и конфликтах.

Между этими наиболее развитыми северными регионами в Заречье (тоесть за Евфратом, в Сирии) жили полукочевые симиты-темегу, к которым относились и вездесущие воинственные амореи.

Дальше к югу обитали симиты-ааму — кочевые полудикие племена скотоводов. Ааму бродили по всему Ближнему Востоку, по сухим степям от Заречья до Аравии, одевались в шкуры, грубый войлок, в выменянное на овец сукно, носили длинные волосы, косы и бороды.

Кстати, та самая история Аврама произошла во времена массового переселения симитов-ааму в Египет. Миграция ааму на рубеже 2 и 3 тысячелетий была столь массовой, что за два века они буквально наводнили Восточную Дельту, вытеснив оттуда египтян.

Период благополучия Среднего царства длился в Египте относительно недолго, и к 18 веку до новой эры из-за жестокой борьбы за власть начал назревать опасный политический кризис. Последнего слабовольного фараона 12 династии сменила царица Нефрусебек, правление которой ввергло страну в упадок.

В те же годы, а если быть точным, в 1792 году до новой эры на трон Вавилона сел молодой аморейский правитель Хаммурапи. Получив в наследство крошечное царство в 80 вёрст в поперечнике и окружённое врагами, Хаммурапи сразу заключил союз с северным соседом — Ашшуром, что позволило Вавилону выжить и сохраниться.

Следующие тридцать лет Хаммурапи проводил хитрую изворотливую политику, легко вступая в союзы, и не менее легко сталкиваясь с соседями в драке. Перелом наступил, когда Хаммурапи заключил союз с царством Мари, расположенном выше по течению Евфрата. Вместе с марийским царём Зимрилимом он подчинил все земли к западу от Евфрата. Потом объединённое войско обратилось на юг против враждебной Ларсы. Однако в том походе Зимрилим подло предал Хаммурапи. Испугавшись возвышения Вавилона, он увёл свои полки прямо с поля боя, подставив вавилонян под фланговый удар.

Предательство Зимрилима не осталось безнаказанным, и вавилонская армия после победы явилась под стены Мари. Изменник притворно покорился, унизился, но едва вавилоняне отошли от города, поднял мятеж. Хаммурапи повторно захватил город Мари, и на этот раз разрушил его стены и сжёг царский дворец. После этой показательной порки власть Вавилона признали все города Двуречья и Заречья.

Теперь несколько слов о крупнейших городах древнего Заречья (Сирии), поскольку именно в тех краях вам и придётся действовать.

Город Мари располагался в среднем течении Евфрата севернее Вавилона и контролировал западные торговые пути из Вавилонии. Жители Мари относили себя к амореям, тоесть к семитам-темегу, но говорили по-аккадски.

Крупный город Халеб изначально назывался Арми и когда-то господствовал в древнем царстве Эбла, которое уничтожил ещё Саргон. На месте павшей Эблы возникло царство Ямхад («земля Халеба»). Многочисленное население относило себя к амореям, тоесть к симитам-темегу, но уже имелась примесь пришлых с запада салимов.

Город Алалах (Ахтум) когда-то был подарен царству Мари, но после его разгрома вернулся к Ямхаду. Его наполовину населяли амореи, наполовину салимы и сезонно симиты-ааму.

Столица Ямхада Халпа (ныне Алеппо) имела тесные торговые связи с Мари и сложный состав населения: амореи, схимы, салимы, хурриты, хетты. И, хотя формально считалось, что Ямхадом правил царь, реальная власть принадлежала богатейшим кланам олигархов из числа каппадокийских ретину, которые фактически дирижировали событиями.

И всё-таки, кто такие эти салимы? Известно, что их предки обитали на самой западной окраине Малой Азии и вместе с арцавами и вилусами входили в союз трёх троянских племён. Несколько разрушительных землетрясений, голод и нашествие диких захватчиков, заставили салимов покинуть родину и двинуться на восток. В конце концов, пройдя тысячу километров, они достигли Сирии и Ханаана. Добравшись до реки Иордан, салимы восстановили и заселили разрушенный аккадцами древний город на холмах, назвав его Иерусалим от «йер» — стрела и «салим» — окончательный, завершённый («место, где закончился полёт стрелы»).

На этом закончилась вторая лекция профессора Луцкого. Слегка ошалевшие от обилия информации мы оказались в кабинете психокоррекции, где доктор Викулов с позывным «Вивес» вежливо вправил нам мозги, отчего мы резко поумнели и порысили в тренировочный зал к Ставру.

После обеда позвонил Александр:

— Привет, Паша.

— Здорово, случилось что-то? Просто так ведь не позвонишь. Онекотан?

— Отчасти. В Лукоморье прибыла ещё одна группа венных из Москвы. Расширенная комиссия Генштаба и спецы. Ведут себя по-хозяйски.

— Да, пошли они к эбеновому дереву. Лишь бы нам успеть уйти за кромку. Сейчас Сергей Иваныч новый вычислительный центр ваяет. Это значительно ускорит дело. От меня сейчас толку мало, команду готовлю. Сам знаешь. Придётся отдуваться тебе. Попробуй повалять дурака, потаскай комиссию, надури их по-мелкому, документацию потеряй и запутай, потяни время.

— Добро, до связи.

Занятие с Вероникой Владимировной началось с немой сцены после моего заявления о возможности трансляции знаний Мелиты. Сначала все замерли, потом загалдели, потом прониклись. Сказать по правде, я и сам слегка растерялся, когда в голове услышал голос:

«Дунгу брибру, ихр нахор, аду хзахаз джелю ихзу ессуту амад», который тут же перевёл: «Дорогие друзья, мы собрались, чтобы получить высокие знания нового языка».

Мои мужики сначала зачарованно молчали, а Вероника Владимировна, не сдержавшись, захлопала в ладоши. Меня и самого слегка ошеломил такой метод изучения языка, но Мелита умница так выстроила занятия, что хоть и со скрипом, но все заговорили по-аккадски. Я кряхтел, но терпел, а впереди был ещё и древнеегипетский язык в фиванском диалекте. И немало нам помогали волшебные «саркофаги» доктора Викулова, после которых мозги прояснялись, а знания укладывались в них ровными рядами.

Вечером, как обычно, мы чаёвничали и болтали о новостях. Сашка с Ванькой зубоскалили над уроками аккадского языка. Потом мы перешли на особенности погоды и климата, поводом для чего послужил мощный циклон, бушующий над Охотским морем. Там свирепствовал шторм и непогода, а в Лукоморье светило солнышко и дул тёплый ветерок.

— А, ведь в чём-то это заслуга нашей Лары… — В углу сознания скребнулась мысль, и я внимательно посмотрел на жену. От пристального взгляда она даже поперхнулась и махнула на меня рукой:

— Что?

