Табор вернулся на Землю. Детективный роман

Николай Самуйлов

Лейтенант полиции Максим Рощин, возвращаясь из отпуска, знакомится с цыганкой Зарой Штефан. Между ними возникают чувства. Вернувшись на службу, Максим присоединяется к коллегам, занятым поиском преступников, совершивших ряд мошеннических эпизодов, связанных с мистическим изъятием крупных денежных средств в торговых предприятиях и банке. При непосредственном участии Рощина оперативники выходят на след матёрых преступников, использовавших гипнотические способности юных цыганок – родственниц Зары.

Глава пятая

Капитан Зинченко только что заступил на суточное дежурство. Выглядит прилично, настроение не испорчено назойливыми посетителями и бесстыдными правонарушителями. «Обезьянник» пуст. Начальство, прибывшее на службу, закрылось в кабинетах и решает проблемы по своим направлениям.

Сидит дежурный офицер в своём «аквариуме», старательно усиживает бутерброд с салом и запивает только что налитым из термоса горячим чаем. Круглое лицо капитана выглядит счастливым. А это значит, что накопленную за три выходных дня энергию он готов излить на первого, попавшего на глаза коллегу. Он у нас очень говорливый, если сыт и не устал.

И какой чёрт дёрнул меня прийти в родной отдел полиции сутра в пятницу, будучи в отпуске. Согласно отпускному удостоверению я должен появиться здесь на следующей неделе во вторник.

Три дня проведённые в Энске после возвращения из большого путешествия по Валдаю и малого в цыганский хутор Озерки показались невыносимо скучными.

Из-за томления, давно не испытываемого мной, я не находил себе места. Почему-то не тянуло в кино и театр. Не читалось, хотя на полках домашней библиотечки пылились новые детективы и фантастика. Не тянуло к друзьям и подругам. И напиться не хотелось, да и не любитель я спиртного.

Передо мной всё это время сверкали ночными звёздочками глаза цыганки Зары…

— Тю! Максимка! — сказал Зинченко, отправляя в рот остатки бутерброда.

— Здравия желаю товарищ капитан!

Я намеревался пройти мимо «аквариума» и заглянуть в кабинет участковых, но Зинченко отодвинул створку окошка и окликнул меня.

— Погодь-ка, лейтенант Рощин! Не спеши!

Завязывать беседу с капитаном не хотелось, и я ускорил шаг.

— Погодь-погодь! — приподнявшись со стула, командирским голом позвал дежурный. — Ты куда это так резво?!

Я подошёл к окошку и, облокотившись на парапет, заглянул внутрь дежурки.

— Слушаю вас, товарищ капитан.

Зинченко извлёк из свёртка ещё один бутерброд и протянул мне.

— Попробуй! Мамка из батькивщины прислала.

— Спасибо, товарищ капитан. Только что плотно позавтракал.

— Тю! А я так с чайком за милую душу. — И Зинченко вцепился крепкими зубами в кусок бекона на краюхе чёрного хлеба. — Знаешь, что для хохла дороже большого шмата сала? — спросил он и посмотрел на меня.

— Огромный шмат сала, — сказал я, так как знал ответ на вопрос.

Зинченко пожевал, прихлебнул чаю и согласно кивнул.

— Угадал!.. У меня к тебе дело, Максимка. — Подумал немного: — Два дела.

— Я в отпуске, товарищ капитан!

— Так гуляй себе, хлопчик! А те дела тебя касаются! Первое: вот тебе бумага на получение нового обмундирования. В ателье с тебя мерки снимали?

— Да, ещё до отпуска.

— Вот пошили тебе новый мундир и фуражечку. Будешь форменным полицейским. А то который год в ментовском щеголяете. Всё хранится у старшины. Он будет в понедельник. Получишь, значит… Второе: сей момент загляни к старшему из «закадычных».

«Закадычными» друзьями за глаза у нас называли начальника криминального отдела Токарева и начальника следствия Светлова.

— А кто из них старший?

— Тю! Не знаешь? Конечно же, Петрович! На целый год!

— Токарев?

— Ну! Опять угадал! Так прямо сей момент и иди!

Подозрительно быстро отстал сегодня от меня капитан Зинченко.

А запах от украинского бутерброда исходит очень даже привлекательный.

Что бы ни отвлекать дежурного от поглощения сала из батькивщины, прячу вещевой аттестат в карман, отхожу от аквариума и иду к Токареву.

Ему-то, зачем я понадобился? Наверно вопрос какой-нибудь по моему административному участку.

