Посейдонис-2. VI книга научно – фантастического романа «Когда пришли боги»

Николай Зеляк

Легендарныйостров посреди Атлантического океана. Его прекрасная столица. Живущие в нейлюди и боги. Люди делают первые робкие попытки быть похожими на богов. А благородныебоги спускаются с небес к людям…

Глава 1

Загар Антиопы

Бывший профессиональный потребитель бесплатных благ дикой природы, а ныне свободный гражданин Атлантиды и житель её столицы, Посейдониса, Фив уверенно процветал на своей усадьбе. Она располагалась на самом краю пригорода, у берега речки с хрустальной водой. Как и большинство жителей Посейдониса, Фив был семейным человеком. Его новое бытие с ним разделяли его супруга Фива и взрослая дочь Антиопа.

Фива отличали высокий рост и костистость. Его маленькие, мышиные глазки всегда смотрели с подозрением. Они, как буравчики, постоянно что-то, или кого-то сверлили.

После того, как он сменил профессию, в нём уверенно проснулся хозяйствующий субъект. Профессия предприимчивого собственника ему пришлась по душе больше, чем тернистая стезя собирателя и охотника. По этой причине, Фив стал относиться к людям весьма настороженно, подозревая в них потенциальных конкурентов. Зато, полюбил стяжательство. Его дом, мало-помалу, стал наполняться всякой всячиной. В основном, это был, никому не нужный, хлам. Видно Гоголь, в будущем, срисует с него своего Плюшкина. Из-за его воинствующего скопидомства, сначала соседи, а потом и друзья, стали заходить к нему всё реже и реже.

Супруга его, Фива, выделялась тремя качествами: глазастостью, грудастостью и разговорчивостью. Если два первых качества её, Фиву нравились, то третьего он боялся. Голос у неё был трубный и протяжный. Когда Фива начинала бурно изливать свой небогатый словарный запас, то Фив, тотчас, убегал и прятался в укромном уголке. Уголок этот располагался рядом с усадьбой, и представлял собой дикорастущий кустарник. Однако фокус заключался в том, что этот кустарник дивным образом произрастал овалом, заключая внутри себя прелестный пятачок, из золотого песка. Там, на этом минипляже, можно было переждать любую шумовую бурю.

Этот же пятачок стал любимым местом времяпрепровождения и его дочери, Антиопы. Антиопа выросла красавицей. Она взяла от отца рост, но ни в коем случае ни его костистость и, тем более, ни его глаза. А маленькая и круглая мать удачно одарила её большими, наивными глазами и роскошным бюстом. Антиопа, только-только, расцвела той свежей красотой, которая вольно или невольно восхищает всякий глаз.

Родители очень любили свою дочь и дивились её пригожести. Каждый утверждал, что она похожа именно на него. Упрямый отец уступал в споре лишь тогда, когда речь заходила о его глазах.

Чадо своё, родители работой напрягали не особенно, ошибочно полагая, что та всё ещё ребёнок. Поэтому, Антиопа, день-деньской, загорала на своём минипляже, пребывая в грёзах. В то время стринги ещё не вошли в моду, поэтому, после купания в хрустальной воде, она нежилась на горячем песочке в купальном костюме прародительницы Евы. Принимая солнечные ванны в таком виде, Антиопа даже не подозревала, что стала родоначальницей нудистского движения. Её почин, в будущем, даст серьёзные всходы. В настоящее время последователи Антиопы расплодились в огромном количестве по всему миру.

Одноместный виман Зевса, прозрачной каплей, медленно и бесшумно парил над Посейдонисом. Государево око царя богов зорко обозревало, подёрнутые зыбкой дымкой, широкие панорамы. Панорамы оку нравились. Посейдонис с его тремя серебристыми, концентрическими кольцами, нанизанными на стрелу главного канала, выглядел, с высоты орлиного полёта, как настоящее, рукотворное чудо. Город вырос, и ему стало тесно в жёстком формате радиально — кольцевой системы. И тогда он, как солнце, выбросил в разные стороны протуберанцы своих пригородов. Широко и вольготно они разрастались и в сторону Немейского леса, и в сторону бескрайней равнины, и к реке, которая протекала недалеко от города и впадала в океан.