— У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

–?

— Ты же в курсе, что на Онекотане уже монтируют мощные корректоры климата. Я предлагаю тебе подключиться к этому проекту, а потом возглавить службу контроля климата.

— А, как же Славка?

— Не переживай, за кромкой время идёт в 720 раз быстрее. Там год, здесь 12 часов. Уж наверно полдня маманя присмотрит за ребёнком.

— Может всё-таки не стоит переезжать? Здесь наш дом.

— Наш дом там, где мы и все наши родные и близкие. Поверь, то место будет лучше Лукоморья, надо лишь навести там красоту и порядок. Но главное, там будет абсолютно безопасно. А здесь, к сожалению, грядут глубокие и неведомые перемены. А, если говорить прямо, то очень скоро Лукоморья, которое мы знаем и любим больше не будет. Лара опустила голову и обречённо кивнула головой.

На другой день с утра профессор Луцкий продолжил погружать нас в историческую пучину:

— В 18 веке до новой эры почти одновременно в Вавилонии и Египте произошли важные события.

Фараон Аменемхет под номером 3 скончался в 1801 году до новой эры, не оставив наследника, поскольку его сильный и умный сын умер раньше отца. Безвольный преемник правил тускло и тихо упокоился, тоже не оставив наследника. Агония династии началась, когда на трон уселась принцесса Себекнефрура. Через четыре года сумасшедшего правления она незаметно исчезла, закончив 213-летнее великолепное царствование 12 династии фараонов. А потом начался сущий кошмар. Промелькнула череда фараонов-теней, и корона пошла по рукам разных выскочек, инородцев, узурпаторов и безродных простолюдинов. Некогда благополучная богатая страна обнищала, оголодала и провалилась в упадок. И среди рассыпавшегося на мелкие владения Египта, как остров в бушующем море возвышались лишь сильные Фивы во главе с правителями Иниотефами.

В Вавилонии внезапная смерть Хаммурапи в 1750 году до новой эры взорвала всю империю, запылавшую от края до края мятежами и восстаниями. Однако оставшаяся без управления северная вавилонская армия, состоящая из зареченских симитских народов, а также из салимов и хеттов, не рассеялась, а в полном составе переместилась в Сирию, которую стали называть либо Заречьем, либо Амурру, тоесть «Страна амореев». Опытное и хорошо вооружённое войско заняло ключевые города, в которых произошли военно-демократические перевороты. Новый порядок и свободы сначала вызвали оживление и социальный подъём, но очень скоро Амурру погрязла в обычной для демократии коррупции. Наверх выбрались проходимцы, богачи и политиканы. И над всеми этими выскочками встали каппадокийские олигархи — ретину, которые и были истинными авторами этой аферы.

Прошло совсем немного времени, и теневое правительство олигархов превратилось в коллективную диктатуру. Утвердившись на вершине власти в Сирийском Союзе, теневая хунта окружила себя подкупленными силовиками, лживыми философами и алчными жрецами. Лукавые «теневики» предложили армии и народу новую заманчивую цель: богатая и роскошная жизнь за счёт покорения соседних стран и захвата Египта, как источника золота, зерна и рабов.

За пятьдесят лет теневое правительство крепко встало на ноги и сформировало послушную и отлично вооружённую армию. Наступил 17 век до новой эры, «теневики» сочли, что пришло время действовать, и аморейские войска двинулись на юг в мучительно переживающий смутное время безвластия Египет.

Но египетское безвластие было ещё половиной беды. А беда грянула в 1690 году до новой эры, когда в неуправляемый Египет ворвались жестокие завоеватели, которых египтяне прозвали гиксосами (heka — «правитель», xast — «чужая пустынная страна», тоесть hekaxast — «правители из чужой пустынной страны»).

Закованные в бронзу воины на грохочущих колесницах, вооружённые секирами, копьями и мощными луками буквально смяли собранное наспех египетское войско и ворвались в Дельту. И вот тут сработала ещё одна закладка «теневиков». Захватчиков с восторгом встретили обосновавшиеся в Дельте симиты-ааму, которые провели родственных гиксосов во все закоулки страны.

Захватив север Египта, гиксосы вступили в сговор с правителем Нубии, после чего совместно с нубийцами подчинили и южные номы. Начался массовый и планомерный грабёж страны, но, поскольку беззаконию нужно было придать видимость законности, «теневики» посадили на трон Северного Египта гиксосского фараона, основавшего 15 (северную) династию.

Лекция закончилась, и слегка ошалевшие от избытка информации мы перебрались в соседнюю аудиторию. После языковой практики нам, как всегда, вправил мозги доктор Викулов и отправил на обед. До вечера мы гремели бронзой в тренировочном зале.

Утром в офисе профессора Артемьева собрался «совет заговорщиков»: он сам, Лябзин, Буслаев, Александр и я. Настроение было так себе, кому охота признавать, что двадцать три года усилий вот-вот пойдут свинье под хвост. Первым хмуро начал Артемьев:

— Вчера говорил с президентом. Он подтвердил все наши проекты и гарантировал финансирование, но настоятельно попросил потесниться, чтобы на постоянной основе разместить в Лукоморье военных спецов, а потом и гарнизон. По всем приметам военные собираются присвоить Орлиное Крыло. Потом придёт очередь Порт-Надежды, и, в конце концов, Паужетки и Доброграда. Собственно говоря, мы это предполагали, а теперь в этом убеждаемся. Безусловно, мы многого не знаем, и, возможно, Москва принимает правильное с точки зрения государства решение, готовя В Лукоморье тыловую базу.

— Яснее ясного, — мрачно проговорил Александр. — У них всё сплошь тайны. Дотаились, млять, до мирового кризиса. А уж если речь зашла о государственной тайне, значит, речь идёт об огромной куче денег среди моря крови и рек лжи.

Артемьев вздохнул, покивал головой и продолжил:

— В этой связи нужно пересмотреть планы эвакуации и максимально ускориться. Что у нас с транспортом и перевозкой оборудования?

— Задействовано всё, — прогудел Буслаев, — и даже более того. Пока ситуация не прояснилась, можно договориться с мореманами. После недавней совместной экспедиции они нам не откажут. Я полагаю, пару больших транспортов на десяток рейсов они выделят за умеренную плату.

— Поспеши Иван Петрович. В Находке, Южносахалинске и Порт-Надежде скопились тысячи тонн грузов.

— Успеем. Полагаю, в сроки уложимся.

— Александр Васильевич, что у нас по безопасности острова?

