Филипп Петрович Пальчиков. Жизнеописание собственного государя Петра Великого ученика и корабельного мастера

Николай Викторович Кривошеин

В книге впервые представлена история жизни и деятельности сподвижника Петра Великого, корабельного мастера, стоявшего у истоков создания Российского флота, Филиппа Петровича Пальчикова. Из нее читатель узнает о том, как создавалась военно-морская мощь нашего Отечества, познакомится со спецификой строительства парусных кораблей и увидит удивительную картину эпохи петровских преобразований. Книга будет интересной и полезной всем любителям Российской истории.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Повествующая о начальных годах службы Филиппа Петровича Пальчикова, включая «участие с блаженной памяти Государем Императором Петром Великим во многих походах, и баталиях, и акциях, и при атаках крепостей».

Сведений о точной дате рождения Филиппа Петровича Пальчикова исторические источники для нас, к сожалению, не сохранили. В известном издании Великого князя Николая Михайловича «Московской некрополь» утверждается, что на момент смерти корабельному мастеру было 76 лет и, таким образом, он родился в 1668 г.⁷³ Современный исследователь И. А. Быховский прибавил к этой дате 10 лет и заявил, что это произошло примерно в 1678 г.⁷⁴ Другие авторы согласились с последним и растиражировали вымышленную дату, уже без оговорки «примерно», и не особо считаясь при этом с социальными реалиями того времени. Они также не обратили внимания на то, что Филипп Петрович оставил подсказку, сообщив в одном документе (о котором расскажем ниже), что в службу вступил в 1699 г. Это означает, что ему было не менее 15 лет, а годом рождения тогда следует считать 1684-й. Впрочем, нельзя исключить, что «призывник» мог задержаться в «недорослях» еще на год-два, в зависимости от физического состояния или каких-либо других объективных причин.

В уже упомянутой нами выписке из Разрядного архива, выданной А. А. Пальчикову, зафиксировано, что в 7205 г. (1696/97 г.) Филиппу Пальчикову было 14 лет.⁷⁵ Исходя из этой записи, дату рождения будущего корабельного мастера следует отнести к 1682/83 году.

С местом рождения Филиппа Петровича Пальчикова также не все однозначно. И. А. Быховский утверждает, что он родился в Волховском уезде Угорского стана (правильно: в Ноугорском стане Болховского уезда — Н.К.). На наш взгляд, он в равной степени вероятности мог родиться как в родовой вотчине сельце Пальчиково Болховского уезда, так и в самом уездном городе Болхове или даже в Москве. Последнее предположение мы связываем с тем, что четырнадцатилетний Филипп и старший брат Степан, показаны в 1696/97 г. «на Москве», и поэтому нельзя исключить, что отец был переведен в столицу еще до их рождения.

В начале 1733 г., будучи уже корабельным мастером в чине майора, Ф. П. Пальчиков подал прошение в Адмиралтейств-коллегию о «награждении полковничьим рангом», в котором объявил, что «в службе Его Императорского Величества обретается с 1699-го года и был матросом по 1700 год, а в оном году определен лейб-гвардии Преображенского полка в бомбардирскую роту и был блаженные памяти с Государем Императором Петром Великим во многих походах, и баталиях, и акциях, и при атаках крепостей».⁷⁶

Царь Московский Петр Алексеевич. Гравюра П. Гунста с рисунка Г. Кнеллера. 1697 г.

Кроме вышеприведенных строк, нам не известны другие свидетельства о его службе в 1699—1700 гг. Понятно, что она совпала с началом масштабной реформы русского войска, фактически формированием регулярной армии на принципиально новой основе. После известного стрелецкого бунта 1698 г. все поселенные полки старого войска — и солдатские иноземного строя, и стрелецкие были распущены. Сохранились в неприкосновенности только Первомосковский (Лефортовский) и Бутырский полки, а также Преображенский и Семеновский, сформированные на основе Потешного войска Петра I. Первомосковский и Бутырский солдатские полки были «выборными», то есть отборными, и в отличие от поселенных военных подразделений находились в строю постоянно. Только 28 тысяч человек из состава старых полков иноземного строя были признаны годными к дальнейшему прохождению службы в «новоприборных» частях, а бывшие стрельцы и их сыновья на новую службу не принимались вовсе.

Для формирования новоприборных полков Высочайшим указом от 17 ноября 1699 г. в селе Преображенском под Москвой был организован «Генеральный двор». В нем сосредотачивались все распоряжения по набору и расквартированию рекрутов, по их продовольственному обеспечению, обмундированию, снабжению оружием и боевыми припасами, обучению строю и формированию из них солдатских полков. «Генеральный двор» на некоторое время стал высшим военным центральным учреждением, возглавлять которое было поручено боярину и адмиралу Ф. А. Головину. Новоприборные полки должны были распределяться по трем «генеральствам» (дивизиям), а командирами были назначены А. М. Головин, А. А. Вейде и Н. И. Репнин. Скорее всего, именно распоряжением «Генерального двора» был зачислен на службу матросом Филипп Пальчиков, находившийся в то время в Москве. Возможно, также, что новое назначение получили его отец Петр Иванович и старший брат Степан.

Строго говоря, в то время еще не существовало военной профессии «матрос». В матросы, боцманы и морские офицеры назначались или направлялись по желанию военнослужащие сухопутных полков. Англичанин Д. Ден писал по этому поводу: «…Существовавший некоторое число лет обычай набирать моряков путем роспуска пехотных полков и перевода людей на службу во флот мало достигает цели, так как эти люди, привыкшие к сухопутной службе… в бурном море падают духом до такой степени, что когда получают приказание подняться на ванты, теряются и готовы скорее подчиниться строжайшему вашему гневу, нежели подвигнуться на такое, как они полагают, опасное предприятие».⁷⁷ Однако у руководства, из-за полного отсутствия системы подготовки военно-морских кадров, не было иного выбора, как практиковать этот «обычай». В один из полков, возможно даже Преображенский, был принят Ф. П. Пальчиков и определен для прохождения морской службы. Поскольку Россия в то время обладала только Азовским флотом, он мог быть направлен в один из трех городов — Воронеж, Таганрог или недавно занятый Азов. По нашему мнению, первый является наиболее вероятным местом службы новобранца, иначе у него не было бы шанса обратить на себя внимание царя и попасть в привилегированную Бомбардирскую роту, капитаном которой числился сам Петр I.

