Лишь сомнения

Ника Лемад (2024)

Затеряться, затаиться, срастись со скалами Инисии — так завершился для Шейда один путь и начался другой. Сайген отпустил его. Но не совсем.Город со своими проблемами отдалился, но не полностью.Одержимость Сайгена дочерью врача вынуждает эроса впутаться в дебри интриг Тайса Форсишта, заодно потянуть за собой и Шейда, и Крайтона.Шатиса, сама того не желая, становится толчком к переменам. Она помнит Шейда. Помнит Сайгена. Даже не догадываясь, почему чувства этих двух людей для нее настолько знакомы и близки.Обложка нарисована автором.

4.

Какую цель преследовало его стремление непременно увидеть Атари — Сайген не представлял. Может, все еще пытался понять, как случился с ними такой разлад. Где и что развело их по разные стороны и превратило во врагов. Либо посмотреть прямо в глаза и убедиться, что палач осознает, что он натворил и чего лишился сам. Увидеть, что тот страдает и утешиться этим знанием.

Крайтон устало ссутулился на барной стойке и передвигал с места на место стакан с водой, пока бармен не отобрал его, устав слушать скрип.

— Не нужно этого делать, — в который раз повторил. Тиль Вилеш не разжимал губ и не смотрел на сына. Не одобрял предстоящий визит в лечебницу, о котором Сайген лично договорился, а его поставил уже перед фактом.

— Спать спокойно не могу, — Сайген глянул на Крайтона, пытаясь объяснить. — Он там прохлаждается, пока мы с ума сходим.

— С ума сходите только вы вдвоем, — заметил Теуш, присаживаясь рядом. — Шейд запаковался ото всех, а ты старательно конопатишь каждую щель, чтоб не сквозило. Почему ты не поговоришь с ним? Прямо, честно?

— Давно пора запихать его в машину и привезти сюда, — проворчал Тиль Вилеш. Сайген исподлобья глянул на него, а отец вздернул брови и добавил: — Показать могилу, чтобы не тешил себя иллюзиями. Пусть поистерит, порыдает. Побьет кого-нибудь в конце концов. Его, например, — кивнул на Крайтона, изумленно открывшего рот.

— А я что?

— Ты не сломаешься, — пояснил Теуш. — Думаю, Шейд будет зол, если с ним такое провернуть.

— Любопытные у вас методы реабилитации, — проговорил Сайген и встал. — Поразмышляю над ними на досуге. А сейчас поеду. Пора.

— Компанию составить? — спросил Теуш.

Сайген отказался. Хотел остаться с Атари наедине.

Крайтон поднялся за ним.

— Провожу к машине.

— Проводи, — проговорил Сайген. Проходя мимо пылающего камина, глянул на кресла. Махнул рукой Даичи, прохлаждавшемуся в одном из них. — Боже мой, июль месяц, а мы дрова палим в неимоверном количестве…

Кондиционеры не успевали охлаждать зал. Счет за электричество будет сумасшедшим, хотя отца, казалось, этот вопрос не волновал. Сайген иногда подозревал, что у того припрятана где-то печатная машинка, на которой штампует деньги.

— Кое-что удалось узнать, — тихо известил Крайтон эроса, склонившего голову. — Ее прессуют на работе, вынуждают уволиться. Начальство. И, уверен, на это самое начальство кто-то тоже наседает. На нее вешают все косяки.

— Почему она ушла из больницы?

— Обвинили в аморальном поведении. Вроде как обнаружили в палате с мужем одной из пациенток. В щекотливом виде, в то время как сама больная крепко спала там же. Вменили Шатисе ее усыпление. Замяли скандал только из-за ее отца.

— Интересно получается, — Сайген вспомнил слова Шейда о разводе родителей Атари. Вскинул глаза на Крайтона. — Тот мужик, из Остина — помнишь его? — Когда Крайтон кивнул, продолжил: — Я вот все думаю, не папочка ли Атари это был? У тебя есть его фото?

