Записки штурмана

Норман Райт

Молодой Батчер Додсон отправляется в опасное путешествие на пиратском корабле среди самых отъявленных разбойников. Впереди его ждет сложный, долгий путь. Но вопреки всему, Батчер должен остаться человеком, даже если весь экипаж настроен против, а глаза не верят в происходящее.

Глава 5

Мертвец в трюме или подслушанный разговор

— Молокосос, — позвал меня старик, — живее пойди сюда! В трюм с порохом! Спускайся живее!

Я бросился в пороховую, куда только что спустился Тэрри. Здесь, на средней палубе, было темно как в могиле, но зато сухо и тепло.

— Мне нужна помощь твоя, — сказал Тэрри, указывая на одну из бочек. — Давай вытащим ее на среднюю палубу. Там пушка. Бомбанем по врагу!

Да, сэр!

Я сунул кортик в ножны на поясе и поспешил на помощь старику. Ох уж пахло от него! Не пахло. Воняло! Острый запах пота, едва не лишил меня чувств. Никогда мне еще не доводилось вдыхать столь резкий запах человеческого пота. Да, моя жена тоже сильно потела, но ее волосатые подмышки не источали того зловония, что источал мистер Барлоу.

Стоило мне приблизиться к Барлоу, как вдруг, в его руке мелькнул тесак. Тогда я понял, что мне грозит опасность.

— Мистер Барлоу? — сказал я старику. — Зачем вам тесак?

— Чтобы выпотрошить твою жалкую душонку, — ответил мне Тэрри и двинулся на меня. — А ну стой, молокосос! Тебе не уйти. Сейчас ты умрешь и отправишься на дно.

В этот момент Тэрри махнул тесаком, но по мне не попал. Я успел отскочить в сторону и едва не запнулся о бочку с порохом. Ту самую, которую мы собирались поднять.

— Что вы творите, сэр? — Я снова увернулся от удара, но топор слегка меня все же задел по плечу. Но не сильно. Только порез. — Зачем вам это?! Что вам нужно от меня?

— Я знаю, зачем эта пьяная крыса взял тебя в команду, — сказал Тэрри, вторя выстрелам на соседнем корабле. — Чтобы ты доносил ему на нас.

— Вы ошибаетесь, сэр! — закричал я, и очередной удар мог оказаться для меня роковым. Не будь я столь ловок и быстр. — Я пришел на корабль обычным чернорабочим. Разве вы не видите? Я не стукач!

— Знаешь, — прошептал Тэрри, ловко перебрасывая топор с одной руки в другую, — нам все же будет легче спать, если ты случайно выпадешь за борт, во время боя. Так будет легче не только мне — всей команде. — Тэрри с отвратительной постоянностью облизывал свои потрескавшиеся губы и продолжал атаковать.

Я уже смирился с тем, что вот-вот умру, как вдруг вспомнил о кортике на поясе. Я вынул его из ножен и направил острее ножа в сторону старого матроса. Он усмехнулся и мной овладел настоящий ужас. Я совершенно не умел обращаться с холодным оружием. Тогда я проклял Шилоха и его трусость. Этот хитрый пес решил избавиться от меня чужими руками!

— Даже не думай остаться живым, — сказал Тэрри и что есть силы, замахнулся топором мясника.

Но я оказался быстрее. Возможно, по молодости лиходей Барлоу изрубил не одного оппонента, но кости его уже были не те, да и суставы скрипели как мачта в шторм. Я уклонился от очередного выпада разбойника и проткнул его старую грудь кортиком. Пират вздрогнул, выронил тесак и обрушился следом. Я отскочил в сторону и замер. Тэрри Барлоу лежал вниз лицом, он был мертв. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. Смерть старого матроса оказалась мгновенна как сон уставшего человека, и так же мучительна, как червь в глазу.

Корабль наш качало от каждого пушечного залпа, оттого мертвец казалось шевелиться и хочет подняться. Но скорее всего, это было не так.

Некоторое время я стоял у стены и смотрел на убитого мной пирата, будто боялся, что он может вскочить и снова попытается меня убить. Сражение на пассажирской шхуне все еще продолжалось. Я слышал пьяную ругань капитана. Она смешивалась с воплями раненых и выстрелами ружей и пушечных расчетов.

— Бросай в пекло! — кричал капитан. Его голос заглушал даже крики тяжелораненых. — Отрубите им головы! Принесите мне рома! Ублюдки!

Совладав со своим страхом, я подошел к телу Барлоу и перевернул его на спину. Барлоу действительно был мертв. Об этом свидетельствовала та предсмертная гримаса, с которой этот ужасный человек покинул сей мир.

Я решил, избавился от тела Барлоу. Пришлось немного повозиться, просовывая его в одну из бойниц. Вскоре мой несостоявшийся убийца перевалился через борт и исчез в темно-зеленой бездне беспокойного моря. Как бы сказал капитан — отправился за сундуком Дэйви Джонса. В какой-то момент мне даже показалось, что это не я его выталкиваю мертвого с корабля, а он избавляется от моего тела. Так оно и было бы, будь я немного нерасторопнее. Только вот это были не все ужасы, выпавшие в тот день на мою долю.

Когда я засобирался покинуть этот злосчастный трюм, бойня закончилась и я услышал шаги по меньшей мере двух людей. Затем я увидел Шилоха, чей рваный бушлат дымился и до смерти напуганного судового доктора, Дональда Аттвуда. Они спускались в трюм и волокли на себе тело мертвого квартирмейстера. Я решил спрятаться среди бочек с порохом, так как меня запросто могли обвинить в дезертирстве или уклонении от захвата и выждать подходящего для побега момента. Еще я знал, что боцман был одним из соратников того, кто уже кормит рыб по моей вине, и боцман непременно захочет завершить, то, что не доделал погибший Барлоу.

