Филипп Петрович Пальчиков. Жизнеописание собственного государя Петра Великого ученика и корабельного мастера

Николай Викторович Кривошеин

В книге впервые представлена история жизни и деятельности сподвижника Петра Великого, корабельного мастера, стоявшего у истоков создания Российского флота, Филиппа Петровича Пальчикова. Из нее читатель узнает о том, как создавалась военно-морская мощь нашего Отечества, познакомится со спецификой строительства парусных кораблей и увидит удивительную картину эпохи петровских преобразований. Книга будет интересной и полезной всем любителям Российской истории.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В которой рассказывается о том, какой путь прошел Собственный Государя Петра Великого ученик со времени окончания Школы математических и навигацких наук до получения именного «сартификата» корабельного подмастерья.

Вся деятельность Ф. П. Пальчикова, одного из ведущих корабельных мастеров своего времени, показывает, что он имел не только богатую практическую, но и солидную теоретическую подготовку. За этим лично следил Петр I, направляя своих «птенцов», проявивших умения в каких-либо «художествах», на обучение в российские и заграничные школы. Так, в дипломе, выданном Филиппу Петровичу в 1717 г., царь подчеркивает, что последний «блиско двух лет в курсе морском был для примечания погрешения в плавании». Но когда и в каком учебном заведении он прошел «морской курс»? Учитывая, что за границей будущий корабельный мастер не обучался, это могло быть одно из двух российских заведений — «Школа математических и навигацких наук», основанная в 1701 г. в Москве или «Академия морской гвардии», созданная в 1715 г. в Санкт-Петербурге.

В своей первой статье о жизни и деятельности Ф. П. Пальчикова автор предположил, что он учился в Академии, но последующие изыскания заставили отказаться от этой версии.¹⁰² В интервале с 1715 г. по конец 1717 г., когда получил упомянутый диплом, Филипп Петрович работал в Архангельске, затем находился при русской эскадре в Копенгагене, позже занимался постройкой судов на Амстердамской и Саардамской верфях в Голландии. Получается, что учиться наш герой мог только в Москве, причем происходило это между концом 1704 г. и началом 1707 г. Начиная с марта 1707 г., когда он показан строителем кораблей на Воронежской верфи, его имя более не исчезает из истории, и регулярно упоминается в различных документах Кабинета Петра I, Сенатского архива, материалах Адмиралтейств-коллегии, Тайного совета и прочих. Все они показывают крайнюю занятость Ф. П. Пальчикова практическими делами и ни слова не говорят о его учебе.

Вероятно, в «Школу математических и навигацких наук» Филипп Петрович поступил сразу же по прибытии Бомбардирской роты из Петербурга в Москву в декабре 1704 г. Ему было тогда около 22-х лет. К сожалению, не сохранилось списков учеников школы того времени, ни каких-либо других документов, подтверждающих факт пребывания Ф. П. Пальчикова в «морском курсе». Однако логика событий и ряд косвенных материалов заставляют нас не сомневаться в этом событии. Одним из документов, показывающих, как это могло происходить, является прошение ученика корабельного дела Алексея Сурмина:¹⁰³ «По твоему Великого Государя указу взят был я нижеименованный из драгунского полка в школу математическую в 703 году и учился два года, и с 705 года взят на Воронеж для учения корабельному делу в команду мастера Ричарда Козенса и в бытность свою был при нем».¹⁰⁴

Сухарева башня в Москве. Фото конца XIX — начала XX в.

Школа математических и навигацких наук была открыта в Москве указом Петра I от 14 января 1701 г., причем подчеркивалось, что «оная потребна не токмо к единому мореходству и инженерству, но и артиллерии и гражданству к пользе». Сначала она размещалась в «Мастерских палатах» на Хамовническом дворе в Кадашевской слободе. В июне 1701 г., по предложению думного дьяка А. А. Курбатова, принимавшего деятельное участие в учреждении школы и заведовавшего ею в первые годы существования, она переведена в здание Сухаревой башни.¹⁰⁵

Сухарева башня вполне соответствовала назначению школы. Она размещалось на высоком месте, откуда «можно свободно горизонт видеть», и позволяла учащимся делать обсервации (то есть определять свое место по измеренным высотам светил), а также наблюдать за небесной сферой по всему горизонту. Само здание как бы напоминало некий корабль, в котором галереи второго яруса, опоясывавшие здание, играли роль шканцев — самого почетного места на парусном корабле. Восточная оконечность дома могла «быть увиденной» как нос корабля, западная часть — как его корма. В третьем ярусе размещались классные комнаты и рапирный зал, предназначенный для проведения уроков фехтования и гимнастических упражнений. С западной («кормовой») части здания был построен амфитеатр — хранилище «машкерадного кораблика», то есть модели парусного корабля, использовавшегося «для потех».

К преподаванию в школе был привлечен А. Д. Фархварсон¹⁰⁶ — известный математик, геодезист и астроном, профессор Эбердинского университета (Шотландия), с которым Петр I познакомился во время своего пребывания в Англии. Ученый остался жить в России, им были написаны на русском языке книги по математике, геодезии, картографии, астрономии и по праву он может быть назван первым русским профессором математики. Вскоре в число преподавателей школы вошел Л. Ф. Магницкий,¹⁰⁷ сын крестьянина Тверской губернии, самостоятельно обучившийся грамоте и окончивший Славяно-греко-латинскую академию в Москве. В 1703 г. им был написан знаменитый учебник «Арифметика, сиречь наука числительная…», в котором давалось изложение арифметики, приложение арифметики и алгебры к геометрии, понятие о тригонометрических вычислениях и таблицах, содержались сведения по морской астрономии, геодезии и навигации. Интересно, что именно в этой книге автор впервые в России употребил арабские цифры. Навигацию в школе преподавали англичане Стивен Гвин¹⁰⁸ и Ричард Грейс, прежде служившие в колледже Крист-Черч.

Книга Л. Ф. Магницкого «Арифметика, сиречь наука числительная…». 1703 г.

Сохранился интересный указ Петра I от 10 февраля 1703 г., в котором упоминаются имена вышеназванных преподавателей: «Школ математико-навигацких учителю Андрею Фархварсону с товарищи, с Рыцером Грейсом и Степаном Гвыном, выдать на 1703 год, на пива и иныя потребности, всем 40 руб. Тех же школ учителю арифметики Леонтию Магницкому выдать на бумагу, чернила и прочее 10 руб.».¹⁰⁹

По времени возникновения Школа математических и навигацких наук была первым и самым крупным в Европе учебным заведением реального типа. Состав учащихся был определен в 500 человек, но в отдельные годы их число доходило до 700. К обучению принимались дети из всех сословий, за исключением крепостных крестьян, причем согласно указу Петра I, предписывалось избирать «добровольно хотящих, иных же паче и с принуждением».