Русский флот под Азовом: 36-пушечный корабль «Апостол Петр» и галеры. Гравюра А. Шхонебека. 1699 г.

Начало службы Ф. П. Пальчикова в Воронеже совпало с началом еще одной государственной реформы — реорганизацией процесса строительства кораблей. Применявшаяся русским правительством при подготовке Азовских походов практика строительства морских судов за счет средств частных, как мы теперь говорим, инвесторов, себя не оправдала в виду низкого качества подобных «изделий». Английские мастера Д. Ден и О. Най дали «кумпанскому» флоту просто уничтожающую оценку: «Все же сии кумпанские корабли есть зело странною пропорциею…, которой пропорции ни в Англии, ни же Голландии мы не видели, мню же, что и в протчих государствах таких нет же; но уже тому поправления учинить невозможно, того ради надлежит только о крепости их радеть в книсах и боутах, которых мы видели во многих кораблях немалое число худых».⁷⁸

В это время Петр I обозначил контуры новой кораблестроительной программы Азовского флота. Он отказался от идеи «кумпанского» кораблестроения и перешел к государственному: окончательно сориентировался на английскую кораблестроительную школу, которая с той поры доминировала в России, взял курс на строительство линейного флота, начал активное строительство инфраструктуры флота, включая комплекс гаваней и обеспечивающих флот промышленных предприятий.⁷⁹ В том же году было реформировано ведомство, отвечающее за строительство судов, и вместо его прежнего руководителя Ф. А. Головина⁸⁰ назначен Ф. М. Апраксин. Позже этот приказ, получивший название «Воинских морских дел», был переименован в «Адмиралтейский».

Весной 1700 г. Петр I, в сопровождении царевича Алексея Петровича, царевны Натальи Алексеевны, иностранных послов, бояр и многочисленных царедворцев, приехал в Воронеж и провел там более двух месяцев. 27 апреля, в торжественной обстановке, под гром салюта, на воду был спущен первый линейный 58-пушечный корабль русского флота «Гото Предестинация» («Божье Предвидение»), построенный отечественным мастером Федосеем Моисеевичем Скляевым по чертежам самого царя и английского мастера Осипа Ная. Вероятно, это событие произвело на семнадцатилетнего Филиппа Пальчикова огромное впечатление и определило весь его дальнейший жизненный путь. На наш взгляд, именно в Воронеже, и именно в это время он обратил на себя внимание командиров, а может и самого царя, своей сообразительностью, расторопностью и был зачислен в Бомбардирскую роту лейб-гвардии Преображенского полка. Впрочем, нельзя исключить, что это произошло благодаря заслугам отца или хлопотами родственников.

Офицер, бомбардир, фузилер в 1712—1720 гг. Литография Л. А. Белоусова из книги «Историческое описание одежды и вооружения российских войск». 1842 г.

Бомбардирская рота, созданная около 1696 г., была уникальным войсковым подразделением. В те времена оно олицетворяло как бы квинтэссенцию самой идеи гвардии как личной царской части и предназначалось не только для охраны Его Величества, но и для исполнения особого рода замыслов и распоряжений. Историограф роты полковник В. Ф. Ратч в 1857 г. так характеризовал ее: «…Петру Великому нужны были положительно образованные, сметливые люди. Бомбардиры были обязаны толково и отчетливо исполнять все разнообразные его поручения; облеченные полною доверенностью царя, они должны были уметь ясно и точно излагать ему дельные требования и нужды, отделять правду от неправды, важное от пустого, распределять обстоятельства по их влиянию на государственное благосостояние, не увеличивать забот царя и не обременять его мелочными случайностями житейского обихода… Вместе с тем его бомбардиры должны были и сами служить образцом для русских артиллеристов, быть неустрашимыми в бою, искусными во всех разнообразных отраслях своей службы, иметь теоретическое образование и оставаться людьми вполне практическими… Бомбардиры, состоя при государе, принадлежали к его походному дому; они устраивали в походе государев дом и походную церковь… На бомбардирах, по-видимому, лежали частью хозяйственные распоряжения по капитанскому двору и в самом Преображенском. Многие бомбардиры жили в самом доме государя и во время его отъездов доносили ему о благосостоянии роты и двора… Мы имеем много указаний, что Петр Великий следил за всяким бомбардиром, какое каждый имеет мастерство».⁸¹

В 1702 г. в Бомбардирской роте числилось 171 человек, капитаном был Петр Михайлов (царь Петр I), поручиком Александр Меньшиков, подпоручиком Андрей Лефорт, сержантами шестеро, в том числе корабельные мастера Гаврила Меньшиков и Федосей Скляев.⁸² Как и все преображенцы, бомбардиры носили зеленые кафтаны и красные камзолы, однако, на груди и спине у них были вышиты золоченые орлы.

Поскольку Ф. П. Пальчиков вступил в Преображенский полк в 1700 г., он не мог не участвовать в боевых действиях начального этапа Северной войны. Таким образом, следуя за передвижениями Бомбардирской роты этого полка, мы сможем проследить боевой путь нашего героя в этот период времени.

Петр I поставил перед своим войском задачу завоевать для России выход к Балтийскому морю и, прежде всего, отвоевать у шведов город Нарву. Его географическое расположение позволяло осуществлять контроль не только бассейна реки Невы, но и Финского залива, а значит и всей Прибалтики. 22 августа 1700 г. Преображенский полк выступил из Москвы в составе 53-х офицеров и 2151 нижних чинов, через месяц прибыл к Нарве и присоединился к ранее начавшейся осаде. Хотя шведский гарнизон Нарвы не превышал 1900 человек, на стенах крепости и в арсеналах находилось до 400 орудий. Кроме того, комендант Г. Р. Горн организовал ополчение, в которое вошло около 4 тысяч вооруженных горожан. Русская же армия, занявшая позиции на обоих берегах р. Наровы, насчитывала около 35 тысяч человек при 173 орудиях.

