Треск Цепей III: Расправив крылья

Даниил Тихий, 2023

Когда праведник лишается света посреди тёмной тропы, всё что ему остаётся – помнить.Помнить о том, что любая тьма, даже самая непроглядная, всегда отступает перед лучами рассветного солнца.Обложки созданы автором в Midjourney

Том восьмой

Старые"друзья"

Выброс сырой силы из перегруженной нейронной сети на пару мгновений «выбил» меня из тела. Я воочию увидел себя со стороны, падающего на колени, с раззявленным в немом крике ртом и широко распахнутыми глазами.

Зрелище, когда сквозь мои глаза в мир исторгается потусторонний свет, уже не было чем-то удивительным. Зато я наконец-то увидел знак, что пятнал моё лицо повыше переносицы. Выброс энергии смял магическую клетку и просто стёр руну, будто её и не было.

Верёвка, что пеленала мои руки и была перекинута через потолочную балку — обернулась чёрным пеплом. Стражи не успели ничего понять, ударная волна сорвала плоть и кожу с их тел, а затем вмяла в деревянные стены, чтобы затем разрушить и их, взрывая сарай изнутри градом деревянных обломков.

Слуги захватчиков — перестали существовать.

Снаружи властвовала вьюга. Налетевший порыв ветра швырнул в меня снегом и унёс в белёсую темноту чёрные хлопья сажи, подсвеченные изнутри угольками магии. Я пришёл в себя стоя на коленях, со связанными руками и выплясывающими перед глазами разноцветными пятнами.

Примерно метровый круг натоптанной почвы отделял меня от обожжённой и воняющей глины, в которую превратилась задетая выбросом силы земля. Отовсюду шёл пар, искалеченные стены истекали чёрным гноем разлагающихся досок…

Разбитую в щепки крышу наверняка разнесло на много метров вокруг, как, собственно, и большую часть стен.

Вьюга с жадностью голодного зверя накинулась на окружающее пространство, погрузила мир во темноту и заглушила её воющим ветром. Даже я, со своей способностью к ночному зрению, был почти бессилен. Ибо хлещущий по лицу снег существенно затруднял видимость.

Я слышал чужой крик и видел неясную фигуру, которой он принадлежал. Что-то утащило одного из южан в ночь и под прикрытием вьюги — убило. Визгливый крик оборвался много дальше того места, где он впервые потревожил воздух.

Другие тоже кричали, но не всегда их голоса говорили о страхе и боли… гортанные команды доносились до меня сквозь вьюгу, и я понимал, что стоит поторопиться.

В рассыпанной по земле гниющей щепе, я отыскал топор одного из стражей. Рукоять оружия была сломана ровно посередине, причём в ней была полость, залитая свинцом, что, впрочем, не уберегло рукоять от поломки.

С помощью лезвия я быстро перетёр верёвку и избавился от пут. Выброс из нейронной сети формировался на каком-то незначительном расстоянии от моего тела и просто не затрагивал одежду и верёвку на кистях.

Как же приятно было снова ощутить свободу в собственных руках!

Я с удовольствием помассировал кисти стремясь разогреть порядком застоявшиеся мышцы, одновременно наблюдая как в интерфейсе, ползунок отражающий объём внутренней энергии неуклонно ползёт вверх. Освободив руки, я сумел избавиться и от намордника-кляпа, который жутко надоел мне за время плена.

Вьюга была порождением магии и создавала такой фон, что моя нейронная сеть обещала в скором времени вновь сбросить излишки силы в окружающее пространство.

Первым порывом было бежать прочь. Бежать, защищая себя отталкивающим щитом пока не покину эту странную, пропитанную чужой силой зону непогоды. На том же настаивал ИскИн…

Но где-то здесь оставалось янтарное кольцо и меч стража защитника. И если с кольцом я ещё мог расстаться, то меч… бросить сильнейший магический артефакт, я был просто не готов.

Понимая, что мне нужно задействовать все известные знания, путём мысленного запроса я развернул в интерфейсе книгу магии. Произнося слова громким шёпотом, я прикоснулся к лицу правой рукой и прикрыв глаза воспроизвёл первое заклятье:

— Солан’Микт!

Вычитанное в книге егерей колдовство, должно было обострить мою нюх, сделав его подобным звериному. Но вместо этого изменилось моё зрение, а сквозь вьюгу проступило красное сияние чужих фигур. Все они были неподвижны. Вот разорванная лошадь, вот тройка псов, один из которых повис на заборе, а вот и человек, похоже, что это тот самый «крикун», чей крик оборвался совсем недавно.

Не нужно обладать аналитической машиной в голове, чтобы понимать — мой дар изменил и это заклинание. Вместо обострения нюха, я получил в своё распоряжение условный «поиск трупов».

Подобное не стало для меня неожиданностью, на моей памяти большинство заклятий изменяли своим старым свойствам в моих руках. До сих пор исключением был лишь поиск пути и бытовой огонёк, что тратил крохи энергии и помогал разжечь костёр, но и он наверняка был немного иным… просто столь ничтожное заклятье не обладало хоть каким-то серьёзным арсеналом эффектов и функций, чтобы я заметил разницу.

Бросив взгляд на окружающую меня серую хмарь, воющую беззубым ветром и яростно метущую снег, я поднялся с колен и перешагнув остатки стены встал в полный рост. Да, сейчас я был уязвим, но у меня не было выбора. Использование магического щита занимает обе руки, а значит всю подготовительную работу нужно сделать именно сейчас, до того, как я укроюсь за защитным пологом.

Скрестив руки на груди, я положил ладони на плечи и закрыв глаза стал повторять одно единственное слово, тихонько топчась на месте и поворачиваясь кругом:

— Саммарант…саммарант…саммарант…

В отличии от предыдущего заклинания, поиск сработал как надо. Я уловил направление практически сразу и всё что мне оставалось, так это просто двигаться в ту сторону, где магия нащупала меч. И если бы не вылетевшая из вьюги фигура, я бы наверняка именно этим и занялся.

Незнакомец был быстр и силён, я же — наоборот, слаб и медлителен. Голод и долгий пеший переход негативно сказались на моей реакции. В последний миг я попытался снести врага выбросом сырой силы, начал поднимать руку и…. не успел.

Врезавшись в мою грудь плечом, враг в буквальном смысле сбил меня с ног. Плачевности моему положению добавили остатки стены за моей спиной, об которые я запнулся обоими ногами сразу после столкновения с противником.

Выброс сырой энергии ушёл куда-то в сторону. Туда, куда была отбита моя указывающая на выбежавшего из вьюги человека рука. Всё что я успел увидеть, так это широкие плечи, нетипичную для южан одежду и одноручный топор, которым, впрочем, мой противник так и не воспользовался.

Нападающим оказался один из стражей, что вели меня к занятой южанами деревне. Я узнал его по приметной руне на щеке, что мелькнула перед глазами пока мы возились на полу разрушенного сарая.

Он был крупнее и сильнее, прижал меня к полу так, что едва не поломал рёбра. Оседлал и не мудрствуя лукаво врезал мне своим пудовым кулаком…

Шваркнувшись затылком об землю и почувствовав вкус крови во рту, я рассмеялся. С одной стороны, этот дуболом со своим напарником мне смертельно надоели. С другой, я видел, что он не ставит перед собой задачи — убить меня. Заломить руки, вырубить — да, но не убить.

Под следующий удар я подставил лоб.

Удар вышел смазанным, но сечку за собой оставил. По моему лицу потекла кровь. На одну из рук теперь давило колено воителя, а другую он отвёл в сторону, прижал к полу и без труда удерживал своей.

Казалось бы, ситуация безвыходная, если, конечно, не сложить пальцы в заученные знаки и не произнести:

— Тифлос Ламси!