Обучение состояло из 3 ступеней: в первых классах преподавалось чтение, письмо и основы грамматики, в средних — велось обучение арифметике, геометрии и тригонометрии, в старших (специальных) — географии, астрономии, геодезии, навигации и другим дисциплинам. Таким образом, школа включала в себя черты, как среднего, так и высшего учебного заведения. Срок обучения был неограничен, некоторые ученики проходили курс за 2 года, в отдельных случаях обучение длилось до 13 лет. Переводных экзаменов не было, из класса в класс ученики переводились по мере выучки. Возраст учащихся был различным — от 15 до 33 лет. Для поощрения им выплачивалось денежное содержание, возраставшее от класса к классу. Навигаторы проходили практику на морских кораблях и проводили геодезические съемки. Для повышения общей культуры при школе был устроен театр и выписана труппа актеров из Данцига, которая ставила спектакли совместно с учениками.

Вид Москвы с Каменного моста. Гравюра П. Пикарта. 1707—1708 гг.

К 1715 г. Школой математических и навигацких наук было подготовлено около 1200 специалистов, среди которых числились известные мореплаватели А. И. Чириков, А. И. Нагаев, С. Г. Малыгин, Д. Я. Лаптев, адмирал Н. А. Сенявин, вице-адмиралы С. В. Лопухин, П. Чихачев и В. Ларионов, историк и общественный деятель В. Н. Татищев, архитектор И. Ф. Мичурин, изобретатель А. К. Нартов и многие другие. После учреждения Морской академии часть учащихся старших классов и преподавательского состава была переведена в Петербург. Окончательно школа была ликвидирована в 1752 г., при этом ее классы снова пополнили академию, которую преобразовали в Морской шляхетский корпус, просуществовавший в Петербурге до 1917 г.¹¹⁰

Судя по тому, что Ф. П. Пальчиков обучался в школе «блиско двух лет», поступил он туда сразу на старший курс. Это говорит о том, что начальное образование он уже имел. Вероятно, обладая незаурядными способностями, основы грамматики, арифметики, геометрии и тригонометрии Филипп Петрович освоил самостоятельно, а также в бомбардирской школе при Преображенском полку, учрежденной еще в 1698 г.¹¹¹

Здесь необходимо оспорить тезис И. А. Быховского, что Ф. П. Пальчиков «стал первым отечественным кораблестроителем, получившим у себя на родине законченное академическое инженерное образование».¹¹² В то время в России не было ни только специализированных академических курсов по кораблестроению, но и инженерных вообще, в современном понимании этих дисциплин. Основы строительства кораблей, а также другие виды инженерных «искусств», передавались от мастера к ученику при совместной работе над каким-либо сооружением. Это подтверждает, например, А. Сурмин, карьера которого в начальном периоде весьма схожа с карьерой Ф. П. Пальчикова, когда после окончания той же школы говорит, что был «взят на Воронеж для учения корабельному делу в команду мастера Ричарда Козенса». Другое дело, и здесь И. А. Быховский, безусловно, прав, что полученная в школе математическая подготовка позволяла быстро овладеть навыками расчета судовых конструкций.

29 апреля 1706 г. глава Адмиралтейского приказа, наблюдавший за строительством Азовского флота, Ф. М. Апраксин жаловался Петру I на недостаток кораблестроителей в Воронеже: «О подмастерьях корабельных сотвори милость, прикажи ко мне прислать, конечную нужду имею; сея весны один умер, другой умирает и всего на Воронеже четыре человека. А англичане, Государь, ты известен, в старое строение и в починку не вступят».¹¹³ Вероятно, в связи с этим доношением, за неимением свободных подмастерьев, в команду мастера Ричарда Козенса, главного кораблестроителя Воронежской верфи, был направлен корабельный ученик Ф. П. Пальчиков. То, что Филипп Петрович после окончания школы «получил распределение» в Воронеж, подтверждается и другим видным кораблестроителем Ф. М. Скляевым. В послании Петру I от 27 марта 1707 г. он сообщает: «По письму вашему взял у меня адмирал (Ф. М. Апраксин — Н.К.) текен и отдал Филиппу Палчикову, приказал на Воронеже сделать шесть таких же (бригантин — Н.К.) из дубового леса».¹¹⁴

Панорама г. Воронеж. Гравюра К. де Брюина из книги «Путешествие через Московию в Персию и Индию». 1711 г.

Художник-путешественник Корнилий де Бруин, оказавшийся примерно в это время в Воронеже писал о нем: «…Город Воронеж находится на запад от реки Воронежа, от которой и получил свое имя. Крепость стоит по другой стороне этой реки, и сообщение с нею совершается через большой мост. Крепостные рвы наполнены водой из старой реки. Самая крепость есть четырехугольное здание, с башнями на четырех своих углах и множеством больших покоев, и снаружи здание это обещает многое. Пески дюн занесли новую реку до такой степени, что она стала несудоходной, и корабли, поэтому должны проходить по старой реке. Крепость составляет в то же время и главный магазин, да ее собственно так и называют — магазином. Внутри ее находится более ста пятидесяти пушек, действительно самого лучшего качества, без лафетов, но это для того, чтобы их можно было переносить, смотря по надобности. Крепость защищена во многих местах частоколом и снабжена довольно хорошим войском (гарнизоном), которое размещено также и в окрестностях города для отражения набегов татар. Верфи для постройки кораблей находятся теперь подле крепости, а прежде постройкою их занимались везде, по всем местам. Собственно магазин стоит по другой стороне. Это огромное здание в три яруса, из коих два нижние — каменные, а третий верхний — деревянный. В нем множество покоев, наполненных всевозможными предметами и принадлежностями, необходимыми для морского дела, распределенными по отдельным местам, до самой одежды и всего, что нужно для матроса. Заведение, где изготовляют паруса, находится подле этого магазина. Насчитывают в этом городе и окрестностях до десяти тысяч жителей. На полях из города видны два или три окрестных селения».¹¹⁵

Воронежское адмиралтейство. Литография Ф. Дюпрессуара по рисунку С. М. Васильева. Ок. 1830 г.

Построить все шесть бригантин по вышеназванному чертежу Ф. М. Скляева не удалось, только две из них были благополучно спущены на воду и получили названия «Гусь» и «Лебедь». Позже они вошли в состав Азовского флота, перешли в Таганрог и приняли участие в войне с Турцией 1710—1713 гг. В обширном справочнике А. А. Чернышева «Российский парусный флот» не указана фамилия строителя судов.¹¹⁶ Восполняя пробел, сообщаем — это была работа Ф. П. Пальчикова, которую он выполнил, скорее всего, под наблюдением Р. Козенца.