— Всё под контролем. К тому же с подачи Павла побережье постоянно патрулируют три боевых сфероида. В остальном работаем. На остров переправлен первый батальон со средствами усиления и обеспечения. Ближе к окончанию эвакуации отправится и второй батальон. В третий батальон я собрал всех, кто не хочет перемен и намерен остаться. Такое переформирование необходимо иначе будет скандал, провалим операцию. И так пришлось повозиться, ведь напрямую не скажешь и не прикажешь.

— Виталий Борисович, — обратился Артемьев к Лябзину, — что у нас с научной частью?

— Конкретно пока сроки не озвучивал, из-за большой вероятности утечки. Составил списки доверенных, незаменимых и необходимых людей. Все этапы эвакуации просчитаны. Отправлять будем сплошным потоком ежедневно круглосуточно. За десять дней отправим десять групп от одной до пяти тысяч человек каждая. Общим числом сорок восемь тысяч. Первая группа самая большая почти семь тысяч — проходчики, строители, архитекторы, энергетики, вулканологи, дорожники, медики, климатологи, аграрии, пищевики. Во вторую очередь пойдут ландшафтники, биологи, экологи, океанологи, естественники, педагоги, дизайнеры, безопасники. Третья очередь — инженеры, производственники, всевозможные технари, научники, электронщики, программисты. Четвёртая — социальщики, творческая группа, судостроители, авиастроители, лётчики, подводники. Пятая, тоже большая — все остальные задержавшиеся по разным причинам жители Лукоморья, в том числе группа «Темп» с семьями, последние безопасники и администрация. Таким образом, за десять здешних дней в Эдеме пройдёт 20 лет, а от момента начала переброски первых грузов и первых переселенцев — 60 лет. Тоесть последние колонисты прибудут на полностью освоенную и обжитую территорию с полным набором инфраструктуры и запущенным производством.

— Принято. Павел, что по предстоящей экспедиции?

— В процессе. Информации крайне мало, но что поймали, то и жарим. Короче, работаем по графику. Сбоев нет. Проблема в том, что пока не ясны цели и конечный итог.

— Будут вам и цели, и итог, и белка, и свисток. Работайте, готовьтесь. Пока всё. Встречаемся через три дня.

Дома Лара полностью погрузилась в работу и увлечённо мучила компьютер, просчитывая варианты и прорабатывая план работ. Я не стал её отвлекать, завтра с утра ей на ту сторону, а вечером домой.

Следующая лекция профессора Луцкого ещё больше озадачила команду:

— Прошу вас, друзья, не раздражаться из-за подробного изложения материала, посвящённого нашествию гиксосов, поскольку в этом времени вам придётся действовать за кромкой. Учтите, что враг у вас будет хитрый, ловкий, коварный и неуловимый.

Из источников известны имена последних правителей гиксосов, которые говорят об их симитском происхождении: Иакобхер (Иаков доволен), Анатхер (Анат довольна), Абд (слуга).

Оставшиеся в народной памяти, как злодеи и прокажённые нечестивцы, гиксосы поклонялись своему богу Сутеху, культ которого захватчики стали силой насаждать в Египте, поэтому имеет смысл обратить внимание на этого бога. Аккадцы, хетты и амореи относили Сутеха к симитскому пантеону богов. Однако с незапамятных времён его знали и в Египте, именуя Сетом, коренные ханаанеи чаще произносили как Сатан или Сатана, а на Апеннинах аборигены прозвали его Сатурном.

В пору своего расцвета держава гиксосов протянулась от Хеттии на севере до Эфиопии на юге. В том образовании Сирия и Ханаан являлись поставщиками боевой силы, Египет — источником обогащения, Каппадодия — кошельком, а Хеттии была отведена роль резервной тыловой базы. И, что характерно, в том обширном государстве напрочь отсутствовала центральная власть, хотя ядром был Ямхад, где размещался штаб «теневой хунты».

Несомненно, главными получателями прибыли от гиксосской афёры стали олигархи-ретину, которые сразу прибрали к рукам награбленные богатства и разместили их в тайных хранилищах в Каппадокии и в крупных городах Заречья. Именно в те времена значительно усилились и укрепились города-крепости: Урса, Каркемиш, Кадеш, Халеб, Алеппо, Иерусалим, Кадеш-Барнеа, Аварис которые стали опорными базами гиксосов и связующими звеньями на протяжённой территории.

Уникальность «теневого правительства» гиксосов заключалась в том, что впервые в истории, контролируя огромные территории и силы, оно не создало государственного центра власти, воплотив принцип рассеянного присутствия: «я здесь и не здесь, я везде и нигде». Подобная структура типична для террористических, теневых и масонских организаций. Поэтому уничтожить «теневиков» направленными ударами практически невозможно. Более того, организация «теневиков» помимо физической неуязвимости приспособилась гибко реагировать на внешние угрозы и любые обстоятельства, что по ходу истории позволило ей преобразоваться в несколько производных организаций: митраистов, терапевтов, тамплиеров, масонов, иллюминатов, розенкрейцеров. Всегда оставаясь в тени, они руками и кровью ничего не ведающих об этом народов занимались доходным делом массового душегубства. И, пожиная кровавые плоды социальных потрясений, кризисов и войн, «теневики» никогда не мучились угрызениями совести, цинично и деловито заявляя: я тебя убиваю, но ты не переживай, это необходимость, а лично к тебе никаких претензий.

Однако вернёмся в 17 век до новой эры. В оккупированном Египте для удержания власти гиксосы развязали настоящий геноцид, физически уничтожая и порабощая египтян. Вместе с тем возвышенные захватчиками симиты-ааму значительно укрепили своё положение, проникли во власть и даже заняли места возле трона. Именно тогда потомок шпиона Аврама некий Иосиф, будучи неграмотным, ленивым и диковатым последним сыном кочевого вождя вдруг оказался наверху власти и стал первым советником фараона-гиксоса. Заняв место у трона, он переселил весь свой род из 75 человек на лучшие земли в Дельте. И таких переселенцев были многие тысячи, присвоивших земли изгнанных, убитых и порабощённых египтян.

Однако бесчинства и зверства гиксосов не смогли сломить волю египтян, гнев и ненависть к оккупантам ширились и крепли, и потому гиксосские правители торопились заселить Дельту послушными переселенцами из Ханаана. Однако отношение к ним было неизменно презрительным и брезгливым, и связано это было не только с гадким поведением ааму, но и с распространением в их замкнутом сообществе неизлечимого заболевания проказы (лепры).