Дверь в кабинет начальника криминального отдела оббита дерматином с войлочной подкладкой. Можно не стучать, всё равно внутри не слышно. Открываю и вхожу. Петли смазаны, ни скрипа, ни писка.

Подполковник Токарев сидит за столом и читает документы.

Это тоже интересный типаж. Лет ему около пятидесяти. Высокого роста. Сидеть за столом в нормальной позе и всматриваться в текст с высоты ему неудобно. Худая ссутуленная фигура Токарева напоминает горного орла, осматривающего с утёса охотничьи угодья. Гражданский пиджак, накинутый на плечи, своими полами накрывает столешницу. Вся обозреваемая конструкция поддерживается на весу худыми руками, уложенными перед бумагами на манер первоклассника.

Самым примечательным у Токарева являются его глаза, маленькие с чёрными зрачками. Они у него очень значимые, так как всегда излучают в сторону визави вопрос: а не ты ли, гражданин хороший, совершил это?..

— Здравия желаю товарищ подполковник!

Токарев медленно выпрямляется и не спеша переворачивает читаемый документ лицевой стороной вниз. Наверное, секретный.

— Рощин! Здравствуй! Очень кстати! Садись, — Пётр Петрович показывает длинным пальцем на стул за приставным столом, — а я немного отдохну от работы с документами… — Кресло с хозяином откатывается к стене. — Интересно, какие умники из наших вышестоящих контор составляют для оперов эти инструкции?! Их графоманию приходится не изучать, а напряжённо вникать в смысл каждой фразы…

Токарев с хрустом потягивается и прижимается спиной к потёртым обоям.

— Скоро горб вырастет от такой жизни!.. Полминуты молчания и побеседуем…

За полминуты тишины Пётр Петрович досконально изучил парящие за окном облака, фикус на подоконнике, обстановку кабинета и меня, усевшегося напротив.

И я огляделся, ибо бывал «на ковре» у Токарева всего пару раз.

Кабинет у главного сыщика небольшой, но уютный. Кроме двух столов, рабочего и приставного, здесь находятся два шкафа: для документов и гардероб. В углу на тумбочке приютился сейф с секретным замком. Вдоль стен расставлены стулья. Два окна выходят во двор. На стенах развешены плакаты в красивых рамах. По ним можно изучать составные части пистолета «Макарова» и автомата «Калашникова». За спиной Токарева висит цветной портрет Президента.

Хрустнув суставами длинных пальцев, Пётр Петрович перевернул секретный документ обратно, снова оценил его содержание проницательным взглядом и бережно поместил в дерматиновую папку ярко-вишнёвого цвета. На ней золотыми вензелями начертано: «Токарев П. П. Для служебного пользования».

— Бред сивой кобылы! — пробурчал он. — Всю суть данного произведения можно изложить в двух простых предложениях. Ну да Бог им судья… А ты почему в штатском, Максим Викторович?

— Я в отпуске, Пётр Петрович.

— Решил навестить товарищей?

— Вроде того…

— Зинченко ко мне направил?

— Он.

— Насчёт нового обмундирования сообщил?

— Аттестат в кармане. — Я похлопал по карману куртки.

— И мне впервые за годы службы сшили нормальный мундир. Сидит очень приватно. Я редко одеваю форму, только на время дежурства или на совещание в управление… Ну, раз пришёл, господин участковый, полагай, что приступил к работе.

Токарев улыбнулся и пододвинул к себе потрёпанную картонную папку синего цвета. Развязал тесёмки и извлёк из неё полиэтиленовый файл наполненный бумагами.

— Да ты не кручинься, Максим! Считай, что я беру у тебя взаймы один день. Выполнишь моё поручение, отчитаешься справкой и гуляй дальше. К работе же приступишь на день позже. Твоему шефу майору Комарову я сообщу о нашем решении. Согласен?

— Согласен.

Если честно, то я обрадовался предложению Токарева. Все-таки, какое-никакое развлечение. Хотя работу в полиции развлечением вряд ли назовёшь. Это только в кино да в книжных детективах она кажется забавной игрой для оперов — с погонями, перестрелками и выпивками между ними. А на самом деле…

— Ну вот, посмотри, — сказал Пётр Петрович и вытряхнул из файла содержимое.

На стол выпали два небольших бумажных прямоугольника из поделочного набора для детей посещающих садик или начальную школу — розовый и голубой.

Я беру первую бумажку и рассматриваю. Она с обеих сторон розовая. И на ней, тоже с обеих сторон, посредине, написано красным фломастером: «5000 рублей». Размером прямоугольник идентичен пятитысячной купюре. Надпись сделана каллиграфически. Бумажка немного помята, как мнут имеющиеся в обороте деньги. Только фактура от денежной отличается, здесь видны все складки.