Чернота накрыла пространство непроницаемым покрывалом. Воин дёрнулся и рухнул на меня сверху, забился словно в припадке, но в следующую секунду чудовищная тьма расступилась разрезаемая голубыми лучами, которые исторгала из себя приметная руна на его лице.

Не знаю, что за магия была заключена в его татуировку, но она в буквальном смысле отменила моё заклятье и спасла ему жизнь.

Вырываясь из ослабевшей хватки воина, я ударил локтем, попал в висок, заставив лежащего рядом Руса замычать. Добавил короткий боковой левой, и подскочив, ухватил его за затылок, чтобы падая обратно, шваркнуть его лбом об утоптанную землю сарая.

Этого не хватило…

Мерзавец оказался удивительно крепок, чем невольно вызывал уважение. Ушёл от выброса сырой силы, смог пережить одно из моих мощнейших атакующих заклинаний, и никак не хотел вырубаться после череды рукопашных ударов.

Мне удалось подняться первым и пнуть воина в голову. Он замычал, но продолжил попытки встать. Тогда в ход пошла попавшаяся под руку доска. Сломав её о крепкий затылок Руса, я наконец-то заставил его рухнуть на пол и сам свалился рядом, судорожно хватая ртом воздух.

Игра мускулами — не самый лучший выбор после голодовки.

Через десяток секунд, самую малость отдышавшись, я утёр с лица кровь и начал подниматься… да так и замер. На огрызке стены, прямо на разломанных в щепу брёвнах сидела тварь. Сидела как может сидеть возбуждённый кот, чьи эмоции выдают движения хвоста.

Я знал кто передо мной. Понял сразу как увидел. Туманная охота, бич города в котором я начинал свой путь в Первоисточнике, существа из-за изнанки мира поставившие себе на службу саму стихию, что надрывно выла вокруг.

Когда-то я убил такую тварь и именно мутаген этого чудища навсегда изменил мою нейронную сеть. Стал серьёзной надстройкой, оказавшей существенное влияние на развитие моих способностей. В какой-то мере, я и сам был частью туманной охоты*.

*туманная охота — речь идёт о предыстории, цикле книг под названием «Поступь потерянных душ»

Гладкая, будто вылитая из белого мрамора кожа. Плавные и гибкие черты. Тонкий как плеть хвост и вытянутая назад голова на которой нет ничего привычного. Ни глаз, ни носа, ни губ, ни даже надбровных дуг, лишь маленькое отверстие в самом низу этой вытянутой головы притягивало к себе взгляд. Будто созданное для того, чтобы пить коктейль из трубочки, оно казалась жутковатой насмешкой.

Глава 1. Отголоски далёких событий

— Христо Мастигио!

Подброшенный в воздух золотой песок вспыхнул, сверкнул нестерпимо ярким светом и обернулся пышущей жаром плетью. Мастер боли взмахнул рукой и вьюгу разрезал свистящий удар. Сокрытые в стихии твари бросились в стороны, но одной всё же досталось. Тяжёлый ментальный крик сотряс разумы людей, а такое лёгкое в управлении заклятье, рассыпалось прямо в руках колдуна.

— Ирда!

Воин и сам всё видел. Заступил путь нападающим, прикрыл колдуна, закрывая собой брешь в заборе, сквозь которую хищники порывались ворваться внутрь. На грубых досках пламенели знаки песчаного трона, но и они не были абсолютной защитой. Мастер боли знал, что как только вложенная в них сила истощится, барьер падёт и нападения последуют сразу со всех сторон.

В лагерь южан пришла смерть с незнакомым лицом и голосом. Оглушающая разум ментальными криками и жаждущая поглотить тепло человеческих тел. Даже умирая, незнакомые твари наносили болезненный ментальный удар, не только заставляющий воинов слабеть, но и разрушающий связь заклинателей с только что созданными заклятьями.

Ирда метнул в пролом широкий метательный нож и сквозь зубы прошипев магический наговор заставил свою саблю полыхнуть бледным, лунным светом. Чудище вылетело из ночной тьмы под зубодробительный шёпот слов и желаний, что обрушились на разум воина:

МОЁ ТЕПЛО!

Опытный воин не поддался давлению на разум, ударил горизонтальным ударом на уровне груди. Удивился насколько крепкой оказалась тварь, ведь вместо того, чтобы рассечь её надвое, зачарованная сталь оставила лишь глубокий порез.

Молочно-белая кровь брызнула из раны промораживая всё на своём пути. Но не успел доспех и меч южанина покрыться слоем льда, как детище иной, чуждой человечеству реальности, врезалось в него всем телом.

Вихрь воздуха, сильнейший порыв ветра, само средоточие вьюги окружало монстра и следовало за ним ревущим напарником. Ветер играючи отбросил две стрелы выпущенные стрелками с крыши и крыльца избы, а сам ледяной «охотник», словно не замечая окружающих его людей, прижал свою добычу к земле и безмолвно завизжал…

ТЕПЛО!!!

Омерзительный шёпот и эхо чужих эмоций в голове не смутили Мастера боли. Уж что-что, а одного из лучших своих воинов он терять не собирался:

— Апотэфлюс Эвезмис!

Кристалл силы солнечного цвета растаял без следа в ладонях колдуна. С вытянутых в сторону чудища рук, сорвался обжигающий, ослепительно яркий луч.

Через мгновенье, от оседлавшего и сбитого с ног Ирду стихийного охотника, остались лишь лапы. Тело и голова просто исчезли, испепелённые сумасшедшим разрядом энергии.

Где-то у околицы громыхнуло так сильно, что эхо взрыва на миг перекрыло шум вьюги. Там тоже шло сражение. Мастер боли, что выглядел как юноша с гладковыбритой головой и носил имя Ветэрис, знал, что братья, прибывшие в лагерь во время его охоты, не сдадутся без боя.

Но взрыв учинили не они…

Алхимик красного легиона саранчи, что по воле стечения обстоятельств прибыл в заброшенную деревню вместе с одним из отрядов, тоже не был безобидным и слабым человеком. Вокруг его передвижной лаборатории, что остановилась на краю деревни, горел даже снег.

Зелёное пламя полыхало, насыщая воздух едкими испарениями, но не давало жара. Вьюга подхватывала отраву, ласкала ей своих хозяев чья мраморная кожа начинала покрываться волдырями и сползать, обнажая не менее белую плоть. Они кричали и вопили о тепле и боли, вопили так сильно, что многие южане в ту ночь просто свалились замертво, не выдержав чужих страданий, или сошли с ума, забившись в тёмные углы и дрожа от страха.

Скрываясь за бортом массивной, поставленной на лыжи кареты, которая являлась малой походной лабораторией, алхимик дирижировал боем словно тот был привычным и понятным ему оркестром. Странные существа, собранные в буквальном смысле из мусора и снега, защищали его от нападок стихийных охотников.

Грязные, безликие снежные големы, с торчащими тут и там из их плоти досками, могли запросто переломать кости взрослому человеку одним ударом массивной, рассыпающейся на куски лапы. Местами покрытые ядовитым, алхимическим пламенем, они были грозным оружием, не подпускающим врагов к своему создателю.

Алхимик оглашал округу гулкими, гортанными криками из-под медной маски. Многочисленные гибкие трубки, шипя стравливаемым паром, закреплённые где-то под маской, терялись среди одежды, сливаясь с ней и прячась в многочисленных складках.

Южанин сведущий в зельеварении был тучен, с виду странен и неуклюж, но уж точно не безобиден. И в доказательство тому были трупы стихийных охотников что медленно таяли после смерти, в конечном итоге не оставляя и следа былого присутствия.

