Зима будет тёплой

Антонина Александровна Романова, 2021

История поздней любви, наполненная приключениями и неожиданными событиями, как пожелание всем счастливой старости.

Часть 1. Броня

Глава 1. Яхта

Осенние листья, с этим мало кто поспорит, прекрасны и неповторимы каждый по-своему, а все вместе раскашивают мир в желто-бордовые тона: королевские, благородные и тёплые, наполненные памятью летнего солнца.

И падают с деревьев они не сразу, а по очередности, установленной божественным провидением.

Некоторые держатся долго, хотя и покрываются пигментными коричневыми пятнышками. Видно эти пятна только вблизи, а издалека всё сливается в насыщенную густую краску уходящей жизни.

Ксения Павловна думала о красоте ранней осени, стоя на палубе небольшой частной яхты. Уже как третий день они с Брониславом Николаевичем путешествуют по большому озеру, расположенному в лесной зоне заповедника.

Всё прошедшее лето Броня, хитро улыбаясь, намекал Ксении Павловне, что удивит её чем-то таким, чего она не ожидает.

И удивил, когда нанятая им яхта причалила к берегу реки, на котором стоял их дом. Он смог купить это путешествие по озеру только к концу сезона: летом такая прогулка стоила бы слишком дорого.

Капитан и его помощник, лишь улыбнулись своим пассажирам и спустились вниз, стараясь не попадаться на глаза.

— Ксюша, я продумал весь маршрут. Но если тебе не понравится, то ты не молчи, сменим маршрут как пожелаешь.

— Бронь, я одного не пойму, зачем такая роскошь? — счастливо улыбалась Ксения Павловна.

Она и не мечтала вот так пройтись по озеру на яхте. Вернее, мечтала, но может один денёк.

— Сколько стоит это удовольствие?

— Не важно. Я копил целый год, — оправдывался Бронислав Николаевич. — Извини, что тайно от тебя.

— Ну, Броня, ты хитрец, — продолжала улыбаться Ксения Павловна.

И ей, как и ему, уже перевалило за семьдесят. Бронислав Николаевич всё ещё работал участковым фельдшером в пригородном посёлке. Невысокий, полноватый, седой человек с бородкой и в очках, был любимцем всего посёлка и окрестных поселений. Давно овдовев, Бронислав долго жил один, пока на приём к нему ни попала Ксения Павловна. Выслушав её жалобы, Броня поинтересовался чем болящая любит заниматься в свободное время.

— Сказки сочиняю, — удивилась вопросу Ксения Павловна.

— Знаете, а ведь я читал ваши сказки. Считайте, что я ваш поклонник и почитатель, — разволновался обычно спокойный доктор.

— Да? Удивили. Я не часто встречаю взрослых, читающих детские сказки. И хорошо, что читаете, спасибо. Но кроме этого я ничего не умею, если признаться честно, да и здоровье не позволяет.

— У вас со здоровьем есть разногласия, но мы это исправим. Теперь я буду вами заниматься. А вам, дорогая, надо писать. Почему вы раньше ко мне не заходили, я вас в посёлке не видел. Я так и обидеться могу, если в город лечиться ездите.

— Не надо обижаться, — засмеялась Ксения Павловна. — Я не в вашем посёлке живу.

— Ага, а к нам как попали?

— В гостях была, и вот, давление поднялось.

— Не продолжайте. У меня в посёлке свой дом, вернее домик. Не желаете ко мне в гости зайти вечером?

Ксения Павловна, худощавая и ухоженная женщина, быстро поднялась со стула.

— Спасибо за приглашение, доктор, но это будет неприлично с моей стороны прийти в гости к мало знакомому человеку…

— Это я от вас слышу? Не ожидал. С таким добрым юмором ваши сказки, я представлял вас более смелой и даже авантюристкой. Не удивляйтесь, это комплимент. Подумайте, я буду ждать.

— Хорошо, — смягчилась Ксения Павловна, забирая из рук доктора рецепт с прописанными лекарствами.

Этим же вечером Ксения Павловна, сидела в беседке на берегу реки, а Бронислав Николаевич угощал её вишнёвым вареньем.

Старая знакомая, у которой гостила Ксения Павловна, удивилась такому странному поведению любимого доктора. А когда он явился к её дому с букетом цветов и огромным тортом, то посмотрела на Ксению другими глазами. Бронислава любила вся её семья, и отказаться от его приглашения подруга считала преступлением.

Так, оставив торт и цветы, Ксения Павловна и ушла в дом Бронислава. Два счастливых лета промелькнули незаметно. Она и не поняла, как быстро освоилась в одноэтажном уютном доме на берегу реки, будто жила там всю жизнь.

Броня стал для неё и Ангелом Хранителем, и личным доктором. Единственное, что требовалось от неё, так это встречать его с работы улыбкой и писать по утрам сказки. Он каждый вечер интересовался много ли написала его Ксюша, а уж потом как она себя чувствует.

— Писать — это твоё лекарство, — настаивал доктор.

— Но, а как же вдохновение? — лукаво спрашивала Ксения Павловна.

— Вдохновение, моя дорогая, это когда ты обязан что-то сделать, тогда тебя и помогают там, где его хранят. Как это происходит я не знаю, но именно так.

— Бог в помощь, — соглашалась Ксения Павловна. — Люди знают, кто нам помогает.

Сюрпризы Броня не просто любил делать, а он их долго и тщательно продумывал. По его поведению невозможно было догадаться, что он выкинет через минуту.

Иногда Ксения Павловна ездила в гости к сыну и внукам в город. Порой и они приезжали к ней. Но про отпуск Броня не заикнулся ни разу. Наоборот, он повторял, что работы много, отдыхать не придётся.

Когда яхта причалила к берегу ранним утром, Ксения Павловна даже не собирала вещи, так и стояла у берега в домашнем платье. Пришлось немного поворчать и собрать сумку в долгую дорогу.