Казалось бы, Египет упал на самое дно существования, однако его беды, как и беды всего Ближнего Востока, продолжили преумножаться. По данным археологии примерно в 1625 году до новой эры произошло катастрофическое извержение вулкана Санторин, который находится к северу от Египта на острове Фера в Эгейском море. О чудовищных размерах той катастрофы говорит воронка-кальдера площадью 83 кв.км. На ближайшем острове и ныне лежит стометровый слой пепла, а в двух сотнях километров от Санторина вулканические осадки накрыли землю слоем в 1-2 метра. Следы того извержения найдены даже в центре Африки на ледниках Килиманджаро. Магнитуда удара достигала почти 10 баллов, и чудовищная волна прокатилась по всему Средиземному морю. Та катастрофа обрушила древнейшие цивилизации на греческих островах, на Крите и Кипре, меньше пострадало побережье Ханаана. И, тем не менее, поражение земель сернокислыми осадками, гигантские волны с неизбежным наводнением, и сопутствующие землетрясения вызвали голод и породили новую волну массовой миграции обезумевшего населения.

В Северном Египте от того извержения серьёзно пострадали прибрежные районы. В разорённой оккупантами стране и вовсе остановилось хозяйство, начался голод и массовые беспорядки. Однако гиксосские правители даже пальцем не шевельнули, чтобы исправить ситуацию, поскольку умели только убивать, порабощать и грабить. Ко всему прочему, обстановку ещё больше осложнили хлынувшие из Ханаана в Дельту беженцы-симиты, численность которых стала запредельной.

В те страшные годы в Фивах вспыхнуло освободительное восстание. Мятеж провинций Верхнего Египта был событием отчаянным и неизбежным. Но бремя освободительной борьбы осложнялось не только хозяйственным хаосом, но и предательством правителей некоторых южных провинций. Поэтому три фиванских правителя с именами Секененра и следующий — Камес боролись не только с гиксосами, но и продажными и подлыми соседями.

И, тем не менее, восстание расширялось и набирало силу. И, если все Секененры считались лишь вождями мятежников, то Камес громко заявил о независимости Фив и объявил гиксосам войну. Начались жестокие бои и сражения, в которых погибли многие фиванские вельможи и правители, о чём свидетельствуют страшные боевые ранения на их мумиях. Ярость и ожесточение той борьбы достигли высочайшего напряжения сил, и за оружие взялись даже фиванские женщины.

Вместе с тем в оккупированном Египте по-прежнему царило безвластие, поскольку в стране не имелось коронованного царя. Захватчики не имели никаких исконных прав, а фиванские правители не спешили заявлять права на пустующий трон.

Очередная лекция на этом закончилась.

С распухшими головами от обилия информации мы поплелись в офис доктора Викулова, который опять навёл в наших мозгах должный порядок.

Постепенно к тренингам подключились и другие наставники: оружейник Хухренко Богдан Иванович по прозвищу «Сварог» и мастер клинкового боя Жиздрин Алексей Петрович по прозвищу «Варяг».

Сварог поведал нам о разных технологиях бронзы, о её разновидностях в зависимости от разных добавок: олова, мышьяка, серебра и особом тайном сплаве с добавлением олова, серебра и метеоритного железа — арамракамры. Коротко коснулся древнейшего медного сплава — орихалка, который был рассчитан не столько на прочность, сколько на вязкость и красивый блеск. Основной упор Сварог сделал на сплав чёрной бронзы, легированной бериллием и железом. Оказывается, хорошо прокованная и закалённая чёрная бронза по качествам мало чем уступает стали. Но главной проблемой в её производстве были источники бериллия. У нас челюсть отвисла, когда узнали, что в те времена для получения чёрной бронзы к меди добавляли толчёные изумруды и иные цветные драгоценные камни иногда до четверти веса сплава.

Варяг долго нас не тиранил, лишь объяснил, что техника боя ударным оружием или короткими копьями типичная для бронзового века не нуждается в отработке тонкостей фехтования. Но нам он посоветовал применять свои навыки колюще-секущего стиля, тем более, что острота оружия из чёрной бронзы, модифицированной генератором-преобразователем, позволяет это делать, а у противника не найдётся ни нужных доспехов, ни приёмов противодействия. Группа ветеранов отправилась тренироваться самостоятельно, а новички на своей шкуре испытали все прелести мето’ды мастера, и впереди у них была череда увлекательных занятий.

Очередная моя беседа с Мелитой прошла не без пользы для дела:

— Привет, Мелита.

«Здравствуй, Павел. Такое ощущение, что ты избегаешь встреч».

— Занят по горло. Готовимся к экспедиции в прошлое. Дикое время 18 век до новой эры.

«Подумаешь, какой срок. Всего-то 38 столетий».

— Конечно, для тебя — это пустяк, а для нас немыслимый срок, относительно наших жизней в 70-90 лет.

«Так мало… Будто миг. А, не пробовали пожить дольше?».

«Ты, что, издеваешься!» — хотел было ругнуться, но потом сообразил, что Мелита — машина умная и сообразительная, но всё-таки машина. Слегка поиронизировать, чуток подколоть может, но издеваться — нет. Нужно быть человеком, чтобы сознательно глумиться.

— Это не в наших силах. В последнее время мы научились исправлять разные недуги, что может продлить жизнь до сотни лет, но по всем приметам — это максимум.

«Странно, что вы ничего не знаете о ваших организмах. Странно… Ваши тела — суть гибриды местных гоминид и титанов. Как вы говорите: 50 на 50. Но поскольку время жизни титанов может доходить до 400 тысяч местных солнечных циклов, то вы должны были бы жить намного дольше. Уж тысячу циклов минимум, а скорее всего тысяч пять-десять. Погоди… ведь у меня в памяти образец твоей крови… Так всё ясно».

— Мелита, дорогая, ты не могла бы перестать тянуть… ситуацию за обстоятельства? Если что-то выяснила, говори прямо.

«Ну, что ты так нервничаешь? Дело то пустяшное. Создавая вас, титаны подвесили в 12 пару хромосом ген-супрессор, а в клеточную цитоплазму внедрили рибосому-счётчик, которая ограничивает число делений клеток 200 митозами. Если хочешь, это можно исправить».

У меня голова пошла кругом:

— Тоесть ты хочешь сказать, что можно запросто увеличить жизнь людей до тысячи и более лет?

«Точно не знаю на сколько, но в принципе — да».

— Я согласен.

«Для этого нужно построить специальную камеру стабилизации клеточного гомеостаза и резонансные наноманипуляторы. Схему и принцип я тебе сброшу в память. Лови… Как видишь, ничего сложного. Гомеостатическая камера создаст необходимые условия, а наноманипуляторы резонансной частотой заблокируют ген-супрессор и инактивируют рибосому-счётчик. Вся процедура продлится 250 — 300 секунд. Это у современных людей, а их потомство в коррекции нуждаться не будет, поскольку унаследует долголетие по определению».

— Мелита! Ты сама не представляешь, какой подарок сделала человечеству! Пойду, поделюсь новостью с профессором Артемьевым!