Один из белых охотников прорвался сквозь ядовитое пламя и избежал хватки снежных гигантов. Его гибкая фигура взвилась в воздух подталкиваемая поставленным на службу ураганным ветром. Острыми, загнутыми когтями, он вцепился в крышу фургона и в мгновение ока оказался рядом с алхимиком.

Казалось, что толстяк ничего не может противопоставить такому гибкому и сильному существу… но эта видимость была обманом. Он лишь приподнял вверх руку, в которой переливался разными цветами массивный кристалл, как с того тут же сорвался луч, а смертоносный охотник рассыпался прямо на ходу — его тело обернулось солью.

Но не везде в лагере южан всё складывалось так удачно для защитников. Многочисленные воины нашли свою смерть и запятнали снег горячей кровью под ударами гибких хвостов и острых когтей. Их иссушённые тела, быстро замерзали и заметались снегом. Стихийные охотники выпивали из своих жертв саму жизнь, заставляя их мышцы съёживаться, от чего от людей оставались лишь измождённые мумии.

Всю ночь вьюга окружала деревню и всю ночь в глубине снежной круговерти грохотала магия. Разноцветные вспышки подсвечивали быстрые, гибкие фигуры, что подобно волкам носились по улицам и водили хороводы вокруг обороняемых южанами дворов.

Бой был изматывающим и долгим. Но с рассветом, в тот миг, когда небо только-только начинало светлеть — вьюга утихла. Охотники ушли, стократно напомнив людям, что они не единственные претенденты на этот мир.

***

Вой ветра сошёл на нет так быстро, что я встрепенулся и очнулся от дрёмы. Моя встреча с охотником была удивительным делом, не ожидал я встретить иномирных тварей так далеко от Первоисточника.

Выходит, они просачиваются и в миры-зеркала. И это далеко не благая весть. Катастрофа в Первоисточнике что-то изменила в устройстве вселенной. Теперь я понимал, что проблема гораздо глубже чем виделось в своё время синтетикам культа.

Невольно мой разум цеплялся за старые воспоминания. Как будто дело происходило вчера, я видел затопленный вокзал, туман что вырвался из разлома и чёрный шпиль на той стороне пространственного разрыва. Помнил бой, крики Сойки и треск автоматных очередей.

Помнил я и безглазую белую тварь что вырвалась из тумана и попыталась выпить моё «тепло». Тогда меня спас переносной гамма ионизатор. Это его игла пронзила череп твари перед тем, как я провалился в беспамятство.

Та памятная встреча потянула за собой череду событий. Вал решений, который привёл меня сюда, в один из миров-отражений. Мутаген, добытый из той иномирной твари и решение внедрить его в организм навсегда изменили мою нейронную сеть. Я и без того был «ключом» — биоником корпорации, который при должной подготовке мог работать со слоями реальности. Перемещаться в пространстве используя зоны нестабильности, заполонившие Первоисточник и вытворять прочие фокусы, которые в этом мире сошли бы за волшебство.

Мутаген сделал меня гораздо сильнее чем я мог рассчитывать, но он же постепенно разрушал. Во мне росла и крепла личность стихийного охотника, я слышал призывы их прародителя и чувствовал его влияние на мой разум.

Бегство из Первоисточника стало спасением. Вместе с ним я лишился старого тела и той зависимости, личности, что норовила поглотить меня изнутри.

Та тварь, которую я встретил ночью — должна была кинуться. Рвануть мою плоть своими лапами, подмять под себя и «пить» превращая моё тело в иссохшую мумию. Но вместо этого всё произошло совершенно иначе.

Охотники всегда несли на своём хвосте сильный ментальный фон. Такой сильный, что люди и нелюди вокруг слышали их мысли и эмоции. Я тоже слышал. Понимал мотивы и знал почему меня не тронули.

Хищник признал во мне дальнего родича. Наблюдал за мной не вмешиваясь, радовался моей победе над одним из слуг южан. Уступил его «тепло» мне, не стал отбирать. И…. пожалел меня? В какой-то момент мне показалось что он видит во мне прокажённого, побитого язвами пса. Наверное, в его мировоззрении так и было. Хищник видел, что я лишён чего-то для него важного, и воспринимал это дефектом, болезнью.

Когда он в длинном прыжке взвился в воздух и растворился в непогоде, я думал, что мне померещилось, и не сразу осознал всю степень своего везения.

После этой странной встречи, я почти час пробирался по заснеженным улицам деревни держась подальше от эпицентров боя, в которых гремела магия. Не раз и не два охотники скользили рядом, но ощупав меня ментально, спешили дальше — не трогали.

Повинуясь глупому порыву, я взял потерявшего сознание воина с собой. Взвалил на плечо и тащил от укрытия к укрытию пока не добрался до дальней от побоища избы. С учётом того, насколько я был слаб и замотан, подобная задачка оказалась совсем непростой.

В пленнике я видел источник информации. От южан в этом плане было мало толку, а вот местный, служащий им по неизвестной мне причине, наверняка мог многое рассказать.

Изба к которой я вышел не пустовала. В ней держали рабов чьи высохшие трупы уже подёргивались к моему приходу. Вздрагивали и норовили вот-вот подняться, обращаясь в злобную нежить. Их выпили… но это не помешало им восстать.

Я увидел в мертвецах не угрозу, но возможность.

Моя нейронная сеть грозила разрядится спонтанным выбросом и требовалось куда-то девать излишек энергии. Я не знал, чем закончится эта ночь, но точно не желал лезть в бой. Нападение на любого хищника могло обернуться ненавистью всей стаи. Но и бежать я тоже не желал, где-то тут хранили мой меч, и я не хотел уходить без него.

Стараясь убить сразу двух зайцев: создать постоянный отток прибывающей энергии и обезопасить себя от мертвецов я разжёг в печи огонь и воспользовался заклинанием-маяком. Тем самым, что гипнотизировало и привлекало нежить.

Воспользовавшись золой, я начертал вокруг печи подсмотренные у жрицы знаки. Волшебные слова сорвались с моего языка и под хлопок ладоней пламя в печи обернулось серым, потусторонним цветом:

— Латус просидиум!

Уже зная, что будет дальше, я поспешил в подпол. Сгрёб шкуры и тряпки какие только нашёл и свалил всё вниз, в тёмный зев холодной ямы. Прихватил и верёвку, ею связал воина, между делом проверив его пульс и осмотрев рану на голове. По всему выходило что приложил я его крепко, но умирать он не спешил.

Свалив своего пленника вниз, я поспешил следом, попутно захлопнув грубый, деревянный люк.

Через пяток минут над головой скрипнули половицы. Что-то покатилось по доскам, скрипнула одна из лавок. Это мёртвые восставали один за другим. Свежие, достаточно подвижные и голодные…

Глава 2. Иви

Охотники ушли.

Моя нейронная сеть перестала насыщаться силой, как только поутих вой ветра. Наверху постоянно кто-то перетаптывался, скрипел половицами, ухал, мычал и хрустел суставами.

Понимая, что вокруг «маяка» собралась толпа немёртвых, я не рисковал открывать деревянный люк. Маяк исправно тянул из меня силу, и я решил, что пора прекратить подпитывать это бездонное заклятье. Одного усилия воли хватило чтобы потусторонний огонь, горящий в печи, потух, а я перестал терять такую драгоценную в нынешней ситуации энергию.

Мой план был прост: дождаться, когда мертвецы разбредутся и после этого потихоньку покинуть своё убежище. Я очень сомневался, что кто-то кроме меня и пленника пережил эту жуткую ночь.

Я просидел в темноте очень долго — часы. Терпеливо дожидаясь, когда наверху перестанут раздаваться звуки и всё стихнет. Шкуры и тряпки, которые я поскидывал вниз послужили хорошим подспорьем для сохранения тепла. Я обложился ими словно зверь, обустраивающий логово.

