Рассказы ученого кота деда Николы

Николай Колос

В этой книге затронут очень большой пласт прошедшего времени, свидетелем которого я был. Иногда печальных, кое-где радостных, но обязательно с внесением в текст и в описываемые события дозированной порции юмора и сатиры. Прочитайте и вам понравится.

Рассуждения о жизни

Как сейчас помню — пришёл я домой, не то что совершенно не пьяный, а совершенно трезвый. Бывает.

Пьянка состоялась по случаю открытия производственных мастерских художественного фонда одного небольшого городка, что примостился под сенью огромных терриконов. Нет, если бы это было в хвалёной, некоторыми влюблёнными нашими товарищами, Европе — то это Да! — Это большой город! А в нашей России, тогдашнем Советском Союзе — дребедень! Хорошо посчитать, то наберётся душ — тысяч так — двести пятьдесят, с примкнувшими посёлками. Посёлки примкнули, чтобы их тоже считали городом! — Престижно же! Вместе с новорождёнными, конечно!.. и ещё неучтёнными похоронками. — (Ну — то пустое) — Они тоже считаются.

Что такое терриконы объясняю для малограмотных, или грамотных, но не читающих техническую литературу, не знающих про обширную страну и ничего — про каменный уголь. Так вот каменный уголь — это уголь крепкий как камень и чёрного цвета — как Чёрный Кот деда Николы, без каких либо других оттенков. Но, если не смотреть его коту в глаза — они, бывает светятся огнём. Но очень крепкий — зараза! — Не Кот, а каменный уголь. — И горит! Ух как горит! Но для горения — нужно, чтобы поддувало было. Что такое поддувало — знают все! Без него — никак. А иначе как можно продуть свою зарплату, даже не дождавшись праздников?!

Может он был и раньше, этот каменный уголь, но мы грешные, узнали о нём из многотиражных газет. Но не как о самом угле, а как о неком герое — Алексее Стаханове. Он, Стаханов-то без помощников из Ада, или Рая, за одну ночь нарубил под землёй угля такую огромную кучу, что все были удивлены и закричали — «Не может бывать!»

Ан может! Потому что, во времена Стаханова, и Ад, и Рай были запрещены самой высокой социалистической властью нашего государства. — (Буржуйские пережитки!). И правильно! Ведь оказалось, что можем жить и без них! — Можем рубить уголь без Ада и Рая!

И после Стаханова, любой другой, кто сделал что-то такое, что никак не вязалось с логикой нормального человека, назывался стахановцем! Он получал и зарплату и паёк, если такой полагался, выше среднестатистического! — Понимать нужно! В нашем отечестве все знают что такое паёк. Грамотные! Не грамотным объясню — это набор белков, жиров и углеводов потребное для биологического существования человека, чтоб он, всё таки жил, но был вечно голодным!.. И злым! — кто-то сверху подсказывает мне… до работы… до той же — рубки угля!

И после Стаханова, как-то все волей — неволей посчитали себя тунеядцами. И все граждане страны, оказывается были на иждивении государства. Начальство в кого угодно могло тыкать пальцем и спрашивать — «ты дотянул до показателей Стаханова? — Нет! — Тогда чего ты хочешь от родного государства, если не дотягиваешь? — А если недотягиваешь, то знать оно тебе не родное! — А раз неродное, то ты вражина скользкая! На тебе тридцать седьмой год!»!

Мария Демченко — и та… туда же! Она всего за одну ночь столько сахарной свеклы накопала, что мерь — не мерь — не перемеришь! Думаю — и не пытались! — Мерять! О ней тоже в газете написали после того как она со Сталином встречалась, чтоб Сталин посмотрел какая она ладная и полюбовался её красотой и украинской породой — и чтоб об этом все знали и завидовали ей! — И завидовали!… Даже знаю кто…

После встречи со Сталиным Мария Демченко, уже свеклу не выкапывала. — Не по Сеньке шапка! — Она ездила по весям и всем рассказывала как благодаря мудрости товарища Иосифа Виссарионовича вырастает классная сахарная свекла и как её нужно по стахановски выкапывать. (почему-то по стахановски, а не по демченски?!). Моя мать тоже работала в колхозе и выкапывала свеклу. Но такого количества как у Марии Демченко, никак не получалось! Наверно потому, что до нашего села Мария Демченко так и не доехала. Она тогда уже заседала во всесоюзных партийных съезд. — Не до нашего села было! — Дорогу она прорубила, вот и шагайте по ней не сворачивая на левизну! За левизну у нас — того…

Точно так и Алексей Стаханов, после долбёжки большой кучи каменного угля, уже его не долбил. — Отдолбился! Тоже знал про Сенькину шапку! И тоже участвовал в партийных съездах и говорят, что тоже видел товарища Сталина. Даже, может быть, с ним выкурил трубку. — Но, это лично моё предположение. Скорее всего Стаханов курил «Беломорканал» — не напрасно же его выкопали! Сам Максим Горький ездил посмотреть — канал-то… Но почему-то о нём не написал!.. Знал, видимо — как кошки мышей ели…

Если говорить начистоту, то не только каменному углю и сахарной свекле помогал товарищ Сталин! — Берите шире!

Я сам слышал как по радио в шесть утра передавали, что в таком-то колхозе благодаря усилиям и стараниям товарища Сталина — свиноматка родила аж двенадцать поросят и они все, до единого, вошли, так сказать, в общую сокровищницу Советского Союза! Ну, конечно, это не сам лично товарищ Сталин совершал, говорю вам тихонечко — а под его руководством некоторые руководящие мужики свинофермой… поднатужились! — И очень поднатужились — что такое творили! Это ж не шутка — раз! — и одним махом аж двенадцать поросят! Лично я верю! Некоторых, таких мужиков, видел сам!

