Двойной дуплет

Николай Леонов, 2012

Полковника Льва Гурова заказали. Поручили опытнейшему киллеру-виртуозу – а кто еще справится с матерым сыщиком? – убрать мента. А началось все с того, что Гуров и его напарник Станислав Крячко выясняли причины смерти бизнесмена Климентьева. Обычное рутинное дело, но вдруг одного за другим начали ликвидировать знакомых бизнесмена. «Почерк» настоящего профессионала. И вот теперь Гуров вынужден уворачиваться от пуль киллера. В поединке с убийцей полковник обязан победить. Победит Гуров – победит закон.

Глава 1

Громкая бравурная мелодия мобильного телефона, оставленного еще с вечера на высоком кожаном подлокотнике дивана, ворвалась в сознание Виктора, как ураган, сметая на своем пути остатки тревожного сновидения. Рука машинально скользнула под подушку, но нащупала только пустоту. Мужчина сел на диване, встряхнул головой и, закинув руки за голову, глубоко вздохнул.

Он находился дома. В совершенно привычной для себя обстановке. Уснул в гостиной, избавившись только от обуви и пиджака. Вся остальная одежда, включая и слегка распущенный галстук, была на нем — правда, в весьма плачевном состоянии. Не считая этого факта, все остальное выглядело вполне благопристойно. Комфортно и со вкусом обставленная квартира, где каждая отдельная деталь благодаря стараниям Ирины была идеально подобрана под общую картину: дорогой шведский гарнитур, светло-коричневые занавески на окнах в тон мягкой мебели, книги на полках — преимущественно по философии и психологии…

Телефон продолжал звонить, отдаваясь в затылке у Виктора тупой назойливой болью. Он с недовольством покосился на компактный серебристый аппарат с переливающимися различными цветами кнопками. Уже по одной только запрограммированной мелодии Виктор знал, кто так настойчиво названивает ему ранним утром… Впрочем, какое там раннее! Настенные часы в виде голубого блюда, висевшие над телевизором, показывали половину девятого.

— Тебе звонят, — на пороге гостиной появилась Ирина, уже облаченная в светлый брючный костюм и с одним накрашенным глазом. В правой руке, изящно оттопырив мизинчик, она держала кисточку с тушью. — Ты не слышишь?

— Слышу. — Виктор нехотя взял в руку телефон и нажал кнопку соединения. — Да… Привет! Нет, я уже собирался… Конечно. Во сколько?.. Я хотел до обеда еще заехать… — Жена все еще находилась в его поле зрения, и он привычно осекся на полуслове, не завершив начатой фразы. — Хотел заехать к ремонтникам. Насчет тех двух аппаратов, о которых я тебе говорил… Нет, я не думаю, что это займет много времени, буквально… Послушай, я… — Некоторое время он молчал, потирая свободной рукой виски и рассеянно слушая в трубке хрипловатое бормотание собеседника. — Ладно. Я понял… Буду.

Выключив связь, он бросил свой серебристый аппарат обратно на подлокотник, но промахнулся. Трубка соскользнула с гладкой кожаной поверхности и упала на пол. Виктор не удержался и нецензурно выругался. Ирина только покачала головой.

Он поднял на нее глаза.

— Малыш, ты не сделаешь мне крепкого чая? — в голосе Виктора звучала какая-то неестественность. Он помолчал секунду и добавил: — Пожалуйста.

Сопутствующая волшебному слову улыбка вышла слишком вымученной и болезненной. Вчера явно перебрали с потреблением спиртных напитков, и, как обычно, на следующее утро Виктор Климентьев жутко сокрушался по этому поводу. Однако признаться в подобном он мог исключительно самому себе.

— Я опаздываю на работу. — Ирина скрылась за дверью, и теперь Виктор мог слышать только ее приглушенный голос. — В отличие от тебя я не планировала валяться в постели до обеда. Честно говоря, я думала, что тебя турнут еще в прошлый раз. Ты знаешь о том, что ты крайне безответственный человек?..

Она говорила еще что-то, но Виктор уже не слушал ее. Достаточно было того, что, невзирая на свое монотонное ворчание, жена все же поставила на плиту чайник и включила конфорку. Этот звук Виктор слышал совершенно явственно.