Виман координатора, сделав полукруг, поплыл в сторону реки. Вот и крайний, утопающий в зелени, дом. Дальше шло незастроенное пространство. Мониторинг завершился. Зевс хотел было уже повернуть к центру, как, вдруг, его острый глаз заметил пятно, смутно напоминающее лежащую человеческую фигуру. Она располагалась на песчаном пятачке, окружённом со всех сторон кустарником. Снедаем любопытством, снизился. Присмотрелся. Это, действительно, была человеческая фигура. Опустился ещё ниже. Человеческая фигура преобразовалась в женскую фигуру, к тому же ещё, и неодетую. Небрежно сброшенная туника, валялась рядом. Голова девушки была эффектно откинута. Тяжёлые, золотые волосы, вольными ручейками растеклись по лицу, груди, плечам и растворились в песке. Руки и ноги загорающей красавицы были распростёрты на песчаном ложе самым раскрепощённым образом. Она лежала неподвижно. Лишь лёгкий ветерок иногда шевелил её волосы.

Царю богов сразу же расхотелось улетать восвояси. Он опустился до бреющего полёта. Летательный аппарат работал очень тихо, поэтому спящая красавица не слышала его. Громовержца приятно удивила прелестная фигура, заморенной солнцем, красавицы.

Зевс посадил свой виман рядом с кустарником. Красавица тянула его к себе, как магнит. Стараясь не шуметь, он ступил на золотой песок минипляжа. Теперь красавица томилась в дремотной истоме всего в нескольких шагах от него. У громовержца заблестели глаза. Он невольно залюбовался ею, хотя понимал, что поступает не совсем этично. Внутренне оправдал себя тем, что юное создание было уж очень привлекательным. Девушка, по-прежнему, не шевелилась. Прошло несколько мгновений. Красавица неожиданно потянулась и приоткрыла один глаз. Цветом он оказался, как утреннее море. Это обстоятельство ещё больше умилило громовержца.

Чтобы не смущать незнакомку, он собрался ретироваться так же тихо, как и появился. Конечно, совсем уходить он не собирался, а хотел лишь подождать, когда красавица проснётся.

У выхода с пятачка его остановил пронзительный визг. Громовержец вздрогнул и оглянулся. Красавица не только проснулась, но уже успела принять позу Венеры Мелосской, когда у той ещё были на месте руки. Потом передумала, справедливо полагая, что этих мер предосторожности недостаточно, чтобы прикрыть от нескромного глаза все свои прелести. Взвизгнула ещё раз и пантерой бросилась к одежде.

Зевс смущённо отвернулся, но уходить передумал. Когда он глянул на красавицу ещё раз, то увидел её уже одетой. Она смотрела исподлобья. В её глазах пылало смущение и негодование. Девушка была похожа на разъярённую фурию, только очень симпатичную!

Зевс миролюбиво поднял руку и тихо сказал:

— Не бойся меня красавица, я ничего дурного тебе не сделаю!

Девушка не шелохнулась. Она, по-прежнему, напоминала осаждённую крепость.

Зевс продолжил говорить тихим и немного покаянным голосом:

— Уединение твоё я нарушил нечаянно.

Девушка не желала реагировать на слова громовержца. Видно, не позволяли смущение и обида.

Тогда громовержец пустился на хитрость.

— Я подумал, что с тобой случилась беда, потому и поспешил сюда. Ты лежала так неподвижно, словно жизнь покинула тебя.

Взгляд красавицы немного потеплел. Поза раскрепостилась.

Голос небожителя звучал, как далёкий-далёкий гром, мужественно и приятно:

— Я всего лишь хотел помочь тебе, милая девушка. И не более.

Невинный обман Зевсу удался. Наивная Антиопа, похоже, поверила ему.

Губки её, наконец, разомкнулись:

— Правда?

Громовержец, с превеликой готовностью, кивнул.

— Правда!

Она облегчённо вздохнула и заговорила. Голос у неё был высок и звонок:

— А я подумала, что ты пришёл сюда с дурными намерениями.

Глаза Зевса, вдруг, стали стальными.

