Анаконда, глотающая живьем

Николай Старинщиков, 2019

Чиновник – страшная сила. Подобная сила вдвойне безобразна, если ничем не ограничена и представлена чинушей в белом халате. Главным врачом, например. Жора Лазовский, заподозрив одного такого в нечистоплотных делах, встает у него на пути, поскольку чинуша вовсе не врач. Это анаконда, глотающая живьем.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Георгий Лазовский шагал асфальтовой дорожкой к себе в ЦГБ. Местами тропинку пересекали муравьи, какие-то букашки. Лазовский был вынужден сбавлять ход, стараясь идти лишь свободным асфальтом. Он не помнил, когда у него появилась эта дурная привычка — жалеть муравьев и прочих, снующих под ногами.

На голове у Георгия были серебристые волосы, на ногах коричневые туфли с множеством мелких дырочек, дабы ноги не потели по летнему времени.

Лазовский помнил эту больницу с тех пор, как приехал в эти края работать по назначению. Потом он ушел на военную пенсию. Много времени прошло, а больница всё та же, никаких изменений. Впрочем, дыру в козырьке над приемным покоем всё-таки залатали. Когда-то давно один из больных, психанув по какой-то причине, обернулся матрасом и выпрыгнул из окна, угодив в козырёк, между брусьев. Что характерно, остался жив — благодаря мягкой кровле и подопревшему горбылю. Козырек после этого долгие годы зиял безобразным проломом. Давно это было, а кажется, что вчера…

Звук мобильного телефона прервал воспоминания. Звонил какай-то мужик из УВД, интересовался Лазовским.

— Слушаю вас всеми ушами, — ответил Георгий.

— Из совета ветеранов беспокоят, — продолжил мужик. — Семенов моя фамилия… Мы тут решили, что надо бы встретиться. В связи с реформой в МВД. Короче, нам надлежит подключиться. Как вы на это смотрите?

— Так вроде бы уж того, — соображал Лазовский. — Прошла реформа.

— Так-то оно так, но не совсем. Ветераны тоже должны участвовать. Как вы на это смотрите?

— Положительно, — впопыхах ответил Лазовский.

— Вот и ладненько. Всего вам хорошего.

Абонент отключился. Лазовский, косясь на заплату в козырьке, убрал телефон в карман, повернул за угол, подошел к административному корпусу с громадными колоннами и взялся за ручку двери, мечтая спрятаться в кабинете и сидеть до вечера. Придти, сесть в кресло и вытянуть ноги. И сидеть, считая ворон на соседнем тополе за окном. За тот оклад, который здесь положили, только ворон и считать. Раз ворона, два ворона…

Лазовский приближался к кабинету, норовя вонзить ключ в замочную скважину. Однако не успел. Его опередила сбоку секретарь главного врача и велела сразу же двигаться к Непрокину в кабинет. Проговорив, она тут же полетела в обратную сторону. Голубой халатик трепетал у нее на подвижных бедрах.

Лазовский, не торопясь, направился следом. В его планы не входило бегать сломя голову. У входа в приемную девушка обернулась:

— Между прочим, всё утро звонили вам в кабинет, а вас нет. Почему вы всё время опаздываете?

— С чего вы взяли? — удивился Лазовский, глядя себе на часы. — Я работаю с девяти, согласно нашему договору.

— Ну, не знаю, — стояла на своем секретарь. — У нас работают с восьми.

— Ну и работайте. Я же вам не мешаю…

Секретарь дернула на себя дверь, вошла первой, подбежала к столу и села в кресло.

— Идите. Вас ждут, — махнула она рукой в сторону двери с деревянной табличкой. — Сами там объясняйте.

Лазовский потянул на себя ручку двери, вошел внутрь и поздоровался, оставаясь у порога. И вновь подумал, глядя в сторону Непрокина, что лечебное голодание тому пошло бы на пользу: главный врач походил на громадного бабуина. Или бегемота. Возвышаясь горой, он смотрел в монитор компьютера. Бывший специалист гнойной хирургии, вероятно, не ведал об учении Порфирия Иванова: «Не жрите вечером с пятницы до воскресного дня, обливайтесь холодной водой и совершайте дальние прогулки…»

Щелкнув клавишей, Непрокин обернулся к Лазовскому и, не отвечая на приветствие, сухо спросил:

— Где у нас договоры? Ты их брал и не вернул. Принеси, хочу посмотреть.