«Безответственный человек»! Он криво усмехнулся. Как же мало эта женщина знает о нем. До смешного мало. И это при том, что они состоят с Ириной в законном браке уже более двух лет. Насколько долговечны такие браки, в которых почти полностью отсутствует искренность и доверие? Виктор старался не задумываться над этим вопросом. Его устраивало существующее положение. Он привык жить сегодняшним днем и не заглядывать в далекое завтра. Его научили в свое время жить и существовать по таким правилам…

Сдернув галстук, а следом за ним избавившись и от мятой рубашки голубоватого оттенка, он двинулся в ванную. Закрылся изнутри, открыл кран и пустил воду. Машинальным движением подхватил с корпуса стиральной машинки пачку сигарет. Густые струи табачного дыма потянулись под потолок. Нагнувшись, Виктор левой рукой несколько раз зачерпнул холодной воды и ополоснул разгоряченное лицо. Заодно сделал и несколько живительных глотков, однако его тут же замутило.

Несколько минут Виктор молча и без движений созерцал свое отражение в зеркале. Сорокалетний крепкий мужчина с широкими скулами и квадратным подбородком. Слегка раскосые на восточный манер глаза, мощные надбровные дуги. Заметно скошенная в левую сторону носовая перегородка. Виктор никогда не считал себя красавцем или даже просто симпатичным мужчиной, но знал, что женщин привлекает в нем некая магнетическая мужественность. Властность выражения, если на то пошло.

Он сплюнул в раковину и еще дважды глубоко затянулся сигаретой. Ванна стремительно наполнялась водой, и этот шум действовал на нервы Виктора раздражающе. В дверь постучали.

— Я заварила тебе чай, — буднично сообщила Ирина. — С тобой там все в порядке, Витя?

«Беспокоится! Подумать только, какая трогательная забота!»

— Все нормально, — откликнулся он, разгоняя рукой зависшие клубы дыма. — Спасибо. Хочу принять душ.

— На работу поедешь?

— Конечно. — Проклятый затылок вновь напомнил о себе приступом тупой боли. — Куда же мне деваться? Только приведу себя в порядок…

— Ладно. Удачи. Я уехала.

— Счастливо.

Хлопнула входная дверь, отчетливо щелкнул язычок врезного замка. Виктор погасил сигарету о край пепельницы и небрежно бросил ее на дно унитаза. Более переносить шум льющейся воды он не мог. Еще раз ополоснув лицо, покинул ванную комнату.

Жена не обманула его. Большая чашка крепкого свежезаваренного чая дымилась точно в центре стола. Виктор придвинул табурет и тяжело сел на него. Взял в руку чашку.

Сборы не займут у него много времени. Затем надо будет вызвать такси, и максимум к десяти часам он уже будет в «Романтике». Разумеется, Михаил все равно останется недоволен столь долгой задержкой… Ну и черт с ним! Пусть катится в задницу. В последнее время этот сукин сын слишком много о себе возомнил. Почувствовал, что называется, вкус власти. Но он, Виктор, при желании всегда может напомнить зарвавшемуся приятелю, кто есть кто. А занимаемые положения — это…

Виктор сделал шумный, обжигающий нёбо глоток чая. Приятное тепло живо разлилось по всему телу и, казалось, достигло едва ли не кончиков пальцев на ногах. Боль в затылке почти сразу стала не такой назойливой. С этим уже можно было жить… И думать. Какого черта, например, случилось там у Храмова? Если бы не этот звонок, Виктор планировал совершенно иначе провести сегодняшний день. До обеда точно не поднялся бы с постели, а там… Он действительно намеревался нанести пару деловых визитов, и лишь ближе к вечеру можно было бы снова расслабиться. Однако на этот раз Виктор не собирался наносить вред собственному здоровью. Скорее наоборот. Сегодня он планировал наведаться в «Роксолану» и выбрать себе на вечер какую-нибудь экзотическую девочку. А тащиться ни свет ни заря в «Романтик»… Черт!