Кораблестроителей очень беспокоило обмеление реки Воронеж после весенних разливов, мешавшее плаванию больших многопушечных судов. Построенный на ней английским инженером Джоном Перри в 1704 г. шлюз мало помогал делу. В 1705 г. Петр I дал указание начальнику Воронежского адмиралтейства Ф. М. Апраксину подыскать ниже города, поближе к устью реки Воронеж, новое место для верфи. Выполняя это распоряжение, адмирал 1 июня 1705 г. заложил при впадении речки Тавровки в Воронеж новую верфь. 8 июня 1706 г. он докладывал царю: «Доношу Вашему Величеству, что начал строить новую фортецию на Воронеже, не доезжая устья Воронежского версты за три, на усть-речки Тавровой. Заложили фортецию на 11 доков; более нельзя: место не позволяет. Доков начали на 5 кораблей, по малолюдству и по недостатку леса, которого на доки идет множество. Людей там 2 500 человек, ожидаю еще 500. Леса готовят в Добром и на Усмони 1 500 человек. Инженер человек добрый: только знать, что это дело ему впервые. Место изрядно, хотя и песчано. Фортеция по реке 200 сажен, от реки в поле 140; положение точно как в Таганроге».¹¹⁷

Успенская (Адмиралтейская) церковь в г. Воронеже. Начало XVIII в. Фото автора. 26 июля 2020 г.

13 февраля 1709 г. Петр I в очередной раз приехал в Воронеж. В это время шведский король Карл ХII с большим войском вторгся в пределы России, возникла реальная угроза движения сюда противника с целью уничтожения российского флота и в такой ситуации Петр I не мог оставить город без внимания. Государь внимательно осмотрел заложенную адмиралом Ф. М. Апраксиным новую крепость, нашел ее достаточно крепкой и распорядился о переводе адмиралтейства из Воронежа в Тавров. На случай возможного продвижения шведской армии к Воронежу царь приказал все корабли перевести под защиту пушек и бастионов нового города.

9 апреля Петр I вместе с сопровождающей его свитой и полками направился в сторону Украины, на встречу с ратным полем своей неувядающей славы — Полтавой. Вполне логичным было бы предположить, что бомбардир Ф. П. Пальчиков, находившийся в то время в Воронеже, присоединился к русскому войску, как это сделал его старший товарищ корабельный мастер Ф. М. Скляев. Последний участвовал в знаменитой битве, командовал ротой и прославился тем, что, получив ранение, не покинул поле боя. Но солдат человек подневольный, государев, и должен подчиняться приказам.

20 и 21 мая Петр I, еще не добравшись до места, пишет с дороги два письма Ф. М. Апраксину. В первом письме царь ставит перед ним задачу строительства в Таврове двух шняв, а во втором уточняет: «Орла»¹¹⁸ починивать прикажите Немцову, а две шнявы чтоб зачать Пальчикову».¹¹⁹ Заложенные в Таврове шнявы — 14-пушечные «Дегас» («Заяц») и «Фалк» («Сокол») были спущены на воду в следующем 1710 г. Также как и предыдущие суда Ф. П. Пальчикова, они вошли в состав Азовского флота, перешли в Таганрог и приняли участие в войне с Турцией 1710—1713 гг. В справочнике А. А. Чернышева их строителем ошибочно показан И. Немцов,¹²⁰ хотя в письме Петра I ясно указан автор.

Тавровская верфь. Чертеж 1729 г.

Сохранился еще один документ, подтверждающий, что Филипп Петрович работал в 1709 г. в Таврове — письмо Воронежского губернатора С. А. Колычева о ходе строительства кораблей различными мастерами, в том числе и Ф. П. Пальчиковым: «Пальчикову чертежи послал, ежели лес есть, велел переделывать камели, а ежели нет, велел ему на Воронеж быть».¹²¹

В 1710 г. Ф. П. Пальчиков, в числе других унтер-офицеров, капралов и солдат гвардейского Преображенского полка, по Высочайшему указу был прикомандирован к Санкт-Петербургскому (Балтийскому) морскому флоту.¹²² Но поскольку в списках мастеров и учеников Санкт-Петербургского адмиралтейства этого года ни Ф. П. Пальчиков, ни его наставник Ричард Козенц не значатся, следует, что они оставались в Воронеже или Таврове. Только после несчастного Прутского похода русской армии летом 1711 г., когда Петру I пришлось заключить с турками мир на крайне невыгодных условиях, Филипп Петрович оказался в новой столице. Согласно условиям мира, Россия отдавала Азов и Таганрог и лишалась Азовского флота: некоторые суда были проданы Турции, в том числе гордость Петра I «Гото Предестинация», а другие потоплены или пошли на слом. Кораблестроительная программа в Воронеже и его окрестностях была свернута, а все припасы, мастера, плотники и кузнецы переведены в Санкт-Петербург.¹²³

Потеряв стратегическую инициативу на южном направлении, Петр I спешил с активизацией военных действий на севере страны против Швеции. Для этого требовался мощный флот, строительство которого невозможно без специалистов.

3 февраля 1712 г. Петр I писал С. А. Колычеву: «Ежели Осип Най, по первым присланным от нас письмам еще с Воронежа не поехал, то как наискорея его сюда вызывайте. Також Козенца и корабельных подмастерьев русских и иностранных вышлите сюда всех; у себя оставте одного подмастерья из русских».¹²⁴ Воронежские власти медлили с их отправкой в столицу и возмущенный действиями чиновников, царь 14 февраля 1712 г. писал в Сенат: «Господа сенат. О присылке сюда адмиралтейских припасов, сколько чего в здешнем адмиралтействе надобно, писано отсель многожды… Також писали мы на Воронеж о присылке сюда корабельных мастеров, плотников и кузнецов, и когда оные к Москве приедут, то немедленно их сюда отправте».¹²⁵

Вернулся в Санкт-Петербург Ф. П. Пальчиков, скорее всего, в марте 1712 г. В ведомости о посланных с Воронежа мастеров и мастеровых людей сообщается: «Февраля в 20 числе: мастер Рыц Козенц и подмастерье Роберт Девенпорт,¹²⁶ учеников 3 человека».¹²⁷ В число этих учеников, по нашему мнению, входил и Филипп Петрович.

Годом ранее, в 1711 г. в жизни Филиппа Петровича произошло важное событие, о котором автор «юрнала» Бомбардирской роты записал: «Майя в 10 день была свадьба Палчикова».¹²⁸ Однако мы не можем сказать определенно, происходила свадьба нашего героя в Воронеже, или он на некоторое время приезжал оттуда в Москву или Санкт-Петербург.