В какой-то момент завозился Рус. Захрипел, закашлялся, и перевернулся на бок. Волей-неволей мне пришлось тут же реагировать. Нельзя позволять ему шуметь. Если на шум полезут мертвецы, у нас возникнут серьёзные проблемы.

Наверху с грохотом перевернулась лавка, раздался горловой клёкот, но я уже насел на Руса и зажал ему ладонью рот. Молчун пережил и побои, и холод, было бы глупо умереть сейчас, когда мы в шаге от спасения.

Вернее, это я в шаге от спасения. А он…

Вначале здоровяк напрягся, но затем замер, видимо понял, что связан и дёргаться нет смысла. Я усадил его у стены попутно прошептав:

— Наверху мертвецы, не шуми.

На улице царил полдень. Яркие солнечные лучи пробирались сквозь разбитые ставни оконных проёмов и падали на пол, сквозь щели которого попадали в подпол и позволяли понять какое примерно время царит на поверхности. Хотя с ИскИном в голове, я в подобных «подсказках» всё равно не нуждался.

Шум учинённый Русом пошёл нам на пользу. Кадавры явно его слышали, но не поняли, где именно находится источник, и выбежали на улицу. Судя по топоту — свежевосставшие, иссушённые охотниками трупы, были теми ещё живчиками.

Так мы просидели ещё полный час.

Рус не издал ни звука за всё это время. С уже привычным безразличием пялился на меня и едва ощутимо шевелился. Наверное, он пытался перетереть верёвку, который были связаны его руки, и наверняка бы у него получилось… но я отлично видел в темноте.

Подумав, что прошло достаточно времени и пора проверить остались ли наверху мертвецы, я прямо из сидячего положения выгнулся и пнул слугу чужаков в лицо. Пятка сапога с хрустом сломала ему нос и заставила шваркнуться затылком об деревянную стенку подпола.

Звук вышел достаточно громким чтобы его было слышно наверху. Поднявшись, я добавил ещё пару плюх пленнику. Пинок в грудь и пару хаотичных ударов в корпус кулаками. Вцепившись в одежду, перевернул его на живот и с некоторым удивлением отметил, что промедли я ещё самую малость — воину удалось бы освободиться. Он смог оттянуть верёвочную петлю ближе к пальцам, почти на середину кисти.

Рус терпел тумаки молча, и с учётом того, что стражи молчали всё дорогу, я начинал задумываться — не нем ли он? Ещё более странным было то, что его мимика никак не менялась даже во время побоев. Он оставался серьёзен. Не злился, не морщился. Сплёвывал текущую в рот кровь и смотрел безразлично. Не мужик — кремень. Если сумеет выбраться, мало мне не покажется.

В избе царила тишина. Никто не топал по половицам и рассохшимся доскам, не переворачивал лавки и не ухал. Оставив залитого кровью пленника «отдыхать», я встал на шаткие ступени деревянной лестницы и приподнял квадратную крышку деревенского погреба.

По глазам больно резанул свет яркого, зимнего дня. Вокруг было пусто. Уже знакомые кровавые следы пятнали стены, а на полу валялся разномастный сор. Разбитые ставни сломанными крыльями повисли на едва уцелевших креплениях.

Я поднимал люк постепенно, щель видимого пространства ширилась пока крышка не откинулась назад. Проделал всё максимально тихо и осторожно. Огляделся, поднялся наверх вдыхая холодный воздух… и едва не нарвался.

Мертвец стоял ко мне боком, лицом к стене, так, как если бы мог видеть маяк (пока тот работал) прямо через препятствие. Стоял он тут уже очень давно, я внимательно отслеживал звуки и не слышал даже лёгкого шороха.

Кадавр не почувствовал моего присутствия. Я шагнул в сторону от подсвеченного ИскИном сектора, что конусом расходился от мертвеца и являлся предположительным полем его зрения.

ХРАКК!

Проклятая половица огласила помещение противным скрипом. Я рванулся вперёд и одновременно с тем немёртвый, что стоял ссутуленным манекеном, расправил плечи и поднял голову, издавая целый букет разномастных звуков. Хруст застоявшихся суставов, бульканье воздуха в слипшихся лёгких и шипение из перекошенной пасти.

Когда-то оно было женщиной, возможно даже привлекательной. Золотистые волосы бывшей рабыни безобразными клочьями свисали с непокрытой головы. Бледная кожа уродливо натягивалась при каждом движении, приоткрывая для взора выпирающие кости и черноту мёртвых вен.

Помня о силе, что может таится в этом тщедушном и костлявом теле, я бил наверняка. На ходу взмахнул рукой и прошептал заветные слова формируя атакующее заклинание:

— Крио Кима!

Серая тень метнулась к мертвецу. Кадавр успел повернуться ко мне своим обезображенным ликом и только. Я врезался в него плечом, прижал к стене, рассчитывая вызвать бытовой огонёк и прожечь его череп, если первое заклятье не сработает.

Но оно сработало…

Едва видимый потусторонний свет в глазах твари потух, а она сама обернулась прахом и костями. С гримасой отвращения я отступил в сторону позволяя отдельным костям и одежде свалиться на пол. Где-то у входа в избу хрустнул снег, а затем кто-то шагнул на ступени крыльца.

На возможную угрозу я среагировал моментально.

На шум пожаловал ещё один «гость». Южанин — судя по одежде. Его грудная клетка была взломана когтистой лапой, кровь запеклась на вспоротой одежде, а сам воин до того ссохся после встречи с охотниками, что теперь был похож на утлое деревце, с которого едва-едва не сваливались штаны.

Притаившись за углом, я дождался, когда он сделает шаг в комнату и напал на него со спины. Обхватив кадавра свободной рукой, я прижал его к стене, а вторую, сверкающую меж пальцев раскалённой точкой бытового заклинания — опустил на череп.

Пахнуло жжёными волосами, гарью и тошнотворным запахом зубной эмали. Этот тоже оказался слабаком. Не стряхнул меня движением костлявых плеч, не ударил вышибая из грудной клетки дух, а просто тихонько умер, вряд ли успев толком осознать, что на него напали.

Убиенные охотниками и восставшие умертвия обладали жалкой крупицей силы. Настолько жалкой, что их смерть не питала мою нейронную сеть. Но после скелета что едва не забил меня насмерть в заброшенных штольнях, я не спешил расслабляться.

Отступив от останков, неожиданно столкнулся с головокружением. Пришлось опереться на холодную печь пережидая приступ дурноты. ИскИн тут же напомнил мне что не стоит обниматься с мертвецами, их прикосновения вытягивают саму жизнь из тела. Что в моём и без того истощённом состоянии было очень даже критично.

На поясе у убиенного остался узкий кинжал, который я благополучно прибрал к рукам, как и поясной мешочек с парой монет и украшений. Саблю мертвец где-то потерял. Ножны на поясе были, а вот самого оружия и след простыл.

Внимательно прислушавшись, я не выявил никаких посторонних звуков. А вот обойдя всю избу и выглянув в окна приметил немало ссутуленных фигур, стоящих тут и там на улице. Но их должно было быть больше… восстали не все? Или из-за нелюбви к свету большинство скрывается в тёмных углах окровавленных изб?

Стараясь держаться подальше от окон, я скрестил руки на груди и прикрыв глаза вновь воспроизвёл заклятье поиска пути. Меня потянуло влево, я почувствовал меч, он всё ещё был где-то рядом, где-то в деревне.

Пришлось принести из кухни тяжёлый стол и перевернув придавить им люк в погреб. Туда же отправилась пара лавок и массивный сундук полный снеди, которой кормили рабов. В основном сухари с примесью какой-то крупы.

Я с радостью подкрепился им, несмотря на дубовую твёрдость и отдающий плесенью запах. Голод не тётка, захочешь жить и не такое съешь. Хотя, с другой стороны, на самих сухарях плесени не было, видимо набрались запаха полежав рядом с чем-то испорченным.