— В любом источнике найдешь. Только вот… — Крайтон открыл дверь на улицу, пропустил внутрь Олив и Тиина. Дождался, пока выйдет Сайген, закрыл за ними дверь снаружи, потом только закончил, щурясь на солнце: — Лица не видно было совсем. Я не возьмусь утверждать. Если это он, то ублюдок больной на голову. Боль, пытки и любовь — для меня понятия несовместимые.

Сайген поморщился при упоминании об участии в давнишнем акте. Имя Шатисы, сорвавшись с губ того человека, до сих пор звучало в ушах. Что общего у них было, он пытался выяснить. Крайтон вызвался помочь.

— Ты, если можешь засветиться из-за меня, лучше бросай, — предупредил эмпата, подозревая, что тот использует какие-то свои связи. — Найду другие источники. Вся информация исчезнуть не может, по-любому где-то что-то вывалится.

— Пока все под контролем. Но что ты собираешься делать, когда узнаешь всю ее историю? Вы даже не общаетесь, какой резон лично для тебя в ней?

Не общается, потому что не может. Не умеет физически приблизиться и не потерять при этом способность соображать и управлять своим телом. В чем причина подобного феномена, ему вряд ли ответит кто-либо на планете.

Сайген выдавил кривую усмешку. Единственная заинтересовавшая его женщина оказалась для него недоступна. Даже если б она не испугалась, он попросту бы сдох рядом с ней, перегрузившись.

Представил, как тянет с собой на свидание Шейда, и с силой шлепнул себя по лбу под удивленным взглядом Крайтона.

— Причину пока не скажу. Как Хана?

По лицу Крайтона скользнула мягкая улыбка, полностью преобразив его. Сайген уставился в изумлении на просветленное выражение его лица, более подходящее какому-нибудь священнику. С еще большим неверием выслушал ответ.

— Она… Спит еще. Не хотел ее тревожить. Сейчас поеду домой.

— Будь я проклят… — потрясенно пробормотал Сайген, качая головой. Крайтон звучал так робко, что впору было расплакаться от умиления. — Не хотел он тревожить… Это… Ты точно больше не терся рядом со смертниками? Ты просто распадаешься от нежности. Ну фу…

Крайтон вовсе испугал его тем, что вместо ожидаемой вспышки ухмыльнулся и направился к своей недавно купленной машине. Сайген даже не сумел с первого раза открыть свой пикап, все жал не на ту кнопку на ключе, глядя в спину, обтянутую футболкой. Подумалось некстати, что Теуш был прав и этот эмпат может выдержать ярость Шейда, не покалечившись сильно.

Подставляться сам под кулаки Шейда он не станет. Тот его может прибить, а ответить всерьез Сайген не решится. Только не с Шейдом.

Открыл, наконец, машину, забрался внутрь. Завел двигатель. Если ему повезет, может что-то узнать и об отношениях отца Атари с Шатисой.

В психиатрической лечебнице его уже ждали. Молодой парень в зеленом коротком халате и такого же цвета мятых брюках встретил его у стола дежурного, провел к лифту.

— Лестница на верхний этаж закрыта, — пояснил, хоть посетитель и не спрашивал ничего: лифт так лифт. — И перемещаться туда-обратно можно только таким образом. Меры безопасности после того, как сбежала пациентка.

Сайген сразу понял, кого упомянул работник. Рейган до сих пор не отыскали. И никогда не обнаружат ее останков, давно уже сожженных в печи крематория. Покивал головой.

— Скажите, а Янош в каком состоянии сейчас? — это интересовало больше. Парень сдержанно двинул плечами и приложил карту к считывателю на стене, только после этого натужно заскрипели тросы где-то внутри. Мало того, что единственный лифт на всю больницу, так в него еще и не попадешь просто так. Сайген оценил степень опасений врачей и готовность потрясти бюджет на такие меры.

— Сами увидите.