Чашка с горячим чаем слегка дрогнула в руке Виктора, и несколько капель упало на его светлые брюки. Он машинально отшатнулся, отставил чашку в сторону и поднялся на ноги. В голове невольно всплыли обрывки сегодняшнего беспокойного сна. Причем Виктор вынужден был признать, что последнее время подобные сновидения преследовали его довольно часто. Он видел людей. Много людей, которые окружали его, взявшись за руки, и издавали при этом какие-то сатанинские звуки. В процессе этой дикой пляски круг неизменно сужался, Виктор реально ощущал нехватку пространства и воздуха… Но даже не это было самое ужасное. Он начинал различать лица танцующих. С каждым движением они становились все более узнаваемыми. Он знал этих людей…

Стоя посреди комнаты, Виктор расстегнул ремень, и брюки сами скатились к его босым ногам. Он переступил через них и приблизился к окну. Восходящее солнце осветило его черные как смоль густые волосы. Шторы на окнах кухни были раздвинуты. Ирина всегда делала так перед уходом. Она считала, что квартира в отсутствие хозяев непременно должна дышать и пользоваться всеми прочими благами природы. Виктор потянул щеколду вверх и одним резким движением распахнул раму настежь. В лицо подул свежий, наполненный ароматом цветов и трав весенний ветерок. Глубоко вдыхая и выдыхая воздух, он почти по пояс высунулся из окна и огляделся вокруг. Дом, где они с Ириной проживали последние два года, стоял немного на возвышении. Сама квартира располагалась на втором этаже, и с этой точки открывался прекрасный вид на широкий двор, обнесенный невысоким забором, скорее декоративным, нежели предназначенным для какой-либо защиты от внешнего вторжения. Между домом и забором раскинулся пышный цветник, а дальше, впереди и справа, простиралась до самого горизонта бескрайняя равнина, сплошь поросшая буйными травами. Слева, шагах в ста от дома, начинался лес. Виктор помнил, что он сам настоял на покупке квартиры в этом стоящем на отшибе, элитном строении. Мотивировал это тем, что нет ничего прекраснее, чем уединение. Ирина согласилась.

Виктор поднял голову вверх. Небо было чистым, и только вдали, над самым горизонтом, зависла одна-единственная тучка. Погода выдавала на текущий день вполне щедрые авансы.

Виктор отошел от подоконника, но окно закрывать не стал. Озадаченно поскреб пальцами успевшую выступить на щеках и подбородке суточную небритость. К черту все эти нездоровые размышления! К черту все эти кошмарные сны, которые, по большому счету, не значат ничего, кроме его усилившейся в последнее время мнительности. Прежде ему удавалось держать в руках себя и свои эмоции. Что же изменилось сейчас? Откуда взялась эта настороженность? Волчье чутье, которым он славился когда-то в определенных кругах и которое даже вошло в поговорку среди тех, с кем ему доводилось общаться? Ерунда! Полная ерунда!..

Он вновь встряхнул головой, сделал на ходу три больших глотка чая и решительно направился в ванную комнату. Вода почти достигла краев и угрожала обрушиться каскадом на кафельный пол. Виктор поспешно повернул кран и в очередной раз встретился глазами со своим отражением в зеркале. Он лучше, чем кто-либо другой, понимал сейчас, как сильно изменился за последние годы. Изменился — это еще не то слово… На Виктора смотрел сейчас совершенно другой человек.

Обостренный, как и все остальные чувства, слух неожиданно уловил какой-то посторонний и не характерный для пустующей квартиры звук. Виктор живо почувствовал, как напряглись мускулы его рук. Звук был похож на щелчок дверного замка. Вернулась Ирина? Маловероятно…

Стараясь производить как можно меньше шума, Виктор опустился на колени и просунул правую руку под дно наполненной до краев ванны. Пальцы нащупали необходимый зазор. На то, чтобы сдвинуть в сторону из общей кладки нужную плитку, ему потребовалось не более трех секунд. Он разогнулся со свертком в руках. Размотал промасленную тряпку и отшвырнул ее в сторону. В искусственном освещении ванной комнаты блеснул вороненый ствол пистолета. Оружие привычно легло в руку Виктора, и, держа его на изготовку, он неторопливо поднялся на ноги. Указательный палец почти любовно коснулся спускового крючка.

Виктор ногой отворил дверь и прислушался. В полутемной неосвещенной прихожей стояла полная тишина. Померещилось? Совсем расшатались нервы? Однако он постоял в такой позе еще минуты две, держа под прицелом дверной проем. Ничего не изменилось. Никто не собирался нападать на него. Опустив руку с оружием, но не убирая его совсем, Виктор вышел из ванной комнаты. Бросил короткий взгляд в сторону гостиной. Приблизился к входной двери. Заперта. Замок, врезанный им самим, находился в состоянии полного покоя и, похоже, с момента ухода жены не был потревожен ничьим посторонним вмешательством. Значит, все же галлюцинации?..

