Белый снег

Нина Сергеевна Ульянина, 2023

Эта история началась в ноябре 1916 г. в Санкт-Петербурге.Не желая выходить замуж за нелюбимого, Соня решается на самое страшное, но проходящий мимо незнакомец спасает ее. Спустя несколько месяцев она встречает его на балу, красавца контр-адмирала, знающего ее постыдную тайну.Эта история разворачивается на охваченных революцией улочках столицы, в светских салонах и в продрогнувшем на холодных ветрах Кронштадте. Волна революции идет дальше по стране, а вместе с ней и герои романа.Обложка создана при помощи нейросети

Первая встреча

Санкт-Петербург, Ноябрь 1916г.

Бежала она сквозь промозглую осень

Туда, под мостом где темнела вода.

Потеряна шляпка, и плащ ловко сброшен.

Стоит у перил. Вот и все. Навсегда

Готова проститься с людьми и всем миром,

Но слезы упорно текут по щекам.

Все то, что хранила в душе и любила,

Растерзано в клочья жестокой Маман.

Был жив бы отец, не случилось б такого.

По сердцу он выбрал бы ей жениха.

Но он их покинул, и маменьке слова

Не скажет никто. Ночь тревожна, тиха.

За поручень держится. Прыгнуть готова.

И лучше потонет, чем замуж пойдет

За старого графа. Холодным покровом

Обнимет вода, знает, в ночь заберет.

Расправлены плечи. Нагнулась чуть ниже.

Секунды полета и слышный чуть всплеск.

Кружит мелкий снег, оседая на крышах,

Теряя в ноябрьском сумраке блеск.

Объятья воды ей ни сколь не приятны!

Иголками колют, и тянет на дно.

Она хочет жить! Только выплыть обратно

Не может никак…

Ей уже все равно,

Последние силы покинули. Руки

Немеют от холода, нечем дышать

Подумала: «Глупо, от бреда, от скуки,

Из чувства протеста вот так умирать.

Ведь жизнь-то ценнее. Пускай с нелюбимым

В провинции дальней с тоски погибать.

Все лучше, чем в реку бросаться пугливо.

И счастье какое ведь — просто дышать!»

Она все на свете отдаст. Ей вернуться

Хотелось всего ненадолго назад.

А может быть сон это? Ей бы проснуться.

Открыть замутненные илом глаза.

Тогда поступила бы точно иначе,

И выход она непременно б нашла.

Но время упущено. И не заплачешь.

Раскинула руки и в воду ушла.

***

Он шел в одиночестве. Снег под ногами,

Коснувшись земли, моментально чернел.

Вдали ресторан освещен был огнями.

Пустынная улица. Все, что хотел,

Он сделал в столице. Пора возвращаться

Обратно на фронт. Там его уже ждут.

Посланье доставлено. Время прощаться

С богемной средой, и его не влекут

Шампанское, танцы и сплетни пустые,

Волненье девичье, стеснительный взгляд.

В душе он солдат, и желанья простые.

Считает, что форма — прекрасный наряд.

Он с ней породнился, казалось, с пеленок.

Отец был военный, и он не отстал.

Когда-то он был капитанский ребенок,

А нынче он только лишь контр-адмирал.

Он с сыростью, с влагой и солью был дружен.

Они были рядом с ним, верно, всегда.

Он шел через лужи, в себя лишь погружен.

На улице тихо. И только вода,

Как медленно плещется в узком канале,

Не слышал, коль к звуку тому он привык.

И даже не принял значенья в начале

Тому, что был всплеск, после девичий вскрик.

Он замер. Вгляделся назад в темноту,

Увидел притоптанный снег и следы.

Пальто сбросил наземь, тот час на лету,

И прыгнул за нею. Сквозь толщу воды

Виднелось лицо, белокурые пряди,

Большие глаза, тонкий девичий нос.

Поглубже нырнул, обхватил ее сзади,

Три мощных гребка. Вот и мелко. От слез

Глаза застилавших, слепою казалась,

Закашлялась громко, одета едва.

Скрывать дрожь, озябшая, и не пыталась,

Но главное то, что девица жива.