«Я рада за тебя, Павел, но не спеши. В отличие от титанов вы слишком быстро размножаетесь. Здесь кроется другая опасная сторона долголетия. Даже две. Во-первых, лавинообразное перенаселение, а во-вторых, подумайте, все ли люди нуждаются в долгой жизни? И кто будет это определять?».

И я призадумался.

Профессор Артемьев вот уже почти пять суток пропадал в отделе конструирования электроники и программного обеспечения. Кое-как удалось оторвать его от работы.

— Паша, ты не мог бы чуток попозже…

— Нет. Дело срочное и чрезвычайно важное.

— Ладно, пошли в офис.

Когда я изложил принципы и технологию долголетия, Артемьев потерял дар речи. Потом глубоко задумался, глядя в одну точку.

— Никогда не верил в бога, — тихо проговорил он, — но, похоже, придётся поверить. Мудрость приходит на смену разуму. Но мне непонятно одно, почему все события и открытия крутятся вокруг тебя, Паша? Ты понимаешь, что это исторический прорыв в будущее! Но… сейчас совершенно нет времени. Придётся пока отложить этот проект, и заняться им только в Эдеме. А пока здесь об этом никому ни слова. Никому!! Ни за что и никогда!! Полный и однозначный молчок! Если хоть чуток узнают об этом власть и деньги имущие, то придётся, либо долго и кроваво отбиваться, либо, бросив всё, бежать без оглядки. Они за каждый лишний год жизни готовы платить миллиарды, а тут речь о тысячах лет. Гм-м-м. Ты меня понял, Паша? Эти знания смертельно опасны.

— Понял, чего ж не понять. А риск есть всегда и во всём, даже при посещении туалета. Что ж, теперь и в сортир не ходить?

На другой день профессор Луцкий опять загнал нас в непроходимые дебри истории.

— Освободительная война в Египте продолжала разгораться. Армия фиванского правителя Камеса, двигаясь на север, достигла Авариса, осадила его и разорила пригороды. Перепуганный до смерти гиксосский правитель Апопи предложил Фивам независимость, но Камес послал его по известному адресу. Однако Камесу не удалось покорить Аварис, он погиб, и знамя борьбы подхватил его племянник Яхмес, впоследствии ставший основателем 18 (фиванской) династии.

Возглавив в 1580 году до новой эры фиванский дом, Яхмес первым делом заключил союз с сильными соседями, потом пополнил армию эфиопами и двинул её на север. Фиванцы сходу брали города, изгоняя и уничтожая гиксосские гарнизоны. Десятки местных правителей присягнули Яхмесу.

Но и гиксосы не теряли времени даром. Первое столкновение двух армий произошло на границе с Дельтой, на рубеже Юга и Севера. Имея фактически одинаковые строй, оружие и доспехи, противники бились сутки, и ушли с поля боя, не достигнув победы. В то же время чаша весов стала склоняться в сторону Фив, поскольку к восставшим присоединялись новые и новые отряды из разных провинций. Натиск египтян нарастал, и гиксосы стали отступать на северо-восток.

В конце концов, гиксосская армия сосредоточилась в Аварисе. Мощная крепость и многочисленный противник не позволили сразу взять город. Яхмесу потребовались несколько лет и четыре штурма, чтобы захватить столицу гиксосов. В захваченном городе ярость египтян была запредельной, и пленных они не брали.

Последние банды гиксосов покинули пределы Египта в 1575 году до новой эры. Так закончилась более чем столетняя гиксосская оккупация и 20-летняя освободительная война. Большая часть гиксосов с боями отступила в Ханаан, но немало их по разным причинам скрылось и затаилось в Дельте, уйдя в подполье и растворившись в поселениях симитов-ааму. Немногие гиксосы открыто остались в Египте, добровольно отдав себя в рабство.

Вместе с изгнанием гиксосов обрушилась и беззаботная благополучная жизнь симитов-ааму, которых египтяне по-прежнему истово ненавидели за предательство, участие в грабежах соседей и захватах рабов, пособничество захватчикам, издевательство над жителями Дельты, за лживость, стяжательство, бессовестное коварство. И, что особенно всегда возмущало египтян, — это сознательная и упорная обособленность симитских общин, отрицание египетского языка, обычаев и традиций. Поэтому не удивительно, что симиты-ааму фактически сами себя загнали в положение невольников и изгоев. Кстати, с этого момента фактически начинается история исхода евреев из Египта.

Очень скоро фараон стал единоличным владетелем Египта, в котором возникло государство нового типа, основанное на сильной власти и сильной армии. Это было не сложно. Столетняя война воспитала из египтян воинов и при сильном царе страну охватила жажда завоеваний и мести мучителям Египта.

Пока Египет избавлялся от последствий оккупации, отступившие в Ханаан гиксосы напрочь разорили древнюю страну, замучив население войнами, грабежами и поборами. Фараон понимал, что рано или поздно исконные враги опять соберутся с силами и по протоптанной дорожке обязательно вторгнутся в Дельту за лёгкой добычей. И потому, исходя из возможной опасности, Яхмес приказал преследовать гиксосов и на ханаанской земле. За три года после освобождения египтяне разгромили все гиксосские крепости на юге Ханаана и последнюю из них Шаррукен.

Общепринятым мнением историков является то, что после разгрома Шаррукена держава гиксосов пала, а сами они будто бы куда-то исчезли. Конечно, это не так. Куда могли исчезнуть сотни тысяч людей?

В полной мере сохранив свою организацию, «теневики» отступили в Заречье (Сирию) и активизировали подпольную и подрывную деятельность. Опираясь на награбленное египетское золото, они развязали террор на всём Ближнем Востоке. Спустя несколько веков они распространили своё влияние на все симитические народы, организовали исход симитов-ааму (евреев) из Египта и захват ими Южного Ханаана, а после переключились на крупные и перспективные государства: Хеттию, Ассирию, Вавилонию, потом и на Мидию и Персию, а ещё позже на Рим и совсем недавно на страны Европы и Северной Америки.

Но это было потом, а после изгнания из Египта осколки гиксосского войска собрались в банды, которые мирные жители Ханаана прозвали «хапири ибри», что значит «заречные бродяги». Кстати, спустя пару веков, потомки хапири ибри, объединившись с потомками бежавших из Египта ааму, стали основой еврейского сообщества. Дальнейшие события, связанные с египетским вторжением в Ханаан произошли уже после смерти Яхмеса.