Женой кораблестроителя стала пятнадцатилетняя Пелагея Минишна Гробова (1695 — 1765),¹²⁹ дочь известного дьяка Мины Ивановича Гробова, доверенного лица управляющего Посольским приказом А. Л. Ордина-Нащокина.¹³⁰

Службу ее отец начал подьячим Псковской съезжей избы, 27 августа 1660 г. пожалован в дьяки, затем находился в разных городах — Ржеве Владимировой, Пскове, Киеве, Великом Новгороде и снова в Пскове. Некоторое время служил также в Москве — в Земском приказе, Межевом и Холопьем судах.¹³¹ Вероятно М. И. Гробов, как особо приближенный к А. Л. Ордину-Нащокину, и, значит, вполне разделяющий его взгляды, был не равнодушен к кораблестроению. Последний еще во время Русско-шведской войны 1656—1661 гг. предпринимал попытки по созданию флотилии на Западной Двине, а в 1667 г. на Волге для обеспечения перевозки персидского хлопка на рынки западноевропейских стран через Россию. Именно А. Л. Ордин-Нащокин убедил царя Алексея Михайловича построить первый русский военный парусный корабль «Орел».

Скончался М. И. Гробов 17 июня 1697 г., когда дочери еще не было и трех лет. Воспитывалась она в семье дяди, подъячего Псковской приказной избы Сергея Ивановича Гробова.¹³² В середине 1722 г. в письме кабинет-секретарю А. В. Макарову Филипп Петрович хлопотал о нем: «Прошу вас, моего милостивого государя, о бедном тесте сотворить милость свою».¹³³

В качестве приданного Ф. П. Пальчиков получил за молодой женой сц. Щеглицы Полевой и д. Щеглиц на Каменном устье в Псковской губернии, а после смерти Сергея Ивановича, умершего бездетным, в его род перешла и вся многочисленная недвижимость Гробовых.

Биограф петровских корабелов И. А. Быховский, подчеркивая особое отношение царя к нашему герою, писал, что последний «выполнял обязанности шафера на свадьбе Пальчикова». Этого не могло быть в принципе, так как в мае 1711 г. Петр I находился с русскими войсками в Прутском походе. Возможно, он прислал письменное поздравление, подобное тому, какое получил другой бомбардир — А. В. Кикин,¹³⁴ управлявший Петербургским адмиралтейством,¹³⁵ свадьба которого, по стечению обстоятельств, была на 4 дня раньше свадьбы Ф. П. Пальчикова.

На наш взгляд, ни о каких «дружеских» отношениях между царем и нашим героем, рядовым солдатом Преображенского полка, в то время говорить не приходится. Не был он «любимцем и ближайшим соратником» Петра I, да и покровительствовал царь ему не более чем другим кораблестроителям и знатокам каких-либо «художеств». Их сближение произошло позднее, в 1715—1716 или 1716—1717 гг., во время совместной работы на голландских верфях. Единственным знаком внимания было пожалование к свадьбе мызы Терпилицы в Капорском уезде с пятью дворами, «с чеохнами и латышами и с поселенными по указу обоих полов великороссийскими крестьяны».¹³⁶

После возвращения из Воронежа, Ф. П. Пальчиков летом или осенью 1712 г. был командирован на Новоладожскую верфь, которая находилась на р. Волхов при впадении ее в Ладожское озеро. Созданная в 1704 г., эта верфь была местом строительства судов всех классов, включая крупные корабли, но к тому времени потеряла свое значение и фактически прекратила существование. 10 октября 1712 г. командир Петербургского адмиралтейства А. В. Кикин указал Ф. П. Пальчикову произвести осмотр группы из 13-ти казанских судов, стоящих на Волхове близ порогов. Это были шмаки «Благовещение», «Наталья», «Северная звезда», «Казань» и другие, построенные в 1703 г. на Казанской и Услонской верфях (р. Волга), и отправленные в 1706—1708 гг. в Санкт-Петербург по внутренним водным путям. Все они не смогли преодолеть из-за мелководья Волховские пороги и уже около 6 лет стояли без дела. Осмотрев их, Филипп Петрович сделал заключение, что «оныя суда за гнилостью в починку весьма негодны».¹³⁷

О деятельности «ученика корабельного мастерства» Ф. П. Пальчикова в период с 1713 г. по начало 1715 г. нам известно немногое. Некоторое время он, вероятно, находился при Новоладожской верфи, а затем работал в Санкт-Петербургском адмиралтействе. В начале 1714 г. Филипп Петрович показан уже сержантом Бомбардирской роты гвардейского Преображенского полка, хотя, как и прежде, числился прикомандированным к морскому флоту.¹³⁸

Санкт-Петербургское адмиралтейство. Гравюра А. Ф. Зубова. 1716 г.

Санкт-Петербургское адмиралтейство — главная судостроительная верфь Балтийского флота была построена по чертежу, составленному самим Петром I. В «юрнале» Бомбардирской роты 1704 г. о ее основании говорит следующая запись: «В 5 день ноября, в неделю заложили Адмиралтейский двор и были в остерии, веселились. Длина 200 сажен, ширина 100 сажен».¹³⁹ Несомненно, поскольку Ф. П. Пальчиков в это время был со своей ротой в Санкт-Петербурге, он также принимал участие в этом событии.

Адмиралтейство построено в рекордно короткий срок и уже в апреле-мае 1706 г. там были спущены на воду первые военные суда — два 18-пушечных прама, а 5 декабря 1709 г. заложен 54-пушечный корабль «Полтава», положивший начало строительству здесь крупных судов.¹⁴⁰ В условиях войны необходимо защищать верфь, поэтому адмиралтейство представляло собой крепость: оно было ограждено земляным валом на каменном фундаменте с пятью болверками (бастионами), по периметру были прорыты рвы, заполненные водой. К 1715 г., когда там начал работать Ф. П. Пальчиков, в адмиралтействе насчитывалось около десяти тысяч человек. В то время оно представляло собой одноэтажное мазанковое строение, расположенное в виде сильно растянутой буквы «П», раскрытой в сторону реки Невы. Внутри крепости размещались корабельные стапели и два крытых эллинга, магазейны (склады), мастерские, чертежные амбары, кузницы, а также службы адмиралтейского ведомства. Порядок здесь поддерживался неукоснительный. «Всякого рода товары, — писал К.-Р. Берк, необработанные и готовые, имеют свои отдельные помещения, и над каждой дверью написано, что за нею хранится, например: железо, всевозможные кованые изделия, покрасочные материалы, масла, сало, парусина в поставах и в парусах, флажная ткань, неразрезанная и пришитая, блоки различных размеров, вестиндское твердое дерево для колесиков и гвоздей, холст и готовые рубахи, шерстяные ткани и skipade (так в тексте — Н.К.), одежда, шляпы, сапоги и башмаки, латунь и рога, готовые фонари, потребная на кухне и на борту посуда, навигационные инструменты, мебель для офицеров, оружие для морских полков, — словом, все, что необходимо для полной постройки и оснастки корабля».¹⁴¹