Проделал всё относительно тихо, предварительно убедившись, что рядом с избой — умертвий нет.

Рус наверняка сумеет избавить от верёвки пока я буду отсутствовать. Но выбраться из погреба, не наделав шума, у него не выйдет. Да и тяжестей я на крышку навалил с более чем достаточным запасом.

Улица встретила меня ярким светом и таким непривычным потеплением. Крыши устроили дружную капель, будто общаясь между собой этим дробным перестуком падающих вниз капель.

Мертвецов на улице было и в самом деле немного. В разы меньше, чем должно было быть, но и от них я решил скрываться, чтобы не тратить лишнюю энергию при полном отсутствии хоть сколько-нибудь эффективного оружия.

Вытянутые вдоль дворов заборы, послужили достаточным укрытием, чтобы до поры до времени не попадаться на глаза свежакам, что торчали тут и там в покрытых инеем и окровавленных одеждах.

Мой меч хранился где-то в самом центре деревни. Там же ночью шёл один из самых «громких» замесов. Грохот стоял страшный, даже несмотря на вой вьюги. И как-только я пробрался к центральному перекрёстку, стало ясно, что я не ошибся.

Ближайшие к терему деревенского старосты дома были разрушены до основания, обожжены и разбросаны по брёвнышку. Под действием высоких температур снег растаял, обернувшись к утру ледяным панцирем.

Лошадиный труп розовым пятном осквернённого льда и узлами застывших в нём кишок покоился прямо по центру перекрёстка. Несколько умертвий вмёрзли в ледяной панцирь по колено, и теперь торчали у всех на виду, безмолвным укором той бойне, что произошла тут ночью.

От магии не осталось никакого фона. Не видел я и высокоуровневых, или потенциально опасных тварей. Все замеченные мной мертвецы, помечались ИскИном как слабые, первоуровневые существа. И судя по едва треплющимся в их глазах потустороннем свечении оценка потенциальной угрозы была верной.

Большой дом старосты, типичный для местных деревень был относительно цел. В окружающих его руинах он выглядел непоколебимой крепостью.

Закопченные стены и выбитые двери не в счёт.

Визуально прикинув как буду двигаться к дому я уже собирался отправиться в путь, когда краем глаза заметил движение. Как оказалось — я, не единственный выживший.

Уже знакомый и такой опасный паренёк в кожаной куртке, тот самый что нарисовал на моём лбу сдерживающую руну — был жив, но тяжело ранен. Как, собственно, был жив и его бессменный спутник, здоровенный южанин. ИИ любезно подсказал, что за время моего плена к южанину несколько раз обращались по имени — Ирда.

Ирду сопровождали два воина, один из которых удерживал в руках лук с натянутой на дугу тетивой. Они притаились у забора на другом краю перекрёстка, их молодой лидер лежал на волокуше, а сопровождающие его южане выглядели дико потрёпанными.

Лучник было взял меня на прицел, по моей спине пробежали мурашки, и я уже был готов метнуться за укрытие, но здоровяк вдруг одёрнул своего бойца. Приподнял руку с раскрытой ладонью и этого хватило, чтобы тот опустил лук.

Некоторое время мы смотрели друг на друга разделённые расстоянием в пару десятков метров. Игры в гляделки продолжались пока у здоровяка не шевельнулись губы… Он что-то сказал окружающим и вместе с одним из бойцов взялся за волокушу, а затем скрылся из вида за забором, утаскивая прочь своего раненого лидера. Лучник остался и какое-то время наблюдал за мной, видимо, прикрывая отступление выживших.

Четыре человека! Подумать только, неужели это все, кто остался от доброй сотни?

Стрелок ушёл спустя минуту. У меня же даже мысли не возникло их преследовать. Кроме магии других способов их уничтожить у меня нет, а магия это в любом случае шум. Рискнуть и привлечь к себе внимание целой оравы мертвецов? — ну уж нет.

Выждав для верности какое-то время, я ещё раз внимательно осмотрелся и метнулся через перекрёсток к дому старосты. На моём пути стояли всего два мертвеца, оба были обездвижены льдом и обращены лицами в противоположные стороны.

Обалдев от собственный наглости, я тихо-тихо прошёл между ними, каждую секунду ожидая что из какого-нибудь дома вывалится уродливое чудо и помчит на всех порах в мою сторону. Но нет — повезло. То ли мертвецы держались в глубине помещений подальше от падающего из окон света, то ли удача была на моей стороне, но я добрался до терема незамеченным. И даже те слуги Риордана что торчали на перекрёстке, остались неподвижны.

Я ошибся — дверь в терем не была выбита. Её разрезало на четыре части что-то очень острое, тонкое и оставляющее после себя подпалины.

Переступив через обломки, я поморщился от специфического запаха и замер. В тереме кто-то был… ИскИн подтвердил, что невнятный звук, раздавшийся из глубины помещений — мне не послышался.

Выдохнув воздух, я с удивлением отметил облачко пара. В доме было холодно, я бы даже сказал необычно холодно по сравнению с улицей…

Сложив пальцы в нужный знак и готовясь ударить теневым заклятьем на любой шорох или движение, я вышел из сеней и прошёл в комнаты. Здесь меня уже ждали.

Она сидела за маленьким столом, на чьей деревянной поверхности застыли пролитые чернила. Кипа пергаментных свитков валялась на полу и всё было заляпано кровью. Я замешкался лишь потому, что ожидал увидеть монстра, а встретил красивую женщину.

Восточная внешность выдавала в ней южанку. Красное платье, перстни на пальцах, покрытые затейливой вязью и жезл — ясно намекали на магическое происхождение многих вещей.

— Крио Кима!

Прорычав заклятье, я взмахнул рукой в направлении незнакомки. Серая тень рванулась к южанке и без вреда пройдя насквозь, исчезла.

Ответная реакция не заставила себя ждать.

Под треск помех какие бывают при плохой радиосвязи, женщина на моих глазах исчезла, растворилась в воздухе дёрнувшись так, как будто была всего лишь картинкой, статичным изображением во власти забарахлившей техники.

Я успел почувствовать затылком чужое присутствие у себя за спиной и покрывшись волной запаздавших мурашек отпрыгнул в центр комнаты.

Следующим своим действием я попытался сформировать магический щит уже зная, что его отталкивающая природа разнесёт тут мебель и порядочно пошумит. Но я не успел.

Южанка преодолела разделяющее нас расстояние одним шагом. Раз — и вот она врезается в меня всем телом, оказываясь при этом совсем не материальной. Дух… призрак… иллюзия? Я понятия не имел с чем столкнулся, но в тот миг, когда она шагнула в меня, я почувствовал дикий холод.

Я не запомнил миг падения. В моём восприятии я просто моментально сменил положение. Только что стоял ногах и рраз… перед глазами уже потолок, а зубы стучат от холода.

Если бы не моё состояние, в котором все мои эмоции были словно укутаны толстым одеялом. Если бы не проклятый дар, полученный от чёрного принца, лишающий меня большей части присущих людей эмоций… я бы ужаснулся.

Ужаснулся тому, как моё тело встаёт на ноги, подчиняясь чужой воле.

Первым существенным ударом стало полное отсутствие интерфейса. Все атрибуты современных технологий Первоисточника исчезли, будто смытые кратковременной потерей сознания. ИскИн не отвечал на запросы, интерфейс растворился, и даже проклятый дар чёрного принца стал далёким-далёким, таким далёким, что не дотянуться как не старайся.

— Крепкий, но небольшой. Ненавижу большие тела, в них нет изящества.

Голос был мой и в то же время чужой. Тоньше и женственней. Но самым страшным было то, что это мои уста произнесли повисшую в комнате фразу.