На этом, пожалев нас, профессор лекцию закончил, но обещал вернуться. И вернулся на другой день:

— Итак, приключения продолжаются. Первые потомки Яхмеса фараоны Тутмосиды, успешно воевали в Ханаане, но триумфальному шествию египетской армии неожиданно помешала сложная династическая коллизия. Дело в том, что истинной наследницей трона стала дочь Яхмеса. В разное время её дети умерли, и в живых осталась только дочь, внучка Яхмеса — Хатшепсут, ставшая наследницей крови династии. Чтобы укрепить трон Тутмос I поженил свою дочь Хатшепсут и своего сына от наложницы. Тоесть мужем Хатшепсут стал её сводный брат. Кризис власти начался во время этой свадьбы, когда неожиданно для всех во время богослужения солнечный луч упал на мужа Хатшепсут, что жрецы истолковали, как избрание юноши самим Амоном-Ра, и объявили об этом. Но, поскольку наследницей крови являлась всё-таки Хатшепсут, высшие царедворцы настояли на её коронации, отодвинув её мужа подальше от трона.

Так в Египте началось очередное женское правление. После воцарения Хатшепсут все внешние дела отошли на задний план. Являющаяся опорой государства армия сократилась втрое и оставила все завоёванные позиции. К границам Египта вновь приблизились враги. Однако, не обращая внимания на внешние угрозы, все ресурсы страны царица направила на благоустройство, украшательство, возведение обелисков, изваяний, храмов и дворцов.

Не удивительно, что недопустимо легкомысленное в той обстановке правление привело к недовольству военной верхушки и дворцовому перевороту, организованному старым Тутмосом I, который привёл к власти своего сына от второй жены, которого именовали Тутмосом II. Как это часто бывает, сразу после переворота старому Тутмосу помогли умереть, а лишённый отцовской поддержки слабохарактерный Тутмос II через три года правления тоже неожиданно скончался.

К власти вернулась Хатшепсут, и царедворцы опять указали её мужу на место в сторонке. Спасибо, что не убили. Вокруг царицы собралась кучка алчных жрецов, высокородных прихлебателей и аферистов. Они всеми силами пытались возвысить царицу, но, как бы они не тужились, она физически не могла стать фараоном, тоесть «сыном бога». Царедворцы изощрялись, пытаясь устранить этот недостаток, вплоть до дурацких попыток привязывать Хатшепсут накладную бороду и именования мужским титулом.

Несомненно, женское правление кое-как укрепило экономику, но страна потеряла армию и престиж. Нависла серьёзная опасность с северо-востока от новых гиксосов, готовых к нападению и страстно мечтающих отомстить за поражения предков. А гиксосы и впрямь готовились к реваншу, и кампанию против Египта «теневики» начали с вытеснения египтян из Южного Ханаана. Во главе объединённой армии городов Заречья встал правитель Кадеша. В то же время «теневики» спровоцировали и проплатили восстание и беспорядки на юге Ханаана и в пограничье.

От разрушительного вторжения Египет спасла лишь смерть Хатшепсут на 21 году её правления. И вот тогда пришло время мужа покойной правительницы, которого жрецы короновали под именем Тутмос III. Жестоко наказав всех своих обидчиков и сторонников покойной царицы, он велел уничтожить любую память о ней и о них, и начал готовиться к отражению гиксосской опасности. Совершив 17 походов на север, Тутмос III прошёл вдоль и поперёк весь Ханаан, Финикию и Заречье. И, разгромив под Кадешем последнюю сильную гиксосскую группировку, он раздавил последние осколки их державы. Тутмос III умер в 1447 году до новой эры, не дожив до 55-летней годовщины своего воцарения.

Сын и внук Тутмоса III продолжали поддерживать порядок на огромной территории, завоёванной их предком, но постепенно величие Египта начало таять из-за слабого характера и здоровья царей. Эта непреходящая египетская беда заключалась в том, что в царских семьях традиционно процветало кровосмешение и близкородственные браки, что в каждой династии необратимо поражало наследственность и приводило к смертельно опасным генетическим порокам.

После окончания лекции мы разошлись на занятия.

В последующие дни помимо усиленной разговорной практики мы привыкали к новому для нас бронзовому оружию и доспехам. Оказывается, рубиться бердышом-темом, орудовать копьём и махать бронзовым мечом не такое простое дело, иной вес, инерция и баланс. Более того, всё это зачастую приходилось проделывать на трясучей колеснице. Кое-как использовать клинки и топоры было ещё возможно, но как стрелять из этой бешеной взбрыкивающей колымаги выходило за рамки моего понимания. Утешало то, что наши оружейники изготовили нам шикарное оружие из чёрной модифицированной бронзы и стилизованные под древние образцы великолепные композитные луки.

Что касается одежды и обуви того времени, то это вообще отдельная песня. Ох, и намучились мы, пока не привыкли и приспособились к такому облачению.

Египтяне имели разный достаток, но и бедные и богатые стремились с одной стороны следовать традиции, с другой — моде. Удивительно, но изготовленная из хлопка или льна одежда считалась ненастоящей (шенти — «сплетённой»), а настоящая одежда (пек) шилась из дорогой тончайшей кисеи или плотного полотна. Древнейшей и обязательной деталью одежды всех египтян был передник-схент, качество и вид которого соответствовали сословию и богатству носителя. Если бедняки едва прикрывали наготу куском грубой тряпки или рванины, то богачи и жрецы надевали аж два передника собранных красивыми складками и закреплённых дорогими застёжками и поясами. Столетняя гиксосская оккупация не прошла бесследно и для моды. В гардеробе богатых египтян появились просторные сорочки из лёгкой ткани и юбки из полупрозрачной ткани. А отличительной одеждой судей стали накидки из шкур леопарда, тигра или льва. Головные уборы тоже имели значительные сословные отличия. Бедняки укрывали головы круглыми шапками, сплетёнными из соломы или папируса, богачи щеголяли в шапках из дорогих тканей, украшенных кож или тонкого войлока. Что касается обуви, то она отличалась в меньшей степени. Босоногими ходили только самые безнадёжные бедняки, остальные защищались от невыносимо раскалённого песка сандалиями или башмаками с ремешками и пряжками. Косметика в Египте изначально использовалась как защита от несносных насекомых-кровососов. Потом она стала обыденностью, и ей не стеснялись пользоваться даже мужчины, не говоря уже о женщинах. Оружия в обычной жизни не носили, только ножи для приёма пищи.

У симитов одежда была намного проще и в основном изготавливалась из продуктов животноводства: шкур, войлока, сукна грубого плетения, а лёгкие, плотные и тонкие ткани они выменивали у соседей. Поверх нательных длинных льняных рубах с рукавами симиты надевали просторные шерстяные накидки в виде полотнища с дырой. Головы обматывали куском ткани или накрывали платком, закреплённым верёвкой или кожаным ремешком. Ноги обычно обували в сандалии из цельного куска грубой кожи с ремешками. И при этом, нужно отметить, что глава симитского рода одевался точно также, как последний пастух. Обязательной традицией всех симитов считались длинные волосы и борода — предмет особой гордости мужчин. Также все мужчины имели ножи или кинжалы, а пастухи ловко пользовались пращёй и копьём.