В первый день путешествия яхта причалила к заросшему берегу, и Ксении Павловне пришлось держаться за руку Брони, чтобы пробраться через заросли кустарников. Они шли к лесной пасеке.

Броню везде встречали с радостью, как старого друга. Вот и этих пасечников он когда-то лечил ещё в далёкие времена, когда и он, и его пациенты были молоды, а потом их детей и внуков.

На Ксению Павловну смотрели с любопытством, но внимаем не обделяли. После чаепития и весёлых разговоров, сын пасечников донёс до берега две большие банки с мёдом и каравай домашнего хлеба.

— С тобой с голоду не умрёшь, — смеялась уставшая Ксения Павловна.

— А что тут удивительного. Чего в достатке, то и отдаём…

— У тебя в достатке доброта.

Ксения Павловна обняла Броню, уткнувшись в его мягкое плечо, как только они присели на диван, стоявший в тесной каюте.

А вчера, выспавшись в каюте после пасеки, Броня показал Ксении Павловне старинную разрушенную крепость. Рукотворные камни усыпали весь берег, покрылись мхом и впитали память и тех, кто их создал, и тех, кто разрушил.

Ксении показалось, что у неё кружится голова от беззвучных голосов и песен давних времён.

В ту ночь ей снились кошмары, с утра болела голова, но Броня заявил, что сегодня они идут к знахарке.

— Броня, ты же доктор. Зачем тебе знахарка? — удивилась Ксения Павловна.

— Я у неё мази беру и капли. Уже много лет. И сам у неё лечусь, её мази от артрита помогают. Давно здесь не был, а раньше чаще бывал. Мне знакомые лесники от неё посылки в поликлинику привозят. Не волнуйся, но и не удивляйся. Она странная.

— Уже волнуюсь, — призналась Ксения Павловна.

Глава 2. Мара

На воде всегда прохладней, но Броня подготовился тщательно, вот и этим утром он принёс тёплый палантин и накинул его на плечи Ксении Павловны.

— Бронь, я же в тёплой куртке, — смутилась Ксения Павловна. — Даже шапочку надела, хотя я их терпеть не могу.

— Увы, Ксюшенька, в шляпке на яхте в конце августа не пристало щеголять. В городском парке — это пожалуйста.

— А ты сам-то не замёрз?

— Я понесу сумки, так что жарко будет. Кое-что для Мары прихватил.

— Её Марой зовут? Хорошо хоть, не Мора.

— Человек в лесу живёт с детских лет. Родители у неё погибли, а потом бабушка умерла, вот они с дедом там и жили. Говорит, что душе там спокойней, а мысли ясней.

— Одна живёт?

— Неподалёку посёлок есть, небольшой.

— И кто ей продукты приносит?

— Такие, как мы. Ладно, признаюсь, я ей иногда и деньги отсылаю. Вернее, в поселковый магазин, чтобы ей приносили хлеб, соль, сахар. И не я один.

— Сколько сразу тайн, Броня. Мне стало ещё страшней. Да и обидно, что ты не рассказывал о ней ничего.

— Обижаться точно не надо, вредное для здоровья занятие. Я же верю в твои сказки, а это мои.

Яхта слегка стукнулась о деревянный причал, вполне ухоженный и явно построенный недавно.

— А это кто здесь построил? — удивилась Ксения Павловна.

— Если говорить современным языком, то спонсоры, — улыбнулся Бронислав Николаевич. — Сюда и богатые люди приезжают за помощью, вот и позаботились. Ну, где твоя рука, нам пора в путь.

Идти пришлось в гору. Ксения Павловна хоть и чувствовала себя бодрой, но идти вверх по желтым дубовым листьям и без тропинки оказалось непросто. Одно радовало — осенняя красота дубовой рощи.

— Я ещё никогда не видела так много дубов в одном месте, — запыхавшаяся Ксения Павловна с трудом подбирала слова.

— Ты ещё многого не видела, Ксюшенька. — Передохни минуту и дальше пойдём, тут уже недалеко.

— Потом отдохну, всё нормально, — не сдавалась Ксения Павловна.

Избушка бабы Мары оказалась не на курьих ножках, а вполне симпатичным деревянным домиком.

— И дом ей люди добрые построили? — вновь удивилась Ксения Павловна.

— Лет пять назад и построили. Быстро, за два месяца. Старый совсем сгнил.

— Она что, миллионеров лечит?

— И их тоже. Все люди, всем больно бывает.

Ксения Павловна заметила, что Броня не хочет отвечать на её вопросы, да и явно волнуется перед встречей.

— Ты её боишься? — догадалась Ксения Павловна.

— Это ты слишком заблуждаешься. Она людей насквозь видит, как под микроскопом. И волнуюсь я за тебя. Постарайся не сердиться.

— Я? Вот ещё. Я только палантин сниму, очень уж душно стало.

Но Броня не ответил. Он уже стучался во входную дверь дома.

Пожилая и очень полная женщина открыла дверь. Она не улыбнулась, но по глазам можно было понять, что она рада такому гостю.

— Бронислав, голубчик мой, неужели это ты? А это кто с тобой, болящая?

— Нет, Мара, это моя любимая женщина, Ксения…

— Имя хорошее, как у Святой.

Мара разглядывала Ксению Павловну без всякого стеснения.

— Проходите. Настойки я приготовила. Спасибо за тару, которую прислал, уже всё упаковала. У меня, Броня, запасы закончились. Осенью желающих полечиться прибавится, хандра нападёт. Надо еще банок и пузырьков для капель подкупить.

Внутри дом выглядел обычным, без особых прикрас, но всё самое необходимое там имелось.

— Садись, любимая женщина, — с откровенным сарказмом сказала Мара, глядя на Ксению Павловну.

— Что, Броня, помоложе не нашел?

Ксения Павловна вспыхнула, но промолчала, вспомнив слова Брони.

— Она у меня молодая сказочница, — приобняв Ксению, доктор смотрел на Мару.