Над главными воротами был установлен шпиль с корабликом, водруженным голландским мастером Х. ван Болосом.¹⁴² Двор был занят эллингами (десять «сухих» и один «мокрый») для строительства кораблей, по периметру двора был внутренний канал, который носил не только оборонительную функцию, но и транспортную — по нему доставлялся корабельный лес и другие стройматериалы. Вне Адмиралтейской крепости размещались смольня («в которой канаты смолят»), прядильни («в которых канаты прядут»), деревянные магазейны («в которых карабельные леса хранятся»).¹⁴³

В 1732—1738 гг., еще при жизни Ф. П. Пальчикова, архитектор И. К. Коробов¹⁴⁴ перестроил комплекс зданий адмиралтейства в камне. Зодчему удалось, сохранив прежний план, придать сооружению монументальность, отвечавшую его градообразующей функции. В центре, над воротами, была построена стройная центральная башня с позолоченным шпилем, иногда называемым «Адмиралтейская игла». На 72-метровую высоту был вознесен кораблик-флюгер, и на этой позиции он находится до наших дней. В 1740-х гг. пространство вокруг адмиралтейства использовалось для военных учений и как пастбище для скота. По праздникам этот луг становился местом общегородских гуляний и ярмарок.

В это время Ф. П. Пальчиков был допущен ко всем мероприятиям царского двора и стал непременным участником «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора», различных празднеств, церемониалов и ассамблей. Такой вывод мы делаем на основании того, что 15 января 1715 г. Филипп Петрович принял участие в комическом свадебном чине Никиты Моисеевича Зотова, где был одет в матросскую одежду и играл на волынке.¹⁴⁵

Князь-папа Никита Моисеевич Зотов. Гравюра начала XVIII в.

Вот как описывает свадьбу 83-летнего «князь-папы» и 34-летней вдовы «приятной наружности» англичанин на русской службе П. Г. Брюс: «Свадьба сей необыкновенной пары праздновалась маскарадом с участием около 400 лиц обоего пола. Каждые 4 человека были одеты в определенное платье и имели особенные музыкальные инструменты. 4 самых заикающихся в государстве человека были назначены для приглашения общества; 4 самых неповоротливых толстых подагрика, каких только можно было найти, скороходами; шаферы, распорядители, камердинеры были очень старыми, а священнику, совершавшему обряд венчания, перевалило за 100 лет. Процессия, выйдя от царского дворца, пересекла по льду реку и проследовала к большой церкви близ здания Сената в таком порядке. Сначала сани с четырьмя скороходами, затем с заиками, шаферами, распорядителями и камердинерами; потом князь Ромодановский — шутовской царь, он представлял царя Давида в его наряде, но для игры вместо арфы у него была лира, обтянутая медвежьей шкурой. Поскольку он являлся основным действующим лицом представления, его сани были сделаны в виде трона, и на голове у него была корона царя Давида, а по четырем углам вместо скороходов к его саням были привязаны медведи, и один медведь стоял сзади, держась за сани двумя лапами. Медведей постоянно кололи стрекалами, от чего они устрашающе рычали. Затем в специально сделанных для этого случая приподнятых санях ехали жених и невеста, окруженные купидонами, у каждого из которых в руке был большой рог. На передок саней вместо кучера был посажен баран с очень большими рогами, а сзади вместо лакея козел. За этими ехало еще несколько других саней, их тащили разные животные, по четыре в упряжке — бараны, козлы, олени, быки, медведи, собаки, волки, свиньи и ослы… Царь в компании с троими — князем Меншиковым и графами Апраксиным и Брюсом — были одеты фрисландскими мужиками, и каждый с барабаном. От церкви процессия вернулась во дворец, где все общество развлекалось до полуночи, после чего та же процессия при свете факелов отправилась в дом невесты смотреть, чтобы новобрачные надлежаще улеглись в постель. Этот карнавал продолжался 10 дней, общество всякий день переходило из одного дома в другой, и в каждом накрывались столы со всевозможными холодными закусками и с таким количеством крепких напитков, что в Петербурге тогда трудно было встретить трезвого человека».¹⁴⁶

Можно по разному относиться к подобным «мероприятиям» царя-реформатора, но несомненно одно — ежедневная напряженная деятельность Петра I и его ближайшего окружения требовала определенной релаксации, отстранения, хотя бы и на короткое время, от «праведных трудов». «Для царя Петра, — пишет исследователь этого явления О. Усенко, — „собор“ стал механизмом отбора и сплочения наиболее преданных лиц. Во время „шумства“ они проходили проверку на послушание, худо-бедно демонстрировали свои творческие способности и фантазию, привыкали к мысли, что сословные перегородки преодолимы».¹⁴⁷

Еще одним фактом, подтверждающим сближение Ф. П. Пальчикова с Петром I именно в это время, является начало их регулярной деловой переписки. Так 1715 годом датируются первые три письма Филиппа Петровича царю, хранящиеся ныне в массиве бумаг «Кабинета Петра I»: одно с Валуек, куда корабельный ученик был послан для починки речных судов, и два из Архангельска, где он занимался починкой транспортов и спуском новопостроенных кораблей.¹⁴⁸

Панорама г. Архангельска. Гравюра К. де Брюина из книги «Путешествие через Московию в Персию и Индию». 1711 г.

Соломбальская верфь под Архангельском ко времени второго приезда сюда Ф. П. Пальчикова сильно изменилась и стала важным центром отечественного морского судостроения. По всем параметрам это была крупнейшая мануфактура на Севере России: на побережье острова располагалось множество производственных и складских строений, несколько эллингов, работало пять крупных пильных мельниц, литейный, кузнечный, токарный и якорный цеха, канатный завод для производства такелажа, а общая численность персонала составляла 600 человек. В середине 1715 г. здесь заканчивались строительством четыре мощных 52-пушечных корабля «Архангел Уриил», «Архангел Варахаил», «Архангел Селафаил» и «Архангел Ягудиил». Их строителем был П. Геренс — сын выдающегося корабельного мастера, голландца по происхождению В. Геренса.¹⁴⁹ Последний накануне скончался, и его сын, унаследовав должность, возглавил кораблестроение на Соломбале. В помощь ему и был послан Филипп Петрович, так как корабли и вспомогательные транспорты необходимо было не только быстро достроить и спустить на воду, но и срочно перевести из Архангельска в Копенгаген.