Виктор расслабленно перевел дыхание, но обернуться не успел. Лишь в самую последнюю секунду, перед тем как ему на затылок обрушилось что-то тупое и увесистое, преумножив утреннюю боль и заставив мгновенно потерять сознание, он краем глаза уловил молниеносное движение чьей-то крупной фигуры. Безликая тень скользнула в его направлении. Перед глазами все завертелось, как в стремительном калейдоскопе, обмякшие ноги подкосились, и Виктор безвольно осел вдоль правой стены.

Проникший в его квартиру незнакомец услужливо и даже с некоторой заботой выставил вперед руки и подхватил падающую жертву под мышки. Пистолет Виктора с глухим стуком упал на линолеум. Преступник замер. Казалось, что в наступившей гробовой тишине он слышит удары собственного сердца. Удары ровные и размеренные. Никакого волнения, никаких нервов…

Поддев носком ботинка краешек двери в ванную комнату, он шагнул внутрь. Втащил следом и обмякшее бесчувственное тело Климентьева. Дыхание находящегося в беспамятстве Виктора было глубоким и прерывистым.

Незнакомец опустил тело жертвы на пол. Покосился в сторону развороченного под ванной тайника. Быстрыми и ловкими, как у фокусника, пальцами он выудил из кармана длинного черного плаща компактный футляр овальной формы. Пристроив его на отставленном колене, мужчина откинул крышку футляра, а затем достал из него прозрачную стеклянную капсулу и тонкий инсулиновый шприц. Последующие манипуляции отняли у злоумышленника не более минуты.

Игла мягко, как в масло, вошла в левое бедро Виктора. Последний никак не среагировал на укол. В обратном порядке мужчина сложил использованное содержимое в футляр и скрыл его в кармане плаща. Ожидая эффекта от сделанной Виктору инъекции, он старательно подогнал сдвинутую под ванной плитку так, чтобы тайник не бросался в глаза стороннему наблюдателю. Затем вышел в прихожую, подобрал оброненное хозяином квартиры оружие и приобщил его к своему футляру. Только после этого мужчина вернулся в ванную комнату, мягко прикрыв за собой дверь.

Виктор открыл глаза. В голове неприятно гудело, и это было отчасти похоже на усилившееся ощущение похмельного состояния. Ко всему прочему, он чувствовал, что, не взирая на медленно возвращавшееся к нему сознание, он не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами. Все тело было будто набито ватой.

Мужчина в черном плаще криво усмехнулся и неторопливо опустился на корточки рядом с распростертым телом своей жертвы. Двумя пальцами взял Виктора за подбородок и немного потянул его на себя.

— Ну, здравствуй, друг, — почти душевно произнес он, демонстрируя в улыбке корявые, желтые от никотина зубы. — Рад, что ты быстро пришел в себя. Чувствуется старая выучка… Я прав, корешок?

Блуждающий взгляд Виктора только на последнем произнесенном слове незваного визитера остановился на склоненном к нему лице.

— Ты?..

— Узнал. — Казалось, мужчина в плаще обрадовался этому обстоятельству еще больше. Как это ни парадоксально в сложившейся ситуации, он вообще производил впечатление крайне жизнерадостного человека. — Вижу, что узнал. Это приятно. Чертовски приятно. Нет, правда… Знаешь, друг, я признаюсь тебе честно… — Он помолчал, ощупывая взглядом каждую черточку на лице поверженного хозяина квартиры. Погрузившись в какие-то свои размышления, мужчина загадочно пожевал верхнюю губу, отчего та мгновенно стала ярко-алой и слюнявой. — Мне сказали просто убить тебя. Сразу. Без всяких лишних разговоров, которые, как я полагаю, ни к чему бы не привели. Я угадал?

— Что? — Виктор прилагал массу усилий, чтобы понять то, что ему говорили.

Мужчина в черном плаще сокрушенно вздохнул.

— А ты отупел, приятель. И я думаю, что дело тут не только в уколе, который я тебе сделал… Старость? Да? Или слишком пресный образ жизни, который ты вел в последнее время?

На этот раз Виктор ничего не ответил. Даже не стал переспрашивать или уточнять. Состояние было таким, что разговаривать сейчас ни с кем и ни на какие темы просто не хотелось. Одно он понимал совершенно четко: он ждал этой минуты. Ждал, что к нему придут… И потребуют… Нет, ничего не потребуют. Его просто убьют, и все. Кажется, именно так сейчас и было сказано.