— Сказки? Вот же занятие для мудрецов, а не для простаков. Мудрость со старостью не всегда подруги. Дар божий надо иметь.

— У неё есть, — тихо ответил Броня.

— Тебе видней. Сядь, говорю тебе, сказочница. У тебя спина болит и нога левая. И куртку сними, спаришься.

Ксения Павловна сняла куртку и присела на стул. Старушка её раздражала и пугала, но сопротивляться ей не было сил.

Большая ладонь знахарки лежала у Ксении Павловны на спине и медленно двигалась вниз.

— По утрам болит? — сухо спросила Мара.

— Иногда и по вечерам.

— А что хотела, давно не девочка. Сидишь много, ходишь мало. Повезло тебе, даже не знаю за какие заслуги. Хотя, ты вообще везучая.

Ксения Павловна, больше не в силах терпеть такой тон общения, поднялась со стула.

— Вы, Мара, конечно, человек особенный, но не баба Яга. Что вы можете знать о моей жизни…

— Я и о своей жизни не всё знаю, — ехидно ухмыльнулась Мара. — Броня, сходи-ка погуляй. Нам посекретничать надо.

— Не уходи, — заупрямилась Ксения Павловна.

— Иди! — твёрдо возразила Мара.

Впервые Броня оставил Ксению Павловну в неприятной ей компании.

— Не нервничай, Ксения, сядь и слушай, — приказала Мара напуганной женщине.

— Я не нервничаю.

— Ещё как нервничаешь, да ещё и меня боишься. А зря. Я тебе не враг. Я старше тебя лет на пять. В другой жизни могли бы подругами быть, а в этой я ни с кем не дружу. И оказалась я тут не по своей воле, хотя воля только божья и бывает. Вольный человек, что заяц в лесу — всякий убьёт. У меня университетское образование, химик я. Удивилась? То-то. Меня дед сюда привёз и всему учил, как мог. Потом заболел, мы в город вернулись. Места тут особенные, заповедные. Я мечтала совершать открытия, прославиться мечтала на весь мир. Не прославилась, как видишь. Зато пользу приношу. И ты приносишь, хотя то, о чём мечтала, тоже не получилось.

— Мне достаточно того, что имею. У меня талантов не так много.

— Талантов, говоришь. Ты вот Броню встретила, живёшь с ним, а о нём ни строчки не написала. Его жизнь интересней всяких сказок твоих. Не жизнь, а прекрасный детектив со множеством злодеев.

Такого от Мары Ксения Павловна не ожидала.

— Он не согласиться, чтобы я о нём писала.

— А ты спрашивала? — ухмыльнулась Мара. — Извини, что я так с тобой разговариваю. Я вообще к людям строга, уж больно они ноют много, да ещё и очень завистливы. Ты, вроде, не такая, а это хорошо.

Немного успокоившись, Ксения Павловна с интересом посмотрела на Мару.

— Детективы все пишут, кому ни лень.

— А ты посмотри на любую жизнь, как на детектив. Кто-то оказывается самым хитрым и самым умным в одинаковых обстоятельствах. Каждый день у нас выбор — направо идти или налево. И кто-то непременно завидует и старается напакостить. А есть и те, кто помогает и любит, в тех же условиях. Расскажи, как ты Броню встретила?

— Случайно встретила. В гости приехала к подруге, а утром давление подскочило.

— Э, нет, ничего случайного нет. Привели тебя туда, куда надо.

— Кто привёл? — удивилась Ксения Павловна.

— Сама думай, не маленькая. Ниточка без клубка не бывает. У Брони клубок большой, напутано много.

— Я вас не такой представляла. На знахарку вы никак не похожи, — призналась Ксения Павловна.

— Какая я знахарка. Травы изучаю, книги читаю, но предсказывать будущее не умею, да и считаю это глупостью. Я ещё и удобства люблю, покушать вкусно.

— Но ваши мази помогают, Броня мне рассказывал. Благодарные люди вам платят.

— Так я же не дура, — громко рассмеялась Мара. — У меня и в городе квартира есть. Здесь дышится легче, да и не мешает никто. Давай кофе попьём, заваривай. Броня всегда мне кофе привозит, самый лучший. Открывай его сумку, там ещё и конфеты должны быть. Ладно, сама заварю, зови своего Броню. Он там с ума сходит, за тебя волнуется. Говорю же везучая ты, хоть и старая уже.

Глава 3. Клубок

Ксения Павловна открыла дверь, но рядом с домом Брони не было. Она хотела вернуться и надеть куртку, но доктор сам вышел из-за угла дома.

— Броня, кофе пить будешь? — с улыбкой спросила Ксения Павловна.

— Кофе? Ты не представляешь, что я пережил, пока гулял. Она тебя сильно обижала?

— Не сильно. Сказала, что твоя жизнь — это прекрасный детектив, и мне надо его написать.

— Ни в коем случае, — быстро ответил Бронислав. — Даже не думай.

— Ого, а вот теперь мне действительно стало интересно, — почти шепотом сказала Ксения Павловна. — Только ничего Маре не говори, а то она меня опять старой начнёт называть.

— Ладно, — выдохнул Бронислав Николаевич. — Кофе я хочу.

Хозяйка сама достала все подарки, которые привёл Броня и теперь заполняла сумку небольшими пузырьками с настойками.

— Бронь, тут я положила немного розовой мази, новой, я туда кое-что добавила. Пусть ноги мажут, особенно ступни. И Ксения твоя пусть мажет, будет бегать, как девочка.

— Понял, — кивнул Броня, усаживаясь за стол. — Для всех мазь или для возрастных?

— Для всех, — подмигнула Ксении Павловне Мара. — Мы, старые, тоже хотим помолодеть. Я не только покушать люблю, но и ещё много чего. Твоя Ксения худая, а мы справные, нам надо ещё больше бегать и прыгать.

— Мара, а ты скоро в город поедешь? — спросил Броня, ожидая, когда Ксения Павловна заварит кофе. Мара так и не спешила угощать старого друга.