Они поднялись на третий этаж. Прошли по коридору мимо металлических дверей, остановились перед одной. Работник снял с пояса связку ключей и открыл замок. Толкнул дверь внутрь и неохотно пригласил Сайгена войти. Запирать его не стал, и совсем скоро стало понятно, почему.

Палата состояла из двух частей, и их разделяла решетка, вмонтированная в пол, потолок и в стены. Дверь в ней парень не открыл, даже близко не подошел. У стены с внешней стороны ограждения стоял стул. Для посетителей, врачей возможно. В другой части из обстановки находились кровать, мягкий пуфик. Стены оббиты были чем-то вроде кожи, под ней, скорее всего, находился поролон. То же самое было и на полу. Атари проживал в пушистой клетке. Стояла еще ширма, что за ней — Сайген не увидел.

В нос ударил острый запах лекарств. Сам пациент лежал на полу, раскинув в стороны руки, все в ранах. И на его лбу красовался огромный кровоподтек.

Сайген подошел ближе, взялся за решетку.

— Янош, — позвал. Голова палача дернулась. Парень, что привел Сайгена, рывком оторвал пальцы посетителя от металла.

— Не давайте ему прикасаться к себе! — воскликнул, злобно поглядывая на Атари, начавшего растягивать рот. Слушавшего с закрытыми глазами. Он скалился. И эта ухмылка выглядела попросту жутко на разбитом лице.

— Я понял, — негромко ответил Сайген. Атари навел панику среди персонала своими особенностями, судя по лицу паренька. — Могу поговорить с ним наедине?

— Дверь останется открытой, — твердо сказал работник.

Сайген не возражал. Это спасет пациента от новых синяков.

— Янош. Янош… — палач не открывал глаз, тогда Сайген гаркнул: — Атари!

Атари вытянул руки по полу, задрал голову, уложив ее почти на макушку. И тогда только поднял ресницы. Уставился на Сайгена и оскал сполз с его лица. Начал хмуриться, как припоминал человека по другую сторону решетки.

— Ты… — глаза забегали по сторонам. Напрягся. — Ты… Один пришел?

Невольно Сайген оглянулся за спину. Один. Парень в халате ушел, но дверь оставил приоткрытой, как и обещал.

Атари сел, развернулся лицом к двери и потер лоб. Сморщился, задев синяк.

— Папа запер меня здесь, — доверительно сообщил посетителю как хорошему другу, пришедшему его навестить. — И как только я завожу разговор о выходе, он меня бьет.

В то время, как Атари ему жаловался, Сайген искал притворство. Во взгляде, на лице, в позе. Мог ли он симулировать. Ведь стоит только эмпату выйти из психушки, как сразу попадет под следствие. Может, поэтому его отец и упрятал сына от закона; если так, то притворялся сын идеально. А может, Атари на самом деле спятил. Что, интересно, думает его лечащий врач по этому поводу?

— Ты помнишь меня? — поинтересовался. Атари усмехнулся и начал ковырять болячки на пальцах. Сайген поморщился, когда пациент содрал кусок кожи, еще и съел его.

— Сайген, мэрский сын. Лучший друг Зои, маленького эроса. Как она, кстати? Все еще не бросила своего не пойми кого? То ли мужик, то ли черная дыра…

— Ты убил ее, — негромко напомнил Сайген, снова сжав пальцы на решетке. Атари подался вперед, сверкнув глазами, и от этого движения Сайген быстро отпрянул назад. Мурашки пробежали по спине при тихом рыке.

— Лжешь! — Атари вдавил свой лоб в решетку, не обращая внимания на боль. — Подленький эрос, ты лжешь! Зная, что я не могу отсюда выйти, ты несешь всякую чушь!

Сайген стиснул зубы, удерживая себя от рвущегося наружу желания наорать. Напомнить. Воспроизвести в подробностях ту ночь. Поднял голову, показывая свою шею.

— Помнишь? — тонкий шрам виднелся выше кадыка. Тот самый, подаренный ему ножом палача. Голубые глаза Атари сузились. Лицо дрогнуло, он заморгал.