План Соломбальской верфи. 1793 г.

Такая спешка была связана со смелым стратегическим замыслом Петра I по окончательному сокрушению военно-морской мощи Швеции и утверждению господства России на Балтийском море. Северная война вступала в заключительный этап и русский флот, совместно с флотом союзной Дании, должен был обеспечить высадку сухопутных армий на юге Швеции. По словам Петра I, «потребно было вступить в самую Швецию и там силою оружия принудить неприятеля к миру». Для обеспечения операции из Ревеля в Данию были переброшены крупные силы русского флота и 40-тысячная армия, а около Аландских островов сосредоточен гребной флот с десантом под командованием генерал-адмирала Ф. М. Апраксина. Для этой же операции предназначались и вышеназванные корабли. Спущенные на воду в июне 1715 г., они в сопровождении яхты «Транспорт-Роял», менее чем через три месяца вышли в открытое море.

В то время попасть из Белого в Балтийское море можно было, только огибая Скандинавский полуостров. Почти двухмесячный путь был чрезвычайно трудным и сопровождался мощными осенними штормами при минусовой температуре воздуха. «Архангел Уриил» (капитан И. А. Синявин) и «Архангел Селафаил» (капитан Витус Беринг) благополучно добрались до места и уже 27 ноября были на рейде Копенгагена, а «Архангел Варахаил» (капитан П. Бенс) и «Архангел Ягудиил» (капитан Я. Ден) из-за повреждений и открывшихся течей были вынуждены задержаться, и пришли только весной следующего года. Во время перехода на двух последних судах умерло в общей сложности 143 человека, а многие матросы заболели и получили обморожение.¹⁵⁰ Яхта «Транспорт-Роял» потерпела крушение в проливе Каттегат вблизи шведского Гетеборга, причем ее командир поручик Т. Хатчинсон и 25 человек команды спаслись, но попали в плен.¹⁵¹

На одном из вышеназванных кораблей в Данию отправился и Ф. П. Пальчиков, выполняя, вероятно, во время пути функции навигатора: в формулярном списке на 1716 г. он показан находящимся при эскадре в Копенгагене.¹⁵² К сожалению, мы не можем сказать, когда он туда прибыл — в ноябре 1715 г. с первыми кораблями, или весной следующего года с двумя задержавшимися.

В июле 1716 г. на копенгагенском рейде одновременно оказались четыре противодействующих шведам эскадры: русская, в количестве 22 вымпелов, в том числе 14 линейных кораблей, а также датская, английская и голландская. В связи с нежеланием командующих подчиняться друг другу и согласовывать между собой действия, нашли компромиссное решение: избрать в качестве командующего объединенным флотом четырех держав Петра I как единственного монарха, возглавляющего эскадру. Русский царь намеревался сразу атаковать шведский флот, находившийся в своей главной базе Карлскруне, но союзники не пошли на это. Петру I пришлось ограничиться лишь демонстративными действиями, которые все же вынудили флот противника остаться в своей базе и свернуть действия на морских коммуникациях.¹⁵³

После этих событий Ф. П. Пальчиков неотлучно находился в свите Петра I более чем полгода и проделал вместе с ним долгий путь из Дании через Германию в Голландию. Можно довольно точно проследить маршрут этого путешествия, если произвести анализ расходования Филиппом Петровичем денежных сумм, регулярно получаемых им из царского Кабинета.

4 октября 1716 г. корабельный ученик находился еще в Копенгагене, где заплатил 15 червонных некоему мастеру «за дело трех моделей подъемных судов и кранов».¹⁵⁴ 28 октября он уже в Фридрихштадте, где по указу Его Величества заплатил за модель мельницы 1 червонный.¹⁵⁵ Затем через Мекленбург свита царя прибыла в небольшой немецкий городок Перльберх (современный г. Перлеберг, расположенный в земле Бранденбург). Здесь Ф. П. Пальчиков отдал 1 ефимок егерю Прусского короля, за то, что он указал дорогу и проводил Его Величество до Гавельберха. В Гавельберхе (современный Хафельберг, расположенный в земле Саксония-Анхальт) Петр I встретился с королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом I и подписал с ним договор о взаимной помощи. После встречи государей в этом городе, расположенном на р. Эльбе, были сделаны несколько небольших судов, и вся свита отправилась на них в Гамбург. 16 ноября Филипп Петрович отдал «прусским мужикам за дело судов» и гребцам на «дринк-гельт» (на выпивку — Н.К.) 14 червонных.¹⁵⁶

1 января 1717 г. Петр I, а значит и Ф. П. Пальчиков, оказались в Амстердаме и находились там до 7 марта.¹⁵⁷ Здесь корабельному ученику поручалась ответственная миссия — организация постройки различных судов на Амстердамской верфи Ост-Индской компании, к которой привлекались опытные голландские мастера — Питерс, Гриф и фон Рен. На строительстве одного из них, торншхоута «Амстердам», Филипп Петрович трудился лично, причем в компании с самим царем. Подтверждением тому служит письмо Ф. М. Скляеву от 18 февраля 1719 г., в котором Петр I советует корабельному мастеру строить и отделывать корабли по голландской технологии, спросив как это делать у Ф. П. Пальчикова, «понеже на том торшихате (правильно: торншхоуте — Н.К.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

102

Кривошеин Н. В. Собственный государя Петра Великого ученик и корабельный мастер Филипп Петрович Пальчиков, его болховские предки и лебедянские потомки. // Записки ЛОКО. Вып. 6. — Липецк, 2007. С. 154.

103

Сурмин Алексей (? — ок.1722) — корабельный подмастерье. Службу начал в драгунском полку, в 1703—1705 гг. учился в Московской школе математических и навигацких наук. Работал на Воронежской и Тавровской верфях, на Осереде и в Санкт-Петербурге. Ученик Р. Козенца. Занимался разведкой лесных массивов в Курляндии и Польше, обучал ремеслу плотников в разных губерниях страны. См.: МИРФ. Ч. 3. — СПб., 1866. С. 274, 282.

104

МИРФ. Ч. 3. — СПб., 1866. С. 274.

105

Башня названа в честь командира стрелецкого полка полковника Л. П. Сухарева, перешедшего 7 августа 1689 г. на сторону Петра I во время его открытого столкновения с сестрой Софьей. Царь своеобразно оценил преданность полковника и нарек его именем построенное в 1692—1695 гг. одно из самых высоких сооружений в первопрестольной — каменное здание с проездными воротами и башней с часами.