Осада Нарвы русскими войсками. Гравюра неизвестного шведского мастера. Начало XVIII в.

4 ноября 1700 г. шведский король Карл XII из Ревеля двинулся со своей немногочисленной (около 10 тысяч человек при 37 орудиях) армией на помощь Нарве, окруженной русскими войсками. Петр I понимал, что прибытие Карла может резко осложнить его планы, поэтому торопил со штурмом. Неожиданная для защитников атака двух стрелецких полков, позволила русским закрепиться вблизи крепостных стен. Однако успех был временным — уже на следующее утро, не получив подкрепления, стрельцы бежали. Неудачный штурм и реакция царя, который приказал повесить каждого десятого отступившего, тягостно подействовали на русскую армию. Оказалось, что войска совершенно не обучены правилам осады и не знают с чего начинать штурм. Неподготовленность и растерянность еще больше усугубилась, после того как Петр покинул русские позиции, оставив войска под командование австрийского герцога Шарля де Круа.⁸³ Доверие царя к иностранному генералитету и офицерству в дальнейшем пагубно отразилось на исходе сражения. Подготовленного русского командного корпуса не было, а иностранные военные специалисты не спешили проливать кровь за чужую и, с их точки зрения, «варварскую» страну.

Главное сражение началось утром 19 ноября. Командующий развернул русские войска в длинную 7-километровую линию. Это не осталось незамеченным в лагере шведов, равно как и тот факт, что русское построение не прикрывала артиллерия, которая оставалась на прежних позициях напротив Нарвы. Оценив обстановку, Карл организовал ударные кулаки, построив свою пехоту в узкие колонны, разместив их напротив центра русской позиции. Таким образом, король обеспечил численный перевес шведов в направлении главного удара.

В день битвы пошел густой мокрый снег с пронизывающим ветром. Плохая видимость позволила хорошо обученным и закаленным солдатам Карла XII неожиданно появиться перед русскими позициями. Хуже подготовленные к рукопашному бою и не имеющие боевого опыта, русские не смогли сдержать напор шведов и очень скоро стали неуправляемы. В результате противник прорвал фронт на участках, где оборонялись дивизии А. А. Вейде и И. Ю. Трубецкого. Герцог де Кроа и большая часть генералов и офицеров сдались противнику, а полки дворянской конницы, снявшись с позиции, ушли к русской границе. Оставшиеся без командования солдаты-новобранцы стали в беспорядке отступать к единственному мосту, наведенному через реку Нарову у острова Кампергольм. Сражение продолжалось лишь на флангах русской позиции: на правом упорное сопротивление противнику оказали Семеновский и Преображенский полки и дивизия А. И. Головина, а на левом — остатки дивизии генерала А. А. Вейде. Это, однако, не могло спасти ситуацию, так как большая часть дезорганизованной армии потеряла способность к сопротивлению. Оставшиеся при русских частях генералы А. М. Головин, князь Я. Ф. Долгорукий и И. И. Бутурлин были вынуждены вступить с Карлом в переговоры.

Утром 20 ноября, по условиям заключенного ночью перемирия русские войска получили право отступить от Нарвы со своим личным оружием и знаменами, но без артиллерии. В этом сражении русская армия потеряла около 8 тысяч человек, шведы 2 тысячи человек. В плену оказался чуть ли не весь высший офицерский состав, включая 10 генералов и самого командующего.

Поражение России при Нарве имело огромное внешнеполитическое значение, от которого страна не могла оправиться долгое время. Для Европы Россия перестала существовать как могучая держава, русские послы подвергались всевозможным усмешкам и унижению. Из рук в руки передавались сатирические медали, на которых царь Петр I изображался в панике бегущим и бросающим оружие, а Карла европейские поэты сравнивали с Александром Македонским и прочили ему великие подвиги.

Король Швеции Карл XII. Гравюра В. Гретбача с портрета Д. Крафта. 1717 г.

Битва показала слабые стороны русской армии, ее плохую обученность ратному делу, отсутствие подготовленного среднего и высшего офицерского звена, неорганизованность снабжения. Победа опытной и превосходно обученной шведской армии была закономерной. Однако поражение придало мощный импульс к преобразованиям и побудило титанический труд. Позже по этому поводу Петр I писал: «Когда сие несчастие получили, тогда неволя леность отогнала, и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила».

В феврале следующего 1701 г. Ф. П. Пальчиков вместе со своей ротой сопровождал Петра I в поезде в Курляндию на встречу с польским королем Августом, а 23 марта снова оказался в Воронеже. Здесь, как сообщает автор «юрнала» (журнала, дневника) роты,⁸⁴ бомбардиры 29 мая, в праздник Вознесения Господня, «заложили корабль всей компанией, по гвоздию вколотили, фалшкил прибили к килю и тот киль положили», в первых числах июня «поставили ворштевен и охтарштевен», а 8 июня, в неделю Пятидесятницы «бросали бомбы с корабля и веселились, и поехали с Воронежа в ночь». Скорее всего, автор пишет о начале строительства корабля «Ластка» («Ласточка») или «Старый Орел». Несомненно, что и Ф. П. Пальчиков участвовал в этих мероприятиях, получив, таким образом, свой первый опыт кораблестроения.

13 февраля 1702 г. имя Ф. П. Пальчикова впервые всплывает в исторических документах Кабинета Петра I. В письме А. Д. Меньшикову из подмосковного села Преображенского царь сообщает: «Повар ваш, которого разбили лошади, послан к вам с Филипом Палчиковым; а как сделалось, сам скажет».⁸⁵ Из контекста письма следует, что молодой человек был у царя «на посылках», то есть денщиком. Эту функцию исполняли многие молодые бомбардиры, с возрастом обретавшие и более важные задания по своим талантам и деловым качествам.