Я притаился и стал слушать.

— Клади его здесь, — сказал Шилох, небрежно опуская ноги покойного на пол.

— Бедолага Хагли, — тяжело вздохнул Дональд и аккуратно опустил остальное. — Теперь нам нужен новый квартирмейстер.

— Где мы достанем его посреди морской пустыни? — сказал боцман, разводя руками. — И есть ли в этом необходимость?

— Но как же без него?

Однако казалось, Шилох не особо горевал из-за смерти товарища, и даже больше, он не видел смысла в его пребывании на корабле. Меня очень насторожило его пренебрежение мистером Хагли, особенно после того как он шел на сегодняшнюю бойню в авангарде абордажной команды. Не жалея костюма и парика. И своей жизни!

— Накой нам покойник на корабле? — прохрипел Шилох и вытер ладонью заливающий глаза пот. — Лишний груз.

— Капитан распорядился похоронить его, — ответил доктор и уселся на первую ступеньку, — когда ступим на землю.

— Похоронить? — усмехнулся Шилох. — Выбросить его за борт, и дело с концом.

— Побойся Бога! — воскликнул доктор Аттвуд. — На его месте мог оказаться любой из нас. Я бы не хотел закончить свои дни кормом для рыб. Кроме того, меня ждут дома. Каким бы я не вернулся. Даже пусть фрагментами.

— Он мертвец, — махнул рукой Абберботч. — А мертвецам сам знаешь, не нужны ни место в шлюпе, ни потребность в шлюхе. Ни ром в кубке, ни табак в трубке. Эммет отпоет его, и поминай, как звали. И Барлоу куда-то запропастился. Неужто умер в бою.

Доктор молчал. Вряд ли он знал, куда подевался наш старый канонир. Об этом знал лишь я. И, возможно еще Дэйви Джонс.

— Док, — сказал Шилох и так же уселся на одну из ступеней, которая оказалась пронзительно скрипучая, — ты совсем недавно служишь на корабле Хэтчера, и не знаешь, каким он был, и каким он теперь стал. Он выжил из ума! Вся команда уже не в восторге от его пьянства и сумасшествия. Хэтчер топит корабли один за другим, и мы вынуждены плавать на этом старом корыте. И шхуну он сжег! Всех, кто был на ней, убил. Погляди. Она вся в огне! Он забрал оттуда лишь ром! Представляешь? Это в наше то голодное время. Только ром!

— Ну, — пожал плечами судовой доктор.

— Ну, — повторил Шилох. — Весь королевский флот уже на ушах. Ну. Не ровен час, и его как собаку повесят на солнцепеке. И нас вместе с ним. И тебя заодно.

— Я не подписывал с капитаном контракт, — сказал доктор. — Я пленный.

— Никто на это не посмотрит, когда гвардейцы откроют по нам огонь, — покачал головой Шилох. — Порешат всех. Но эта дикая тварь умрет оскалившись, потому что будет знать, что удар нанесли свои.

— Шилох, ты про что?

— Про то, — Шилох перешел на шепот, — что Говард достаточно дел наворотил. Пора и меру знать! А я, между прочим, — Шилох наклонился к уху доктора, — сгожусь и на большее, нежели приглядывать за канатами и прочим барахлом. Смекаешь? Не?

— Нет, — ответил врач. — Не смекаю, и смекать не хочу. И вообще, — рассердился Аттвуд, — зачем ты мне это рассказываешь? Мне это все не обязательно знать. Я лишь врач. Мое дело ампутировать и зашивать.

— Это верно, — хлопнул боцман по плечу Дональда отчего тот чуть не перевернулся через голову. — Я буду платить тебе больше, чем этот скупердяй. Вступай в наши ряды!

— А капитан?

— К дьяволу капитана! — заскрежетал зубами Шилох. В тот момент я внезапно забеспокоился о судьбе Говарда. Мне вдруг стало страшно, представив, что сделает обозлившийся боцман с капитаном, когда все полетит к чертям. Скорее всего, дело не обойдется лишь пробитым шпагой сердцем. Шилох не упустит возможности насладиться мучениями Говарда. — Он лишь пьяная дичь. Я уверен, что покойный Хагли даже не дотянет до берега.

— Я как врач говорю, что тянуть ему уже нечего.

— Я не в этом плане, — оборвал Шилох, заметно нервничая. — Ну, сдох Хагли, да и пес с ним. Но ты думаешь, этот недоумок его похоронить хочет? Черта с два! Он сегодня же прикажет повару распотрошить его. Камбуз скоро опустеет и мясо в твоем супе до конца плавания будет уже далеко не свинина. Смекаешь?

— Что ты хочешь этим сказать, Шилох?

— Не будь идиотом!

Через небольшую щель между бочек я видел как боцман что-то прошептал врачу и у того округлились глаза. Казалось его вот-вот стошнит. Еще я краем уха услышал, как Шилох рассказал доктору, что участь пленных на «Бордвилле», корабле, чей капитан тупой пьяница, не завидна. Лучше погибнуть на поле боя от ржавой рапиры, чем оказаться пленным на борту этого корыта, ибо пленных просто съедали, когда провизия заканчивалась.

В портах трюмы заполнялись, но один пленный всегда был про запас. Что самое страшное для пленного, он знал, что его ждет после смерти.