— В ноябре поеду, — ответила Мара, откусывая конфету. — Не люблю ноябрь в лесу, тоска одна. Подкуплю всё, что надо, по магазинам погуляю. Сильно разгуляться не получится, но на мелочи хватит. В гости приедете?

— Ксюша, поедем в город к Маре?

— Мне к детям нужно, — Ксения чувствовала, что между Марой и её Броней существует какая-то невидимая связь, и она в их отношениях явно лишняя.

— Я надолго и не зову. Говорю же, что от людей быстро устаю, — ухмыльнулась Мара.

— Нам пора, — поднялся Броня, одним глотком выпив чашку кофе. — Мы ещё мёду тебе привезли, в пакете найдёшь, в прихожей.

— Мёд я сама не люблю, но спасибо, пригодится. Есть у меня идея на меду кое-что сотворить.

Ксения Павловна надела куртку, собиралась попрощаться, но увидела две иконы, стоящие на полке среди банок и баночек. Её очень удивило, что иконы и банки стоят на полочке, как равные, но ничего спрашивать не стала, опасаясь жесткой реакции Мары.

Уже на яхте, уставший и голодный, Броня поставил сумку в каюте и признался Ксении Павловне: — Я не хотел тебя пугать, но я сам её боюсь. Она не знахарка, я лукавил. Она сумасшедший учёный. Но я плачу ей, беспокоюсь о питании, потому что её открытия помогают людям.

— Броня, а ты меня впервые обманул, — вздохнула Ксения Павловна.

— Ксюшенька, это не обман совсем, — смутился Броня. — Это сложная система отношений, в которой я и сам иногда плохо что понимаю. И давай сейчас забудем о Маре, у нас сегодня вечерний костёр на берегу. Давно у костра не сидела?

— Давненько, — призналась Ксения Павловна.

Но не думать о том, что произошло она не могла. Что хотела ей сказать Мара? Зачем ей нужен детектив о Брониной жизни?

Ей показалось, что с этой поездки её безмятежное спокойствие не восстановится, пока она не узнает историю отношений Брони и Мары.

В оставшиеся несколько дней Броня показал Ксении Павловне поселение художников, резчиков по дереву и даже кузнецов. Возвращаясь назад, Мару не вспоминали, хотя Ксения Павловна с неприязнью смотрела на сумку, наполненную Марой. Даже то, что находилось в сумке, пугало и расстраивало её.

Вернулись путешественники ранним утром, попрощались с капитаном и помощником и поплелись домой, не в силах разговаривать.

Бронислав Николаевич отправился в душ. Его телефон, отключенный на неделю, теперь беспрерывно звонил: болезни отпусков не знают, и докторов на всех никогда не хватает.

Ксения Павловна позвонила детям, сообщив, что вернулась и чувствует себя хорошо.

У Бронислава Николаевича была единственная дочь, жившая далеко, на Востоке страны. Она занималась строительством и архитектурой.

Внуки приезжали очень редко, Ксения Павловна не была ещё знакома ни с дочерью, ни с её семьёй. Она никогда не вмешивалась в семейные дела Брони, считая, что и дом, и всё остальное в нём, принадлежат ему, а значит его семье. Зато о своих детях и внуках Ксения Павловна постоянно рассказывала Броне, и он встречал их в гости с неизменной улыбкой.

Вернувшись из отпуска, Ксения Павловна решила, что копаться в жизни Брони она не будет, тем более писать. Она ещё тогда в лесу знала, что Мара говорит правду, и удача её не покидала никогда. Это не значило, что всё в её жизни далось ей легко, просто всегда находились люди, приходившие ей на помощь.

Ей нравилось жить с сыном и его семьёй, она могла жить одна в своём доме или поехать к дочери, но Броня оказался такой удачей, о которой и мечтать было невозможно. Иногда в здешнем посёлке на неё показывали пальцем, не скрывая удивления. Броня прожил один почти тридцать лет и вдруг нашел старушку, невесть откуда. И, похоже, был с ней счастлив.

— И за какие заслуги мне такое счастье? — спрашивала себя Ксения Павловна, но вопрос этот был риторическим.

Началась привычная жизнь: утром в будние дни Броня уходил в свою поликлинику, а Ксения Павловна садилась за написание сказок. После обеда она готовила ужин и ждала доктора. Возвращался он ближе к семи вечера, обнимал Ксению Павловну и много шутил.

— Ксюшенька, а чем бы нам в выходные заняться? Знаешь, а давай в музей поедем. Прикоснёмся к прекрасному, погуляем.

— Ты же устаёшь сильно, лучше дома любую выставку в интернете посмотрим. Отдохнёшь, поваляешься.

Особого желания у Ксении Павловны ходить по коридорам и залам музеев не было.

— Вот это бы брось. Каждый день будем праздновать, как победу. Пока можем ходить и видеть — живём. Мы зачем шли всё время в гору?

— В какую это гору?

— Ну, жизненную. Это же путь вперёд и вверх. Да, порой мы оттуда падали, но поднимались и опять туда с упорством и отвагой. Мы с тобой уже стоим на вершине и любуемся красотой, пока ветер не сдует.

— Насмешил. Ладно, едем. У Мары и впрямь мазь волшебная, ногам так легко стало.

— И это не волшебство, а наука.

— Что, она действительно гениальный учёный?

— Не гениальный, но талантливый, — Броня вновь смутился, будто говорил о чём-то запретном.

Но Ксения Павловна сама прекратила этот разговор: тема Мары выводила её из благостного равновесия. Обсуждать Мару с Броней не имело смысла, но узнать больше об этой странной женщине ей очень хотелось.

Что там за клубок Бабы-яги Мара она прячет под своей кроватью, для сказочницы было важно и жутко интересно. Выведет ли клубок на солнечную дорогу или заведёт в глушь — это загадка, которую Ксения Павловна решила разгадать, когда намазывала ногу розовой мазью.

