Джунгли под кроватью

Оксана Ююкина (2024)

Вы когда-нибудь дразнили младшего брата трусом? Витя проделывал это сотню раз, пока его шестилетний брат Миша, желающий доказать свою смелость, не исчез под кроватью. Теперь близнецам Вите и Паше остаётся только одно — найти проход в мир Кошмаров, отыскать там брата и успеть домой до рассвета. Но что если в Подкроватии их ждут не только непроходимые джунгли, но и встреча со своими худшими страхами? Что если только бесчестная сделка может спасти Мишу? Мишу, который больше не хочет домой…

Джунгли первые

− Миша, выходи сейчас же! Это уже не смешно. Даже немного страшно, но совсем чуть-чуть! — я протёр собой всю грязь под кроватью, но не нашёл ничего, кроме дырявого носка. Воды бы глотнуть, чтобы смыть с языка и горла пыль, но это идти на кухню, говорить с родителями… Сердце как-то подозрительно покалывает. Видимо, предчувствует неприятности.

− Витя, там никого нет. Его схватили монстры!

− Их не существует!

− Скажи это Мише.

От раздражения и обиды, что брат может оказаться прав, я хлопаю рукой по Мишкиному одеялу. Серый след от ладони въедается в белую ткань мгновенно.

− Если Миша исчез, то почему мы не можем?

− Может, потому что кровать не наша? — Паша щурится, оценивающе глядя в сторону нашего двухъярусного «отеля».

Я сглатываю, медленно оборачиваясь. Любимая кроватка впервые кажется жуткой даже в ярком свете комнаты. Шурх-шурх. Мамины тапочки шаркают по лестнице. Сердце бьётся о рёбра, как испуганная муха в закрытое окно.

− Мама! — одновременно шепчем мы.

Я прыгаю в Мишкину кровать и сворачиваюсь калачиком под одеялом, стараясь не дышать. Паша в три прыжка оказывается у двери, хлопает ладошкой по выключателю и первый хватается за дверную ручку. Он выскальзывает из комнаты, как кот, способный пролезть в любую щель. Только закрыть дверь уже не успевает. Тоненький луч света трогает изголовье кровати.

− Пашенька, что случилось? Тебя опять Витя выгнал? − голос мамы звучит удивлённо, будто она не Пашку увидела, а футбольную команду у себя дома.

И никого я не выгонял. Этот хлюпик тогда проиграл мне желание в честном бою! Точнее, в армрестлинге. Эй, не понял! Это ещё что такое? Странный звук заглушает разговор, не даёт услышать ни слова. Так обычно язычок молнии бьет по барабану стиралки. Правда, мама никогда не стирает ночью. А вдруг это снова они? Стук всё громче, сильнее, даже не слышно, как я дышу. Мамочки, монстры пришли и за мной?!

Рука сама тянется к сердцу, чтобы почувствовать, как оно бьётся. Сердце! Это стучит в ушах моё собственное сердце! Тьфу ты. Монстры! Я ворочаюсь, пытаясь успокоиться, но всегда такая мягкая кровать брата сейчас кажется твёрже кулака Васьки из третьего подъезда. Глубокий вдох и выдох. Собираемся, успокаиваемся. Задерживаю дыхание и всё же слышу обрывки фраз:

− Ребята уже спят… будить… утром… − это, видимо, Пашка уговаривает маму к нам не заходить.

− Я только загляну… − Дверь скрипит, и луч света щекочет нос.

Я тут же разворачиваюсь спиной, чтобы мама не увидела лицо. Проходит несколько секунд, прежде чем я соображаю накрыться одеялом. Миша же блондин! А если она заметила мою тёмную макушку? Всё пропало!

− Мам, ну разбудишь же!

Дверь со стуком закрывается, и они уходят. Фух. Пронесло. Хорошо, что выскочил Пашка, а не я. У него потрясающий талант убеждать. Как-то раз он даже смог убедить грымзу Елену Петровну, что субботник очень важное мероприятие, и уроки в этот день никак не могут проводиться. Затем она, как завуч, убедила в этом всю школу. А меня однажды заставил поверить, что червяк из шоколада. До сих пор помню этот мерзкий вкус, хотя прошло уже девять лет.

Посчитав на всякий случай до десяти, я выскакиваю из-под одеяла и замираю, разглядывая нашего врага. Кровать то есть. Я никогда не верил во всех этих монстров и чудовищ, которые только и ждут, чтобы схватить за пятку, когда ты ложишься спать. Моим монстром под кроватью мог быть только Пашка, потому что за пятку он ой как любит хватать.

Так, Витька, не трусь и прекращай тянуть время! Я делаю шаг дрожащей ногой. Становится очень зябко, когда я представляю огромную волосатую лапищу, тянущуюся ко мне.