— Запомни, милое создание, что мы людям делаем только добро!

Девушка совсем успокоилась. Возмущение в её изумрудных глазах растаяло.

— О, великий Зевс, а я подумала о тебе плохо…

Громовержец притворился удивлённым.

— Ты знаешь, как зовут меня?

Девушка смущённо потупила свои лазурные глаза.

— Знаю. А кто не знает…

Зевс обворожительно улыбнулся.

— А теперь скажи, как тебя зовут?

На щеках девушки проступил румянец.

— Антиопа…

Зевс облегчённо вздохнул: самый тернистый участок пути к сердцу красавицы, кажется, пройден. Дальше открывалась уже протоптанная дорожка и громовержец уверенно по ней зашагал.

— У тебя удивительное имя, прелестное создание! Оно ласкает слух, как пение райской птицы!

Антиопа настежь распахнула свои наивные глаза.

— Да? А я и не знала…

Голос громовержца стал звучать ещё нежнее.

— О, Антиопа, ты так свежа и прелестна, как самый первый цветок на весеннем лугу!

Девушка начала таять.

— О, Зевс, таких желанных слов я никогда не слышала…

Щёки её зарделись ещё больше.

— Они так отрадны для моего уха…

Он осторожно взял её руку, повернул ладошкой кверху и преклонил на неё свою гривастую голову. Антиопа вспыхнула, как костёр в душную, летнюю ночь. Её лазурные глаза зачарованно смотрели на небожителя. В груди проснулось чувство, ей ранее не ведомое. Влекущее и пугающее!

Громовержец лёгким ветерком коснулся её золотых волос.

— Антиопа, я пленён твоей красотой!

Её грудь упруго заколыхалась под тонким полотном туники.

— О, Зевс…

Небесный искуситель кокетливо поинтересовался:

— А я тебе нравлюсь, прелестное создание?

Антиопа трепетно выдохнула.

— Да…

Всё. Громовержец внутренне посчитал, что дело сделано. Он нежно, но уверенно взял её холодные пальчики в свои могучие ладони.

— Я приду сюда сегодня, когда зажгутся первые звёзды. Ты будешь меня ждать?

Её глаза стали совсем большими. В них застыли страх и восторг.

— Буду…

Зевс многозначительно пообещал:

— Мы позагораем вместе, прелестное создание!

В наивных глазах Антиопы нарисовалось недоумение.

— А разве ночью можно загорать?

Громовержец загадочно улыбнулся.

— Можно, милое создание!

А она всё ещё сомневалась.

— Без солнца?

Зевс обезоруживающе улыбнулся.

— Зачем нам солнце, моя прелестница? Нам будет светить тьма светил, подобных солнцу. И не беда, что они далеко от нас. Главное то, что они есть!

Антиопа неожиданно поникла, словно вспомнила что-то очень неприятное.

Зевс участливо поинтересовался:

— Тебя что-то смущает, моя прелесть?

Она подняла на громовержца свои изумрудные глаза.

— У меня строгий отец!

Зевс снова улыбнулся.

— О, не печалься по этому поводу, очаровательное создание. Я устрою так, что твои родители ничего не заподозрят, и будут относиться к тебе, по-прежнему, очень хорошо.

Девушка облегчённо вздохнула.

— Тогда, хорошо…

Зевс ободряюще махнул рукой Антиопе и энергично направился к своему летательному аппарату.

…Время близилось к обеденной трапезе, когда виман Зевса лихо приземлился прямо перед самым носом, неторопливо идущего домой, владыки морей. Посейдон, от неожиданности, отпрянул. Из летательного аппарата вывалился довольный громовержец. Он поспешил к оторопевшему владыке морей.

— Приветствую тебя, мой Посейдон!

Посейдон учтиво улыбнулся.

— И тебе много здравствовать, мой Зевс!

— Спешишь на обеденную трапезу?

Владыка морей насторожился.

— Да. Уже пора.

Царь богов рассеянно согласился.

— Да, действительно, пора.