И всю эту бутафорию мы примеривали и пытались носить, пока не получили приказ наставников вовсе не снимать туземную одежду. Ладно, наши домашние, они привыкли к нашим причудам, но на улицах прохожие от нас откровенно шарахались. Немалой проблемой стало наше оволосение, ведь симиты всю жизнь отращивали волосы на голове, а египтяне их напрочь сбривали. Подумав, решили всё-таки зарастать волосом, поскольку сначала наш путь лежал в симитское Заречье, а побриться успеем всегда.

День за днём приближалось время выхода за кромку. В один из таких дней меня привычно «накрыло». Время «вмёрзло» в пространство, и в голове слегка крутнулся калейдоскоп. Я опять обнаружил себя в знакомом круглом зале с прозрачным потолком. В центре полированного каменного пола в обычной для него вальяжной позе сидел Деми:

— Привет, Павел.

— Салют, Деми. Что-то случилось?

— Ничего чрезвычайного, но пора определить смысл и цель исправления этой исторической аберрации.

— Всё верно, насколько я понял, мы идём в 18 век до новой эры, и только приблизительно догадываюсь зачем.

— Ваша конечная задача не столько борьба с гиксосами, сколько обнаружение и уничтожение их мозгового центра и штаба. В идеале нужно отследить и уничтожить «теневое правительство». При этом не забывайте, что эта организация подобна гидре или вирусу: их бьют, а они от этого только крепчают, да ещё и опыта набираются. Действовать придётся решительно, жёстко и хладнокровно.

— С этим всё ясно, это стратегия, а какова тактика?

— Будете действовать тремя группами в разном времени. Первая группа направится в самое начало истории гиксосов, когда вскоре после смерти Хаммурапи в Ямхаде взяла верх «теневая хунта». Нужно попытаться устранить её лидеров и финансистов. Вторая группа пойдёт в Фивы времён восстания Яхмеса. Задача обеспечить безопасность фараона-освободителя и его семьи, помочь в организации освободительного похода, обеспечить изгнание гиксосов из Египта и разгром их военной организации. Третья группа отправится во времена похода ТутмосаIII в Ханаан и Заречье. Задача уничтожение очагов теневой организации, узлов управления, штаба и центров финансирования.

— Час от часу не легче. И каким же образом координировать работу групп, действующих в разное время?

— Только твоим личным участием в каждой группе.

— Ну, что же, глаза боятся, а руки делают. Теперь вопрос личного порядка…

— Фил?

— Да, — у меня появилась вполне закономерная мысль. — До сих пор Фил сопровождал меня во всех экспедициях, и во многом его участие определяло их успех. Поэтому прошу тебя разрешить ему находиться со мной постоянно. Если он, конечно, не против.

— Он то очень даже не против, — улыбнулся Деми. — Больше того, ты будешь смеяться, но в экспедицию просится и Троица из Запределья. Я даже слегка опешил, когда это от них услышал. Представь на секунду их в твоей команде, — и он заливисто рассмеялся.

— А, почему бы и нет. Если в их жизни нет удовольствия, можно добавить им новых впечатлений, — ответил я на полном серьёзе. — С их возможностями оперировать пространством и временем они будут незаменимыми бойцами. Я не против.

— Ты это серьёзно? — Деми внимательно всмотрелся в мои глаза и озабоченно потёр лоб, — вот же ерунда какая. Хотел пошутить… Пошутил…

— Конечно, в этой экспедиции уже поздно что-то менять, а вот в следующей…

— Всё! Хватит! Совсем с вами с ума сойдёшь! Превратили вселенную в балаган!

— Не сердись, Деми. Ты же знаешь, что самая большая ценность во вселенной, тоесть в тебе, это свободный выбор свободной личности. Иначе как тогда развиваться?

— Согласен. Однако пора закругляться. До встречи, Павел.

Встреча с Деми и обрадовала, и обеспокоила. Обрадовала появившейся ясностью, обеспокоила практической невыполнимостью задачи.

Весь следующий день мы с профессором Артемьевым ломали головы над каждой фразой и каждым словом Деми, пытаясь привязать их к действительности.

В тот вечер я засиделся в офисе, пытаясь совместить свалившиеся на меня заботы. Сами знаете, рано или поздно у каждого наступали моменты, когда одновременно и обязательно нужно сделать несколько не связанных между собой дел, хоть разорвись. И тогда начинаешь тупить и злиться, пока не пошлёшь все эти заботы по пешему сексуальному маршруту. Я уже был на грани такого решения, и уже открыл рот, чтобы крепко выругаться, когда почувствовал чужое присутствие, вернее очень знакомое присутствие:

— Фил?

«Ну, наконец-то. Я уже думал, что никогда друга не вспомнишь».

— Привет, бродяга. Я тебя и не забывал. Вот давеча с Деми…

«Знаю, знаю. Он и направил. Говорит, зашивается парень, помощь нужна».

— Эх, Филимон, если бы ты знал, как мне тебя не хватало.

«Ага, не хватало, а в последнюю экспедицию меня и не пригласили».

— Куда приглашать? Я и сам там был на птичьих правах. Там моряки рулили и воевали, а я так, с бока припёка.

«Ладно, проехали, но объясни, друг ситный, причину твоего нынешнего похоронного настроения и безобразно отращенного пессимизма».

— Тут столько всего навалилось! Объём огромный, а на большом костре кашу не сварить. Хорошо Мелита подсобила.

«Кто такая? Почему не знаю?»

— Мелита — это…

«Мелита — это я, — колокольчиком прозвучал приятный женский голос, — Павел, познакомь меня с другом. В конце концов, неприлично говорить о женщине в её присутствии».

— Фил, это Мелита. Мелита, это Фил.

В голове возникли два образа: рыжий кудрявый весёлый зеленоглазый парень и отчаянно красивая девушка. Они внимательно друг на друга посмотрели, а потом непринуждённо заговорили и начали как бы отдаляться. Я пожал плечами, поняв, что сейчас третий лишний и вернулся к своим проблемам.

На другой день мы начали формировать три группы. Загвоздка была в том, что двадцать два на три не делилось. Почему не двадцать три? Потому что я решил Валета в экспедицию не брать, оставив с детьми. Казалось бы, неразрешимая задача решилась просто, поскольку на три делилось число 21. С каждой группой из семи десантников я пойду восьмым. Вместе со мной в каждой группе будет четыре пары «боец-стрелок».

Первая группа: Ставр, Сфера, Новик, Стерх, Лунь, Черчилль, Ворон, отправится в 1750 год до новой эры в Ямхад, что в Сирии.