Далее мы снова возвращаемся к описанию передвижений Бомбардирской роты. В середине 1702 г. в ее списочном составе недоставало 25-ти человек — 4 человека из них был командированы на Воронежскую верфь и 21 на Соломбальскую верфь в Архангельск,⁸⁶ в том числе рядовые Лукьян Верещагин, Филипп Пальчиков, Иван Немцов.

Соломбальская верфь была заложена Петром I в 1693 г., хотя есть сведения, что попытку основать там судостроение предпринимал еще Борис Годунов в 1602 г. Верфь располагалась на большом острове Соломбала, отделенном от Архангельска протокой Северной Двины называемой Кузнечиха. Ею руководил Адмиралтейский комиссар Е. Е. Избрант,⁸⁷ которому было поручено обеспечение спуска на воду двух однотипных 12-пушечных фрегатов «Святой дух» и «Курьер».⁸⁸

Строительство их осуществляли командированные бомбардиры под руководством опытного мастера И. Ю. Татищева.⁸⁹ Фрегаты имели небольшие размеры: длина 70 голландских футов (19, 81 м.), ширина 18 футов (5, 09 м.), глубина интрюма 9 футов (2,55 м.). Суда были построены очень быстро и 24 мая 1702 г., в «Троицын день», в присутствии царя спущены на воду.⁹⁰ Они предназначались для содействия войскам при взятии шведских крепостей. Воспользовавшись тем, что Карл XII «увяз» в Польше, и, оправившись от поражения под Нарвой, русская армия перешла к активным наступательным операциям, целью которых стало возвращение Ингрии.

Для доставки судов из Белого моря в Онежское озеро, а затем через Ладожское озеро к истоку Невы, Петр I организовал блестящую и, самое главное, тайную транспортную операцию. Особо сложным был участок от пристани Нюхчи до местечка Повенец, проходящий через непролазные заболоченные леса, позже получивший название «Осударева дорога». Исходным пунктом стало «на взморьи у Вадегоры корабельное пристанище», у которого располагалось Нюхоцкое усолье (промысловое поселение для добычи соли) Соловецкого монастыря. От Нюхчи дорога шла «лесом и мхами» до Пулоозера (40 верст), далее до Вожмосалмы «лесами ж и болотами» (40 верст), потом по «живому» (понтонному) мосту (60 саженей) преодолевался пролив Вожмосалма и дорога проходила лесом до реки Выг (15 верст). Через реку был сооружен наплавной мост длиной 120 саженей. Затем дорога сворачивала к западу до деревни Телекиной (25 верст), от которой шла в южном направлении «лесами ж и болотами» до своего конечного пункта Повенца (40 верст). Общая протяженность «Осударевой дороги» составила 160 верст (172, 8 км).

Дорога была разведана и проложена писарем Бомбардирской роты И. К. Мухановым и сержантом М. И. Щепотевым, в помощь которым было выделено более 5 тысяч окрестных крестьян и 2 тысячи подвод. В течении одного месяца была вырублена просека шириной около 6 метров, устроены гати из срубленных деревьев, возведены наплавные мосты через мелкие реки и озера. Фрегаты были вытащены на берег и, вероятно, поставлены на большие салазки с широкими полозьями. Их тянули 100 лошадей с подводчиками и еще 100 пеших работных людей-бурлаков. Вместе с морскими судами по этой же дороге отправились сам Петр I с царевичем Алексеем и многочисленной свитой, а также 4 тысячи солдат из пяти батальонов гвардии, включая бомбардиров. 26 августа караван достиг д. Повенец, где фрегаты были спущены в Онежское озеро.⁹¹

Позиции шведов в Ингрии были весьма крепкими. Фактически они владычествовали на Ладоге и имели там флот, который «невозбранно» высаживал на восточном берегу озера десанты и беспощадно опустошал русские селения. Петр I немедленно принялся создавать озерный флот, который уже в 1702 г. с успехом стал оказывать сопротивление. Но пока у противника в руках оставались крепости Нотебург, Кексгольм и Ниеншанц, русские не могли чувствовать себя сколько-нибудь прочно, и, главное, устье Невы и море оставались недостижимыми.

В ночь с 26 на 27 сентября 1702 г. передовой отряд Преображенского полка в 400 человек подошел к Нотебургу и начал перестрелку. Здесь следует отметить высокую обороноспособность крепости, которую обеспечивало островное положение: у самого выхода Невы из Ладожского озера на небольшом острове возвышались огромной толщины стены высотой около двух саженей, возведенные у самой воды. Безопасность сравнительно малочисленному гарнизону создавали не только мощные стены, но и высокая оснащенность артиллерией — в распоряжении 450 солдат и офицеров находилось 142 орудия. Крепость, заложенная еще новгородцами в 1323 г. и перестроенная в начале XVI века, была снабжена семью наружными и тремя внутренними башнями. Они были круглыми: диаметр ствола внизу 16, толщина стен около 4,5 м. Въездная башня была в плане прямоугольной и отличалась усиленной защитой — в ней помещались двое ворот и две опускные решетки (герсы). Перед башней находился подъемный мост. Такой же мост и герса укрепляли вход в цитадель, дополнительно окруженную водяным рвом шириной 15 м. На стене цитадели была выемка для поднятия моста и щель для пропуска подъемного коромысла. Средняя высота стен крепости от подножия равнялась 12 м., цитадели 13—14 м., башен 14—16 м.

Основное русское войско под командованием Б. П. Шереметева⁹² подошло к Нотебургу 27 сентября, после чего начались осадные работы, сопровождавшиеся постоянными мелкими стычками, а также вылазками и ружейной стрельбой неприятеля. Но это не остановило деятельность осаждавших, и уже 29 числа начали делать батареи, на которые 30 сентября была установлена артиллерия: 31 пушка и 12 мортир. Несколько позже, 3 октября, на другой стороне Невы были установлены еще 6 пушек и 3 мортиры. Таким образом, против крепости было задействовано 51 орудие, в том числе 37 пушек и 14 мортир. Общая численность осаждающих составляла 12 500 солдат. Доставленные по «Осударевой дороге» фрегаты располагались к северо-востоку от крепости на корабельном фарватере со стороны Ладожского озера, их задача состояла в предотвращении возможного подхода подкрепления с этого направления от Кексгольма.