Небожители прошагали, некоторое время, молча. Потом Зевс произнёс фразу, с такой неохотой, ожидаемую Посейдоном:

— Я хочу пригласить тебя в гости, дорогой Посейдон. Возражения не принимаются, поскольку ты уже давно у нас не был. Да и Гера тебе будет очень рада!

Посейдон подозрительно посмотрел на своего брата.

— Что, затеял очередную шалость?

Зевс принял решение больше не признаваться Посейдону в истинной причине приглашений того на обеденную трапезу, поскольку владыка морей мог бы элементарно отказаться. И был бы, где-то, прав. А это грозило Зевсу полным крахом его шаловливых помыслов.

Он жизнерадостно слукавил.

— О, нет, дорогой Посейдон!

Прямодушный царь морей немного смягчился.

— А как же Амфитрита? Она ведь ждёт меня!

Зевс энергично посоветовал:

— А ты предупреди её, что идёшь ко мне в гости. Она поймёт. У неё доброе сердце!

Соблазняя владыку морей, добавил:

— Нас ждут такие гастрономические изыски, что ты не пожалеешь, дорогой Посейдон!

Зевс снова лукавил. Какие гастрономические изыски их ждали, он не знал сам. А их ожидал самый обычный обед, состоящий всего из полутора десятков блюд. Не более. Если бы это был пир, тогда совсем другое дело!

Доверчивый Посейдон всё ещё колебался.

— В твоём предложении, точно, нет подвоха?

Зевс изобразил на своём лице саму невинность.

— О, Посейдон…

Владыка морей, ещё немного посомневавшись, согласился.

— Пусть будет по-твоему.

Громовержец довольно потёр свои могучие руки.

— Вот и прекрасно, дорогой Посейдон!

На пороге апартаментов их встретила радушная Гера.

— Я рада приветствовать тебя, мой Посейдон!

Посейдон учтиво склонил гривастую голову.

— И я рад видеть тебя, дорогая Гера!

Царица богов величественно повела рукой.

— Прошу в дом! Обеденная трапеза ждёт вас!

Омыв руки в серебряном сосуде, цари неторопливо уселись за стол. Кулинарных изысков, действительно, оказалось немало, и все они выглядели весьма соблазнительно.

Некоторое время небожители вкушали пищу молча. Она им нравилась. Посейдон и Гера чувствовали себя умиротворённо. Лишь один громовержец к концу трапезы стал нервно ёрзать на своей скамье. Его можно было понять: время уходило, а ночного алиби у него всё ещё не было!

Зевс, наконец, решился.

— Знаешь, Гера, Посейдон недавно подал мне одну любопытную мысль. Я нашёл её интересной!

Царица богов, изящным движением, поставила на стол сосуд с золотистым напитком.

— Поделись, мой Зевс!

Однако Зевс пока не знал о чём конкретно говорить, поэтому, не мудрствуя лукаво, он адресовал энергичную любознательность своей супруги к владыке морей. Громовержец был уверен, что Посейдон не подведёт его и скажет что-нибудь пустяшное, дав ему время сосредоточиться.

— Автор идеи, Посейдон. Он доведёт её до тебя лучше, чем я!

А что владыка морей? Увы, он уже понял, с какой целью его сюда, снова, заманили! С трудом проглотив, застрявший в горле, кусок, он вынужденно улыбнулся.

— Знаешь, прелестная Гера, я просто не мог не позабавить моего брата идеей об ещё одном приключении.

Хозяйка дома неприятно удивилась.

— Как? Опять приключение? И, наверное, снова ночное?

Посейдон обречённо кивнул головой.

— Да, моя Гера, именно ночное.

Гера прямо на глазах стала наполняться скептицизмом.

— Где, на этот раз?

У Зевса, наконец, включилась фантазия, и он пришёл на помощь, мучавшемуся владыке морей.

— На реке, милая Гера!

Гера недоверчиво покачала головой.

— Как на реке? Вы собираетесь ночью ловить рыбу?

Зевс пока не знал, что они с Посейдоном собираются делать сегодня ночью на реке. При этом он смутно предполагал, что рыбу ночью, наверное, никто не ловит. Но, ведь что-то, всё же, ловят?

— Нет, не рыбу мы собираемся сегодня ночью ловить на реке, моя Гера, а раков!