— Что это? — спросил, всматриваясь в шею Сайгена. Сайген выругался сквозь зубы.

— Не строй из себя идиота. Тебе совершенно не идет.

— Кто бы это ни сделал, — равнодушно проговорил Атари, оторвавшись от решетки и снова усаживаясь на мягкий пол, — я ему благодарен. Твоя смерть заставит сдохнуть и твою тень. И тогда я смогу забрать себе Зою.

— Только если выкопаешь ее из-под земли! — выплюнул Сайген, выходя из себя. Ударил по прутьям, они зазвенели, в палату тут же заглянул санитар и быстро проверил целостность замка на решетке. Сайген поднял вверх руки. — Простите. Мы будем тише.

Подвинул стул, сел и подпер свой подбородок, настороженно разглядывая Атари. Половина разумной речи перемешалась со второй половиной бреда. И не знал, как это расценить.

— Что с твоим лицом?

— Я же сказал, мой папа, — Атари пожал плечами и протянул ладони, показывая. — Он вроде как воспитывает меня. Но, — скривил губы. — Я и не против как бы.

Верно, он палач. Мастер пыток. Причем может играть обе роли, как истязателя, так и жертвы, ему без разницы. Только Сайген не мог представить себе такие процедуры в палате. Машинально осмотрел комнату.

— Твой отец делает это здесь?

— Да, — спокойно подтвердил Атари, при этом заторможенно потирая руки. — Иногда мне приходится делать это самому, когда он занят. Я должен быть готов к его приходу.

Сайген сдвинул брови, ощутив беспокойство.

— Готов к чему?

— К его приходу, — тихо, но внятно повторил Атари. Смысл, оставшийся за этими тремя словами, зловеще повис в воздухе. Сайгена продрал ледяной озноб, моментально вспотела спина.

— Что вы делаете, когда он приходит?

Атари с минуту подумал. Поднял глаза, засиявшие странным светом. И снова улыбнулся. Безрадостно и немного растерянно. Просил его понять.

— Черт… — выдохнул Сайген, подозревая, что не чай пьют.

— Я не такой, как мой отец, — настойчиво заверил Атари, хоть эрос и не имел четкого представления о том, что нужно подразумевать под его словами. — Я не стану принуждать Зою. Только если она захочет.

— Принуждать к чему?? — еще немного подобного лепета, и Сайген ощутил, что начнет сам биться головой об решетку, только с внешней стороны. Не мог отделаться от впечатления, что тупеет на глазах, раз не может ухватить суть происходящего.

— Попроси ее прийти! — возбужденно вскинулся Атари и снова вскочил. Быстро обернул разбитые пальцы вокруг прутьев, прижался лицом, умоляя: — Зою. Я буду сидеть тихо! Я ей обещал, что не стану применять к ней пытки! Сайген, прошу, передай ей…

— Пошел к черту, — медленно выговорил Сайген, побледнев как призрак. Внезапно прозрев, шокировано уставился на подпрыгивающего палача, в нетерпении ожидающего, видимо, согласия. — Я, по-твоему, должен выкопать ее из могилы?

Атари опять пропустил его слова мимо себя. У Сайгена опустились руки: в голове блондина стоял непробиваемый блок. К тому же он использовал конкретные затычки для ушей.

— Ты передаешь пытки своему отцу?

— На нем не должно быть следов, сам понимаешь, — не замедлил отозваться Атари. Сайген продолжал пялиться на палача и терять последние мысли вместе с холодными каплями пота, сползавшими за воротник.

— Зоя…

Он был помешан на ней. Сайген протяжно вздохнул и оттер шею.

— Шатиса.

Голубые глаза злобно сузились, реакция последовала моментально.

— Сука… Та еще тварь! — процедил палач. Память у него была изумительная. Выборочная амнезия. Сайген снова начал подозревать его в актерстве. Только привносили сомнение неконтролируемые подергивания головой в стороны. Бегающий взгляд. Атари путался в словах и собирал мысли. — Отец… Мою мать… Там были… Девка только раззадорила его. И крик подняла.

