Санаторий имени Ленина

Нина Стожкова, 2019

Лина Томашевская приезжает на отдых в санаторий имени Ленина и словно попадает на машине времени в прошлое. Вскоре она становится свидетелем странной смерти московского журналиста и начинает понимать, что это тихое, на первый взгляд, место хранит страшные тайны. В девяностые здесь работала подпольная сауна «Черная роза», в которой бесследно исчезали юные девушки. Лина и ее верный приятель Башмачков начинают опасное расследование, нити которого тянутся в столицу. Все герои книги вымышленные, все совпадения случайны. Содержит нецензурную брань.

Куда привел «Светлый путь»

Глупая смерть молодого парня в этом сонном и благостном, совершенно не подходящем для гибели месте, не давала Лине покоя. Персонал санатория хранил информацию о подробностях гибели молодого журналиста не хуже, чем сицилийская мафия, давшая «омерту» — обет молчания. Настроение у Лины было хуже некуда. Ни одной ниточки, которая вела бы к разгадке, ни одного намека. Чтобы отвлечься, она купила в киоске «Почты России» местную газету «Кутузовец». Лина и прежде любила листать провинциальную прессу, чтобы понять, чем живут люди в глубинке, вот и теперь решила не ломать традицию. Она полистала страницы с бесконечной рекламой, затем полосы с дежурными рассказами про местных «замечательных людей». Лина уже хотела отложить печатный орган районной власти в сторону, скользнула глазами по последней странице… Взгляд ее остановился на небольшой заметке под заголовком «Смерть журналиста»:

«Газета «Кутузовец» с прискорбием сообщает, что известный столичный журналист, обозреватель газеты «Сенсация» Алексей Артюхов трагически погиб в наших краях. Его тело было найдено в торфяном озере неподалеку от Санатория имени Ленина. Представитель следственных органов майор Иван Тюлькин сообщил, что, по предварительному заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть Алексей Артюхова наступила в результате утопления. Редакция приносит соболезнования родным и близким покойного и будет следить за дальнейшим ходом следствия».

«Боже, так это был Артюхов! — Лина едва не вскрикнула. Она не раз читала хлесткие заметки модного столичного журналиста и даже однажды слышала интервью с ним на одной из популярных радиостанций. — Интересно, что привело столичную знаменитость в эту глушь? Надо бы узнать, с кем Артюхов уже успел пообщаться… Легко сказать — узнать, но как? Весь персонал словно язык прикусил».

Громкий женский голос заставил Лину обернуться. Местная жительница продавала на крыльце столовой малосольные огурцы и мед. Покупали вяло. Во-первых, дороговато, а, во-вторых, все пациенты санатория сидели на разнообразных диетах. Продавщица возмущалась вслух, демонстрируя прохожим «дары природы» в стеклянных банках:

— У вас в Москве чуть что паника: ах, у меня диарея, ах, у меня аллергия! А мы тут эти малосольные огурцы с кислым молоком трескаем, хлещем воду из-под крана — и таких слов не знаем.

«Еще бы вам их знать! — подумала Лина. — Дышите чистейшим воздухом, вода из-под крана течет, по словам врачей, чище, чем привозят в санаторий в бутылках. Вот и задумаешься, кому больше в жизни повезло — «зажравшимся», по общему мнению, москвичам или жителям этих мест».

Лина решила познакомиться с местной жительницей. Она поднялась со скамейки и подошла ближе к месту торговли. Поразил контраст между немолодым лицом мелкой предпринимательницы и ее ярким «прикидом». Обтягивающие голубые джинсы «вторая кожа», по-модному разорванные на коленях, туника с сине-белыми розами, крупные серьги и кольца из синего пластика… Крашеные волосы дамы имели легкий желтоватый оттенок, макияж выглядел не по возрасту ярко. Одним словом, во всем облике незнакомки чувствовалась привычка одеваться и краситься броско. Видимо, она изо всех сил боролась с подступающей старостью и выбрала для себя образ «хипповой бабушки», а не «серой мышки». В российской провинции это выглядело почти что вызовом обществу.

— Скажите, пожалуйста, вы что-нибудь слышали про трагедию, которая случилась вчера на озере? — спросила Лина торговку, не надеясь на положительный ответ.

— А как же? — заговорила женщина почему-то очень тихо и то и дело оглядываясь. — Вчера ко мне подходил этот парень из Москвы, ну то есть… утопленник. Купил самую большую банку меда и пару огурчиков — до обеда похрустеть. Знать бы, что через несколько часов его, сердечного, не станет, бесплатно бы все отдала. Небось, на том свете таких огурчиков нету! Что я могу о нем сказать? Парень как парень. Нет, не так. На наших, деревенских ребят, конечно, не похож. Типичный московский пижон, к нам такие иногда на иномарках приезжают. Впрочем, его уже нет, так что не будем о человеке плохо. Подходил ко мне, спрашивал, что и где тут находится. Почему-то нашим массажистом Ни Ли интересовался. Видать, от этих проклятых компьютеров у него, такого молодого и красивого, уже были проблемы со спиной и шеей. Ну, я и направила его к Томке — медсестре, которая на массаж записывает. Зря старалась. Он, сердешный, ни одного сеанса пройти не успел…

Лину поразил взгляд торговки — простодушный и вместе с тем проницательный, даже настороженный. Такой обычно бывает у сельских жителей, столкнувшихся в городе с законами «каменных джунглей», и давших себе зарок впредь не расслабляться и не болтать лишнего с приезжими.

— Может, у вас есть какие-нибудь догадки? — не отставала Лина, — О том, что привело столичного журналиста в ваши края?

— Наверное, паренек здоровье решил поправить, — пожала плечами незнакомка. — К нам ведь разные люди приезжают. Вот и этот парень, думаю, притащился сюда болячки подлечить. Бывает, что человек с виду весь такой молодой, фартовый, пижонистый, а внутри гнилой, болезней больше, чем у старика Хоттабыча. Молодежь-то теперь в столицах хилая пошла. Там-то, в Москве вашей, дышать нечем, да и едите всякую дрянь.

Лина подумала, что модный столичный журналист с его нехилыми заработками мог бы и за границей подлечиться, однако развивать эту мысль вслух не решилась. К чему раздувать ненависть к москвичам, и без того растущую в провинции с каждым годом?

На прощание торговка предложила:

— Хоть огурчиков у меня купите. Вот, всего два малосольненьких осталось. За десять рублей отдаю, разве ж это деньги? Без моих солений эту вашу санаторскую баланду хлебать — все равно что сено жевать.

Лина кивнула, протянула женщине медную монетку и тут же с хрустом откусила изрядный кусок от огурца, истощавшего соблазнительный аромат чеснока, смородинных листьев и укропа.