Карта-схема штурма Нотебурга. Рисунок из книги «Карты, планы и снимки к 4-му тому „Истории царствования Петра Великого“ Николая Устрялова». 1863 г.

Появление такого количества русских войск, а тем более двух морских фрегатов, было для коменданта полковника Густава Вильгельма фон Шлиппенбаха полной неожиданностью. Он рассчитывал на помощь со стороны главнокомандующего шведскими войсками в Ингрии генерал-майора Авраама Крониорта, но помощь не пришла: незадолго до начала осады Ф. М. Апраксин разбил наголову на берегу реки Ижоры отряд, высланный против него шведским главнокомандующим.

1 октября начался артиллерийский обстрел Нотебурга, продолжавшийся беспрерывно десять дней, пока запалы у большинства орудий не разгорелись, и стрелять из них стало невозможно. За это время было выпущено 10 725 зарядов и потрачен 4 371 пуд пороха. Основной удар был направлен на Церковную и Келарскую башни и стену между ними. Здесь было сделано три пролома, но они были в верхней части стены, что сильно затрудняло успех атаки. Более удачной была стрельба из мортирных батарей: при помощи навесной стрельбы удалось вызвать в городе два сильных пожара. Но при этом следует иметь в виду, что она не смогла до конца выполнить поставленной перед ней задачи, и Нотебургскую крепость пришлось штурмовать при помощи лестниц.

7 октября Петр I приказал начать подготовку к штурму. В тот же день были собраны «охотники», «которых немалое число записалось», а 9 числа раздали штурмовые лестницы. 11 октября «охотники» подъехали на лодках к острову с разных сторон, после чего начался штурм крепости, отличавшийся большим упорством. Кровопролитный бой с перерывами продолжался 13 часов, и все клонилось к победе шведов, которые упорно отбивали атаку за атакой. Осажденным помогало то обстоятельство, что на острове было очень мало места. Позже Петр I вспоминал, что «под брешью вовсе не было пространства, на котором войска могли бы собраться и приготовиться к приступу, а между тем шведский гарнизон истреблял их гранатами и каменьями». В какой-то момент даже было решено отступать. Существует легенда, что царь послал приказ об отступлении, но командовавший отрядом семеновцев подполковник М. М. Голицын, по праву считающийся одним из главных героев штурма, ответил, что «он уже не Петров, а Богов». Потом на глазах царя и всей армии военачальник приказал оттолкнуть от берега пустые лодки, на которых приплыл его отряд и бросился на штурм, который и принес победу русскому войску.

В конце концов, сказалось численное превосходство русских войск: к атакующим постоянно прибывали подкрепления, в то время как силы осажденных были ограничены. Исчерпав возможности для сопротивления, шведы вступили в переговоры, и вскоре комендант Нотебурга сдал крепость. Петр I дал ему самые почетные условия, как и всему храброму гарнизону: шведы были выпущены из крепости и вышли с распущенными знаменами, музыкой, полным вооружением и имуществом.

Нотебург достался дорогой ценой: во время штурма русские войска потеряли 538 человек убитыми и 925 ранеными. Больше всего пострадала гвардия: в Семеновском полку насчитывалось 114 убитых и 198 раненых, в Преображенском полку 102 убитых и 24 раненых. Благодаря овладению этой старой русской крепостью, был сделан первый шаг к закреплению России на Балтийском побережье. В начале следующего года эта крепость, наименованная после взятия Шлиссельбургом (то есть «Ключ-город»), стала опорным пунктом для дальнейшего наступления. О ее ключевом значении образно и точно сказал в семнадцатую годовщину взятия на проповеди в Шлиссельбурге обер-иеромонах Г. Ф. Бужинский: «Сим ключем отверзл море Балтийское…, ключ сей — основание царствующего Санкт-Питербурха».⁹³

Менее чем через полгода Бомбардирская рота приняла участие в штурме еще одной шведской крепости — Ниешанца, последней преграды для возвращения жизненно необходимого стране выхода на Балтику. Она была центром города Ниен на Неве, основанного шведами в начале вторжения в Русское государство в 1611 г. и располагалась в устье реки Охта на ее левом берегу, рядом с современной Красногвардейской площадью в Санкт-Петербурге. Крепость имела 5 бастионов, 2 равелина, предкрепостные укрепления в три бастиона с подъемным мостом с восточной стороны и два подъемных моста через Охту. Сохранилось описание крепости: «Город Канцы весь земляной… величина валу 9, ширина 6 сажен, около его ров глубокой и в него из рек пущена вода с двух сторон реки Невы и Охты». Артиллерийское вооружение Ниеншанца значительно уступало Нотебургской крепости и состояло из 75 пушек и 3 мортир, хотя гарнизон насчитывал 500 человек. Комендантом крепости был полковник Юхан Опалев, новгородский дворянин из «Ижорской земли», ставший из-за территориальных уступок начала XVII в. подданным шведского короля.

Русский осадный корпус был более многочисленным, нежели при прошлогодней осаде и насчитывал около 20 тысяч человек. Общее начальство над армией было снова вверено фельдмаршалу Б. П. Шереметеву. 26 апреля 1703 г. к войскам прибыл сам Петр I, и с ним было доставлено 16 мортир и 48 пушек. Осадные батареи (всего их было шесть, в том числе одна располагалась на правом берегу Невы, у самого устья Охты), вооруженные 20 пушками и 12 мортирами, были готовы к 30 апреля. Коменданту крепости было предложено сдаться, но он ответил отказом. Сразу после получения ответа начался артиллерийский обстрел крепости: был сделан залп из всех орудий, после чего 6 мортир «работали» всю ночь и выпустили 700 бомб. Первоначально шведы отвечали довольно «живо», но вскоре их огонь стал стихать, а к утру затих совершенно. 1 мая осажденные, не выдержав русского «презента», дали сигнал о сдаче «на договор».

Карта-схема осады Ниеншанца. Рисунок из книги «Карты, планы и снимки к 4-му тому „Истории царствования Петра Великого“ Николая Устрялова». 1863 г.