— Откуда знаешь? — быстро спросил Сайген. Атари ухмыльнулся и ударился лбом об решетку. Сцепился взглядом с вздрогнувшим Сайгеном, а натянутая на гематоме кожа лопнула; на нос потекла тонкая струйка крови. Палач мрачно рассмеялся в лицо эросу. И остервенело врезался в металл еще раз, потом еще, с каждым ударом смеясь все громче.

Сайген замер, забыв вдохнуть.

Первые секунды только мог смотреть, как человек на его глазах разбивает себе голову. Несмотря на слезы, выступившие на глазах палача, он не прекращал долбиться, наплевав на кровь, уже целиком залившую его породистое лицо. Он наслаждался этим, он на самом деле переживал ощущения, совершенно отличные от ужаса, сотрясавшего Сайгена.

Именно так выглядит безумие. Наверное. Затягивает своим бессмысленным разрушением. Плохо приходится тем, кто не в состоянии сопротивляться навязанному.

— Кто-нибудь! — закричал Сайген, с трудом выдернув себя в реальность из той пучины, в которую утягивал за собой Атари. С неимоверным усилием разорвал зрительный контакт и только тогда смог втянуть воздух в горящие легкие. Рванул в коридор, врезался в бегущих к палате двух санитаров. — Там… Скорее!

— Ага, — рявкнул один из них, быстро переглянувшись с другим. Скользнули взглядами по покрытому красными брызгами Сайгену и скрылись в палате, заперев за собой дверь на замок. Сайген отчетливо услышал, как повернулся ключ и звякнул засов. Поискал стул, обнаружил его чуть дальше. Дотащился туда и свалился на сиденье, не спуская глаз с палаты, в которой бесновался Атари. Хохот разлетелся по всему коридору несмотря на изоляцию в помещении, врезался в мозг.

Сайген зажал уши ладонями, чтобы приглушить режущие звуки. Так и не понял ничего, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Зная уже хитрость и коварство блондина, не верил ни первому, ни второму впечатлению.

Огляделся, ища того парнишку, что проводил его сюда, услышал движение лифта. Встал, собираясь с мыслями.

И снова сел, когда по коридору быстро прошел мужчина. Уже в возрасте, лет около шестидесяти. Светловолосый, высокий и надменный, за ним тянулся шлейф власти, на который старался не наступить сопровождающий его работник, держась много в стороне. Мужчина не глянул на Сайгена, не замечал провожающего его человека. Его удлиненное пропорциональное лицо ничего не выражало, подбородок его задрался вверх, губы поджались, жесткий взгляд светлых глаз устремился на дверь палаты Атари. Санитары открыли дверь, стоило посетителю дотронуться до металлической поверхности.

Парень в зеленом халате с ним не пошел, остановился рядом с Сайгеном.

— Его отец, — негромко проговорил, кивая на нового человека. Определенно не восхищался родителем пациента. Прозвучало неприкрытой издевкой окончание речи: — С ума сойти, сам Тайс Форсишт… Ресторанный барон, один из богатеев страны — и в наших стенах запросто расхаживает.

— Отец? — переспросил Сайген, только смотреть уже было не на кого. Отец поменялся местами с санитарами и теперь двое работников стояли снаружи, а родитель — внутри. Наедине с Атари.

Мог бы догадаться сразу: у Атари и его отца была одна стать, выведенная в длительном процессе селекции из лучших представителей. Внешности, разумеется. Где-то утеряны в ходе разведения были человеческие качества. Сайген много бы сейчас отдал, чтобы хоть глазком увидеть, что происходит за дверью: Атари притих. Санитары облегченно вздохнули и сделали знак парню. Тот указал Сайгену на лифт. Сайген более пристально пригляделся к парню, к его рукам, скрытым длинными рукавами халата.