— Чего же ты ждешь? — Собственный голос показался Виктору чужим и будто доносившимся откуда-то со стороны.

— Мне просто любопытно, — живо отреагировал на реплику гость. — Зачем? Чего тебе не хватало? Может, просветишь меня на этот счет?

— Хочешь последовать моему примеру?

Мужчина рассмеялся. Нервно и сухо. Звук был до крайности неестественным и скорее напоминал карканье простуженной птицы, чем человеческий голос.

— Нет, что ты. Только не это, — ответил он после недолгой паузы. — Мне, знаешь ли, еще дорога собственная жизнь. Может, она и не самая прекрасная… Может, она и не заслуживает того, чтобы так дорожить ею, но… Я все же люблю ее. Только ты мне так и не ответил на вопрос, друг.

— На какой вопрос?

Виктор осторожно повернул голову влево и осмотрелся. Напрягая остатки своего неумолимо гаснущего сознания, он все еще отчаянно пытался найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Так уж устроен человек. Ему свойственно цепляться за любую протянутую соломинку, даже если он на сто процентов знает, что все равно утонет. Пистолет… Его уже не было под рукой. Не было ничего, что можно было бы использовать для сопротивления. Не было даже сил. Виктор закрыл глаза.

— Расспрашивать тебя бесполезно? — меж тем гнул свою линию мужчина в черном плаще. — Ты все равно не расскажешь мне, куда ты их дел, так ведь?

Губы Виктора тронула легкая улыбка — робкая, блуждающая, как у находящегося под кайфом наркомана.

— У меня ничего нет, — сказал он.

— Я так и подумал.

Мужчина резко поднялся во весь рост. Не сумев справиться с искушением, он ударил свою жертву носком ботинка в пах. Виктор мгновенно скрючился, а из его горла вырвался странный звук, напоминающий стон, смешанный с хрипом. Его мучитель встретился глазами с собственным отражением в зеркале. Мертвенная бледность узкого вытянутого лица и самому ему пришлась не по вкусу. Он немного подался вперед и оттянул вверх правое веко. Белки глаз покрылись тонкими кровяными лучиками.

— Я могу… купить себе жизнь… — выдавил лежащий на полу Виктор. Каждое слово давалось ему все с большим и большим трудом. — Мы реально могли бы договориться… Я знаю, ты…

— Договориться? Со мной? — Теперь, казалось, визитер потерял к хозяину квартиры всякий интерес. И это было правдой. Сейчас он был слишком озабочен собственным здоровьем. Виктор перестал существовать для него как живой объект и собеседник. — Нет, друг. Тут ты жестоко просчитался. Я не заключаю никаких договоров. Я не бизнесмен. Я… Впрочем, неважно. Тебе все равно этого не понять.

Наручные часы на левом запястье визитера мерно отсчитывали заветные минуты. Мужчина лишь мимоходом сверился с показаниями циферблата и не без удовлетворения отметил, что осталось всего две минуты. Через две минуты жертва затихнет. Навсегда. Препарат не оставит в организме никаких следов, и все будет выглядеть как обычное самоубийство. А так оно и должно выглядеть.

Через две минуты он просто перенесет тело Виктора в ванну с водой и аккуратно перережет ему вены на запястьях. Окровавленное лезвие оставит на полу. За свою многолетнюю практику он не раз прибегал к этому нехитрому приему. При желании можно было бы написать на эту тему учебник. Или, скажем, пособие для начинающих киллеров. Подобные мысли частично вернули ему прежнее благостное расположение духа.

Мужчина скосил взгляд. Виктор уже ничего не говорил. И не шевелился. Отпущенные ему две минуты истекли. Убийца склонился и на всякий случай проверил наличие пульса. Сердце Виктора еще билось, но ритм был нарушен, и различить его можно было с большим трудом.

Где-то глухо стукнула дверь. Вслед за этим до слуха убийцы донеслось и равномерное урчание, характерное для двигателя автомобиля. Обитатели района продолжали жить своей привычной жизнью. Общий распорядок ничем не был нарушен. Так всегда и происходит: вынимаешь из общей цепи одно звено, а этого никто даже не замечает.

Он поднял жертву с пола и осторожно погрузил ее в воду. Брызг на полу должно было быть не слишком много. Убийца спокойно и уверенно взял с полочки бритву.