Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3

Николай Волков

Меня зовут Витторио Скамми, и я – чародей.Так уж сложилось, что Санкт-Петербург стал мне куда большим домом, чем края, в которых я родился и вырос.Этот город непохож ни на один другой, и каждый его уголок скрывает свои тайны. Тайны, которые манят смертных, да и не только, существ со всего мира.Тайны, которые я готов хранить.Я – чародей.Можете попробовать колдовать с моим именем.За последствия я не ручаюсь.

Глава 20

Вы когда-нибудь читали «Алису в стране чудес»? Честно говоря, у меня в первые же минуты как я выбрался из коридора, сложилось впечатление, что Кэрролл не просто побывал в Небывальщине, а вполне неплохо здесь потоптался, правда, скорее всего, не на территории Зимы, а во владениях Лета. Впрочем, пакости хватало явно и там, если вспомнить про Бармаглота с Брандашмыгом.

Говоря проще — я топал по ледяному насту, а вокруг то росли какие-то безумные заросли из ледяного терновника, острые как неизвестно что, то, вдруг, появлялись странные создания, выглядевшие как помесь гориллы и ежа, с ледяными наростами по всей туше.

Сказать, что было холодно — не сказать ничего. Мороз был настолько лютый, что даже зимовка в Архангельске уже казалась раем, и периодически мне приходилось растирать лицо снегом, чтобы не стать жертвой банального обморожения.

Можно было бы согреться магией, но я терпел, экономя силы. В конце концов, поддержание обогрева занятие постоянное и утомительное, и я больше полагался на обычную одежду.

И все-таки самым противным был не холод, лед или снег, и даже не кусты с живностью. Самым противным были дурацкие игры пространства.

Я видел реку, про которую мне сказала Уатах, и по моим прикидкам я мог бы покрыть такое расстояние за полчаса, но к концу второго часа ближе она не стала, и это вызывало безумное раздражение, да еще и какие-то ледяные осы размером с пивную кружку начинали летать рядом, и от них приходилось уворачиваться…

В общем — царство льда и ночи, а ведь это была, как я понял, самая окраина владений Зимы.

Вокруг царила практически идеальная тишина, лишь изредка нарушаемая далеким ревом и чьими-то криками.

Когда же, наконец, я уже стал намного ближе к проклятой реке, я оказался окружен странными тенями.

Нет, серьезно, это были тени. Но не плоские и стелящиеся по земле, какими вы привыкли их видеть, а вполне даже трехмерными. Или даже лучше сказать — многомерными. Это очень сложно описать, когда ты привык мыслить в трехмерном пространстве.

Казалось, что они не просто висят в воздухе, заполняя его подобно облаку газа, но и бурлят внутри самих себя, постоянно перемешиваясь, как будто кто-то помешивает варево в котле.

— Кто ты? — услышал я шепот внутри своей головы.

— Чародей, идущий по своим делам.

— По распоряжению Королевы дороги закрыты для передвижений Совета, до ее особого разрешения.

Прекрасно, просто прекрасно. И, разумеется, меня никто не уведомил об этом, справедливо полагая, что раз я не умею ходить сквозь Небывальщину, то и знать мне об этом не надо. Ладно, попробуем выкрутиться.

— Я иду не как член Совета, и не по делам Совета. И мои тропы будут лишь моими. Задержите ли вы меня?

— Куда ведет тебя твоя тропа?

— К цитадели дома Лашэр.

— Не сворачивай с нее. Отклонишься от нее и умрешь.

Коротко и ясно. Впрочем, я уже даже начал привыкать.

Вообще, даже удивительно, насколько быстро человек способен привыкать ко всему, что его окружает.

Я хочу сказать, что вот лично я, молодой, двадцатилетний, парень, ни сном ни духом не считавший магию настоящей, и думавший, что родители просто уезжают куда-то по работе, в один прекрасный день оказался в Архангельске, в окружении магии и тех, для кого она куда как более важна, чем обычная жизнь. Ну, первый день мы с сестрой, конечно, по стенам жались, а дальше втянулись…

Когда вампиры перебили там всех, мы пару часов сидели и тупили глядя на трупы, а потом — ничего, быстро сообразили, что надо собрать пожитки и валить оттуда. На трупы внимания уже не обращали, они стали чем-то вроде декора.

Что же касается нынешней ситуации — я боялся Небывальщины как огня, и считал всех созданий отсюда — кровожадными убийцами, готовыми наброситься на меня, как только я здесь окажусь, а теперь — преспокойно хожу здесь почти как по Невскому. То есть, кровожадными убийцами я все еще их считаю, и поэтому хожу с осторожностью, но без какой-либо паники.