Посещение окончено, его выпроваживали, он понял. Но одна из множества мыслей не давала покоя.

— Он же весь разбился, — сказал и посмотрел на санитаров. И это только при нем. При них продолжилось, а чем все закончилось — ведомо только отцу палача. — Вы так просто уйдете и оставите его без помощи?

Парень в халате настойчивее подтолкнул его к выходу. Отвечать на вопрос никто не собирался. Судя по реакции, все тут в курсе, что к чему. И совершенно спокойно передали пациента отцу. Будто и не впервые наблюдали подобное.

Сайген, рассчитывая нанести визит сюда еще раз, а, может, и не один, не стал настаивать. Подчинился, позволив спустить себя вниз и выставить за порог. Оказавшись за пределами психиатрической лечебницы и избавившись от рябившей в глазах тошнотворной зелени стен, прочесал волосы. Прошелся немного взад-вперед, вокруг стоянки. На звякнувший сообщением телефон не сразу обратил и внимания.

А когда достал глянуть, кто его ищет, то было уже поздно: сколько не набирал номер Шейда, робот неизменно сообщал ему, чтобы пробовал в другой раз.

Сайген устало присел на пыльный капот своего пикапа, не представляя, что ему делать дальше. Неделя только началась, а он уже безумно хотел уехать подальше от города.

Отец не давал ему никаких заданий. И ни разу не спросил, как работает Сайген с людьми. Что он видит и чувствует. Возможно, ему было неловко обсуждать тему плотских отношений со своим ребенком, пусть и выросшим уже давно.

Но как результат — эрос болтался без дела, изредка получая направление на запрос, чтобы передать накопившиеся эмоции. И регулярно отец его чистил, исключая любую вероятность перегруза.

Многие Сайгену завидовали.

— Неблагодарные людишки, — как-то бормотала Олив. Только вернулась с заказа и просто умирала от усталости и желания поваляться пару часов без движения. Но Тиль Вилеш уже стучал по своим наручным часам, напоминая о времени, которого у нее не было. — Их заставляют отдыхать, а они ничего не ценят, еще и активно протестуют против милости, им оказанной.

Тиин глубокомысленно уставился на нее. Крайтон хмыкнул, расслышав упрек и в свою сторону. Как и Сайгена, его совсем отстранили от дел. И он также праздно шатался. Даже подумывал подыскать себе занятие, но стоило только подумать о том, что Хана останется одна, то все рвение исчезало без следа. Возвращался к ее маленькой ножке и сидел смирно.

Поэтому его заинтересовали заботы Сайгена; вначале благодаря скуке. А после стало любопытно, чем так зацепила эроса налоговый инспектор, что тот развернул настоящие поисковые работы. В дальнейшем обратил внимание на того, кто преследовал этого инспектора. И уж вовсе потерялся в догадках, почему эрос избегает женщину, о которой доставал довольно специфичную информацию.

Помнил имя человека, который работал на его отца. Давным-давно это было, но несколько вопросов, немного напряг память — и вскоре у него был на руках адрес лучшего из сыщиков в городе.

Вот чтобы с ним встретиться, пришлось уже постараться. А вызвать к себе доверие стало настоящим испытанием. Но названные имена и подробности о семье бывшего босса, которые могли быть известны лишь близким людям, убедили Хораса Диомиса в том, что искавший с ним встречи человек на самом деле водил дружбу с сыном Шерена — старшего.

После выяснения личности сухой и невысокий бывший доверенный помощник отца посмотрел на Крайтона более благосклонно. И то эмпат был уверен, что его проверили вдоль и поперек. Благо, Сирен, именем которого он назвался, существовал на самом деле и ранее проживал в Нуувеште. Пропал, правда, там же, где и все жертвы Химеры, но до этого Хорас никогда не докопается.

