Эмоциональ. 7 измерение

Оксана Малахова (2024)

Бескровная эмоциональная война кланов с каждым днем всё ближе, а Мирослава теряется в догадках: к чему её ведет вселенная? Эмоциональные атаки, битвы и странные игры не дают времени обдумать происходящее. Сможет ли Мирослава сделать единственный правильный выбор и закончить войну кланов? Или, все таки, эмоция страха ей не подчиняется?

Предисловие

«Сострадание открывает душу»

от автора

В комнате было темно и тихо.

— Нет! — закричала Мира и проснулась, подскочив на диване.

Она включила лампу-ночник и села на диване, поджав под себя ноги. Мирослава разглядывала предметы, находящиеся в комнате: мебель, вещи, книги и учебники — её взгляд цеплялся за любую деталь.

При виде рюкзака, у Миры возникло желание достать из него брелок с гагатом и поговорить с духом камня. Она понимала, что ночной кошмар был вызван его решением сменить хозяина, и хотела объясниться с духом камня.

— Не хватало еще разозлить его, — Мира отговорила саму себя.

Она легла на диване, пытаясь заснуть. Странный кошмарный сон никак не выходил из головы, хотя подробностей она не помнила. Смешанные образы учителя с радужными глазами, манипулятора, с его желанием заполучить эмоцию страха, и отца, о чем-то договаривающегося с Дмитрием Ивановичем, — все они пугали и раздражали.

Через некоторое время Мирослава уснула. Во сне она оказалась на вершине горы, находясь выше облаков. Её слепило яркое солнце, по форме напоминающее лампу-ночник, которую Мира забыла выключить.

— Ничего, проснешься, выключишь, — показался рядом с Мирославой Андрей Петрович.

— Учитель, это точно вы? — Мира недоверчиво вглядывалась в серые глаза.

— А ты как думаешь? — улыбнулся учитель.

— Простите, это от ночных кошмаров я так недоверчива, — призналась Мирослава.

— Кошмары — это те же эмоции, которые дают нам возможность стать лучше, — описал Андрей Петрович.

— Как так, стать лучше?

— Они пробуждают в людях чувства. Заставляют переживать, волноваться, нервничать, — учитель вглядывался в горизонт. — Они раскрывают страхи и заставляют встретиться с ними лицом к лицу, находясь при этом во сне.

— Кошмары — это разве страхи? — задумалась Мира.

— Как иначе? Конечно, страхи, — Андрей Петрович посмотрел на ученицу. — Не хочешь, не верь.

— Учитель, что мне делать? Один из моих камней хочет сменить хозяина и не разрешает мне использовать его эмоцию, — призналась Мирослава.

— Не страх, случайно?

— Страх, — выдохнула Мира.

— Беда, — протянул Андрей Петрович. — Чем ты его обидела?

— Я не поняла, — Мирослава ушла от ответа.

— Очень плохо. Духов камней нельзя обижать, а если так вышло сотни раз надо просить прощение, чтобы иметь шанс остаться в живых, — строго ответил учитель. — Без эмоции страха тебе никак нельзя. Любую атаку или нападение в твою сторону, чем ты будешь блокировать?

— Я не знаю.

— Потому что нечем защититься, — сказал Андрей Петрович. — Пока ты не наладишь отношение с духом камня, тебе надо избегать любого проявления эмоций.

— Что же делать?

— Ничего, — учитель пристально посмотрел на Мирославу. — Тебе надо избегать всего и всех. Сторониться обладателей, а в случае атаки, попросить друзей тебе помочь.

— Как же я буду без эмоции?

— Ужасно! Хуже не придумаешь.

— Может мне использовать презрение?

— Если только в экстренном случае, — Андрей Петрович покосился на Мирославу.

— Думаете?

— Ты сомневаешься? Недавно раскрыла себя, как наблюдателя, а после этого готова продемонстрировать всем свою основную эмоцию. Для чего тебе это?

— Я не знаю, какая эмоция у меня основная, — расстроилась Мира.

— Ты и не узнаешь, пока сама для себя не решишь.

— А как же страх?

— Мира, ты с самого начала была уверена, что страх тебе не принадлежит, что изменилось?