Голубой прямоугольник тоже имеет надпись: «1000 рублей». Та же каллиграфия. Та же помятость. Видны жировые мазки от пальцев с папиллярными узорами. Понюхал. Показалось, что от бумажек отдаёт магазином: рыбой, конфетами.

— На вкус пробовать не советую, — сказал Пётр Петрович и показал в улыбке длинные, траченные никотином, крепким чаем и кофе зубы. — Деньги вещь очень грязная.

— Фальшивка? — спросил я.

— Почему фальшивка? — засмеялся Токарев. — Бумага настоящая, произведена на целлюлозно-бумажном комбинате, приобретена добропорядочной мамой для своего вундеркинда в отделе письменных принадлежностей. Что бы тот играл с сестрёнкой в магазин. И нарисовала детям несколько таких «купюр».

— Я хотел сказать, что это — подделка под деньги.

— Максим, ты знаком с таким понятием как фальшивомонетничество?

— В общих чертах.

Пётр Петрович достал из кармана пиджака портмоне и вытащил из него тысячерублёвую купюру.

— Денежная фальшивка выглядит так же, как эта тысяча. Что бы распознать её, применяют специальную технику, приборы, химикаты. Так как современные фальшивомонетчики наловчились «рисовать» деньги лучше настоящих. А это — просто бумажки по цвету слегка напоминающие купюры указанного на них достоинства… А теперь прочти вот эти два заявления, поступившие к нам от директора магазина «Каравай» и продавца киоска «Мороженое и напитки». Это территория нашего Слободского района.

И я прочёл.

Директор магазина «Каравай» Бауман Маргарита Львовна в заявлении сообщала о том, что в четверг 25 июля (то есть вчера) в 14.30 при проведении промежуточной инкассации денежных средств кассового аппарата номер два — отдел конфет, кассир Сидорова Н. В. — была обнаружена недостача денег в сумме около пяти тысяч рублей. При проверке кассового сейфа и ленты фиксирующего счётчика денег, принятых от покупателей, недостача подтвердилась.

Одновременно в кассовом сейфе, в отделе крупных купюр, кассир Сидорова Н. В. и старший продавец Мохова А. А., осуществлявшая промежуточную инкассацию, обнаружили листок бумаги розового цвета с надписью на нём красным фломастером: «5000 рублей». (Прилагается к заявлению).

Бауман М. Л. просит принять меры к розыску и задержанию мошенника и возвращению похищенных денег в указанной сумме.

Заявление написано по форме на пишущей машинке.

Второй документ составлен от руки на тетрадном листе в клеточку.

Продавец киоска «Мороженое и напитки» Абрамова Ю. С. сообщала, что в четверг вечером 25 июля (опять вчера) после окончания работы киоска, при подсчёте выручки, она обнаружила в пачке денег голубую бумажку с надписью «1000 рублей». Так как кассовый аппарат киоска не исправен и находится на ремонте, Абрамова Ю. С. вызвала по телефону заведующую отделом общепита Лидину А. Л., и они самостоятельно произвели ревизию проданного товара и вырученных денег. При этом установлено: недостача составляет примерно 1000 рублей.

— Прочитал? — Пётр Петрович взял у меня заявления. — Что скажешь, поэтому поводу?

— Мошенничество, — сказал я, соображая, что ещё сказать опытному подполковнику. — В обоих случаях действовал один и тот же преступник.

— Маргарита Львовна Бауман правильно назвала состав преступления. Это мошенничество. И никак не фальшивомонетничество. Один ли был преступник — вопрос! Их могло быть двое и больше. Один отвлекает кассира, второй показывает настоящую купюру, а потом, улучшив момент, всучивают ему бумажку, похожую по цвету с демонстрируемой купюрой. Но это мои предположения. В подобных случаях кассиры должны быть: либо пьяными в дугу, либо накурившимися спайса… Не думаю, что они так безответственно относятся к приёму денег. Тем более, к приёму крупных купюр. Они, согласно внутренним инструкциям, обязаны проверять их на приборе в ультрафиолете… Здесь что-то не так, как я предположил. Совсем не так…

Токарев, не наклоняясь, протянул руку, забрал у меня цветные бумажки и положил перед собой.