Гера язвительно рассмеялась.

— Вы собираетесь ловить раков? Но это же занятие для мальчишек!

Царь богов и владыка морей растерянно переглянулись: случился неприятный прокол! Они недооценили осведомлённость Геры в рыбной ловле. Теперь вся затея повисла на волоске. Это занятие, действительно, было недостойно их высокого социального статуса.

Чтобы выпутаться из смешного положения, Зевс выпалил:

— Не раков, милая Гера, а рака!

Гера рассмеялась.

— Одного рака?

Громовержец загадочно произнёс:

— Одного, но какого!

Губки Геры искривила ирония.

— Ну и какого?

Зевс размашисто, как заправский рыбак, раскинул в стороны свои могучие руки.

— Очень крупного!

Царица богов в недоумении хлопнула глазами.

— А, вот как…

Подключился Посейдон:

— Его обнаружили охотники. Увидели и, испугавшись, убежали.

Зевс степенно отпил золотистого напитка.

— Он днём спит на дне реки, а ночью выходит на берег полакомиться крылатыми насекомыми.

Гера продолжала хлопать своими глазами.

— Никогда бы не подумала!

Громовержец взбодрился окончательно.

— У него огромные клешни и глаза, как перископы.

Последнее слово было совсем новым и звучало впервые. Придуманное Зевсом, оно, позже, стало популярным у моряков — подводников.

Гера всплеснула руками.

— Подумать только!

Поинтересовалась:

— А что такое перископы?

Громовержец сам точно не знал, что это такое, однако объяснил убедительно:

— Это когда голова и глаза отдельно!

Гера от изумления, даже, открыла рот.

— Зачем отдельно?

Громовержец продолжал сочинять на заданную тему.

— Чтобы лучше видеть!

— Не понимаю!

— Рак, чтобы обезопасить себя, сначала пускает вперёд свои глаза.

Солидно пояснил:

— Для лучшего обзора!

Загадочные пояснения Зевса лишь разожгли любопытство Геры.

— И что вы собираетесь с ним делать?

Зевс гордо заявил:

— Мы собираемся пронаблюдать его!

— И всё?

— Да. Кушать его мы не станем.

— А он не опасен?

Зевс самоуверенно рассмеялся.

— Он хоть и страшен на вид, но неуклюж, как землеройный кристаллороб!

Гера не унималась:

— А когда он выползает на берег?

Зевс подкатил глаза.

— Время известно только ему одному, милая Гера!

Притворно вздохнул:

— По этой причине, к сожалению, его придётся караулить всю ночь!

Посейдон подтвердил слова громовержца:

— Всю ночь!

Удостоверившись в безопасности ночного предприятия, Гера воспылала желанием тоже пронаблюдать невиданное, речное чудище.

— Я иду с вами!

Посейдон нехотя кивнул головой.

— Пошли!

Зевс тускло посмотрел на свою супругу.

— Втроём, действительно, будет веселее, дорогая Гера!

Затея Зевса, снова, повисла на волоске.

— Моя Гера, есть, однако, одна мелочь.

Посейдон и Гера уставились на Зевса. Особенно, Гера.

— Что за мелочь, мой Зевс?

Громовержец напрягся, рожая светлую мысль:

— Рак, при выходе на сушу, свистит!

Царица богов улыбнулась.

— Ну и что? Пусть свистит!

Царь богов поинтересовался упавшим голосом:

— Тебя разве это не смущает? Я полагал, что свист его будет неприятен тебе, дорогая Гера!

Гера улыбнулась.

— Ничего, его свист, мой Зевс, я как-нибудь переживу. Зато увижу живого монстра!

Громовержец не сдавался.

— Я упустил из вида ещё один пустяк, моя Гера.

Гера рассмеялась.

— Какой? Может он ещё и бранится?

Лицо громовержца стало подчёркнуто серьёзным.

— Рак струит!

В глазах Геры появилось недоумение.

— Струит? Что это?

Вмешался Посейдон.

— Рак может забрызгать!

— Кого?

— Кого угодно! Ему всё равно.

Гера насторожилась.

— И что будет?

Зевс сокрушённо покачал головой.

