Жизнь прекрасна и очень хороша : )

Никита Щирук (2024)

Это книга — автобиография Никиты Щирука, молодого человека с аутизмом.Мы, издатели книги, решили сохранить авторскую орфографию и пунктуацию. Книга поможет родителям и специалистам лучше понять своих детей.Никита Щирук: «Рассказы аутиста о себе и об окружающем его мире. Написано для семей с детьми — аутистами».

Про честность

Это важно для маленьких. Мама никогда меня не обманывала. Сказала:"Сделаю", и всегда делала. Я был малышом, и точно это знал. Когда я смог в 4 года заговорить, часто говорил:"Не получится". Мама мне отвечала:"Я точно знаю, что получится". И у меня получалось. Я знал, что мама меня никогда не обманывает.

Я очень любил шоколад и телик. А еще, я любил смотреть на свое отражение в зеркале, когда я смотрю телик, и ем шоколад. Я хотел объединить себя, и все что я люблю. Мне казалось, что я прислоню руки к телику, и всё будет вместе со мной. Ну еще, я проверял, могу ли я попасть в мультик, но быстро понял, что не получится.

Передо мной стоит задача: правдиво изложить, иногда, позорную сторону моей жизни.

У Чехова было сорок два псевдонима. Я решил, что буду для взрослых, как в паспорте — Никита Щирук, а для детей я буду — Кузя Олин. Кузя — это мое домашнее имя, а мою маму зовут Оля.

Мне необходимо вспомнить прелесть жизни маленького меня — аутиста и объяснить взрослым, как жизнь прекрасна и очень хороша.

Так как мама отказалась в подробностях вспоминать прошлое, потому что ей трудно, заново все пережить, то я буду описывать исключительно свои воспоминания, плюс те, которые я много раз слышал от родственников.

В два года меня привезли к бабушке по папе. Я говорил только «патусаси» или дико орал. Чупа-чупсом невозможно было закрыть мой рот, так как от него у меня текли слюни. Не понимал, как есть Чупа-чупс. с конфетой я выглядел еще хуже.

Я гулял по улице с кем-то из взрослых. Убегал под машины, мне они нравились. И тогда их было немного. Мне нравилось ехать в машине, и из нее меня доставали с большим трудом. Я держался, упирался и кричал. У меня в детстве был очень сильный и звонкий голос. В переходном возрасте мой голос «ломался». И сейчас в моем голосе нет ни силы, ни звонкости.

Однажды я пошел по воде. Когда гулял, мы проходили мимо лужи, в которой плавала большая белая утка. Я ее видел часто и всегда проходил мимо. Однажды я шел, лужа как всегда была, а утки не было, и я пошел по воде. Провалился по горло в грязную жижу, мог и утонуть, мама спасла. Когда там была утка, я не мог идти по воде — было занято. А когда ее не было — легко шагнул. В два года я не знал, что по воде не ходят. Был уверен, что раз утка может, то и я могу.

У маленьких детей, еще маленький мозг. Они растут, и растет их понимание.

В 3,5 года, меня привезли к бабушке по маме. У маленького меня проблем не было. Проблемы были у родителей. Все было не так, как я хотел. Мой звонкий, ничем негасимый крик, все слушали часто.

С другими детьми я не играл. Они меня не интересовали вообще, меня могли заинтересовать их игрушки. Но дети мне их не давали, я уходил и не требовал. Я складывал кленовые листочки в ряд, этот процесс меня успокаивал, получалось красиво. А мама наблюдала, какие игрушки меня заинтересовали и старалась купить такие же. Качели я очень любил, мог качаться долго, голова моя не уставала. Мне очень нравилось, как все вокруг выглядит, когда я качаюсь. Мир сужался и смазывался вокруг. Меня это успокаивало, это то состояние, которое мне нужно.

Крутил головой по кругу. Помню красный маленький походный телевизор с антенной и радио. Я на него смотрел и крутил головой, и их становилось много по кругу. Мне это нравилось.

Я не хотел идти куда — то, потому что не понимал, зачем мне все эти действия.

У меня свой хороший мир, со своими любимыми машинками, картинками, кубиками. Мне хорошо. А меня

куда — то тащат. Мне туда не надо. Мне не надо ехать в очень шумном транспорте, чувствовать всех людей, их ужасные запахи. Мне было хорошо там, где я жил.

С двух до четырех лет, я говорил только одно слово: «патусаси». После четырех лет, я стал говорить другие слова, но очень сложные.

Однажды, мама помыла все мои маленькие машинки, и положила их сушиться, прикрыла полотенцем. Я ходил ныл, и никак не мог их найти. Мама сказала, чтобы я посмотрел под полотенцем. Я отбросил полотенце, был очень рад увидеть машинки, и четко произнес: «в ассортименте» — у меня было много маленьких машинок.

Однажды прорвало трубу в колодце, все взрослые были злые. Чтобы починить трубу, нужно было вычерпать всю воду из колодца. Я везде лез, мне было очень интересно, и удержать меня было невозможно. Я помню, как сижу на краю колодца, мама держит меня за плечи. Я с удивлением смотрю в колодец и говорю: «Ни хрена минеральных вод!». Всё — конец работе. Больше никто не может вычерпывать воду — все смеются. А я сижу и смотрю, я такого никогда не видел. Сильное впечатление. В то время, слова «мама» и «папа» я не говорил.

До четырех лет, родители не знали, что у меня аутизм и воспитывали так, как считали нужным. В года три, я укусил маму, при этом хитро улыбался.

Реакция мамы была молниеносной — она укусила меня в ответ и сделала такую же, улыбающуюся физиономию, как у меня. Я очень удивился поведению мамы. Она сказала: «Будем по очереди кусаться, ты меня укусишь, и я тебя укушу. А папа, в это время, будет смеяться над нами и съест всё печенье». Я очень любил печенье, а самое главное — я всё понял. Папа уже смеялся и ел печенье. Больше я никогда никого не кусал.

Моя мама совсем несерьёзная, она часто строила мне рожицы: надувала щеки, раздувала ноздри и оттопыривала уши. Получалась обезьянка, я смеялся.