Прежде всего, Ксения Павловна заглянет в интернет, а уж потом решит, где нужно искать все ответы.

Глава 4. Портрет

В субботу, поднявшись только к десяти утра, Ксения Павловна по привычке собиралась позавтракать: Броня сам готовил завтрак, когда не ходил на работу. Так было и в этот день.

— Ксюшенька, быстренько поешь и бегом наряжаться. Едем в культурное место, ты должна быть на высоте. Я уже готов, как видишь.

— Хорош, — засмеялась Ксения Павловна. — Брюки не жмут?

— Неужели я ещё поправился?

— Шучу, ты просто красавец.

Собиралась в музей Ксения Павловна не меньше, чем полчаса, но так и осталась недовольной.

— Ничем не спрячешь возраст, — вздыхала она, садясь в машину Брони.

— А зачем прятать? Это наши медали — морщины. Сколько побед одержали, сколько пережили, столько и отметин.

— А что ты пережил самое тяжелое? — неожиданно спросила Ксения Павловна.

— У меня, Ксюша, есть правило — о прошлом помнить, но каждый день забывать по капельке, чтобы не оставлять на душе тяжести. Если только думать о прошлом, то будто там и оказываешься. Мозгу нашему всё равно где мы сейчас, для него всё реально.

— Согласна, — кивнула Ксения Павловна. — Поехали.

В музее было слишком тихо. Новая выставка картин, посвященная неизвестным художникам двадцатого века, не привлекла много посетителей. Лишь ценители понимали, что непризнанные художники обладали несомненным талантом, но по каким-то причинам не стали известными.

Сюжеты семейного уклада, портреты и натюрморты, рассказывали скорей о простых людях, о самих себе.

По углам залов стояли скамейки и даже инвалидные коляски для тех, кому трудно долго ходить.

— Садись, — шепнул Броня на ухо Ксении Павловне.

— Зачем? — так же тихо ответила Ксения.

— Покатаю тебя, — беззвучно смеялся Броня.

— С ума сошел?

— Ага, — громче рассмеялся Броня.

Ксения Павловна оглянулась по сторонам. Никого кроме них в выставочном зале не было, и, недолго думая, Ксения Павловна села в коляску.

Бронислав Николаевич вёз свою спутницу сначала медленно, но потом разогнался и начал кружить её по всему залу.

— Это что тут такое?! — услышали они строгий голос.

Вместо того, чтобы остановиться, Бронислав Николаевич сорвался с места и погнал коляску в соседний зал.

— А ну, стойте! — кричала возмущённая женщина.

— Броня, не дури, — смеялась Ксения Павловна, — остановись.

В следующем зале пришлось резко остановиться, навстречу коляске бросилась ещё одна работница музея.

— Как не стыдно, ведь пожилые люди!

— Простите, ради бога, — счастливо улыбался Бронислав Николаевич. — Что-то я слишком разошелся. Эта дама сводит меня с ума.

Обе работницы, наблюдая как Бронислав Николаевич поднимает Ксению Павловну, размякли и заулыбались.

— Это музей, а не парк, — совсем другим тоном объясняла работница зала, в котором оказались шумные посетители.

— И замечательный музей, — поддакнул ей Бронислав. — Расскажите нам об этих художниках, пожалуйста.

Но работница смутилась: — У нас экскурсовод заболел, а мы только за порядком следим.

В разговор вступила первая дежурная, которая погналась за Броней.

— Вы смотрите, сколько хотите. Художники неизвестные, народу почти нет.

— Тогда зачем такая выставка, если мало посетителей? — спросила Ксения Павловна. — У вас убытки будут.

— Директор сказал, что как раз наоборот. Эти картины можно продавать, а великих мы продавать не можем. Вчера две картины купили. Может и вы купите?

— Не знаю, не знаю, — улыбнулся Бронислав Николаевич.

И Ксения Павловна поняла, что Броня точно решил купить картину.

— А цены высокие?

— Это не к нам, а лично к директору.

— Спасибо, мы пока посмотрим.

Теперь Броня начал ходить медленно, разглядывая каждое произведение.

— Ксюша, а как тебе этот пейзаж?

— Никак, — честно ответила Ксения Павловна. — Хочешь что-то купить? Мы только недавно из отпуска, откуда ты деньги возьмёшь?

— Ксюшенька, это моя тайна, — хитро улыбался Броня. — Выбирай. Без картины отсюда не уйду.

— Хорошо, положись на мой вкус, — согласилась Ксения Павловна.

Теперь подолгу у полотен стояла Ксения. Она никак не могла придумать где и какую лучше повесить картину: пейзаж в гостиной или натюрморт в кухне. Но потом поняла, что её больше привлекают портреты незнакомых ей людей времён молодости её родителей. Она задержала взгляд на небольшом портрете девочки в светлом платье. Что-то держало её возле этого портрета, пока она не вскрикнула.

— Это же Мара! Бронь, ну ты посмотри, это точно Мара. Какое это начало века, это гораздо позже написано.

— Во-первых, нас просили не кричать, но похожа, соглашусь. Кто художник, есть какая-то подпись?

— Подписи нет. Давай купим эту картину.

— Эту? И что в ней такого. Ребёнок, как ребёнок.

— Хочу эту, — заупрямилась Ксения Павловна.

— Как скажешь, я обещал, значит купим.

Пришлось отправиться к директору, оформить покупку и после, насладившись искусством, отправиться обедать.

Сидя за столиком в городском кафе, Броня много шутил с официантом, говоря, что умрёт с голоду, если молодой человек за десять минут не управится с заказом. Молодой человек убежал и очень скоро принёс две тарелки с салатом и гренками.

— И где ты её повесишь, всё-таки? — довольный Броня, доедал свой салат.

— Нигде.

— Тогда это нечестно. Я для тебя купил, а ты издеваешься.

— Мы её Маре подарим.

— О! Я и не подумал. Ты так поверила, что это портрет Мары?

