Дельце на двоих

Николай Иванников (2024)

В городишке Поляна-на-Озере творятся странные дела. Странные и страшные. И чтобы разобраться них, криминальный авторитет из Петербурга отправляет туда расторопного и смышленого вора по кличке Ромео. Ему необходимо найти того, за кем стоят все криминальные дела в Поляне-на-Озере.Маленький город — не означает маленьких проблемы. Ромео ждет большой сюрприз…Первая повесть из маленького цикла «Ромео».Обложка подготовлена с помощью нейросети Kandinsky

Глава 2

«На чем же я прокололся? — думал Ромео. — Неужели сигнализация подвела? Нет, этого не может быть — прибор надежный, да и слишком уж долго охрана добиралась, а ведь тут езды не больше двух минут… Да и сомнительно, что это охранная служба. Тех охранников я изучал, у них форма, автоматы… И джипов я у них не наблюдал… Но кто тогда эти парни? Куда они меня везут?»

Он уже отдышался и осторожно пытался прощупать себе грудь — не сломаны ли ребра. Кажется, нет. Болят, но целые. Однако дышать по-прежнему тяжеловато.

Ромео покосился сначала вправо, потом влево на сидящих по бокам громил. Серьезные парни. Все на одно лицо — лысые, мощные, губастые и носатые. С такими действительно лучше не дергаться, задавят в момент. Но что интересно: Моку они с собой не взяли. Отпустили сразу же, как только Ромео оказался в джипе.

Выходит, это все же не охранники, и везут они его не в милицию, иначе не отпустили бы сообщника.

Но что, в таком случае, им от него понадобилось? Зачем суют нос не в свои дела? Что за времена, черт возьми — квартиру нельзя спокойно обокрасть…

— Куда мы едем, ребята? — спросил Ромео, пытаясь придать голосу хоть толику оптимизма.

Тип с разбитым носом немедленно повернулся и звонко хлопнул его по лбу раскрытой ладонью:

— Помолчи, ублюдок. Будь моя воля, я бы открутил тебе голову. Ты мне нос сломал, падла!

— Это случайность, — сказал Ромео. — Я метил в челюсть…

Громилы по бокам едва успели схватить взбешенного напарника за руки, когда тот ринулся к Ромео с явным желанием его задушить.

— Спокойно, Женя, не надо. Жираф сам с ним разберется…

Жираф? Ромео задумался. Жираф, Жираф… Если речь шла о том, о ком, он подумал, то дело принимало еще более странный оборот. В Питере было не так много Жирафов, которые были бы ему известны; собственно, был только один Жираф, и встреча с ним не предвещала ничего хорошего. Появилась мысль: уж лучше бы меня забрали менты… Встречаться с местными бандитами почему-то не хотелось. Даже с тем, кто снискал себе славу большого ценителя искусства, знатока классической литературы и вообще — человека интеллигентного. Имелись, правда, сведения, что прежде чем выбиться в высшие сферы питерского света, Жираф успел изрядно выкупаться в крови, но очень не любил, когда ему об этом напоминали. Ему нравилось, чтобы окружающие считали его натурой ранимой, возвышенной, ратующей за возрождение духовности, и время от времени он давал повод для появления новых слухов на эту тему. То картину принесет в дар местному музею (речь, конечно, шла не о современной мазне, а о вещах несравненно более ценных), то возьмет шефство над какой-нибудь издыхающей библиотекой, то ссудит деньги на строительство новой церкви, то организует ночлежку для бездомных… Естественно, в основном все это было обыкновенное очковтирательство, и после большой газетной шумихи все эти начинания сходили на нет: библиотеки опять начинало колотить в агонии, ночлежки закрывались, новая церковь не поднималась ввысь ни на метр, а дар музею оказывался вдруг не таким уж бесценным. Но все это обнаруживало уже после прекращения шумихи, и слухи о филантропстве Жирафа не переставали циркулировать. Правда, об источниках его богатства почему-то умалчивалось…

— Что могло понадобиться от меня Жирафу?

Спрашивая это, Ромео ни к кому не обращался, просто разговаривал сам с собой, но вопрос был произнесен вслух, и в ответ послышался короткий смешок.

— Скоро узнаешь, придурок. Жираф сам тебе все объяснит. Мы уже почти приехали…

Едва прозвучали эти слова, как джип, не снижая скорости, с визгом свернул в тесный дворик и остановился под огромными окнами старинного серого дома. Ромео вытолкнули из машины, двое схватили его под руки и поволокли к подъезду. Ромео даже и не пытался сопротивляться. Бессмысленность таких попыток была абсолютно ясна.