Однако, мы, кажется, отклонились от темы. А темой у нас должно было быть понятие о терриконах. Думаю, в моём ближнем окружении никто не знает откуда появилось такое заковыристое слово, но когда я, и моё личное окружение начали хоть что-то соображать — оно уже было! И не только в Кузбассе, но и в Донбассе. — Это там, куда, как поётся в знаменитой песне — «Парень пришёл молодой!»!

Поясняю. Терриконом — называется рукотворная конусная гора. И она создана там, где добывает каменный уголь — самим человеком! А вся масса такой горы называется пустой породой, то-есть породой без каменного угля и без никакой полезности! Тем более, у нас в России всё бесполезное — не горит и ничего толкового из него извлечь нельзя!

Но как же не горит?! — Просто у нас нет такой печки, чтоб засунуть туда целый террикон. А сам по себе он горит и без всякой печки, как последняя сволочь! Да выделяет такое количество сероводорода, что затыкай — не затыкай нос, — всё равно — ой, как… эта бесполезность… «пахнет!», что… хочется быстрее убежать от такой горы хоть к чёрту на кулички. Однако рядом живут люди — и им хоть бы хны! — Это же совсем другой сорт людей! Кто-то пояснял — когда Советская власть упразднила Ад — освободилось уйма кочегаров, поджаривающих грешников! Бедным адовым кочегарам больше некуда деться и у них совсем другая закалка с самого рождения — с малых лет! А может у них уже и совсем другие внутренности. — Что эти внутренности другие — подтверждено медициной, в любом медпункте, что рядом с терриконом.

Когда наши парламентарии — почти все директора угольных шахт из «Ростовугля», под руководством, уже не товарища, а господина — начальника комбината Ростовуголь, поехали в «задрыпанную, самораздирающуюся» Америку, то увидели, что там эти «бестолочи» и «засранцы», простите за вынужденное выражение, ту самую пустую породу перемалывают, и топят такой, абсолютно не пролетарской пылью свои котельные. И горит же зараза! И греет сволочная пыль воду в котельных империалистов! А в России ни-ни! — Да в каталажку такую пыль! А может быть и того… вздёрнуть, если что… кой кого!

Для дыма, увидели они — (делегация Мелькова), поставили ловушки и ловят всевозможный никель и другие не дешёвые, и очень даже редко встречающиеся, штучки. Думаю, потому, что у них не запрещён Ад и процветает этот Ад подобру-поздорову! А там где Ад — горит всё! Сами понимаете! Дай Бог, чтоб и сама Америка… того…

Мы опять отклонились от темы! — Исправляюсь!

Как я уже говорил, прихожу домой совсем не пьяный, потому что только нюхал и… только пиво! Вижу — сидит за столом — сволочюга — мой чёрный Кот без единого белого, или другого, вкрапления и бренчит на гитаре! Рядом лежит скрипка!

Как только я зашёл в дверь, он мне подмигнул глазом, положил гитару, взял скрипку и начал выводить рулады из музыки какого-то композитора — запамятовал фамилию, — «Танго смерти»! — называется так. «Ты, что меня, гад, хоронишь» — кричу я ему. А он отвечает — «Это я не тебя хороню, а твою бестолковую жизнь! Ты — говорит — с женой развёлся? — Сам же и отвечает — Развёлся негодник такой! Хорошо, что хоть алименты платишь! А то я, вообще, здесь бы не жил и с тобой бы не разговаривал! Новую жену не ищешь? — Не ищешь! А в художники пошёл!? Не выдавишь из себя художника — это я тебе говорю! Вот из Володи Д. — из этого — да! — Получится! — Из твоего друга закадычного, из того, что дружит со скульптором и его неудачной скульптурой Петра Первого на Москве-реке! А тот — скульптор, хлопает его по плечу и говорит — «Знаменитый будешь, а твой друг Никола, так — тьху! Поэтому все его городские работы, Николы этого, можешь записать на свой счёт и положить в копилку для присвоения звания — «Почётный гражданин города!» — Он же тебя дурит, дурья башка, — говорит Кот — и издевается над тобой, а ты дурак терпишь! Ну ладно! — проехали! Из дураков умники не получаются! — Это опять я дело тебе говорю! — Не получаются умники из дураков, хоть кол на голове теши!»! После таких обидных слов он разливает водочку чистую как слеза в две рюмки и предлагает, для начала серьёзной беседы, выпить. Я отвечаю ему — «Ты ж, мой обидчик и форменный негодяй, знаешь, что я не пью! — Зачем предлагаешь?»! — Он отвечает — «Испытать хотел тебя! Проверить хотел — может, хоть что-то из тебя получится! — Садись!» — говорит.

Ну я и сел. Думаю — что будет дальше. А он говорит — «Вот теперь бери бумагу, шариковую ручку, или карандаш на худой случай, и записывай всё, что я буду рассказывать! И не смей пропустить ни единого слова, ни единой буквы из сказанного! Ты понял меня?! — А так-как ты полуграмотный, то дай проверить каждое слово Алёнке Т., чтоб буковки выправила. Ты же её знаешь!» — Отвечаю — «Ну, знаю, как же не знать?!»! — «И так будет каждый день — пригрозил он мне — но, чтоб свежая колбаска и водочка, чистая как слеза, всегда были в холодильнике! — для моего вдохновения»!

Вот так, с тех пор, я и нахожусь «под пятой», то-есть, под коготками моего чёрного кота и записываю всё, что он говорит. Бегу за колбасой! Кончилась!

Так, что спрос, люди добрые, за всё, что здесь будет написано, если будете читать, с моего Кота — по содержанию и с Алёночки Т! — За буковки-то она отвечает!