По условиям капитуляции весь гарнизон был отпущен в Нарву с четырьмя пушками, амуницией, оружием, патронами и семьями. 2 мая в честь взятия крепости, переименованной в Шлотбург (то есть «Замок-город») был произведен торжественный молебен. Затем у городских ворот комендант Опалев вручил фельдмаршалу Б. П. Шереметеву городские ключи на серебряной тарелке.

После взятия крепости Петр I получил известие о подходе к о. Котлин шведской эскадры вице-адмирала Гидеона фон Нумерса в составе 9 судов. Не зная о взятии русскими Ниеншанца, командующий приказал 10-пушечному галиоту «Гедан» и 8-пушечной шняве «Астрильд» произвести разведку. Войдя на мелководье, они встали на якоря у левого берега Большой Невы, к северу от Гутуевского острова. Заметив присутствие русских войск, шведы поняли, что Ниешанц уже занят, но «не предвидя опасности со стороны воды, ибо они знали, что у россиян не было здесь боевых судов, шведы оставались здесь некоторое время, продолжая свои наблюдения на глазах у неприятельской армии».⁹⁴

В ночь на 7 мая флотилия из 30 рыбачьих лодок с двумя ротами солдат Преображенского и Семеновского полков под командованием бомбардирского капитана Петра Михайлова (Петра I) и поручика А. Д. Меншикова, воспользовавшись темнотой и дождем, внезапно напала на шведские корабли. После жестокого абордажного боя, несмотря на сильный артиллерийский огонь противника, корабли были захвачены. Царь Петр I первым с гранатой в руках взобрался на палубу «Астрильда» и принудил шведов к сдаче. «Гедан» был захвачен абордажной командой во главе с А. Д. Меншиковым. За эту победу оба героя были награждены высшим российским орденом св. Андрея Первозванного, а все остальные участники боя получили медали с надписью «Небываемое бывает»: офицеры — золотые, а солдаты — серебряные. После этого шведский адмирал не решился атаковать русское войско и увел корабли.

Взятие шведских судов «Астрильд» и «Гедан» на Невском взморье в ночь с 6 на 7 мая 1703 г. Гравюра А. Шхонебека по рисунку П. Пикарта. 1726 г.

Сам по себе этот бой не имел существенного стратегического или даже тактического значения, но произвел большое впечатление, как на самого Петра I, так и на все его войско. Была одержана крупная моральная победа, которую русский царь посчитал «за доброе предзнаменование, истолковывая его как особое знамение провидения в пользу морских его предначертаний».⁹⁵ Новость об этом событии быстро распространилась по всему государству и на Петра I со всех сторон посыпались «нижайшие» поздравления. Так, например, 23 мая кораблестроители Ф. М. Скляев и Г. А. Меншиков писали из Воронежа: «Здравствуй о Господе, дослужившись кавалерии св. апостола Андрея! Благодарим милости вашей о известии взятья дву фрегатов, которые взяты трудами особливо милости вашей, хотя на одном 10, а на другом было 8 пушек, а у вас не был ни одной, и вы чрезвычайный учинили с ними бой».⁹⁶

Медаль «Небываемое бывает». 1903 г.

14 мая 1703 г. состоялся Воинский совет, решивший дальнейшую судьбу укреплений Ниеншанца — Шлотбурга. Было принято решение строить новое укрепление, «понеже оной мал, далеко от моря и место не гораздо крепкое от натуры». В тот же день Петр I, осматривая острова дельты Невы, остановил свой выбор на Заячьем острове. 16 мая здесь была заложена крепость «Санкт-Питербурх», положившая начало будущей столице Российской империи. Деревоземляную крепость, состоявшую из шести бастионов, построили очень быстро, и уже осенью того же года она была вооружена 269 орудиями. В 1704 г. на берегах Невы стали возводить новые укрепления — кронверк Санкт-Петербургской крепости и Адмиралтейскую крепость. Для прикрытия города с моря был возведен форт Кроншлот и установлены батареи на о. Котлин. Шведы трижды (в 1704, 1705 и 1708 гг.) пытались захватить Санкт-Петербург и Крошлот, однако эти предприятия были отбиты. Таким образом, русские войска окончательно закрепились на Балтике.

Безусловно, во всех вышеназванных событиях начального периода Северной войны принимал участие и Ф. П. Пальчиков. Находясь в рядах Бомбардирской роты, он прошел путь от Нарвы до Нотебурга и Ниеншанца, покорил «Осудареву дорогу» и, вероятно, взял на абордаж «Гедан» (или «Астрильд»). Именно с этими событиями связана фраза из уже цитированного нами прошения Филиппа Петровича — «был блаженные памяти с Государем Императором Петром Великим во многих походах, и баталиях, и акциях, и при атаках крепостей». Вероятно, в дальнейшем ему уже не приходилось участвовать в реальных боевых действиях. Будущего кораблестроителя ждала другая судьба, основные контуры которой определилось в том же 1703 году.

После взятия Ниеншанца и «небываемого» боя в устье Невы, благодарственного молебна и трехдневного «веселья», Бомбардирская рота 17 мая прибыла на Олонецкую (Лодейнопольскую) верфь. Эта верфь по праву считается родиной русского флота на Балтике. Она была сооружена на берегу реки Свири несколько восточнее деревни Мешковичи и получила наименование Олонецкой по названию уезда, хотя располагалась близ Лодейной пристани (ныне г. Лодейное Поле). Выбор места для верфи совершенно закономерен — здесь издавна занимались судостроением, а значит, имелись опытные мастеровые люди. Чуть ли не вплотную к территории верфи подступал корабельный лес, неподалеку, в Прионежье, строились Олонецкие металлургические заводы, которые должны были изготавливать пушки и ядра для вооружения судов.