Его легко заволокли на второй этаж и поставили перед высокими, едва ли не в два человеческих роста дверями. Нажали на звонок и дали затрещину.

— Стой смирно. И постарайся быть вежливым, если не хочешь, чтобы тебе попортили внешность…

Громила справа оправил на себе пиджак.

— Попудри носик, — посоветовал Ромео.

Ему снова дали затрещину, но тут же торопливо поправили растрепавшуюся прическу, и двери перед ними плавно раскрылись. Толчок в спину заставил его быстро переступить через порог, и Ромео едва не уткнулся лицом в живот огромного парня в портупее. От парня пахло потом и пивом. Ромео с ужасом задрал голову.

— Ты не Жираф, — сказал он, пораженный этими размерами. — Жираф не может быть таким… таким крупным…

Но затевать с ним разговор никто не стал. Человек — гора просто взял его сзади за шею и поволок в глубь квартиры. Забросил в комнату, а сам остановился на пороге, скрестив на груди руки. Теперь о том, чтобы выбраться отсюда, не имея гранатомета, не могло быть и речи.

Затем Ромео услышал ехидный смешок.

— Рад познакомиться с тобой, Ромео. Наслышан о твоих подвигах, наслышан. Даже обидно как-то, что ты редко посещаешь наш прекрасный город…

— «Колыбель трех революций», — подсказал Ромео, все еще не видя своего собеседника.

— Да, — согласился с ним голос, — именно «колыбель», а ты так редко у нас бываешь. А мне бы очень хотелось познакомиться с тобой поближе. По-мужски, по-деловому, с бутылочкой, с закусочкой, за интеллигентным разговором…

— А баня? — спросил Ромео.

— Что — баня?

— Баня будет?

— Этого обещать не могу. Со временем, видишь ли, напряженка, да и врачи не рекомендуют. А разговор у меня срочный, и не хотелось бы, чтобы в самый ответственный момент меня хватил инфаркт.

— Сердце? — понимающе спросил Ромео.

— Сосуды, — уточнил голос. — Неприятное заболевание. В твоем возрасте этого не понять, ты, наверное, до сих пор считаешь, что сосуды — это вместилище для спиртного… Впрочем, к делу это не относится. Перейдем к существу, а потому присаживайся за стол. Видишь стол?

Ромео кивнул. Стол стоял прямо посреди комнаты и был сервирован к ужину. Приборов было на две персоны. Под сферическими серебряными крышками, в которых слепяще отражался свет четырех изящных бра на стенах, наверняка находились изысканные кушанья. Отказаться отведать их было бы верхом глупости. Ромео решил не глупить (тем более почувствовал вдруг, что в самом деле очень голоден), подошел к столу, выдвинул стул, оказавшийся необычайно тяжелым, и сел. Покрутил по сторонам головой.

— Хозяин! — позвал он. — Может, ты присоединишься ко мне? А то неудобно как-то получается…

— Одну минуту, — сказал голос. — Я сейчас материализуюсь.

— А где ты? — поинтересовался Ромео.

— В комнате наверху, — сухо ответил голос. — Я говорю с тобой по интеркому.

— А-а-а… — протянул Ромео. — Я так и думал.

Через минуту дверь в комнату открылась, человек — гора у входа почтительно потеснился, и перед Ромео предстал невысокий сухощавый человек лет шестидесяти. Был он седой, но без лысины, с высоким лбом, испещренным мелкими морщинками, и с впалыми щеками, тоже морщинистыми. Шея у человека была тонкая и очень длинная, кадык угрожающе торчал, а кожа на лице была покрыта крупными кривыми пятнами светло-коричневого цвета.

«Жираф, — догадался Ромео. — Длинношеее… Ше — е-е-е. Вот уж воистину…»

Приветливо улыбаясь, человек подошел к столу и сел на стул напротив Ромео. Хозяйски провел рукой над столом: «Начнем, пожалуй». И тут же поднял один из серебряных колпаков.

— Филе судака в кляре, — представил он. — Приготовлено таким образом, что холестерин отсутствует полностью. Можешь мне верить, я сам это готовил. Хобби. Попробуй.

Ромео попробовал, сказал «у-у-у» и, запив вином из пузатого бокала, показал Жирафу большой палец. Продолжая улыбаться, Жираф кивнул: «Я знаю…»

— Самое главное, — сказал он, приступая к трапезе, — разделить филе на кусочки. Тут ошибаться нельзя — если куски получатся слишком большими, то количество кляра окажется недостаточным, чтобы поддерживать оригинальный вкус, а если куски получатся слишком маленькими, то рыба может усохнуть. Этого допустить нельзя.