Он-то и взялся узнать о Шатисе. За хорошие деньги, в которых у Сайгена недостатка не было. И к нему же Крайтон отнес части телефона неопознанной личности с дачного участка, который Сайген так и не утилизировал. По уцелевшим данным, если они остались, поставил задачу узнать, кто хозяин, где живет и кем работает.

Талантливый Хорас Диомис с готовностью взялся за предложенную сумму, выслушал поставленную задачу, пытливо всмотрелся в Крайтона, откликающегося на имя Сирен.

Крайтон смог сообщить Сайгену, что человек работает.

Сайген решился позвонить Шатисе. Долго сомневался, еще дольше заставлял себя набрать номер. Знал, что она с отцом вернулась в город, потому что Даниш приходил отчитаться. Но много хирург не рассказал. Только то, что Сайгену и так было известно: Шейд физически здоров и целыми днями пропадает где-то там. При этом старик проговорился, что два дня за ним увязывалась Шатиса.

Нажимая вызов на экране, надеялся, что хоть при разговоре по телефону сможет вести себя по-человечески. Все же расстояние, отсутствие запахов, видов. И все равно с волнением слушал гудки.

И один черт запаниковал, услышав голос. Мало кто мог похвастаться таким влиянием на него, чтобы поджимал хвост за секунду. Наверное, еще Шейд мог сотворить подобное, правда, своим поведением; а больше таких знакомых и не было-то. Сайген, радуясь, что никто его не видит, опустил стекло в салоне, впустив нагретый воздух, дохнувший раскаленным летом, в котором не ощущалось ни капли Шатисы.

— Надо поговорить.

— Ненормальный, — фыркнула инспектор, сразу поняв, кто ей звонит. — Говорить??

— Не кипятись, — быстро произнес Сайген. Не стал вспоминать клуб и извиняться, иначе они скатились бы в выяснение отношений. — Насчет Шейда. Ты была в горах.

— Отец уже донес? Ну была. Видела твоего друга, — Шатиса тоже взяла себя в руки и продолжила более прохладно, переключаясь на горы: — Которого ты бросил скорбеть самого.

— Это не мое желание, — Сайген сжал зубы. Она с ходу обвинила его. А хуже всего то, что их мысли не слишком отличались.

— И что?

— Ничего. Хотел узнать, как он.

— Так поедь и узнай, — предложила Шатиса.

Но его никто там не ждет. Иначе уже гнал бы машину в ту сторону.

— Обязательно. На выходных, — сказал специально, чтобы ненароком не столкнуться с ней, если отец опять отправит врача на природу. — С пятницы на субботу буду там.

— Ты мне как свидание назначаешь.

— Упаси Боже! — выкрикнул Сайген, а Шатиса расхохоталась ему на ухо.

— Я поняла. Только мне эта информация ни к чему. Не собираюсь в гости. А товарищу твоему там не очень хорошо. Так, к слову. Если переживаешь за него, то веди себя как друг.

— Я ему друг! — Сайген возмутился так, что даже пульс немного успокоился. Подставил лицо под кондиционер.

— Что за сокровище такое? — насмешливо спросила Шатиса, — Друг, который умыл руки и свалил в город?

Она не понимает сути их отношений, поэтому и пытается загнать их в людские рамки. Сайген постучал пальцами по рулю, пытаясь не повестись на проверку пределов его терпения. Зажал микрофон и сделал глубокий вдох, выдох, как при медитации.

— Знаю, ты хотела бы скрыться на время…

— Откуда?? Следишь за мной? — взвилась инспектор. Сайген чуть улыбнулся, приходя в хорошее расположение духа. Настала очередь инспектора потеть.

— Свои птицы пролетают рядом. Могу предложить убежище. Если вы так поладили, что он подпустил тебя, то составь ему компанию. Помоги ему вернуться в общество. Поговори с ним…

— Твой приятель адекватен, замкнут и осознанно не хочет ни с кем делиться, — едко сообщила Шатиса. — От таких даже у опытных психологов руки опускаются. А я хирург. Всего лишь. Если так беспокоишься о его психическом состоянии, — сделала паузу, в течение которой Сайген опять начал нервно барабанить по рулю. Удержал ответ на сарказм в себе и дождался логичного окончания: — Покажи его специалистам.