— Не знаю, — Мирослава опустила голову.

— Я отвечу, — Андрей Петрович положил руку на плечо ученицы. — Ничего! Абсолютно ничего не изменилось. Ты не обладатель, тебе не надо управлять эмоцией, чтобы быть наблюдателем, а в случае атаки, я уверен, вселенная тебя защитит, но при этом с духом камня тебе надо помириться.

— Может и не надо, — задумалась Мирослава.

— С чего такие мысли? — поинтересовался учитель.

— Я видела мальчика, которому вселенная подтвердила, что он способен побороть страх. Наверное, все взаимосвязано.

— Нет, Мира, — ответил Андрей Петрович. — Никакой взаимосвязи обиды духа камня и ответа вселенной нет и быть не может. Исход войны зависит от эмоции страха, и ты должна удержать его у себя любыми силами.

— Зачем?

— Чтобы победить в войне кланов. Разве тебе не хочется влиять на исход войны?

— Нет. Тем более, если при этом я буду мучить камень и эмоцию, — протестовала Мира. — Меня же может убить дух камня, как и чем я тогда повлияю на исход войны?

Андрей Петрович молчал, оценивая ученицу, а Мирослава пыталась понять, что её злит и раздражает в учителе, отчего она так гневно ему отвечает.

— Я не понимаю, — призналась она. — Вы же никогда не затрагивали тему бескровной войны, что поменялось? — Мира посмотрела на учителя.

— Ты захотела отдать свою эмоцию, — улыбнулся учитель. — Я этого допустить не могу.

— Вам так важна эмоция страха? Может вы и ко мне в учителя пришли только из-за неё? — негодовала Мирослава.

— Если говорить по правде, то да. Я нашел тебя из-за эмоции страха и тренировал, чтобы повлиять на исход войны, — признался учитель.

— Что? Вы не мой учитель. Где я? — Мира озиралась по сторонам.

Горы ярко освещались солнечным светом, а на горизонте показались тучи.

— Не волнуйся, это реальный я, — заверил Андрей Петрович. — Просто сейчас наши с тобой взгляды разошлись и тебе надо решить, как ты поступишь?

— Вы о чем? — Мирослава вглядывалась в горизонт.

— Ты можешь отказаться от меня в любой момент, — спокойно сказал учитель. — Если тебя что-то не устраивает в процессе обучения или в моем видении бескровной войны — достаточно сказать, что ты мне не веришь, и мы разойдемся.

— Нет, это не вы, — повторила Мира.

— Это я.

Тучи сгущались и тянулись к горе, закрывая собой солнечный свет.

— Кто-то хочет попасть в мой сон. Впустите того, кто просится, — строго сказала Мирослава.

— Сперва скажи, что не веришь мне, — настаивал Андрей Петрович.

— Я не скажу вам то, что вы хотите услышать, — Мира наблюдала, как тучи заполонили все небо. — Кто вы? Что вам надо от меня?

— Я твой учитель, и мне надо услышать твое решение.

— Снимите защиту моего сна, — приказным тоном просила Мирослава, наблюдая гром и молнии со всех сторон.

— Не сниму, — Андрей Петрович стоял и вглядывался в ученицу. — Что ты будешь делать в этом случае?

Мирослава смотрела на учителя, решая, как ей поступить. Просить вселенную о помощи она не хотела, а другого выхода не видела.

— В этом случае, я скажу, что я… вам… — Мира специально тянула каждое слово, следя за реакцией учителя.

Андрей Петрович стоял все в той же позе, не проявляя никаких эмоций.

— Верю, — громко сказала Мира, и небо озарилось светом от молнии.

Потоки ветра разносили капли дождя, молнии сверкали со всех сторон, запугивая раскатами грома. Учитель продолжал стоять, не реагируя на непогоду вокруг.

— Я тебя не понимаю, — Андрей Петрович обратился к ученице. — Ты знаешь, что я сам к тебе напросился в учителя, узнала моё видение воспитания эмоции страха и управления ею для победы в грядущей войне, при этом ты продолжаешь утверждать, что веришь мне? — перечислил Андрей Петрович.

— Я ответила. Впустите ко мне в сон гостя, — настаивала Мирослава.