— Хорошо, купи мне большую тетрадь, я буду писать о Маре…

Ксения Павловна быстро поняла, что сильно напугала Броню, хотя он и пытался это скрыть. Он перестал есть и выпил большой стакан воды.

— Тебе не нравится моя идея, Броня?

— Ксюша, не стоит заглядывать в пропасть.

— Что, всё так страшно?

— Не стоит и всё.

— Как скажешь, — согласилась Ксения Павловна, понимая, что теперь точно не отступит и узнает о Маре всё.

Воскресенье прошло спокойно: гуляли у реки, собирая опавшие листья. В руках листья казались тёплыми и идеальными в своей форме. И только тонкая ножка почему-то отрывалась и определила судьбу каждого листа.

— Бронь, а сколько лет твоему дому?

— Не знаю точно, я купил его очень давно и за копейки. В одно лето дочь приехала, наняла строителей, и они быстро привели дом в порядок. Главное, что он тёплый и удобный.

— Он тёплый от твоей доброты, — улыбалась Ксения Павловна.

— И от твоей…

— Я не такая и добрая. Не льсти мне, я просто везучая.

— Ты сама себя не знаешь. Как только ты вошла в мой кабинет, я словно прикоснулся к вечности.

— Бронь, не преувеличивай.

— Нет, даже не думаю. Нам с тобой ещё лет десять, может пятнадцать жить, а вечность дышит в лицо. Теперь я её не боюсь.

— Не надо по годам, давай лучше днями посчитаем, больше получится. И я будто домой вернулась, после долгой прогулки. Смотри-ка, у нас гости!

— Где?

— А вон, ворона на крыше сидит.

Глава 5. Дождь

С утра в понедельник Ксения Павловна села писать, но впервые за долгие годы у неё ничего не получалось. Портрет девочки, стоявший у неё в спальне на комоде, манил её и отвлекал от обычного течения мыслей.

— С чего начать? Кто ты и почему меня мучаешь? — спросила она у портрета.

Она вновь уселась за письменный стол, но долго не просидела, а принялась ходить по комнате.

Искать что-то в интернете пока не имело смысла, потому что ни фамилий, ни имён предков Мары она не знала. Тогда, что делать?

Не дождавшись озарения, Ксения Павловна собралась сходить в местный магазин. Пришлось взять с собой зонтик: небо затянуло серыми тучами.

Новенькая поликлиника находилась рядом со зданием, в котором и размещался продуктовый магазин. Ксения Павловна чувствовала, что совсем рядом с ней её Броня, но на работу к нему она никогда не заходила, стараясь не отвлекать. Закупив то, что ей нужно было для ужина, Ксения Павловна вышла на улицу. Проливной холодный дождь встретил её прямо на крыльце магазина. Пришлось быстрым шагам пойти в поликлинику.

За стойкой регистратуры сидела девушка, знавшая Ксению Павловну.

— Доброе утро, Ксения Павловна, — мило улыбнулась девушка. — Вы к Брониславу Николаевичу?

— Да, доброе, Мария. Он не занят?

— Заходите. Дождь, никого нет.

— Спасибо, — быстро сказала Ксения и отправилась в знакомый кабинет.

В посёлке работало только два доктора и две медсестры. Детский врач, тоже немолодая женщина, находилась в соседнем кабинете и возле его дверей сидела женщина с маленьким ребёнком. Кивнув ей в ответ, Ксения Павловна зашла в кабинет к Броне.

— Ксюшенька? Ты как тут оказалась? Там же ливень, — явно удивился Броня.

— В магазин пошла, а тут такое.

— Садись, я Машу попрошу чаю принести.

— Присяду, — согласилась Ксения Павловна, — давно здесь не была, со дня нашей встречи. Никого у тебя, даже странно.

— Значит хорошо работаю, если больных мало.

— Чаю не надо, посиди со мной. Спросить у тебя хотела.

— О чём?

— А где Мара родилась?

— О, опять ты за своё. Зачем это тебе? Признайся, ты ей хочешь отомстить.

— Ни в коем случае. Но она такая странная, что хочется понять её хоть немного. Тем более, её ли это портрет.

— Как ты узнаешь. Художник неизвестен, жил давно…

— Броня, это я сказки пишу, а не ты.

— Что ты хочешь этим сказать? Я придумываю? Удивила, честно признаюсь. Уже жалею, что вас познакомил.

Ксения Павловна сделала вид, что сильно обиделась. Но на самом деле ей показалось, что Броня стал ей сейчас чужим и незнакомым.

— Хорошо, я пошла домой, — резко поднялась Ксения. — Дождь заканчивается, мне пора.

— Ксюша, ноги не промочи.

— У меня сапоги крепкие, — Ксения Павловна не смотрела на доктора.

— Не сердись и сядь. Я расскажу только то, что знаю. А знаю я мало, не имея привычки лезь в чужую жизнь.

Немного помявшись, Ксения Павловна присела на стул.

— Мара родилась в городе, точно не знаю год её рождения. Родители у неё погибли, но как мне неизвестно. Видишь, мне почти нечего тебе рассказать. Дед был учёным, химиком. Во время войны занимался разработкой лекарств. После войны, когда его сын и невестка пропали, он забрал детей, вроде ещё брат был. Где он сейчас я не знаю, Мара о нём не вспоминает. Потом бабушка умерла, и они в лес уехали. Ну, а на учёбу Мара вернулась в город, пошла по стопам деда. Когда он умер, она одна и осталась.

— И замуж не выходила?

— Я не знаю, Ксюша. Вроде была, но, когда мы познакомились, никаких мужей не было.

— А портрет мог быть написан ещё до смерти родителей?

— Если это её портрет, то наверняка.

— Бронь, а что ты не договариваешь?

Бронислав Николаевич широко улыбнулся и прямо взглянул в глаза Ксении.

— Я чист, как младенец.