Ещё шаг. Некстати вспоминается, что недавно точно так же крался к кровати и Миша. Я сильный, смелый, монстров не существует, это всё дурацкий розыгрыш. Сейчас я найду Мишку в шкафу и… В четыре широких шага я подхожу к серому шкафу-купе и резко дёргаю дверь! Идеально сложенные ряды футболок и штанов насмешливо фыркают на моё появление. Конечно, никто бы не полез в отдел Паши. Он же потом ещё час будет всё заново складывать и ныть, что ему порушили какой-то дзен. В моём бардаке из закатанных в рулеты вещей и мятой кучи спортивной формы никого нет. На аккуратно развешанную по цветам Мишкину одежду я смотрю уже без энтузиазма. Чёрт! Неужели и правда пропал?

Мне не остаётся ничего, кроме как вернуться к кровати. К чертовски мрачной, холодной и злобной кровати. Мурашки табунами скачут по коже, заставляя пальцы трястись. В одеяло, свисающее с краю Пашиной кровати, я вцепляюсь так, будто оно задушит в своих объятиях любого врага. Ну, или меня, чтоб не мучился. Глубокий вдох, с трудом разжимаю пальцы — и длинный выдох.

Быстро приседаю, как на тренировке, и провожу разведку боем. Нога не встречает сопротивления, и я расслабляюсь, позволяя себе заглянуть под кровать. Темнота не смотрит на меня двумя любопытными глазами. Фух. Всё же монстров не существует!

Я начинаю отползать назад, когда нос щекочет странный запах сырости. Воду пролили, что ли? Надо бы протереть, чтобы не влетело. Ой, а там не мой попрыгунчик? Я же его три дня ищу! Пальцы скользят по прохладному шершавому линолеуму, но заветный бок скрипучего шарика не попадается. Зато попадается что-то мягкое, скользкое и прочное. Оно обвивает мою кисть, обдаёт лицо зловонным дыханием и заставляет дрожать. Затылок встречается с перекладинами, когда я изо всех сил пытаюсь выползти и не завизжать как девчонка.

Прижимая руку к себе, я откатываюсь как можно дальше от языка чудовища. Ладони беспорядочно шарят вокруг, пытаясь найти что-то, чем можно защищаться. Моя тренировочная шпага! Лучшая защита — это нападение, по крайней мере, так всегда говорит тренер. Поэтому, мысленно издав призывный крик индейцев, я бросаюсь с оружием прямо на мерзкого монстра.

Выпад, взмах, удар, ещё удар! Неистово размахивая своим дрожащим клинком, я рублю чудовище на кусочки, крепко зажмурив глаза. Пол подо мной начинает исчезать, грудь проваливается всё ниже, и сквозь плотно сжатые веки пробивается зеленоватый свет. Хлопок двери и щелчок выключателя едва слышны за многоголосым гулом.

− Витька! Я спасу тебя!

Паша одним рывком вытягивает меня за ноги из логова ужаса. Съехавшие очки, чуть приоткрытый рот, сдавленный полувсхлип и вздох облегчения встречают меня «снаружи». По шее скользит мерзкий язык, пытаясь задушить, утащить с собой. Я открываю рот, чтобы заорать, но Паша вдруг двумя пальцами с лёгкостью снимает мерзость с моей шеи.

− Что это? — зелёный и сильно потрёпанный широкий лист уныло свисает в Пашкиных руках. Страх немного отступает, и я чувствую запах скошенной травы.

− Это что получается? Я с цветком боролся?! — возмущению моему нет предела. Я же самый старший! Мне нельзя бояться, а тут какой-то травинки-вреднинки испугался. Тоже мне, смельчак. Тьфу!

− Думаешь, мама принесла его в нашу комнату и убрала под кровать? Цветы же свет любят. Да и на цветок не похоже… Это же монстера! Я вчера смотрел по телевизору с папой передачу про джунгли, там были такие же. Лианы, пальмы, тростник, мясистые растения, тапиры..

Паша с восторгом пересказывает мне всё, что удивило и поразило его в джунглях. Зануда.

−…обезьяны, орлы и леопард. Там был леопард! Вить, леопард… — голос брата срывается на шёпот. — А если это он утащил Мишу? Что, если он его…

Выговорить слово «съел» Паша не может. Я упрямо качаю головой, стараясь не выдать волнения. Выходит неубедительно.

− Ты прав. Мы не видели у него под кроватью ни листьев, ни когтей. А если Мишка пропал где-то в другом месте? Как нам его найти?

Ответ знаем мы оба, но боимся произнести. Нам придётся спуститься под свою кровать.