Лазовский скомкал губы. Какие-то договоры. Лазовский о них впервые слышал.

— Ступай. Жду.

Непрокин повернулся к монитору, кресло под ним жалобно скрипнуло.

— Нет у меня никаких договоров, — опомнился Лазовский. — И никогда не было. Они в бухгалтерии на постоянном хранении…

— Ну, так принеси мне их оттуда! — крякнул Фёдор Ильич. — Ты же юрист!

Лазовский хотел сказать, что он не агент по особым поручениям — принеси-отнеси. Однако передумал и двинулся к двери в коридор. Почему не сходить и не принести, если просит, допустим, начальник.

— И на счет поставок! — крикнул ему вслед Непрокин.

— Там не всё в порядке, — произнес Лазовский. — Цены завышены, так что я прямо не знаю.

— Не твоего ума дело! — крикнул Непрокин. — Подпиши: «Согласовано» — и гуляй…

— Хорошо, я подумаю…

Выйдя от Непрокина, Лазовский поднялся на четвертый этаж, вошел в бухгалтерию и поздоровался

— Слушаю вас, — оживилась бухгалтер.

— Главный просит договоры. У вас есть мешок?

— Для чего?

— Чтобы унести…

Женщина надела очки, пристально посмотрела в монитор, затем обернулась:

— Мы же им говорили, что нет у нас договоров. — Она открыла ящик стола. — Их забрали у нас. Приходили из хирургии и взяли — есть там у них такой, из молодых, которому поручили. Он дежурит сегодня в реанимации…

— Понятно…

— А мне, например, не понятно, — продолжила дама. — Почему они ему поручили, а не вам, Георгий Михайлович?

Лазовский ничего не ответил. Шмыгнул носом и взялся за ручку двери.

— Всего хорошего…

И вышел в коридор: в небольшом кабинете здорово припекало. Опустившись на первый этаж, Георгий вышел на улицу. Настроения никакого. Быть курьером по доставке дурацких бумаг он не подписывался. Тем более что их поручили ком-то другому. Легче придти сейчас к самому и плюнуть в харю. Либо написать заявление об увольнении с работы и тихо уйти.

«Но хочется почему-то именно плюнуть», — подумал он вдруг отчетливо, изумляясь пакостному желанию, и тотчас вспомнил виденный сон — средневековую дыбу, «испанский» сапог и крик истошный: «Я сам расскажу!»

Постояв у колонны с минуту, Лазовский вернулся в больницу. Затем поднялся на второй этаж, нажал кнопку на двери реанимационного отделения и принялся ждать. Вскоре за дверью послышались шаги, затем щелкнул замок. Вышел пожилой человек в белом халате, и Лазовский принялся ему объяснять цель своего визита.

— Не знаю, — мялся мужик. — Какие-то договоры…

— Сам удивляюсь. Ладно бы взял их хотя бы завхоз, а то ведь…

— Вспомнил! — Врач хлопнул себя ладонью в лоб. — Сейчас к вам выйдут… — и юркнул за дверь.

На этот раз ждать пришлось дольше. Лазовский даже забыл, для чего пришел. Он сидел в коридоре на скамье, уперев лицо в ладони и набираясь решимости. Сейчас он пойдет и скажет этому гнойному, что о нем думает. Ведь говорят же, что больница превратилась в рассадник преступности.

Дверь наконец отворилась. В проеме на этот раз стоял молодой человек с бумажным пакетом в руке. Без лишних слов он подошел к Лазовскому.

— Это всё? — удивился Лазовский, принимая пакет, усеянный оттисками врачебных печатей. — Что здесь у нас?

— Так… — произнес доктор, — разработки главного.

— Но всё же, — наседал Лазовский.

— Ничего не могу сказать, — ответил доктор.

Проговорил и пошел назад, сутулясь.

— Ну, ничего, — вслух подумал Лазовский. — Я вам покажу курьера по особым поручениям. Нашли тоже клоуна…

Он опустился со второго этажа в вестибюль и тут остановился. Пакет не давал ему покоя. Навстречу Лазовскому шла секретарша и смотрела на него козьими глазами.