— Что будет? Он прыснул вдогонку одному убегающему охотнику. Конечно, в основном, мимо. На спину несчастного попала всего одна капля. Всего одна!

Многозначительно посмотрел на притихшую Геру.

— После этого охотник стал источать запах рака!

Вдохновенно дополнил сам себя:

— Может, до сих пор ещё источает!

Посейдон поддержал Зевса:

— Может!

Гера вздрогнула. При одной только мысли о том, что она станет источать запах рака, ей стало дурно.

— Фу, какая гадость!

Властно сжала губы.

— Я передумала идти с вами!

У громовержца гора с плеч свалилась.

— О, это очень мудрое решение, моя Гера!

Радостно пообещал:

— Мы завтра же расскажем тебе всё о монстре! Если, конечно, он выползет из пучины.

Царица богов, вдруг, спохватилась.

— А как же вы? Его струя ведь не различает, где смертный, а где бессмертный!

Зевс бодро успокоил супругу.

— Мы не боимся его струи, моя Гера! Против неё у нас есть уже проверенное средство!

— Какое?

Зевс снисходительно рассмеялся.

— Мы с Посейдоном внешне неотличимы. Станем по бокам монстра. Он подумает, что у него двоится в глазах и станет струить в промежуток между нами!

Со смехом повернулся к владыке морей.

— И пусть струит до тех пор, пока совсем не иссякнет!

Посейдон тоже рассмеялся: выдумка громовержца ему понравилась.

— Пусть!

Трапеза близилась к завершению. Самочувствие у пирующих богов было разным.

Гера взгрустнула.

— Мне с Аресом, снова, придётся напрашиваться в гости к Амфитрите…

Посейдон опасался, что Зевс может занять его яхту, как это уже один раз было и ему негде будет переночевать.

Громовержец же внутренне ликовал: все пути к его новому ночному похождению были открыты!

Когда царь богов и владыка морей вышли на воздух, то последний сухо поинтересовался:

— Надеюсь, моя яхта будет свободна?

Громовержец жизнеутверждающе хлопнул своего брата по плечу.

— У тебя нет причин для беспокойства, дорогой Посейдон!

Владыка морей хмуро усмехнулся.

— Моё терпение однажды может лопнуть, мой Зевс, запомни это!

Громовержец, в ответ, лишь рассмеялся.

— Мой добрый и надёжный Посейдон, я ведь знаю, что твоё терпение так же глубоко, как этот могучий океан, который плещется перед нашим восхищённым взором…

Фив и Фива суетились в поисках своей дочери, которая куда-то отлучилась, на ночь глядя. Суетились основательно. И тут всё переменилось. Они, ни с того ни с сего, вдруг стали сонными и апатичными. Уста их дружно сомкнулись. И только, время от времени, они разверзались для нешуточного зевания! Глаза помутнели и, наотрез, отказывались что-либо видеть. Спотыкаясь, они кое-как добрались до ложа и провалились в глубокий сон, как в яму!

А Антиопа, в это время, невинно нежилась в костюме Евы на тёплом песочке. Ей начинало нравиться загорать под звёздами. Она даже на миг забылась. Из забытья её вывел захрустевший песок. Она повернула голову в сторону звука и вскочила на ноги. К ней приближался красавец — небожитель. Подойдя к ней, он тоже возжелал позагорать в лучах ночных звёзд.

Антиопа по достоинству оценила его мужественную красоту.

— О, Зевс…

Небожитель улыбнулся. Его улыбка не теряла своей ослепительности даже в темноте.

— Моё прелестное создание, теперь мы станем загорать вместе. У нас впереди вся ночь. А ночной загар привлекательней дневного, поверь мне…

Рассвет подкрался незаметно. Громовержец приподнялся с прохладного песка.

— Мне пора, волшебная Антиопа!

Прелестное создание протяжно прошептало:

— Не уходи…

Зевс мягко, но решительно освободился от её объятий.

— Надо!

Облачился в тунику.

Антиопа простёрла к нему свои руки.

— А как же я?

Небожитель тихо сказал:

— Я буду помнить тебя, сказочная Антиопа и позабочусь о тебе…