Не моя дочь. Право на наследницу

Николь Келлер, 2023

– Я тебя люблю, моя девочка. Мы со всем справимся, мама тебя никому не отдаст, – целую крошечный носик своей новорожденной малышки.Дверь палаты распахивается, и я вскидываю голову, подумав, что акушерка что-то забыла.Но ошибаюсь.На пороге палаты стоит Александр – отец моей дочери.Тот, кто не дал и слова сказать в свое оправдание. Тот, кто обещал отобрать мою дочь. И тот, кто растоптал все мои чувства и любовь к нему, когда подверг мою и жизнь моей малышки смертельной опасности.– Что ты здесь делаешь, Саша? – выходит из меня полушепотом, и я сильнее прижимаю дочь к груди, стараясь укрыть от жадного взора ее отца, который сверлит пронзительным взглядом малышку в моих руках.– Приехал познакомиться с дочерью.

Глава 4

Александр

Прекращаю касаться крохи, как она и просила. Тяжело дышу, пожирая малышку взглядом. В эти ясные глазки, которые смотрят на меня со смесью испуга и желания. Чистый порок.

Даю малышке крохотный шанс на то, чтобы прекратить все сейчас. Почему-то мне важно, чтобы с ней у нас было по обоюдному согласию, а не за деньги. Ну же, девочка. Сейчас или никогда.

Кроха вся дрожит, но мне кажется, что это совсем не от холода. Несмело облизывает губки и пронзает меня взглядом испуганной лани.

Врешь ты, девочка. Тебе нужно, чтобы я не остановился, а продолжил.

Тормоза сносит к хренам.

Что ж, девочка, я давал тебе шанс. Сейчас тебе придётся принять все, что я дам.

Обхватываю лицо крохи ладонями и касаюсь ее губ. Я хотел быть нежным, но от одного невинного прикосновения по телу как будто ток проходит, и я углубляю поцелуй, исследуя незнакомку языком и руками, блуждая по ее телу.

Что там в янтарную жидкость добавили?!

Мне крышу конкретно сносит, когда малышка несмело мне отвечает.

Подхватываю девочку под бедра, заставляя обнять меня стройными ножками за талию. Несу её до дивана и аккуратно опускаю. Сбрасываю с себя рубашку и расправляюсь с брюками, глядя, как округляются глаза малышки.

— Боже…

Усмехаюсь и стремительно сокращаю расстояние между нами и накрываю её собой. Избавляю кроху от ненужной одежды, но вот с юбкой выходит заминка.

— Там потайная мол… — девочка не успевает договорить, потому что лимит моего терпения на сегодня исчерпан, и я просто выдираю к хренам замок. К черту! В моём доме крохе одежда не понадобится.

Целую голодно, жадно, стараясь не пропустить ни единого сантиметра тела крохи. Как будто она — моя первая женщина.

Целую особо чувствительное место за ухом, и девочка выгибается в моих руках, оставляя следы ногтей на плечах и спине.

— Боже… Да… Умоляю…

Охренеть, какая девочка мне досталась. Горячая, огненная, чувствительная. И моя. Моя!

— Саша…

И меня кроет в очередной раз, когда из её уст срывается моё имя вместе со стонами удовольствий от моих касаний. А я не могу остановить себя. Глажу, целую, кусаю, оставляя на её коже свои следы. Я как маньяк — хочу, чтобы все видели и знали, кому принадлежит эта кроха. Мне! Моя девочка. Только моя.

Сжимаю незнакомку в своих объятиях так сильно, что малышка вскидывает на меня испуганный взгляд и молотит и кулачками по спине.

— Пусти! Саша… Пусти меня…

— Нет! Поздно, кроха. Ты теперь моя! — по привычке достаю защиту, верчу серебристый пакетик в руках, замявшись на секунду, но отбрасываю все мысли в сторону. Обнимаю её лицо ладонями и шепчу нежности прямо в губы, а в следующую секунду уже вновь терзаю её рот, сразу врываясь в неё.

Кроха широко распахивает глаза. Выгибается подо мной дугой и с силой вонзает ноготки в спину, оставляя наверняка кровавые полосы. Пусть! Хочу! Хочу быть заклейменным ею.

Чувствительная девочка приходит к финишу первой и утягивает за грань и меня, но я успеваю прорычать крохе на ухо:

–Моя. Навсегда.

Девочка с глазами цвета неба.

Девочка, чьего имени я даже не знаю.

Но это фигня. У нас будет уйма времени, чтобы узнать друг друга.

Я не знаю, сколько раз ещё беру малышку. На середине нашего марафона она сдается:

— Не могу больше. Делай со мной, что хочешь.

А мне этого разрешения и достаточно. Я просто довожу нас обоих до исступления, даря удовольствие, толкая за грань. Как с цепи сорвался, ей-богу. Даже в юности такого не было.

В итоге я валюсь рядом с крохой и сгребаю её в охапку, с удовлетворением отмечая, что она вся пропахла мной.

— Сейчас вздремнем и продолжим, — успеваю пробормотать до того, как отключусь.

Я просыпаюсь, но не хочу открывать глаза. Хочу почувствовать свою кроху. Снова терзать её и выбивать стоны удовольствия, смешанные с моим именем.

Но что-то не так.

Шарю по кровати и ловлю пустоту.

Распахиваю глаза и обвожу спальню взглядом. Пусто. Даже разорванного белья не оставила, стерва.

Она бесследно исчезла.