Звук кованых копытцев удалился по коридору. Лазовский притормозил возле своего кабинета, вынул ключ от двери и быстро вошел. Осталось налить в чайник воды и нажать кнопку — остальное дело техники.

«Интересно, — думал он, закрывая дверь на замок. — Что можно держать в подобных пакетах? И для чего их опечатывать, если там всего лишь бумага?»

***

Миша Ободов, по кличке Банан, торопился на служебных «Жигулях» к себе в офис. Под офисом имелась в виду контора охранного предприятия, расположенная на заводе по производству отопительных котлов. Банан со школы носил эту кличку и был ею доволен. Высокий, плотный, с овальным темным лицом и припухшими веками. В конторе Банан числился начальником охраны, хотя за плечами у Миши была только школа — и та неполная. Однако никого это в конторе не волновало, к тому были веские причины.

Охранное предприятие называлось ООО ЧОП «Скорпион» и возглавлялось директором, отставником МВД.

Банан свернул на промышленную площадку. А вот и база. Красное кирпичное здание, зеленый газон, окруженный кованым заборчиком, крыльцо, проходная, видеокамера возле двери. Вокруг забора находились такие же камеры.

Банан вбежал на крыльцо, вошел в коридор. Охранник, как обычно, торчал за стеклом. Миша кивнул охраннику, завернул за угол и вошел в кабинет «Скорпиона».

Директор Борис Галкин с заместителем гоняли чаи. Банан поздоровался с ними за руку и опустился на свое место.

— Как дела на постах? Без замечаний? — спросил Борис, гремя чайной ложкой.

— Стоят, — ответил Банан. И полез в стол за бумагами. Вынул старые графики, принялся листать. Потом бросил их назад и тоже потянулся за бокалом. Опустил в него чаю пакетик, налил кипятку, взял из вазы конфету, сунул в рот и принялся хрустеть терпкой карамелью, запивая горячей влагой.

— Миша, у тебя есть на примете человечек? — спросил Боря, тараща глаза поверх бокала. — Только не такого, что ты нам привел. Это ж такая сволочь спортивная, что просто беги от него…

Банан навострил уши. Какого такого он им привел?

— По зубам стукнул одного. В кафе, — бормотал Боря. — Увольнять придется.

Заместитель Абрамычев, тоже отставник, ухмылялся, ныряя носом в бокал.

— У того кровища, — продолжал Борис. — По рубашке размазал и ходит по залу — все стены кругом заплевал.

— Надо было остальные выбить, — произнес Банан низким голосом.

— Ну, ты даешь, Миша! — рассмеялся Борис. — Развоняют на весь район.

Боря уставился в сторону заместителя, словно призывая того в свидетели. Но тот молчал, допивая остатки чая.

— Может, ты и прав, Миша, — продолжил Боря, — но нам не хотелось бы терять этот ночной клуб…

— Забегаловку, — перебил Банан.

— Пусть так, но этот Бордовый…

— Борзов, — поправил Банан.

— Оказался пьян…

Глаза у Банана округлились.

— Я лично его вчера проверял, — произнес он.

— Я читал твой рапорт, — сморщился Боря. — Строже надо с ними. А этого мы уволим, иначе опять потеряем лицо.

Банан нахмурился:

— Поеду. Разберусь с идиотом.

Кресло на колесиках скакнуло из-под Банана.

— Разумеется, поезжай, — пел Боря. — Разобраться надо. Это твое право.

Банан подошел к двери, но шагнуть за нее не успел, потому что прозвенел звонок телефона. Боря поспешно поднял трубку.

— «Скорпион» слушает! — крикнул он бойко. И выкатил глаза: — Что?! А как ты сам думаешь?!.. Тогда для чего мы там стоим?! Подумаешь, разок вас послали! И что?!

Боря замолчал и стал слушать.

— Ах, вот оно что — так бы сразу и сказал, — продолжил он. — Непременно выезжаем. Группа быстрого реагирования. — И к Банану: — Как раз по твоей части.

Банан моментально преобразился. Поправил рубаху, поддернул брюки.

Вдвоем они вышли из офиса и уселись в служебные «Жигули», на которых только что приехал Банан. Банан сел за руль — Борис рядом. Банан наклонился в бок, нащупал под сиденьем на коврике знакомый продолговатый предмет. Потом запустил двигатель, включил передачу и двинулся промышленной площадкой в сторону ЦГБ.