— Сильные потоки, но дерево уродливое, кривое.

Тварь рассматривала меня и изнутри, и снаружи. Я чувствовал ход её мыслей. Она коснулась моей нейронной сети, сделал понятные ей одной выводы, а затем подняла руки и играя пальцами посмотрела на ладони.

В этот миг, явно привлечённый учинённым мной шумом, в избу пожаловал один из уличных мертвецов. Южанин, с разорванной и посиневшей щекой, перекошенный и покрытый розовым от крови инеем.

— Спиракту!

Быстрый едва уловимый жест, сложенные в особую фигуру пальцы и слово-активатор — всё эти манипуляции заняли едва ли секунду времени, зато каков был эффект…

Потустороннее сияние в глазах мертвеца потухло, а его тело сложилось подобно изломанной кукле. Груда холодной плоти без всякого намёка на былую подвижность рухнула на пороге, не успев выйти из сеней.

Оставаясь молчаливым наблюдателем, я сумел ощутить, что тварь пользовалась моей нейронной сетью и моей же энергией.

— Оооо терпеть не могу неуклюжие пальцы! Проклятый бездарь! Как при такой силище можно иметь такие неуклюжие руки?

Последняя фраза была обращена ко мне. Вселившееся в моё тело существо не видело во мне никакой угрозы. Воспринимало меня вынужденным придатком к телу — не более.

— Ты знаешь сколько времени я потратила чтобы научить прошлый сосуд всем фокусам? Чтобы развить гибкость пальцев и пластичность?! Как вообще возможно так криво развивать своё дерево и при этом совершенно не думать о своих руках? У тебя же ужасные мозоли! Ты что сражался молотом или топором?

Тварь покачала головой и стала быстро перемещаться по избе, одновременно с тем болтая без умолку.

— Ну ничего! Я хорошенько покопаюсь в твоей памяти, как-только мы выберемся из этого ужасного места. А пальцы… пальцы дело поправимое, грамотно поставленные тренировки и крема всё исправят. Другое дело что ты мужчина, а мужчин у меня давненько не было. Женщины легче, они гибкие и их природа позволяет расширить круг ритуалов, да и древо у них тоньше и звучит по-другому…

У меня складывалось ощущение что я попал в лапы к двадцатилетней, избалованной и жутко наглой девчонке. Но то, что в магии она разбирается лучше меня, было ясно с первой минуты.

Там, где я боялся нашуметь и спровоцировать мёртвых со всей округи, она вообще не парилась. Ходила туда-сюда по избе нисколько не скрываясь. Открывала сундуки, капалась в вещах, с раздражением выбрасывая их прямо на пол.

— Носильщики превратились в безобразных мертвецов! Где это видано бросать столько ингредиентов просто от того, что их некому нести? Хотя… твоё дерево ведь темнее-тёмного, верно?

Вопросы, которые задавала незнакомка не нуждались в ответах. Я был уверен, что она знала, что я её слышу, но возвращать мне способность говорить не собиралась.

Вернувшись к сеням, тварь в моём теле присела на колени перед мертвецом, что пару минут назад пожаловал на шум. Кинжалом, который я прихватил с собой, она проткнула мне палец и капнула ровно три капли. В рот мертвеца, на его лоб и грудную клетку.

Я почувствовал боль очень отдалённо, едва-едва, и это мимолётное ощущение ещё раз подтвердило, что моя связь с телом утрачена не до конца.

Не поднимаясь с колен, та, что завладела моим телом, нарисовала на левой ладони кривой знак проколотым пальцем, а затем воздев обе руки к потолку, не разжимая губ промычала бессвязный набор звуков.

Присутствуя лишь безвольным наблюдателем, я всё же понимал, что происходит. Между нами возникла связь и все действия незнакомки для меня были как на ладони. Она произнесла три слова на неизвестном мне языке, по числу пожертвованных капель крови, не разжимая губ, ибо язык мёртвых не нуждается в чётких звуках.

И в переводе её слова звучали:

Прими! Восстань! Подчинись!

К моему отстранённому удивлению, подобная тарабарщина подействовала. И ещё как! Из моей нейронной сети рванулась сила, пробежала по спине и рукам непривычной щекоткой и обернувшись едва видимой тенью заметалась по потолку, чтобы через мгновенье упасть вниз, прямо на бездыханное тело.

Дом вокруг нас на секунду ожил. Заскрипел половицами, втянул в себя воздух сквозь дверной проём, и напоследок дрогнул, да так, что с потолка посыпалась пыль.

Мёртвое вновь обрело подобие жизни.

— Так быть не должно. Забавный эффект. Я так понимаю это из-за твоего кривого дерева?

Кадавр втянул клокочущим горлом воздух и завозился на полу. Его одежда стремительно распадалась, так, как если бы время для неё ускорилось в тысячу раз. Пояс потрескался и покрылся плесенью, подбитое мехом длиннополое пальто осыпалось и зияло прорехами, а кольчуга что была поддета под низ — позеленела.

Хрустя холодными суставами, мертвец встал на ноги. Его кожа посерела, ногти на пальцах удлинились, перекошенное из-за ранения лицо вытянулось и похудело, приобретая хищные черты. Иссиня-чёрный язык вывалился из пасти, а половина зубов в отвисшей челюсти была вытеснена прочь, полезшими из дёсен, кривыми и острыми зубьями.

— Хах! — Моё подвластное чужой воле тело встало на ноги, подпрыгнуло на месте и хлопнуло в ладоши, явно радуясь произошедшим с мёртвой плотью метаморфозам. Губы растянулись в улыбке, и незнакомка восхищённо проговорила. — Ты только глянь на эти налитые кровью глаза и челюсти! А ногти? Уверенна, ими можно не хуже когтей рвать чужую кожу и плоть. Твоё дерево не просто тёмное? Оно отмечено бездной! Вот так новость! Ну ничего, с этим мы ещё разберёмся.

Пронимая что раз я «читаю» вселившуюся в меня тварь как открытую книгу, то и она может, я старался не думать. Вернее думать-то я думал, но делал это в ожидаемом для неё русле. Пытался как-то напрячься и вытеснить её, дотянуться до нейронной сети и всё в таком духе. Но делал это скорее для усыпления бдительности, чем ради реального спасения.

Так как обычные эмоции вроде страха, были существенно притушены, оказавшись в роли куклы я не испугался — во мне взыграло любопытство. Было интересно наблюдать за поведением существа, которое не считает меня достойным внимания противником. Я чувствовал её мысли и толику призрения в мой адрес. За то что не имел банальной (на её взгляд) защиты от вселения. За кривое «дерево», под которым насколько я понял подразумевалась моя нейронная сеть. Она считала, что я самоучка. Или ученик самоучки. И, по сути, повторяла те же выводы, что сделал в своё время кудесник, погибший под пятой своего командира «варяга». После налёта на деревню, в которой я так и не смог перезимовать.

Тот тоже не считал меня серьёзным противником.

Я не сопротивлялся всерьёз, ждал… и учился. Воскрешение мертвеца меня впечатлило, как и его демоническая внешность. Подобный «носильщик», (а то и пара) мне бы тоже не помешали. А то, как она разделалась с мертвецом, когда он шагнул в избу? Капля энергии, жалкая песчинка по сравнению с тем объёмом что потратил бы я сам на его уничтожение. Подобное искусство мне нравилось. Но я скрывал свои мысли и гнал их прочь, без конца «дёргаясь» и пытаясь дотянуться до нейронной сети.

— Тише мой дорогой. Не трать силы, побереги их, они нам ещё пригодятся. Скоро ты будешь воспринимать мои слова — своими словами, а мои мысли — своими мыслями. Знаешь… не думала, что это скажу, но, наверное, я тебя оставлю. Уж очень интересно покопаться в твоём древе. Хотя я и не любительница работать с бездной.