— Там никого нет, и не было, — учитель провел рукой по воздуху и тучи исчезли, а горы сменились пустынным пейзажем.

— Зачем вы так поступаете? — даже во сне Мира чувствовала подступающий ком к горлу.

— Я пытаюсь тебя понять, — признался учитель и его глаза приобрели радужный оттенок.

— Жестоко, — Мирослава вглядывалась в радужные переливы.

— Методы такие, — облик учителя сменился на манипулятора. — Жаль, что мне не помогут знания твоей основной эмоции. Ты мне и с ней неподвластна. Но о желании камня сменить хозяина я очень даже вовремя узнал.

— Как вы попали в мой сон?

— Мне помогли, — манипулятор улыбнулся и исчез.

Мирослава опустилась на колени и заплакала. Для сна её эмоции и слезы были до такой степени реальны, что ощущался соленый привкус на губах.

— Ну, хватит тебе воду лить, — послышался рядом голос Михаила Леонидовича.

— Мне обидно, — призналась Мира, сквозь всхлипывания.

— Обида сложнее, чем просто эмоция. Обида — это чувство, — улыбнулся учитель отца. — Мне всегда казалось странным, почему вселенная выделила обладателей эмоций, запрещая им управлять чувствами людей. Ты не задумывалась об этом? — он посмотрел на Мирославу. — За много лет я так и не нашел ответа, может тебе удастся?

— Я думаю, что чувства — это личное переживание. Его нельзя раздуть до масштабов города и заставить испытывать всех людей одно и то же, — ответила Мира.

— Почему ты так думаешь? Вот в городе праздник и все счастливы, разве это не масштабное чувство?

— По мне, так праздник города — обычное мероприятие. Причем здесь вообще чувства? Зачем вы мне все это говорите? — всхлипнула Мирослава.

— Я отвлекаю тебя, чтобы ты успокоилась.

— Я спокойна.

— Заметно.

— Это ваш внук меня обидел, — рассердилась Мира.

— Ты же знаешь, что это был не он, — улыбался Михаил Леонидович.

— Я ни в чем не уверена, — Мирослава опустила голову.

— Правильно, надо сомневаться, — радостно произнес учитель отца.

— О чем вы?

— Мира, ты должна научиться видеть правду, — Михаил Леонидович протянул руку, помогая Мирославе подняться с колен. — Ты же её чувствуешь, что тебе мешает её увидеть?

Мира стояла и молчала.

— Ты же усомнилась в том, что перед тобой мой внук в самом начале разговора с Алексеем. Почему же ты не проверила свою догадку?

— Как?

— Очень даже просто, достаточно посмотреть нить судьбы.

— Нить судьбы? — удивилась Мира.

— Да. Всего лишь небольшой кусочек нити, чтобы убедиться, что твои сомнения правдивы, — объяснил Михаил Леонидович.

— Мне что у каждого нити судеб разглядывать? — злилась Мирослава.

— Советую смотреть только тех, в ком ты усомнишься. Если перед тобой окажется другой человек, то ты сразу увидишь, кто это, а если человек будет под влиянием кого-то другого, нить станет интересной.

— И что в ней будет интересного?

— Пробел, — четко описал учитель отца. — Яркий кусок нити судьбы, который искусственно очистили от эмоций и воспоминаний.

— Кому надо очищать нить?

— Тому, кто хочет изменить будущее, — загадочно ответил Михаил Леонидович.

— Даже если я увижу пробел в нити, что изменится?

— Ты его должна будешь вернуть или заменить. Вариант тебе предложит вселенная, а исполнять будешь ты, как её помощница.

Мирослава расстроилась, вспоминая кусочек нити судьбы, который она недавно отказалась поменять.

— Я сомневаюсь, что у меня получится, — обреченно сказала она.

— Да, ты не готова, — Михаил Леонидович внимательно посмотрел на Мирославу. — Тебе слишком давно не давали возможности просто поспать, забивая все мысли уроками. Отдохни. Как решишь, что ты готова, позовешь нас с Андреем на урок, — он поклонился и исчез.

Мирослава осталась стоять одна в пустыне с неприятным чувством в груди. Чтобы отвлечься от мыслей, она пошла вперед, не планируя маршрут.