— Надо же, — сказал Ромео. — Я и не знал.

Несколько минут они молча ели, пили вино, а Жираф время от времени приподнимал очередной колпак и указывал Ромео на новое блюдо, приговаривая: «А сейчас попробуй вот это… Рис с моим фирменным соусом. Многие хвалят. Только запивать его надо другим вином… Пожалуйста, передай мне во-он ту бутылочку…»

Наевшись, Ромео вытер пальцы бумажной салфеткой, бросил ее в пустую тарелку и отодвинул тарелку от себя. Облегченно вздохнув, погладил живот.

— Божественно, — сказал он. — Вот уж не думал, что мне так сегодня повезет.

— Теперь самое время выкурить по сигарете, — сказал Жираф, — но, к сожалению, я лишен этого удовольствия. Врачи запретили. А значит, можно перейти прямо к делу.

Он повернулся к человеку-горе.

— Валя, скажи ребятам, чтобы приготовились подробно рассказать мне об этом бандите, — он мотнул головой на Ромео.

— Вот же черт! — Ромео откинулся на спинку стула и покачал головой. — А я уж решил было, что мы друзья…

В комнату вошел тот самый парень, который угрожал пистолетом перепуганному Моке. В руке у него был саквояж Ромео. Подойдя к Жирафу, парень поставил на стол перед ним саквояж, раскрыл и первым делом достал плату антисигнализации. Зажимы-«крокодилы» понуро свисали на проводах.

— Что это? — недоуменно спросил Жираф.

— При помощи этого прибора он отключил сигнализацию, — пояснил парень. — Подключил его к линии, прямо в подъезде. Вероятно, он вычислил линию в процессе подготовки, впопыхах это не так просто сделать. Два дня назад он наведывался в отдел вневедомственной охраны, куда Лесной сдает на пульт свою квартиру. Это недалеко от его дома, всего пара минут езды. Ромео представился там как житель того же дома, где проживает Лесной, и сказал, что хотел бы поставить свою квартиру на сигнализацию. Никакого договора он заключать не стал, даже документов не предъявил — только поинтересовался об условиях. В общем, вешал лапшу. Вероятно, там он и определил, какого типа пульт используется в этом отделе… Должно быть, в радиоэлектронике он дока — приборчик смастерил замечательный… С ним был еще пацаненок, стоял на шухере с патроном от дюбельного пистолета. Я чуть в штаны не наложил, когда он грохнул у меня под ногами.

Жираф довольно взглянул на Ромео и благосклонно кивнул.

— А ты молодец. Впрочем, ничего другого я от тебя и не ждал.

— Стараюсь, — отозвался Ромео, все еще пребывая в недоумении: «Для чего я здесь сижу?»

— А теперь посмотрим, чем тебе удалось поживиться у Лесного… — Жираф двумя руками растянул пасть саквояжа и заглянул внутрь.

— Ага… — сказал он. — Значит, сейф ты все-таки нашел. Отлично. И где же Лесной сподобился его установить?

— В полу, под паркетом. Крышка была оборудована пружинным механизмом, и чтобы открыть ее, понадобилось немного смекалки.

— Ну, тебе этого не занимать… — Жираф принялся не спеша выкладывать на стол содержимое саквояжа. — Та-ак. Баксы он там держал… Раз, два, три… Ого, десять тысяч. И драгоценности. Неплохой урожай ты снял с этой квартиры, Ромео, можно просто позавидовать… А это у нас что? Столовый набор, ложки-вилки… Тоже немалых денег стоит… Камера, фотоаппарат… О-о, какие замечательные вещи, оказывается, держал Лесной в своем сейфе! — Жираф вытащил из саквояжа икону и кончиками пальцев погладил лик плачущей женщины. — За эту картинку ты можешь взять большие деньги.

— Да? — заинтересовался Ромео. — И сколько же? Хотя бы приблизительно?

— Если будешь сдавать в Питере, то тысяч двадцать. А если найдешь купца из-за границы — в пять-шесть раз больше. Поверь мне, Ромео, я на таких картинках собаку съел…

Жираф сложил вещи обратно в саквояж, закрыл его и убрал со стола.

— Ты не будешь возражать, если я подержу его у себя несколько дней?

Ромео погладил подбородок.

— Вообще-то у меня были несколько иные планы…

А может, мы больше не будем ходить вокруг да около, а, Жираф? Может, ты скажешь мне наконец, что все это значит? И если у тебя нет ко мне действительно серьезного разговора, мне хотелось бы уйти… Со своим саквояжем, разумеется, — добавил он, увидев, как вздернулись у Жирафа брови.