— Почерковедческую экспертизу можно не проводить. Рука одна. — Пётр Петрович опёрся локтями на стол и снова превратился в орла. — Всё бы ничего. Если бы у работников торговли образовалась обычная недостача, например в результате ошибки кассира, то это было бы их внутреннее дело. Ошибся, вкладывай свои кровные и — шито-крыто. К полиции никаких претензий. А тут злодей оставил за похищенные мошенническим путём денежки расписки. Вот они! А это, уголовно наказуемое деяние. На данном этапе расследования — висяки! Раскрывать придётся! Ибо отбрехаться не получится. И знаешь почему?.. Потому что в соседнем районе, Зареченском, на столе у моего коллеги лежат ещё три таких расписки. Причём, все красненькие. Городское управление распорядилось проинструктировать всех материально ответственных лиц торговых точек и прочих объектов, где принимают от населения за товар и оказанные услуги, наличные деньги. Под роспись!..

Токарев откинулся на спинку кресла, поскрёб длинными пальцами щетину на подбородке и попробовал пригладить ладонью измочаленную причёску. Безрезультатно. Природная лохматость восстановилась.

— Ты, Максим Викторович, сколько работаешь в участковых?

— В октябре будет год.

— А лейтенанта присвоили когда?

— В мае.

— М-да! — буркнул Токарев. — Участок у тебя — микрорайон Немецкая Слобода?

— Теперь только Немецкая Слобода. Городской сектор передали Юдину.

— Это потому что теперь в Слободе не сорок дворов, населённых военными отставниками, а целых две с гаком сотни. И живут там не только военные, но и наши городские чиновники. Полюбилось им иметь кроме квартиры в кирпичных домах, ещё и дачку со всеми удобствами, современной немецкой планировки, в десяти минутах ходу от городского терема. Но не о них сейчас речь. Торговых точек и прочих заведений на твоём участке сколько?

— Если откроют новые продуктовые супермаркеты и комбинаты бытовых услуг, то — пятнадцать.

— Пока ты был в отпуске, — проворчал в кулак Токарев, — в Слободе появились с десяток киосков: «Пиво, воды», «Пресса» и прочее. А ещё платный клуб для именитых пенсионеров. То есть с сауной, баром. Боюсь, что и девочки там рублёвые, а то и валютные, скоро появятся. Понаблюдай. На рожон не лезь… А вот сегодня обойди все заведения и проинструктируй директоров, заведующих, владельцев. Раздай им образцы подделок. Я их размножил на цветном «Ксероксе». Возьми штук тридцать. Ну и данные проинструктированных граждан запиши. И пусть распишутся в получении… Это что бы потом безответственные господа не пожимали плечами и не ссылались на свою неосведомлённость, а также не указывали нам на нашу нерасторопность!..

Пётр Петрович, снова хрустнул сплетёнными пальцами, стремительно встал из-за стола и приостановил мою попытку подняться.

— Не спеши, Максим, посиди, настрой себя на дело. Бумага, ручка имеются?

— Я зайду на опорный пункт. Там всё есть.

— Это в клубе «Галактика»?

— Так точно, в клубе. Мне там выделили небольшую комнатку. Стол, телефон. Даже компьютер есть. Правда, старый, но с принтером. Я в него всех жителей Немецкой Слободы занёс. И организации почти все зафиксированы.

— До Слободы пешком?

— У меня «бригантина» на ходу.

— Всё на своей «шестёрке» алого цвета ездишь? Как с бензином?

— Почти полный бак.

Токарев прошёлся по кабинету.

— Что мне нравится в настоящем времени, это строительство. Энск растёт прямо на глазах! И в тоже время сложности преумножаются! Раньше было проще. Всего было меньше. Магазинов, ателье и прочего. А теперь во всех домах первые этажи чем-то заняты. Предприниматели расплодились! Нам пришлось задействовать почти весь личный состав отдела на профилактику. Второй день суетимся. Опера сейчас опрашивают торговых работников. Ищут возможных свидетелей мошенничества… Сам понимаешь — оперативная необходимость. Ты в Слободе с контингентом проникновенно беседуй, с прицелом на возможную удачу. Мало ли что! Кто-то что-то должен знать. Видел, слышал, приснилось… Наша задача выявит таких граждан. Тут каждая крупица информации важна! В общем, соображай, применяй свою педагогическую смекалку. Ничего не упускай. Если эта напасть будет длиться, а она будет… обязательно будет длиться, денежки-то засасывают, как трясина, то нам придётся дневать и ночевать на работе. У тебя как с видеонаблюдением на объектах?

— Видеонаблюдение? Кажется только в ресторане «Рейн». Но, не уверен.

— А ведь всем предписание рассылали. Денег жалко, видите ли, им! Проверь и предупреди! Вот основание!

Токарев остановился передо мной и вручил файл с цветными ксерокопиями имитации «купюр».

— Давай, Максим! Вечером жду с отчётом…