Последующих десять минут мы потрошили какие-то сумки и сундуки. Собирали мешочки, травы, разнообразные вещи. Насколько я понял, дух что завладел моим телом, отбирал из своих вещей самое полезное, а предметы второстепенной важности безжалостно отсеивал, вываливая прямо на пол.

— Книга глубины… зеркало из чистого серебра… мешочек с костями Ашаха…

Бесконечная болтовня моей «соседки» меня порядком утомляла. Я как мог сильно концентрировался на этих раздражающих мыслях, чтобы не скатиться в размышления о настоящем рывке. Рывке — который будет призван сбросить чужие оковы.

Пока что подобного рода рабство играло мне на руку. Сведущая в магии тётка поможет мне покинуть обитель мёртвых, в которую превратилась деревня. А уж как выберемся…

— Кстати? Сладость моя, а зачем ты пришёл в этот дом?

Меч!!! Меч-меч-меч!!! Я представлял как выглядит мой артефакт и мысленно «кричал» не зная, как именно оповестить её о том, что пришёл я сюда за мечом.

— Ну тише, тише. Вы только гляньте как переполошился. — Незнакомке доставляла радость эта игра. — Ветэрис, Мастер боли что тебя пленил, жил в северном крыле терема. Мы туда обязательно заглянем. Но для начала нужно нагрузить нашу ездовую лошадь.

Она так и сделала. Моими руками собрала несколько мешков, вернувшись к сеням обмотала их горловины верёвкой и водрузила на шею кадавру.

Мертвец, кстати, был не похож на обычных мертвецов. Судя по внешнему виду, его трансформа продолжалась ещё некоторое время после призыва. С головы выпада большая часть волос, что-то произошло с ногами и спиной. Знатно покорёженное умертвие стало сутулой и зубастой тварью что предпочитала сидеть, опираясь на все четыре конечности.

— Занятно. Такие страхолюдины обычно получаются в ходе экспериментов над живой плотью. У тебя же всё куда запущенней. Твоё дерево оскверняет даже неупокоенных. Кто же ты такой?

Последняя фраза прозвучала задумчиво, с несвойственной для незнакомки серьёзностью. Я почувствовал, что теперь она присмотрится ко мне внимательней. А это значит, что мне нужно строить из себя предсказуемого дурака как можно усерднее.

Представляя, как я убиваю вселившуюся в меня сущность миллионом разных способов, я пытался убедить её, что я слеп в своей ненависти и беспомощен. Но судя по неожиданному прекращению болтовни и практически полной тишине в разуме, незнакомка начинала о чём-то догадываться. Если я понял общий принцип, она постарается больше не думать о своих планах на счёт меня. Река её мыслей теперь была направлена на то, чтобы выбраться из деревни и не имела ко мне никакого отношения.

Незнакомка начала скрывать свои помыслы, как это уже делал я сам.

Эта игра требовала волевых усилий. Попробуйте раз за разом гнать мысли о чём-то действительно важном и актуальном прочь, а вместо них крутить в голове связный набор посторонних измышлений. Причём таких, которые не вызовут лишних подозрений.

Так как страха я почти не испытывал, всю свою волю я тратил на то, чтобы концентрироваться на ненависти к незнакомке. По уму любой человек, оказавшись в положении безвольной куклы, либо разозлиться, либо испугается, либо всё вместе… Поэтому я рассчитывал, что моя клоунада сойдёт за чистую монету и благодаря ей, проклятая ведьма составит обо мне ложное впечатление.

Тем временем в тереме нашёлся ещё один мертвец. Вернее — мертвечиха.

Иссохшее тело в нарядном платье заставило мою «квартирантку» остановиться. С отстранённым удивлением я отметил в её мыслях нотки скорби. Хотя в этому случае удивляться было нечему. Через пару мгновений я понял, что передо мной её тело. Изуродованное и высохшее после атаки туманных охотников, но её.

— Бедная Иви. Она была вторым по счёту сосудом. Девочка из богатой семьи, отданная мне чтобы её родители могли укрепить своё влияние у песчаного трона.

Чудовище лежащие до этого неподвижно, дрогнуло и завозилось на полу. В глазах погибшей расцвёл потусторонний свет. Слова ведьмы пробудили монстра от дрёмы.

— Спиракту!

Уже известное мне заклинание не дало кадавру подняться. Труп обмяк, сияние в его глазах потухло. Перешагнув через тело, ведьма продолжила свой путь.

Пройдя по длинному коридору, мы упёрлись в деревянную дверь. Здесь та, что пленила меня, подняла руку и нашёптывая тарабарщину провела ладонью над входом. И будто стирая невидимую пыль её жест приоткрыл витиеватую вязь знаков.

— Загадка? Ветэрис всегда казался мне напыщенным идиотом…

Она прочитала вязь закорючек, на незнакомом мне языке, но это не помешало мне понять значение каждого отдельного слова. Любопытный эффект присутствия в одном теле причудливо переплетал наше восприятие. Я всё так же не умел разговаривать на языке южан, но, когда она читала, смысл прочитанного буквально витал в воздухе.

— В жару усладой будет, в холод тебя погубит. — Ведьма покачала головой. — Неужели вода?

Чтобы проверить свои догадки она заставила меня сходить до ближайшего окна и обратно. Добытый за окном снег превратился в воду на моей ладони, а затем был выплеснут прямо на вязь знаков.

Вспыхнув всего на мгновение золотистым светом, загадка исчезла, а дверь бесшумно отворилась. Толкнув её кончиками пальцев, ведьма шагнула во комнату едва не принюхиваясь. Потопталась какое-то время на пороге и лишь убедившись, что нам ничего не угрожает, стала двигаться свободней.

Комнатёнка была маленькой, если я правильно понял здесь жил тот самый кудесник, что вместе со своими слугами пленил меня в заброшенных штольнях. Странный юноша, которого я совсем недавно видел на волокуше под охраной Ирды. И судя по его виду ему ещё повезло, он хотя бы не погиб после встречи со стихийной охотой.

Хотя то существо, которое я окрестил «ведьмой» — тоже мёртвой не назовёшь.

Увлёкшись наблюдением за действиями своей квартирантки, я слегка забылся и перестал трепыхаться. Она проследила за моим ходом мыслей и ответила:

— Гадаешь что я такое? В этом нет секрета. Таких как я, на юге зовут Мастерами боли. Мы заключаем сделки, связываем себя службой, чтобы обрести якорь в вашем материальном плане. Мы помогаем этим землям перейти под руку красных песков.

Осмотрев комнату, в которой, к слову, толком не было убранства. Лавка, стул, стол, да пара ящиков. Та, чья прошлая оболочка носила имя Иви, вдруг усмехнулась:

— Хитрый паук сплёл свою паутину.

В ход снова пошла моя кровь. Новый укол — пара капель на лезвие и трофейный нож от сильного удара вошёл в деревянный пол на несколько сантиметров. Рисуя проколотым пальцем спираль кровавых символов, Иви окружала ими клинок виток за витком, пока число витков не достигло шести.

Закончив, она выдернула нож из пола, положила на отметину руку и улыбаясь, сладко проворковала:

— Придётся потерпеть.

Следом произошло то, чего я никак не ждал. Она в буквальном смысле воткнула нож в тыльную часть моей ладони, прибивая ту к рисунку. И нож, и сами знаки, тут же полыхнули таким знакомым, чёрным огнём. Малой волной пламя разошлось в стороны и вгрызлось в саму реальность буквально выжигая предметы в комнате. Но в этот миг мне было не до созерцания происходящего…

Боль скручивала нейронную сеть бесконечным спазмом. Казалось, что происходит массивный выброс сырой энергии, но этот миг длился и длился, выворачивая меня на изнанку.