— Вряд ли твоим планам суждено осуществиться, — Жираф покачал головой. — Во всяком случае, в ближайшее время. Если бы твоя операция с квартирой Лесного провалилась, ты так никогда и не узнал бы, что некоторое время находился под моим пристальным наблюдением. Но у тебя все прошло как по маслу, даже лучше, чем я рассчитывал, а потому я не могу тебя просто так отпустить. Не хочу тебя обидеть, но машина уже запущена, и ты пока одна из главных ее деталей.

— Какая, к чертям, машина? — возмутился Ромео. — Мне некогда шутки шутить, Жираф. Говори, что тебе надо, и я отчалю…

Жираф с усмешкой помотал головой.

— Слушай меня внимательно, мальчик… Ты парень не глупый, даже более того — очень умный, и ты не можешь не понимать, что я не для того выследил тебя, поймал в момент совершения тобой уголовного преступления и привез сюда, в свой дом, чтобы только накормить своей стряпней и угостить вином, которое специально выписывал из Франции… Есть у меня в тебе нужда, Ромео. Ты, наверное, знаешь, что я всегда играю по-крупному, а значит, и ты мне понадобился не для забавы… — Жираф налил в бокал Ромео еще на треть вина и указал на него пальцем: — Ты пей, пей…

Ромео послушно поднял бокал и отпил. Жираф кивнул: «Вот молодец…»

— Ты когда-нибудь слышал о таком городе — Поля — на-на-Озере? — спросил он.

Ромео не слышал.

— Есть такой городок в Ленинградской области. Чуть больше сотни верст от Питера, в сторону финской границы. Городок красивый, живет в единении, так сказать, с природой, посторонние люди там появляются редко, поскольку добираться до городка чертовски неудобно. Как видно из названия, он находится прямо на острове, посреди большого озера…

— Я догадался, — вставил Ромео.

— Ты умница.

— Да, я умница… Но я никак не могу понять, какое отношение этот город имеет ко мне? А вернее: какое я имею отношение к этому городу?

— Ясное дело — никакого. К этому городу вообще никто не имеет никакого отношения. Город этот небольшой, на удивление зажиточный на общем фоне, и жители его не слишком жалуют чужаков. Появление чужака у них считается чем-то вроде плохой приметы, а поляноозерцы необычайно суеверны. Не дай бог вам там иметь три шестерки на номере своей машины или купить билет на самолет на место номер тринадцать.

— Странный город, — сказал Ромео. — Такое впечатление, что жизнь там не очень веселая.

Жираф рассмеялся:

— Жизнь как жизнь, самая обычная. И люди там самые обычные, даже несмотря на ту странность, о которой я тебе рассказал. В конце концов, в каждом городе есть свои особенности, достоинства и недостатки, и вовсе не в них суть. Для меня представляет интерес деловой мир этого городка…

— И чем же он необычен? Они исправно платят налоги?

Жираф весело хрюкнул.

— Смешно, — сказал он. — Про налоги ты это смешно заметил… Нет, Ромео, не в налогах дело. И даже не столько в самих коммерсантах, сколько в тех кругах, которые стоят над коммерцией.

— Разговор идет о бандитах, я правильно понял?

— Назовем их криминальными элементами, так более благозвучно. Заправляет в Поляне некто по кличке Жан-Жак, причем заправляет так умело, что у него весь город по струнке ходит. Дисциплина железная, подкопаться под систему Жан-Жака очень трудно, по крайней мере мне это так и не удалось, хотя я предпринимал для этого ба-альшие усилия. Трое моих людей так и не вернулись из этого города, хотя они были далеко не мальчики, прошли огонь и воду и привыкли прищучивать и не таких героев, как этот провинциальный умник. Последний из них связывался со мной четыре дня назад и с тех пор как в воду канул. Не повезло ему в этот раз… Это я так решил поначалу: не повезло, но потом понял, что дело вовсе не в везении. Жан-Жак действительно большой умник — мне не удалось узнать о нем решительно ничего. Неизвестны ни методы его работы, ни связи, ни дальнейшие планы — да что там планы, я не смог даже выяснить, кто скрывается под этой кличкой и каков он из себя, этот Жан-Жак. А слухи на этот счет ходят самые разные. Кто-то говорит, что он страшный урод, а кто-то наоборот — молодой красавец. Слышал я, что он карлик, и что он невероятных размеров великан, а кто-то говорит, что он вообще — баба, но на самом деле никто его так и не видел воочию. Одно я могу сказать точно: он очень умный человек. И, что самое главное — он точно знает свое место. Забрав в свое подчинение Поляну-на-Озере, он и носа не кажет в соседние города, и уж тем более к нам, в Питер…