— Не…

В дверь кабинета постучались, и сразу заглянула Маша: — Бронислав Николаевич, к вам больной.

— Пусть заходит, но не больной, возможно и здоровый.

— Ухожу, дождь давно закончился, — поднялась Ксения Павловна.

Довольная тем, что нашла для себя кое-что любопытное, Ксения Павловна бодро шла по мокрой дорожке к дому на берегу реки. Она вообще была довольна своей тихой старостью. Порой она скучала по детям и внукам, но и к ним она всегда могла съездить, как только захочет.

Теперь она хотела уехать город не к детям, и так, чтобы Броня не догадался зачем.

На полпути она развернулась и направилась к своей старой подруге Светлане, благодаря которой она и познакомилась с Броней. Застала она подругу у калитки.

— Ксюша, ты? Давно к нам не заходила. Я тут одна, двор чищу после дождя. Муж уехал по делам…

— Светочка, здравствуй. Я к вам с просьбой. Вы в город не собираетесь?

— В субботу хотели поехать в театр.

— Прекрасно. Возьмите меня с собой.

— С Брониславом?

— Нет, в том-то и дело, что мне надо без него. Я скажу, что у вас три билета в театр.

— Ксюша, не пугай меня. Вы что, поссорились?

— Нет, нет, это совсем не то. Я ищу одну женщину, а Броня не хочет, чтобы я её искала. Кстати, ты знаешь такую женщину по имени Мара?

— Ту, что мази делает?

Ксения Павловна кивнула.

— Тоже мне, загадка. Сумасшедшая, но умная. Парадокс. Её дед в лес увёз, чтобы людей не пугала.

— Это сплетни, скорее всего.

Света, будучи женщиной весёлой и необидчивой, даже не заметила ехидства Ксении Павловны.

— Броня твой почти всех лечит её мазями и каплями, даже я их купила. Хотя и дорого…

— Как дорого?

— Чувствительно.

— Думаешь, и Броня себе деньги берёт? — испугалась своей догадки Ксения Павловна.

— Ой, ты чего. Бронислав Николаевич столько людям помогает без всяких денег, но я не сомневаюсь, что это Мара неплохо зарабатывает.

— Света, надо сначала разобраться, а потом и утверждать, — рассердилась Ксения Павловна. Ей не хотелось даже намёком слышать, что её Броня наживается на больных.

— Да ты не злись, сама же спросила, а теперь злишься. Хочешь узнать больше, так зайди к Лидочке. Она к Маре часто ездит. У девочки что-то с кожей, и Мара её лечит лично, да и зарабатывает…

— Опять? Ну ты же умная женщина, зачем наговаривать зря.

— Всё, всё, не буду. Так ты едешь в субботу?

— Да, — бросила Ксения Павловна. — А где Лидочка живёт?

— Вон тот дом, большой, из кирпича. Самый богатый…

— Пока, — Ксения Павловна направилась к дому Лидочки, и быстро подошла к высокому каменному забору.

Пришлось нажать кнопку звонка, расположенную на стене возле высокой металлической калитки.

Она услышала детский тихий голос: — Здравствуйте, вы хотите зайти?

— Здравствуйте. Я Ксения Павловна, мне нужно поговорить с Лидочкой.

— Зачем я вам нужна?

— Мне хочется поговорить о Маре, если вы не против.

— Заходите, — быстро ответила Лидочка.

Когда калитка открылась, то Ксения Павловна увидела очень худенькую бледную красивую девушку лет восемнадцати.

— Вы Лидочка?

— А вы сказочника, — улыбнулась Лидочка, приглашая Ксению Павловну зайти во двор.

Глава 6. Лидочка

— Вы меня знаете? — удивилась Ксения Павловна.

— Да, — продолжала улыбаться Лидочка. — Я была на вашей встрече с читателями.

— Сознаюсь, что это приятно, — смутилась Ксения Павловна.

Она пришла узнать больше о Маре за её спиной, а Лидочка оказалась такой открытой и симпатичной, что обманывать её не хотелось.

— Вы любите читать?

— Приходится. В школу я редко хожу из-за болезни. Вы не поверите, но как раз скоро к Маре собралась, а вы о ней спрашиваете. И у вас что-то болит?

— Да, спина… Возраст, что тут поделаешь.

— Проходите. Во дворе сыро, лучше в дом зайти. Кухарка уехала на рынок в город, я одна в доме.

Только сейчас Ксения Павловна заметила, что девушка была одета в домашний костюм, и никаких повреждений на коже рук и лица не было видно.

Лидочка провела Ксению Павловну через двор, и сама открыла тяжелую входную дверь.

— Проходите, снимайте пальто. Обувь не надо. У меня скоро урок, времени поговорить немного.

Гостья осторожно прошла в гостиную и присела на большой диван, удивляясь богатству убранства.

— Вы когда именно к Маре собрались, Лидочка?

— В субботу поедем с папой, — ответила Лидочка, стоя рядом с Ксенией Павловной.

— Хорошо, я с утра занесу вам портрет.

— Вы ещё и рисуете?

— О, нет, что вы. Я купила портрет девочки, и она так похожа на Мару, что просто удивительно, — созналась Ксения Павловна, глядя в искренние глаза девушки.

— Девочка на Мару? Я ничего не понимаю, как это можно увидеть.

— Скажем, мне так показалось. А вы не знаете, где у неё в городе квартира?

— Знаю, но она там не часто бывает. Во всяком случае я её там не часто встречала. А зачем вам эта квартира? — Лидочка отошла от Ксении Павловны и отвернулась.

— Лидочка, вы не пугайтесь. Я сказки пишу, вы знаете. Хочу о Маре сказку написать.

— Да? — явно обрадовалась Лидочка. — Она добрая, хотя и кажется сердитой. У неё детство было трудное, она болела…

— И она болела?

— Когда её дедушка в лес привёз, то она сильно болела. Там он её и лечил. Вылечил и отправил учиться. Родителей она плохо помнит, да и понятно. Ей больно о них было вспоминать. Ой, мне пора на урок. Вы приносите картину, я обязательно передам.