Вторая группа: Хакас, Тула, Динго, Марк, Зуб, Шет, Дитрих, отправится в 1580 год до новой эры в Фивы.

Третья группа: Ромео, Техник, Рокки, Финн, Ополь, Стингер, Хоттабыч, отправится в 1443 год до новой эры в Ханаан и Сирию в войско Тутмоса III.

В начале августа запустили вторую хроноустановку на Онекотане, вдвое увеличили объём непрерывно переправляемых в прошлое грузов и отправили первую большую партию переселенцев, не считая трёх технических групп, ушедших за кромку десять дней назад для подготовки колонизации. Народ немного напрягался, поскольку им выдавался билет в один конец, но никого силком не гнали, все всё понимали, хотя, нужно сказать, что некоторые люди в последний момент отказались от перехода. По решению руководства они исключались из списков навсегда, и, если потом передумают, всё равно получат отказ, будь они хоть трижды незаменимые.

Мы с профессором и Александром торопились, понимая, что после появления в Лукоморье большой комиссии из Москвы, угроза срыва эвакуации возрастает с каждым днём. Времени катастрофически не хватало, и пока военные не чухнулись, мы решили часть грузов: монтажных секций, металлоконструкций, установочного оборудования и арматуры, перебросить в нулевой год на побережье в устье нашей реки Озёрная, чтобы после окончания эвакуации увезти оттуда груз на остров в спокойной обстановке. В таком случае объёмы грузов могли быть увеличены минимум вдвое. Так или иначе, события приближались, и время начало сжиматься как пружина.

Дома меня ждали вернувшаяся из-за кромки любимая жёнушка, ползающий по полу Славка и оба «приёмных сына» Сашка и Ванька.

— Сегодня закончила схему коррекции климата Онекотана, — проговорила Лара, отставляя чашку с чаем. — Сейчас там для начала включен стандартный режим. Я же рассматривала три варианта: устранение крайних проявлений, умеренная постоянная коррекция, кардинальная перемена климата на субтропический. И, как ни странно, наилучшим оказался третий вариант. Будем менять климат на сицилийский: 2500 солнечных часов в год, средние температуры зимой +10+14, летом +26+30. Вода зимой +10+12, летом +22+26. Немаловажно, что остров окажется барьером на путях циклонов, которые станут соскальзывать в океан. С вулканами, насколько я знаю, разберутся наши энергетики. Если использовать данные по отбору энергии электростанциями, то вулканы должны «остыть» на 10-20%, что даёт гарантию отсутствия извержений в любой форме. Трясти, естественно, немного будет, но и по этому поводу уже есть кое-какие соображения.

— Ты у меня умница и красавица, — я чмокнул Лару в маковку.

— Это что же получается, скоро мы на курорте жить будем? — поинтересовался Сашка, проглатывая бутерброд.

— Да, Саня, на самом лучшем и самом безопасном в мире курорте. И жить будем долго и счастливо, — подмигнул я ему.

— Ну, это совсем иное дело, а то воевать уже порядком поднадоело.

— Кто бы спорил, — вздохнул я, — ничего хорошего в войне нет и быть не может. Но это не наш выбор, и беда наша в том, что здесь и спрятаться толком некуда, и примером тому наше Лукоморье. Весь мир словно с ума сошёл, толкаясь локтями в поисках мнимого благополучия. И конца этому не видать. Поэтому мы и уйдём подальше от этой грызни и несправедливости.

— И всё-таки интересно, как на этом острове будет всё устроено? — мечтательно проговорил Ванька, глядя на мерцающие огоньки города за окном.

— Вот вернёмся из экспедиции и сразу в Эдем. Тогда всё и увидишь собственными глазами. А теперь все марш в постели. Завтра последний день перед выходом.

Я лежал в ночи с открытыми глазами и думал. Послезавтра начинается операция, и я уйду за кромку с первой группой, а здесь жуткий объём работы ляжет на Александра, на Артемьева, да и на всех остальных. За десять дней им предстоит переправить невероятный объём груза, тысячи людей и зачистить все хвосты. Нельзя оставлять ни крошки информации о наших разработках и технологиях. Конечно, останутся причастные к нашим работам люди, но среди них в основном исполнители второго эшелона. Многого они не знают, вернее, толком не знают ничего. Особой проблемой была незаметность эвакуации и убеждённость переселенцев. Для остающихся в Лукоморье их решение не будет означать какое-либо ущемление в правах или работе. Правда, работу им всё равно придётся искать, поскольку 80% сотрудников Центра, 60% служащих базы, 60% работников производства и социальной сферы уйдут в Эдем, а здесь освободившиеся рабочие места и жильё займут военные.

В крайний день, помимо уточнения задач, повторения легенды, подгонки одежды и снаряжения, мне пришлось пообщаться с неразлучными Филом и Мелитой. Они неплохо спелись и теперь были заняты междусобойчиком.

— Фил?

«Да, Павел».

— Завтра идём за кромку.

«Я в курсе. Сходим, чего не сходить. Разомнём старые кости».

— Это ты на чьи кости намекаешь?

«Не на свои же. Где я тебе их возьму?»

— М-м-м, тоже мне нашёл старика.

«А что разве нет? Ещё многого нельзя, но уже мало что хочется. Кстати, на той стороне нам может серьёзно подсобить Мелита».

— В каком смысле? Она же сетевой планетарный инком и остаётся здесь со своей сетью.

«Всё верно, но терминал, то бишь Коловрат будет висеть у тебя на шее, а в те времена она была вполне работоспособна. Хотя и сейчас вполне себе ничего. Да…».

— И, позволь спросить, как она нас узнает?

«Не узнает, так познакомимся. Кстати, она дала мне парочку паролей для опознавания. Так что не боись, командир. В случае чего, будет нам поддержка».

— Дела-а-а. Всё чудесатее и чудесатее. А у тебя самого-то силёнок хватит, или все оставил в сетях Мелиты?

«А вот хамить совсем не обязательно. Мелита хорошая девочка. Мне понравилась».

— А, я что, я ничего. Понравилась и славно. Спокойной ночи, Фил, до завтра.

В день отправки первой команды мы стояли в павильоне похожие толи на банду басмачей, то ли на заблудившихся в городе бедуинов, толи на вооружённых антиквариатом террористов. Через несколько минут портал отправит нас в древний Ямхад, вернее в его столичный город Халпу, а ещё точнее — в его пригороды. Время мы выбрали раннее, чтобы оглядеться на месте. По громкой связи раздался голос оператора:

— Открытие портала через 120 секунд. Координаты 36 градусов 12 минут 90 секунд северной широты и 37 градусов 8 минут 51 секунда восточной долготы. Высота над уровнем моря 381 метр. 1750 год до новой эры 23 марта 5 часов утра. Отсчёт пошёл…