Правда говорят, что это работает не на всем. Или на всем, но не так быстро. Говорят, что даже к постоянной угрозе смерти можно привыкнуть, но это я, пока, проверять — не намерен. Моя шкура мне дорога, во-первых — она у меня одна, а во-вторых — сестра расстроится.

В общем, и с холодом я уже немного освоился, и шарахаться от всего подряд уже не хотелось, да и прогулка вышла слишком долгой, поэтому отчаянно надоела, когда я, наконец. Добрался до реки, через которую был перекинут изумительной красоты мост, сделанный из льда.

Что самое интересное, всю дорогу я этого моста не видел, и заметил лишь тогда, когда чуть не влетел носом в перила.

Я искренне и восхищенно вздыхал, любуясь им, пока над ухом не раздался деловитый бас:

— Нравится?

— Не то слово… — ответил я, прикасаясь к перилам.

— Я старался.

Я повернулся к говорившему, и уперся взглядом в серый живот, покрытый редкой, рыжей, шерстью. Когда я запрокинул голову, то обнаружил что смотрю в физиономию огромного тролля.

Мать моя волшебница… Эта махина, наверное, была прапрадедом всего троллиного рода…

— Это очень и очень заметно, — серьезно произнес я — без стараний такой шедевр не сотворить. Вон, люди — сколько не пытаются, а не выходит ничего. У них вечно, то кто-то цемент не тот привез, то кто-то сэкономить решил, а в результате мосты не выдерживают и рушатся. А этот — сразу видно, не только красивый, но и на века построенный.

Вы когда-нибудь видели, как улыбается тролль? Честно говоря, зрелище не для слабонервных.

— Люди, — презрительно фыркнул он — они вообще ничего в мостах не понимают. Считают, что две доски перекинули, и этого уже хватит.

— Вот и я о том же, — с жаром поддержал его я — вас надо было звать, да еще и со всем уважением к вам относиться. А они про вас — позабыли, да сказками считают.

— Пусть считают. Это лучше, чем когда вилами тыкают.

Надо мной нависла вся эта огромная туша, и меня крайне внимательно обнюхали.

— Чародей… Обычно ваш брат нас не жалует.

— Ну. Мы с вами и не воюем. Если вы нас не задираете, то и мы вас не жжем. А лично я — так всегда к вам с уважением относился.

Разумеется, с уважением. Даже маленький тролль весит под тонну, и вся эта тонна может шарахнуть вас о ближайший угол так, что только мокрое место останется.

— С уважением, говоришь…

Тролль еще раз внимательно меня осмотрел, после чего нахмурился.

— А посох твой где?

— А зачем он мне? Я же не воевать иду. У меня просто небольшое дело в цитадели Лашэр.

Он задумался, и если кто вам скажет что тролли тупые — не верьте. Они не тупые, просто думают очень неспешно.

— Ты либо действительно крут, либо полный идиот, раз без посоха ходишь. Но идиотом ты мне не кажешься по тому, что и как говоришь.

Про то, что моя сестра с ним бы поспорила, я благоразумно умолчал. Однако, он был прав, посохом бы обзавестись не повредило.

— Вот только долго ты до цитадели добираться будешь. Твоими ногами туда еще день топать.

Я молчал, не прерывая процесс размышления тролля. Сказать кому — не поверят.

— А дело срочное?

— Не слишком, но люди меня ждут.

Он помолчал еще с минуту, после чего я был схвачен огромной лапой так, что кости затрещали, и закинут на плечо.

— Ладно, донесу. Вот скажи, чародей, ты с нашим братом ведь сталкиваешься?

— Я в Санкт-Петербурге живу.

— Тогда почему я твой запах в первый раз узнаю?

Честно говоря, за все время пока я жил в Питере, мои пути не пересекались с его народом. Мы с сестрой старательно избегали привлекать к себе внимание этих созданий. Что же касается его заявления, я и не знал до этого момента, о том, что тролли способны передавать запахи другим из своего народа.

— Так ты первый, кто додумался меня обнюхать. Я с вами не ссорюсь, и если встречаюсь, то мирно расхожусь. Даже моя сестра несколько месяцев назад ушла от вашего сородича, ему не повредив… Собачку спасала. Кажется, ее съесть хотели.

— Видать собака — потерянной была. Мы Неписанное соглашение блюдем, и никого не трогаем, но если дети там, или собаки — сбегают или теряются то они наша законная добыча. Так что, твоя сестра неправа была.

— Может и так, но собаку то искали, а ее наняли найти. Она свою работу делала. Сам же понимаешь, нельзя свою работу делать, никому не мешая. Вот и приходится — как можно меньше вреда приносить.

Тролль промчался по мосту со скоростью локомотива, а когда пошел по земле — скорость еще возросла.

Вот так, с относительным комфортом и болящими мышцами, проводя время за увлекательной беседой, я и добрался до цитадели.