106

Фарварсон Андрей (Генри) Данилович (? — 1739) — шотландский математик, профессор Эбердинского университета. На русской службе с 1698 г. Преподавал математику в московской Школе математических и навигацких наук, профессор петербургской Морской академии с 1715 г., бригадир с 1737 г. Издал несколько руководств по математике. См.: Соколов А. П. Андрей Данилович Фарварсон. // Морской сборник. Т. 26. №14. — 1856. С. 171—175; Русский биографический словарь. — СПб., 1901. С. 22—23.

107

Магницкий Леонтий Филиппович (1669 — 1739) — известный русский математик и педагог. Первоначальная фамилия неизвестна. Петр I, неоднократно беседовавший с ним, поражаясь познаниями ученого в математике, называл его «магнитом» и повелел писаться «Магницким». Не оставляя своей работы в Школе математических и навигацких наук, он некоторое время в 1733 г. управлял Московской академической конторой. См.: Берх В. Жизнеописания первых Российских адмиралов, или опыт истории Российского флота. Ч. 1. — СПб., 1831. С. 50—56.

108

Гвин Степан (Стивен) (ок.1674 — ок.1725) — английский математик. Окончил Оксфордский университет, работал в колледже Крист-Черч. На русской службе с 1698 г. Преподавал навигацию в московской Школе математических и навигацких наук, профессор петербургской Морской академии с 1715 г. См.: Юшкевич А. История математики в России до 1917 г. — М., 1968. С. 54; ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 94.

109

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т.4. Ч.2. Приложения. — СПб., 1863. С. 45.

110

Об истории Школы математических и навигацких наук см.: Историко-статистический очерк общего и специального образования в России. — СПб., 1883; Краткий исторический очерк учебных заведений ведомства путей сообщения. — СПб., 1900; Колыбель флота. К 250-летию основания Школы математических и навигацких наук (1701 — 1951). — Париж, 1951; Высшее техническое образование в России: История, состояние, перспективы развития. — М., 1997; Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. XVIII первая половина XIX века. — М., 1973; Флеровская М. А. Навигацкая школа. // Вопросы истории. №10. — 1973.

111

Это была первая военная школа в России, которую возглавлял бомбардир Г. Г. Скорняков-Писарев, а преподавателями были офицеры Преображенского полка. В ней изучались арифметика, геометрия, фортификация и артиллерия. См.: Бескровный Л. Г. Военные школы в России в первой половине XVIII в. // Исторические записки. Т. 41. — М., 1953. С. 290—291.

112

Быховский И. А. Петровские корабелы. — Л., 1982. С. 56.

113

Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский. — СПб., 1864. Приложения. Ч. 2. С. 53.

114

Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 5 (январь-июнь 1707). — СПб., 1907. С. 662.

115

Корнилий де Бруин. Путешествие через Московию. // Россия XVIII века глазами иностранцев. — Л., 1989. С. 115. По нашему мнению, информация этого художника, а также уже цитированные отрывки из записок английского капитана Джона Дена, позже названных «История Российского флота в царствование Петра Великого», представляют собой своеобразные донесения правительствам своих стран о состоянии экономического и военного потенциала России. Петр I опасался подобного «любопытства» со стороны многочисленных иностранных специалистов, и в письме от 15 апреля 1703 г. писал Ф. М. Апраксину: «Зело берегитеся шпионов на Воронеже». См.: Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский. — СПб., 1864. Приложения. Ч. 2. С. 8.

116

Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 2. — М., 2002. С. 232—233.

117

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. 4. Ч. 2. Приложения. — СПб., 1863. С. 334.

118

Речь идет о 80-пушечном корабле «Старый Орел», строителем которого были Петр Михайлов (Петр I) и Ф. М. Скляев. Построенный в 1709 г. в Воронеже, он менее чем через год был переведен в Тавров для ремонта и подготовки к кампании 1711 г. Из-за малой воды не был спущен на воду, остался на стапеле и был разобран в 1727 г. См.: Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 1. — М., 1997. С. 128.

119

Письма и бумаги Петра Великого. Т. 9. Вып. 1. — М., 1950. С. 189—190, 901—902.

120

Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 2. — М., 2002. С. 68, 71.

121

РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. II. Оп. 3. Кн. 9. Л. 340—354; Публ.: Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский. — СПб., 1864. Приложения. Ч. 2. С. 74.

122

Этот приказ известен нам по другому, более позднему документу. В конце марта — начале апреля 1714 г. группа преображенцев, прикомандированная к Санкт-Петербургскому морскому флоту, в числе которых был и Ф. П. Пальчиков, обратилась в Сенат с прошением об увеличении хлебного довольствия. См.: Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. Т. 4. Кн. 1. — СПб., 1888. С. 292.

123

По оценке Н. Н. Петрухинцева, вместе с расходами в «кумпанский» период, суммарные расходы на Азовский флот составили 2,2 — 2,6 млн. рублей в ценах начала XVIII в., то есть 2/3 государственного бюджета России в 1701 г. На эти деньги в 1730-е гг. можно было построить по меньшей мере еще один Балтийский флот из 27 линейных кораблей. См.: Петрухинцев Н. Н. Два флота Петра I: технологические возможности России. // Вопросы истории. №4. — 2003.

124

Собрание писем Императора Петра I к разным людям с ответами на оныя. Ч. 1. — СПб., 1829. С. 95. Отвечая на это письмо, С. А. Колычев сообщил, что в Воронеже остался И. Немцов.

125

СИРИО. Т. 11. — СПб., 1873. С. 221.

126

Девенпорт Роберт (? — 1735) — корабельный мастер, англичанин. Принят на русскую службу в 1706 г. в качестве корабельного подмастерья. Работал в Воронеже, Таврове и Санкт-Петербурге. В 1718 г. получил звание корабельного мастера. В 1720—1721 гг. по заданию русского правительства построил в Голландии корабли «Принц Евгений» и «Ништадт». С 1722 г. руководил починкой судов в Ревеле. См.: ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 123.

127

Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский. — СПб., 1864. Приложения. Ч. 2. С. 308.

128

РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. I. Кн. 27. Л. 19.

129

РГАДА. Ф. 1209 «Дела старых лет. Псков». Д. 8534. Л. 378—384.

130

Ордин-Нащокин Афанасий Лаврентьвич (1605 — 1680) — известный военный и государственный деятель, дипломат. В 1656 г. подписал союзный договор с Курляндией, в 1658 г. Велисарское перемирие со Швецией, в 1667 г. добился от Польши подписания выгодного для России Андрусовского перемирия. Был сторонником проведения ряда важных реформ: предлагал ввести в России рекрутскую систему комплектования войск, ограничить власть воевод на местах, установить городское самоуправление, создать особый «Купецкий приказ». По его проекту была установлена почтовая связь между Москвой, Вильно и Ригой, а также стали регулярно выпускаться рукописные газеты «Куранты». См.: Галактионов И. В., Чистякова Е. В. Ордин-Нащокин — русский дипломат XVII века. — М., 1961.