Сайген попытался представить, как он станет это осуществлять. Если он привезет к Шейду консилиум незнакомых специалистов, тот покрутит пальцем у виска. Слушать их, он, может, и будет, но отвечать его никто не заставит. И станет еще усерднее избегать самого Сайгена.

Пришлось просить:

— Ненадолго. Чтобы он чуть смягчился.

— Да он вроде не кусается, — хмуро произнесла Шатиса, размышляя, что конкретно известно о ней самой сыну бывшего мэра.

— Зубы он показывает будь здоров, — заверил Сайген. — Когда не надо, он очень хорошо умеет огрызаться.

Это подходило для описания Шейда.

— С чего ты взял, что соглашусь?

Сайген понял, что согласится. Выдохнул свободнее.

— Ты знаешь, кто я. Могу посодействовать в получении отпуска. Без криков и нервотрепки ты отдохнешь в горах. Заодно подлечишь Шейда.

— Я не психолог.

— Та без разницы. Главное, чтобы он открыл рот, а дальше дело времени. Я буду приезжать, заранее предупреждать, чтобы мы с тобой не пересекались.

Шатиса помолчала. Сайген потер переносицу и глянул на себя в зеркало. Глаза лихорадочно блестели, этот знак не был хорошим.

— У тебя проблема? — осторожно спросила Шатиса. — Ну… Со сдерживанием своих порывов?

— Есть немного, — она подумает о нем черт знает что. Сказал честно: — Даже много. Как вижу близко женщину, так и срывает крышу. Поэтому звоню, а не прошу о встрече.

Шатиса хотела спросить, как он вообще дожил до своих лет и не получил ни одного срока за изнасилования. Но не стала, вспомнив, кто его отец. Такое скрыть он сможет. Подкупить, уговорить. Кесав Вилеш прав и им не стоит встречаться, ее подобное внимание только отвращает.

— Я подумаю.

— Договорились, — эрос быстро понял, что давить не выйдет. Готов был подождать.

— Позвоню.

— Жду звонка, — сказал Сайген и отключился. Вытер лицо краем футболки и попробовал набрать недоступного как обычно Шейда. Почесал голову, сунул телефон в карман джинсов и вылез из машины в адское пекло, не сгинувшее даже после заката.

— Как Атари?

— Вот черт! — подпрыгнул Сайген, резко обернувшись и столкнувшись нос к носу с Теушем. Из Химеры выбрался и Даичи, в темных очках и тонкой шапке. Непонятно, как его мозги еще не сварились подо всей этой экипировкой. — Атари странный.

— Насколько его странность отличается от той, что была раньше?

— Он притворяется? — прямо спросил Теуш.

Сайген посмотрел на двух эмпатов, прямо противоположных по навыкам, однако сильно сдружившихся после того, как Даичи едва не загнал эроса в могилу. Ожидавших от него ответа. Все их внимание было приковано к нему. А сказать-то он ничего и не мог, потому как сам не был уверен, что он наблюдал в палате Атари.

— Не знаю, — признался честно.

— Зря поехал? — протянул Теуш.

Вот это нет, не зря. Кое-что он узнал, об остальном догадывался и, скорее всего, мыслил в верном направлении. Хотел бы обсудить свои выводы с Шейдом. Пусть тень его и не ждала так рано. Еще и придется затронуть Атари. Что там Теуш советовал — поговорить начистоту? Сайгену стало муторно на душе.

— Я уезжаю.

— Еще не пятница, — Даичи опустил очки к кончику носа и встретился взглядом с Теушем. Тот отвернулся, пряча улыбку, будто ожидал этих слов.

— Сообщу отцу и поеду, — повторил Сайген. Пятница, не пятница — та и плевать.

Ему придется отлавливать Шейда в реке или в горах и заставлять слушать себя.