Поднялись на мост. На дрожащие плечи

Девичьи набросил скорее пальто

— Кто будете? — задал вопрос он чуть резче,

Хотел чем девице.

— Для Вас, я — никто! —

Ответила тоном с его очень схожим.

Затем резко дернулась. Скинула прочь

Сырое пальто. И не скрыв в пальцах дрожи,

Походкой несмелой отправилась в ночь.

***

Смотрел он ей в след будто громом сраженный,

Такого никак он не мог ожидать,

Взамен благодарности слов окрыленных,

Девица решила тихонько сбежать.

Поднял он пальто и накинул на плечи,

Неважно, что льется с одежды вода,

Побрел, улыбаясь, к гостинице. Встреча

Ждала его нынче. Как впрочем, всегда.

Вся жизнь его встречи, баталии, море,

Мундир офицерский, тревожные дни.

Привык он с судьбою отчаянно спорить,

С фортуной под руку шагали они.

***

Себя обнимает, пытаясь согреться.

Но пальцы озябли — ни капли тепла.

Шагает вперед — больше некуда деться —

В усадьбу к Маман. Та исполнена зла.

Ее уже ищут, наверно. Не важно.

О, как не хотелось обратно идти!

Она все решила. Ей больше не страшно.

Она против воли не сможет пойти.

Обида в глазах, на ресницах смятенье,

Соленые капли скользят по щекам.

На миг сжалось сердце. Тревога. Сомненье.

Отбросила прочь. Как в надежных руках

Стояла спасителя — вспомнила. Вспышка.

Глаза его темной полны синевы,

И плечи широкие, кажется слишком…

О, право, какая усмешка судьбы!

Жестоко играет. В сравнении с графом

Их добрый дворецкий безусый юнец,

А ведь ему семьдесят. Как же не прав был,

Когда ее сватал он. Может слепец?

Она ему в внучки скорее годится,

А может, и в правнучки. Только жена,

Решил молодой быть должна, милолицей,

Фигура точеная тоже важна.

Он ей заявил, что хотел бы трех деток —

Два сына и дочку. Не стал то скрывать.

Поместье свое описал ей как клетку,

Где жизнь свою будет он с ней доживать.

Ее передернуло. Как так случилось,

Что выбор «счастливый» вдруг пал на нее?

Маман ей твердила, что то Божья милость…

Она все решила, и слово свое

Держать нужно. Только пред взором

Спасителя образ стоит, на мосту,

Когда удивленный он смотрит с укором.

Вот так разбивают в осколки мечту.

Зачем нагрубила? Сама и не знает.

Обидеть хотела? Себя оправдать?

А холод и ветер до слез пробирают,

Но к дому она продолжает шагать.

Сама же мечтала она быть спасенной,

Зачем же тогда негодует сейчас.

А слезы струятся из глаз воспаленных,

И мир она видит теперь без прикрас.

Снег слякотью черной темнеет у дома,

И пусть на порог нет желанья ступать,

Хоть там ее вещи и люди знакомы.

Но впредь нужно дальше ей жить продолжать.

Стучать в дверь не стала — она приоткрыта

Была этой ночью. Ее ли ждала?

Ей хлопнула громко. К чему же быть скрытной?

Она вошла внутрь и замок заперла.

Чуть слышный щелчок, ключ холодный в ладошке,

И сердце сжимают стальные тиски.

Душа заперта. Точно так же по крошке

Себя собрала. Нужно дальше идти.

Маман дожидается. Там, у камина,

В гостиной от люстры в две сотни свечей

По стенам ползет ее тень исполином.

Сегодня не будет любезных речей.

Маман была зла. Ее брови дугою

Сошлись к переносице — ждите беды.

Прищуренный взгляд — чуть владеет собою.

Она, оставляя от юбки следы,

Измазанной грязью, водой мутной, стылой,

Подходит к ней ближе и шепчет: «Прошу,

Давайте оставим. Нет сил мне быть милой.

Я выйду за графа. Сейчас я спешу».

Она прошла к выходу. Грустно. Неспешно.

Услышала как тихо скрипнул диван.

Она изменилась. Не будет впредь прежней.

Она так решила. Поймет ли Маман?