— А что же тут плохого? — поинтересовался Ромео. — На мой взгляд, это абсолютно честно. Хотя, конечно, я не специалист в этом вопросе…

— Да, на первый взгляд все это выглядит абсолютно честно, ты подметил правильно. Но в наше время нельзя отгородиться от остального мира, и к тому же это нельзя сделать так, чтобы об этом не стало известно всем и каждому. Тем более нельзя убивать людей (моих людей, я имею в виду) и надеяться, что за них не начнут мстить.

— Полностью с тобой согласен, — быстро вставил Ромео. — Жан-Жак плохой человек. Сволочь. Я могу уйти?

— Не говори ерунды. Разве ты еще не догадался, для чего ты мне понадобился?

— Кажется, догадался… — вздохнул Ромео. — И не скажу, чтобы мне очень нравилась твоя идея… Ты хочешь, чтобы я отправился в Поляну-на-Озере?

— Да, Ромео, я этого хочу.

— Ты хочешь, чтобы я нашел для тебя Жан-Жака?

— Да.

— Ч-черт! — выругался в сердцах Ромео. — Именно этого я и боялся… А что, если я откажусь?

— На этот случай у меня есть два варианта: либо сдать тебя правосудию, либо похоронить на дне Финского залива. Ты какой вариант предпочтешь?

Вздохнув, Ромео почесал затылок. Он не стал говорить, что оба варианта его не устраивают — это было и так понятно.

— А ты не боишься, что я соглашусь, но по пути в Поляну-на-Озере попросту сбегу?

— Я вообще ничего не боюсь, Ромео. И потом: мне вовсе не хочется, чтобы ты действовал по принуждению — это отрицательно скажется на качестве твоей работы. Ты будешь заинтересован в этом деле так же, как я.

— Да ну? Верится с трудом… И в чем же будет моя выгода?

— Во-первых, сразу по завершении этого дела я верну тебе твой саквояж и даже найду западного покупателя на твою икону. Есть у меня на примете один человечек, большой любитель раритетов, сдвинутый славянофил из Гётеборга. Это выгодный и очень надежный канал, можешь мне поверить. Я честный человек.

— Твое «во-первых» звучит обнадеживающе. А «во-вторых»?

— Во-вторых, я еще и заплачу тебе. Любой труд должен вознаграждаться. О сумме мы можем договориться прямо сейчас. Сколько там в твоем саквояже? Десять? Я дам тебе еще столько же.

— Двадцать, — попробовал поторговаться Ромео, даже приподнявшись на стуле, но Жираф так посмотрел на него, что Ромео снова сел. — Да, — сказал он вяло, — двадцать — это уже чересчур… Но мне не совсем понятно, что я должен буду делать, когда найду Жан-Жака?

— А на этот случай у меня имеется и «в-третьих»…

Жираф вдруг скривился в ехидной ухмылке. Повернулся к стоящему у дверей человеку-горе и указал на него раскрытой ладонью.

— Познакомься, Ромео, это Валя Пашков, друзья его называют просто Гурзуф — он из Крыма. В Поляну-на-Озере он отправится вместе с тобой, так что вам лучше пожать друг другу руки и улыбнуться.

Валя из Крыма и в самом деле улыбнулся, широко и открыто, Ромео же стало не до улыбок. Путешествие в незнакомый город в такой компании, как Гурзуф, не показалось ему заманчивым делом. Впрочем, Жираф не спрашивал его мнения, он ставил перед фактом и не ждал никаких возражений.

— Ты найдешь Жан-Жака, — сказал Жираф, — я убежден. Ты умный парень и умеешь работать, я достаточно долго наблюдал за тобой, чтобы быть в этом уверенным. А Валя возьмет на себя все остальное. Тебе ни о чем не надо будет заботиться.

Ромео глубоко вздохнул. От предложения Жирафа он был не в восторге — он четко осознавал, что тот подразумевает под словами «возьмет на себя все остальное». И это ему ужасно не нравилось. Он был вор. Профессиональный, прожженный, высшего класса вор, и становиться соучастником убийства не горел желанием. Но выбора Жираф ему не оставил. Придется соглашаться. А потом можно что-то придумать…

— Хорошо, Жираф, я согласен, — сказал Ромео. — Когда начнем?