— Спасибо, Лидочка. Адрес, значит, вы знаете. Если не трудно, можете мне сообщить?

— Знаю, но не скажу. Она всех близких просит его не говорить, чтобы не приходили толпой больные.

— Вот как, ну да ладно. До встречи, Лидочка.

— До свидания. Вы дверь закройте, а то я опаздываю на дистанционный урок.

Ксения Павловна шла к своему дому, понимая, что ничего нового она не узнала, а ещё больше запуталась.

Ужин готовить пока не хотелось, и Ксения Павловна открыла ноутбук у себя в комнате. Она пока сама не знала, что хочет посмотреть, поэтому набрала слово Мара. Кроме того, что это имя древней богини, никаких сведений интернет ей не предоставил.

Решив, что можно посмотреть сколько Мар живёт в соседнем городе, Ксения Павловна перешла на другую страницу в Яндексе.

Оказалось, что женщин с таким именем не так уж и мало.

— Ничего толком не знает и интернет, — злилась Ксения Павловна.

Она злилась и на себя в первую очередь. Тем более сегодня она не написала ни строчки, а такого не было уже очень давно.

Пришлось пойти на кухню и начать печь торт.

— За что мне так повезло! — веселился Броня, увидев накрытый к ужину стол. — Какая тебя хорошая муха укусила, Ксюшенька?

— Броня, я хочу тебя попросить…

— Ясно, это не просто так. Да, сразу да, я на всё согласен.

— Можно я в субботу поеду со Светланой в театр без тебя. У них только три билета.

— Без проблем, поезжай и наслаждайся искусством.

Не ожидая такого быстрого согласия, Ксения Павловна растерялась. Она уже заготовила аргументы, но Броня с аппетитом уплетал крабовый салат, не собираясь и спорить с любимой женщиной.

Ответил он только после того, как съел куриную котлету.

— Только одна никуда не ходи.

— Ага, не пойду.

Ксения Павловна не смотрела на Броню: врать ему ей ещё не приходилось. Но сейчас ей позарез нужно было узнать адрес квартиры Мары. Спросить напрямую она не решалась.

— Ты съешь ещё котлету, а я пойду прилягу.

— Так, ты плохо себя чувствуешь? Устала? Сядь-ка рядом я посмотрю.

— Не волнуйся. Нога немного тянет, надо мазью…

— Не надо, ты утром мазала. Только перед сном.

— Бронь, а у Мары в городе квартира от дедушки осталась?

— Нет, от родителей, а при чём тут квартира, Ксюша?

Броня отодвинул тарелку и поставил локти на стол, внимательно наблюдая за Ксенией Павловной.

— Просто интересно стало. Я картину Лидочке отнесу, она скоро к Маре поедет.

— Ты уже и Лидочку знаешь? — усмехнулся Броня.

— Она меня знает, между прочим. Сказки мои любит. Мы с ней о Маре говорили, вот она и сказала, что была у неё в квартире.

— Ксюша, милая, что же так к Маре прицепилась?

— Ни к кому я не цепляюсь. Интересный человек, а я теперь мало общаюсь. Мне хочется больше узнать её, понять. И где эта квартира?

— Всё, я понял. Ты собралась искать Мару в городе.

— Я в театр хочу, — вспыхнула Ксения Павловна. — Уже и спросить ничего нельзя, раньше ты обо всём со мной разговаривал.

— Даже если я знаю адрес, что тебе это даст?

— Забудь. Я торт спекла твой любимый. Будешь?

— Торт? Ксюша, это невозможно хорошо. Ладно, адрес квартиры я наизусть не помню, где-то он записан. Там живёт её племянник. У Мары брат был, вот его сыну она квартиру и сдаёт. Скорее, он там живёт и уже давно.

— Посмотри-ка, и она кого-то любит.

— Хочешь сказать, что она совсем любить не умеет. Ошибаешься, она многим помогает.

— За большие деньги.

— С чего ты это взяла?

Ксения Павловна поняла, что сказала лишнее: Броня разнервничался.

— Я несу тортик со взбитыми сливками и чай, а ты доедай, доедай.

После ужина о Маре больше не сказали ни слова, зато долго сидели в обнимку и смотрели старый фильм о любви.

Броня уснул быстро, а Ксения Павловна пошла в его кабинет прямо к письменному столу.

— Где же ты этот адрес мог записать? — ворчала Ксения Павловна, копаясь в бумагах Брони. Попадались лишь медицинские статьи и счета об оплате коммунальных услуг.

Уже не надеясь на успех, Ксения Павловна перебирала чеки, зачем-то сохраненные её Броней.

На одном из чеков чёрной ручкой был написан адрес городской квартиры.

— Почему на чеке написал? Странно.

Положив странный чек в карман халата, Ксения Павловна убрала все бумаги на свои места и отправилась к себе в спальню.

Там, включив ночник, она внимательно его разглядела. Чек был из большого городского супермаркета на несколько тысяч рублей.

— Дата покупки ещё до нашего знакомства. Ну, мало ли что он там покупал, может дочке подарок. Надо спать.

Глава 7. Вася

В субботу, плотно позавтракав, Броня взялся убирать листья в саду, а Ксения Павловна отправилась выбирать себе наряд для поездки в театр: во всяком случае так должен был думать Броня.

Любуясь осенним солнечным утром, Ксения Павловна решила надеть бежевое тёплое платье с желтым шарфом, в цвет природы. Оставшись довольной своим нарядом, Ксения Павловна вернулась на кухню. Отъезжать в город предстояло в пять вечера, и ещё надо было накормить Броню обедом и отнести картину Лидочке.

Фартук она надела, но готовить не хотелось, все мысли были заняты предстоящей поездкой и поиском квартиры Мары: как только она проснулась, то посмотрела карту города и нашла там нужную ей улицу.

Конец ознакомительного фрагмента.