Создание верфи и адмиралтейства на Свири шло ускоренными темпами. Уже 22 июня 1703 г. здесь было спущено на воду первое судно, а спустя два месяца сошел со стапелей 28-пушечный фрегат «Штандарт». К лету 1704 г. суда, построенные на верфи, — шесть фрегатов, четыре шнявы, четыре галеры, 24 полугалеры, один галиот и один пакет-бот — составили первую эскадру Балтийского флота. Всего же за время Северной войны на Олонецкой верфи было построено более ста морских судов.⁹⁷

Памятник фрегату «Штандарт» в г. Лодейное Поле. Фото автора.

Именно здесь Ф. П. Пальчиков совместно с Л. А. Верещагиным⁹⁸ построил свое первое судно — двухмачтовый пакет-бот (без названия), который был заложен 1 августа 1703 г. и спущен на воду 20 июня 1704 г.⁹⁹ 7 ноября 1703 г. руководитель верфи Ф. С. Салтыков¹⁰⁰ составил для царя подробный реестр дел на Олонецкой верфи и мастеров: «Всемилостивейший Государь. Получа к себе милостивое писание, зело возрадовался и по вашим указам, осмотря здешних судовых работ, что у которого мастера делает, объявляю тебе, всемилостивейшему государю, ниже сего… Филипп Пальчиков на пакет бот ставит општаты и дек балки, толко остановилось за дубовыми книсами».¹⁰¹ Основные размерения этого пакет-бота были следующие: 16,8 х 4.7 х 2.3 м, а экипаж составляли 10 человек. 24 сентября он под командованием капитана Я. Галлея ушел с верфи в Санкт-Петербург и вошел в состав Балтийского флота.

Если ранее, на Воронежской верфи, Филипп Петрович вместе с другими бомбардирами только «вколачивал гвоздии» в остовы кораблей, а в Архангельске, хотя и участвовал в строительстве знаменитых фрегатов «Святой дух» и «Курьер», но, скорее всего, на вспомогательных работах в качестве рядового плотника, то здесь мы уже видим его кораблестроителем. В конце 1717 г. Петр I в дипломе, выданном нашему герою, писал: «Ученик архитектуры навалис, Филип Пальчиков, в сем художестве обретался четырнатцат лет», подчеркивая таким образом, что первый опыт строительства морских судов он получил в 1703 году.

Вид Санкт-Петербурга, фрегатов и галер Балтийского флота в октябре 1704 г. («Первый вид Петербурга»). Гравюра П. Пикарта. 1704 г.

По мере строительства корабли с Олонецкой верфи отправлялись к Балтийскому морю. Последний отряд, а с ним и Ф. П. Пальчиков, двинулся со Свири через бурную осеннюю Ладогу в Петербург 2 октября 1704 г. Через 16 дней тяжелого пути суда пришли на место, и это событие запечатлел на гравюре, которую обычно называют «Первым видом Петербурга», голландский художник Питер Пикарт. Здесь 5 ноября бомбардиры участвовали в закладке Адмиралтейской верфи, а 9 ноября, сопровождая Петра I и А. Д. Меньшикова, покинули строящийся город и двинулись через Ямбург, Нарву и Новгород к Москве.

Примечания

73

Московский некрополь. Т. 2. — СПб., 1908. С. 395. Сведения представленные здесь явно недостоверны и появились, вероятно, в связи с ошибочным прочтением плохо сохранившейся надгробной записи.

74

Быховский И. А. Петровские корабелы. — Л., 1982. С. 56.

75

РГАДА. Ф. 388 «Московский разрядно-сенатский архив». Оп. 1. Кн. 856. Д. 83. Л. 457.

76

МИРФ. Ч. 7. — СПб., 1879. С. 475.

77

Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого. — СПб., 1999. С. 120.

78

Елагин С. И. История русского флота. Период Азовский. — СПб., 1864. Прилож. Ч. 1. С. 312.

79

Петрухинцев Н. Н. Два флота Петра I: технологические возможности России. // Вопросы истории. №4. — 2003.

80

Головин Федор Алексеевич (1650 — 1706), граф, государственный и военный деятель, дипломат, адмирал, генерал-фельдмаршал. Участвовал в Азовских походах 1695 и 1696 гг., командовал «морским караваном» (эскадрой) русского флота. В 1697—1698 гг. состоял при Великом посольстве в качестве второго посла. В декабре 1698 г. возглавил вновь учрежденный Приказ воинских морских дел. В 1699 г. был пожалован первым кавалером ордена св. Андрея Первозванного. В разное время руководил Новгородским и Ямским приказами, Оружейной, Золотой и Серебряной палатами, Монетным двором. С 1700 по 1706 г. возглавлял Посольский приказ. С учреждением в Москве Школы математических и навигацких наук стал ее начальником. См.: ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 109.

81

Ратч В. Ф. Петр Великий, как артиллерист и капитан Бомбардирской роты // Артиллерийский журнал, издаваемый артиллерийским отделением Военно-ученого комитета. — СПб., 1857. С. 86—87, 97.

82

Гиппиус В. Лейб-гвардии Бомбардирская рота в царствование императора Петра Великого. Исторический очерк. — СПб., 1883. С. 7.

83

В исторической литературе до сих пор продолжается дискуссия о том, почему в момент крайнего напряжения Петр I покинул армию? В трусости обвинять его абсурдно, на протяжении всей его боевой жизни царь лично не раз доказывал завидную смелость и мужество в самые опасные моменты. На этот вопрос, по нашему мнению наиболее убедительно ответил известный историк С. М. Соловьев: «Безрассудная удаль, стремление подвергаться опасности бесполезной было совершенно не в характере Петра, чем он так отличался от Карла XII. Петр мог уехать из лагеря при вести о приближении Карла, убедившись, что оставаться опасно и бесполезно, что присутствие его может быть полезно в другом месте. Это был человек, который менее всего был способен руководствоваться ложным стыдом». См.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 18. — М., 1891.

84

А. М. Шарымов считал, что автором «юрнала» был кораблестроитель Иван Немцов. См.: Шарымов А. М. Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год. Книга исследований. — СПб., 2004.

85

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. 4. Ч. 2. Приложения. — СПб., 1863. С. 26; Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 2. — СПб., 1889. С. 17.

86

Гиппиус В. Лейб-гвардии Бомбардирская рота в царствование императора Петра Великого. Исторический очерк. — СПб., 1883. С. 7.