131

Веселовский С. Б. Дьяки и подъячие XV—XVII вв. — М., 1975. С. 136; Дьяк Мина Гробов в Киеве в 1682 г. // Щербина В. И. Киевские воеводы, губернаторы и генерал-губернаторы от 1654 по 1775 г. // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. Кн. 6. Отд. 2. — Киев, 1892. С. 143.

132

Новикова Н. Н. Имение Щиглицы Псковского уезда и его владельцы // Псков. №21. — Псков, 2004. С. 74—80.

133

РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. II. Ч. 1. Кн. 56. Л. 765 об.

134

Кикин Александр Васильевич (ок.1672 — 1718) — кораблестроитель и военный деятель, генерал-аудитор. Приближенный Петра I и один из его «потешных». Службу начал в 1693 г. бомбардиром, а в 1697 г. послан учиться в Голландию. По возвращении работал мачт-макером в Воронеже, а затем в 1703—1704 гг. на Олонецкой верфи, которой позже заведовал. В 1707 г. вступил в управление Петербургским адмиралтейством. Участвовал в Северной войне, отражал нападение шведов на Санкт-Петербург в августе-сентябре 1708 г. В 1712 г. произведен в Адмиралтейств-советники. Проявил себя деятельным и энергичным администратором, пользовался большим влиянием в окружении царя. В 1717 г. был обвинен в казнокрадстве и других злоупотреблениях, а позже за поддержку царевича Алексея по приговору суда казнен. См.: Русский биографический словарь. Т. 8. — СПб., 1897. С. 627—629.

135

СИРИО. Т. 11. — СПб., 1873. С. 21; РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. I. Кн. 27. Л. 19.

136

РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. II. Д. 30. Л. 409; Дуров И. Г. Провиантское обеспечение флота в эпоху Петра Великого. — Нижний Новгород, 2002. С. 223.

137

Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т.2. — М., 2002. С. 339; МИРФ. Ч. 4. — СПб., 1867. С. 250.

138

РГАДА. Ф. 248 «Сенат и его учреждения». Оп. 13. Кн. 700. Д. 120. Л. 601—608. 1714, марта 24. Дело о выдаче хлебного жалованья по окладу солдатам и офицерам Преображенского полка Ф. Пальчикову с товарищами, определенными в морской флот: «Сержанту Палчикову муки 20 четей, овса толико ж».

139

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. 4. Ч. 2. Приложения. — СПб., 1863. С. 517.

140

Строительство судов в Санкт-Петербургском адмиралтействе продолжалось вплоть до 1844 г. В петровский период там было спущено на воду 29 кораблей, 4 фрегата и множество более мелких судов, а всего 94 линейных корабля и 32 фрегата. Последними крупными судами были заложенные в 1827 г. 74-пушечный корабль «Арсис» и 44-пушечный фрегат «Княгиня Лович».

141

Берк К. Р. Путевые заметки о России. // Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. — СПб., 1997. — С. 244.

142

Оригинальный кораблик простоял на шпиле до 1815 г. и во время ремонта был заменен на новый. Есть мнение, что его прообразом стал первый русский военный корабль «Орел», построенный в 1667—1669 гг. по указу царя Алексея Михайловича. Под корабликом на шпиле укреплен позолоченный шар, внутри которого находится круглая кубышка из чистого золота. В ней помещены все образцы золотых монет, отчеканенных в Санкт-Петербурге с момента его основания.

143

Богданов А. И. Кратчайшее синопсическое описание, от части же топографическое изображение, показующее о построении преименитаго, новаго в свете, царствующего града Санкт-Петербурга. — СПб., 1751. С. 145—147.

144

Коробов Иван Кузьмич (1700 — 1747) — архитектор, инженер, представитель петровского барокко. Учился в Голландии и Бельгии, а после возвращения в 1727 г. в Россию назначен архитектором Адмиралтейского ведомства. В 1728—1738 гг. перестроил здание Главного адмиралтейства, возвел новые корпуса, а над главным въездом — каменную ярусную башню с золоченым шпилем. Организатор крупных строительных работ: гидротехнические сооружения в Галерной гавани, деревянные склады на о. Новая Голландия, Ново-адмиралтейский канал, Партикулярная верфь, многочисленные постройки в Кронштадте. С 1737 г. архитектор Комиссии о Санкт-Петербургском строении, участвовал в составлении архитектурно-строительного кодекса. См.: Иогансен М. В. Иван Коробов. // Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век. — СПб., 1997. С. 191—216.

145

Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России. Т. 6. — М., 1838. С. 285; Семевский М. И. Слово и дело! (1700—1725). Репринт издания 1884 г. — М., 1991. С. 323.

146

Брюс П. Г. Из «Мемуаров…». // Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. — Л., 1991. С. 182—183.

147

Усенко О. Сумасброднейший собор. // Родина. №2. — 2005.

148

РГАДА. Ф. 9 «Кабинет Петра I». Отд. II. Оп. 3. Ч. 2. Кн. 24. Л. 239—243.

149

Выбе Геренс (? — 1713) — корабельный мастер, голландец по происхождению. На русскую службу поступил в 1697 г. по личному приглашению Петра I, который познакомился с ним в Амстердаме во время работы на Ост-Индской верфи. В 1697—1702 гг. строил корабли в Воронеже, в 1703—1704 гг. и 1706—1707 гг. фрегаты на Олонецкой верфи, в 1706 г. построил два прама в Санкт-Петербурге, в 1708—1710 гг. фрегаты в Архангельске, в 1712—1713 гг. там же 52-пушечные корабли. Скончался в Архангельске, а его дело продолжил сын Питер Выбе, корабельный подмастерье. См.: ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 96; Кротов П. А. Голландские кораблестроители Выбе Геренс и Питер Выбе. // Россия — Голландия: на перекрестке мнений. Материалы международной научной конференции. — СПб., 2008.

150

Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 1. — М., 1997. С. 29.

151

Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого. — СПб., 1999. С. 63, 170.

152

ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 287.

153

Золотарев В. А., Козлов И. А. Три столетия Российского флота. XVIII век. — СПб., 2003. С. 226—227.

154

Книга расходная кабинетным суммам 1716 г. подъячего Ивана Черкасова. // Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. 2. — М., 1872. С. 17.

155

Книга расходная кабинетным суммам 1716 г. подъячего Ивана Черкасова. // Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. 2. — М., 1872. С. 18.

156

Книга расходная кабинетным суммам 1716 г. подъячего Ивана Черкасова. // Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. 2. — М., 1872. С. 19, 20.

157

Походный журнал 1717 года. — СПб., 1855. С. 1—2.