87

Избрант Елизарий (Эдвард) Елизарьевич (1657 — 1708) — коммерсант, организатор отечественного судостроения. Родился в Голштинии, в 1677 г. начал торговую деятельность в России, а затем переехал в Москву и принял русское подданство. В 1692 г. находился в Китае с торговой и дипломатической миссией. В 1695—1698 гг. работал подрядчиком на строительстве кораблей в Воронеже, в 1699 г. назначен комиссаром на Соломбальскую верфь. Владел собственной верфью в Холмогорах, канатным заводом на Соломбале и оружейным заводом в Московском уезде. Входил в ближнее окружение Петра I, его сестра была замужем за племянником Ф. Я. Лефорта. См.: Овсянкин Е. И. Архангельск купеческий. Ч. 2. — Архангельск, 2008.

88

РГА ВМФ. Ф. 177. Оп. 1. Д. 21. Л. 140; Кропотов П. А. Соломбальская верфь в начале XVIII в. // Архангельск в XVIII в. — СПб., 1997. С. 77.

89

Татищев Иван Юрьевич (1652 — 1730) — выдающийся организатор отечественного кораблестроения. В 1701—1702 гг. в устьях рек Волхов и Луга руководил постройкой стругов для переброски войск фельдмаршала Б. П. Шереметева к шведским крепостям. Основал Сясьскую верфь и был на ней главным кораблестроителем до 1706 г. В 1705—1721 гг. строил транспортные суда для Балтийского флота, а также суда Галерного флота. См.: ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. С. 367—368.

90

Шарымов А. М. Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год. — СПб., 2004. С. 212, 485, 669; Чернышов А. А. Российский парусный флот. Справочник. Т. 1. — М., 1997. С. 258.

91

Историческая дорога. // Памятная книжка Олонецкой губернии на 1903 год. — Петрозаводск, 1903. С. 289—297; Данков М. Ю. Осударева дорога. // Материалы по исторической географии Севера Европы. Вып. 1. — Петрозаводск, 1996; Кротов П. А. Осударева дорога 1702 г. // Русский Север и Западная Европа. — СПб., 1997.

92

Шереметев Борис Петрович (1652 — 1719) — выдающийся русский военачальник, генерал-фельдмаршал, дипломат. В 1681 г. в должности Тамбовского воеводы, командовал войсками, действовавшими против крымских татар. В 1685—1687 гг. участвовал в переговорах и заключении «Вечного мира» с Речью Посполитой и союзного договора с Австрией. С 1687 г. воевода в Белгороде, командовал войсками, прикрывавшими южную границу страны. Участвовал в походе против крымских татар в 1689 г., в Азовских походах 1695—1696 гг. командовал армией на Украине. В 1697—1699 гг. выполнял дипломатические поручения в Польше, Австрии, Италии и на о. Мальта. Участник Северной войны 1700—1721 гг.: в сражении под Нарвой командовал конницей, в последующие годы войсками в Лифляндии, где разбил шведов при Эрестфере, Гуммельсгофе, овладел крепостями Мариенбург, Нотебург, Ниеншанц, Копорье, Ямбург, Везенберг и Дерпт. В Полтавском сражении официально являлся главнокомандующим русской армией, а фактически командовал центром ее боевого порядка. В 1711 г. главнокомандующий армией в Прутском походе. В 1712—1713 гг. командовал войсками на Украине, а в 1715—1717 гг. руководил действиями русских войск в Померании и Мекленбурге. См.: Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. — Москва, 1997.

93

Бужинский Г. Ф. Проповеди (1717—1727). — Юрьев, 1901. С. 371.

94

Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого. — СПб., 1999. С. 20.

95

Ден Д. История Российского флота в царствование Петра Великого. — СПб., 1999. С. 23.

96

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т.4. Ч.2. Приложения. — СПб., 1863. С. 278.

97

В августе 1727 г. Лодейнопольская верфь была упразднена, затем в 1748 г. вновь восстановлена и действовала до 1830 г. См.: Шаскольский И. П. Лодейнопольская верфь (К 250-летию со времени основания). // Морской и речной флот. №2. — 1953. С. 29—30; Богатырев И. В. Верфь в Лодейном Поле // Судостроение. №12. — 1982. С. 46—50.

98

Верещагин Лукьян Алексеевич (ок.1672 — 1713) — корабельный мастер. Сын придворного конюха, бомбардир Преображенского полка, принимал участие в строительстве Переяславской флотилии в 1688—1692 гг., участник Азовских походов в 1695—1696 гг. Обучался в Голландии, Англии и Венеции, а затем работал на Воронежской верфи, где участвовал в строительстве корабля «Гото Предистинация». В дальнейшем специализировался по заготовке деталей набора корпусов кораблей для верфей Азовского и Балтийского флотов в звании форштмейстера — «начальника всех государственных корабельных лесов». См.: Золотарев В. А., Козлов И. А. Три столетия Российского флота. XVIII век. — СПб., 2003. С. 485.

99

Чернышев А. А. Российский парусный флот. Т. 2. — М., 2002. С. 421.

100

Салтыков Федор Степанович (1675 — 1715) — первый российский корабельный мастер. В 1697—1700 гг. обучался в Голландии и Англии, а затем работал на Азовской, Сясьской, Олонецкой, Санкт-Петербургской и Новоладожской верфях. На Олонецкой верфи в 1704 г. построил 28-пушечный фрегат «Флигель-де-Фам» («Летящая слава»). В 1711 г. послан инкогнито под видом дворянина-путешественника за границу с целью собрать сведения о продающихся в странах Западной Европы кораблях. Купил и отправил на родину 11 кораблей и 4 фрегата, а также принял на русскую службу множество офицеров и нижних чинов. См.: ОМС. Ч. 1. — СПб., 1885. См.: Золотарев В. А., Козлов И. А. Три столетия Российского флота. XVIII век. — СПб., 2003. С. 577—578.

101

Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т.4. Ч.2. Приложения. — СПб., 1863. С. 223; Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 2. — СПб., 1889. С. 690.