В тот момент, когда ведьма выдернула нож из моей ладони, мне начало казаться что я растворяюсь в бесконечном океане черноты. Хотя прошло от силы секунд пять реального времени.

— Прости мой друг, не самой же мне испытывать муки ради твоего меча?

Ради меча?…. через секунду до меня дошло о чём она говорит.

Чёрное пламя не сжигало предметы и стены. Оно выжгло морок, иллюзию что опутывала всё помещение незримой паутиной. Комната оказалась больше, почти вдвое от того размера, который мы видели только войдя в неё.

— Ветэрис коварный змей. Его иллюзии словно болото, чем дольше в них находишься — тем глубже засасывает. Разрушать паутину нужно сразу, или реальность измениться настолько, что шансов выбраться просто не будет.

Я не услышал в её словах ни капли раскаянья за причинённую боль. Но я и не ждал извинений. Меня больше волновал новый вид комнаты.

Все её стены были покрыты ровным слоем сажи. На ней раскинулись бесконечные и ровные ряды незнакомых букв. Я знал, что больше в них нет силы, но именно они были той «паутиной», про которую говорила ведьма.

Чёрное пламя выжгло всю их энергию без остатка.

Глава 3. Зубастый тайник

Сундук, который сам по себе является произведением искусства — попался мне впервые.

Покрытый позолотой, с вылитыми из металла львиными головами по углам массивной крышки, и ромбовидным замком, стилизованным под зубастую пасть пиявки, он притягивал взор даже больше, чем остальное убранство комнаты.

А в ней было на что посмотреть, ибо снятая иллюзия скрывала очень многое.

Аккуратная, больничная чистота и едва уловимый химический запах. Набор хирургических инструментов, по средневековому вычурных, с посеребренными, украшенными резьбой рукоятками. И вытянутый, крепкий стол, на котором кверху брюхом была закреплена большая, мёртвая птица.

Ветэрис препарировал пернатую пленницу. Вынул её печень и сердце положив те в специальные сосуды, наполненные прозрачной жидкостью.

Для меня оставалось загадкой для чего он всё это делал. А Иви на всей этой мишуре особо не задержала взгляд. Осмотрелась и только.

К сожалению, я ни где не видел своего меча. Сундук был слишком мал чтобы уместить такую длинную «лопату». Возможно, где-то здесь присутствовал тайник, но, когда твоим взором управляет чужая воля — невозможно на чём-то сосредоточиться.

— Интересно… наш дорогой друг оставил нам массу подарков. Вот будет неловко, когда он восстановит силы и явится сюда за ними.

Под «массой подарков» ведьма имела ввиду сундук. Она присела напротив него, скрестив ноги по турецки и пробурчав что-то про закостенелых дровосеков, не уделяющих должного внимания своей гибкости.

Если я правильно понял — та, кого я окрестил ведьмой, была сродни демонам. Её дух мог менять тела словно перчатки, хотя и он наверняка был скован рядом ограничений. Иначе бы она не сидела в этой избе ожидая олуха вроде меня.

Кроме того, её отношение к Ветэрису — моему пленителю, говорило о том, что они по меньшей мере не друзья. Самым подходящим словом тут было — конкуренты. Вроде бы на одной «стороне баррикад», но не прочь воспользоваться ситуацией чтобы подгадить друг-другу.

Кроме того, мне очень не понравилась прозвучавшая фраза о том, что дескать я, вскоре, не буду отличать её мыслей от своих. Это наталкивало на нехорошие размышления…

Я не хотел, чтобы моя личность стала частью потустороннего духа. Итак, с психикой куча проблем, в-основном благодаря чёрному принцу и прочим не радостным событиям в моей жизни.

— Попробуем узнать, что ты такое…

Пока я пытался понять — где же чёрт возьми мой меч, попутно размышляя о природе пленившего меня существа, Иви устроилась на полу и сложила указательные и большие пальцы моих рук в треугольную фигуру, предварительно положив под язык какой-то маленький, горький листок.

Сушёный листик оказался далеко не простым… зрение повело в сторону спустя минуту, а ведьме только оно и было нужно. Вытянув руки в сторону сундука, она взглянула на него сквозь треугольник, словно тот был своеобразным объективом.

— Ма на! Ку сан дар! — Был во всём этом опьяняющем действе какой-то свой, удивительный ритм. — Ма на! Ку сан дар!

Оглушающие, резкие паузы между словами заклинания, были похожи на короткие гвозди, вколачиваемые в дерево одним метким ударом.

Пьяная муть в глазах, вызванная действием подложенного под язык древесного листа, вдруг разошлась в стороны и усилилась, полностью смазывая всё за пределами сложенного пальцами знака. В треугольнике же — наоборот, изображение стало кристально чётким.

Вот только в этом «чётком» изображении, с сундуком творилось неладное…

Замок в виде зубастой присоски, уходящий куда-то в недра массивной крышки, внезапно судорожно вздрогнул и сделал вздох. Львиные головы остались сами собой, но поверхность сундука набухла и потемнела, выгибая стенки. Крупные руны, выточенные на углах, стали основанием для полезших наружу паучинных лап…

— Ма на! Ку сан дар!

Зверюга рванулась в нашу сторону со скоростью пушечного ядра. Молниеносно и без всякого предупреждения, но ведьма была готова. Она просто сдвинула пальцы как бы сжимая треугольник, и чудище исчезло вместе с изображением. Нас снова окружала комната, а напротив стоял диковинный, но неподвижный сундук.

Но меня поразило другое. Ведьма испугалась! Она задержала дыхание, когда тварь рванулась в нашу сторону и это странное, уже забытое мной физическое ощущение страха, меня развеселило. На секунду я даже забыл о собственном положении и о том, что нахожусь под постоянным наблюдением.

— Если бы я не знала, что я тут одна, то подумала бы что ты одержим. Что смешного ты увидел?

— Твой страх!

Продолжая улыбаться, я ответил, и то, что мой ответ прозвучал вслух, стало для нас обоих полной неожиданностью.

Когда один и тот же человек говорит двумя разными, хоть и схожими голосами, это само по себе отдаёт лютой жутью. Не говоря уже о мимике и движениях тела.

Реакция от той, кого я окрестил по имени её последнего сосуда, последовала незамедлительно. Иви вскочила и швырнула мой сознание глубоко вот тьму. Мгновенье слабости закончилось, в моём теле снова верховодил сильный и беспощадный дух.

На пару секунд мир померк. Я ослеп. Иви отрезала меня от внешнего мира. Остался лишь слух и то он подчинялся мне лишь потому, что ведьма хотела, чтобы я слушал.

— Если ты ещё раз попытаешься сорвать контроль я убью твоё тело. Перережу горло и всажу нож под рёбра позволив тебе насладиться агонией. Твоя душа окажется заперта в гниющем трупе пока мне не надоест тобой пользоваться, и участь эта, гораздо ужаснее, чем ты можешь себе представить. Ты будешь чувствовать свой тошнотворный запах, ощущать как черви копошатся под твоей кожей, и постепенно звереть, без надежды на нормальное посмертие. Ты меня понял?

Я не боялся её. Никакое слово или действие в исполнении ведьмы не могло меня испугать. Но было бы глупо провоцировать Иви на прямой вред без личной выгоды. Если я бы вдруг понял, что подобное мне играет на руку, я бы без зазрения совести спровоцировал ведьму. Но пока что я не видел, чем её ярость может мне помочь и поэтому постарался замереть и съёжиться, демонстрируя подчинение.

Этого хватило.

Оно чувствовала меня и наверняка начинала догадываться, что со мной что-то не так. Но ощущения вернула. На мой разум вновь обрушился ворох внешних касаний вроде осязания, обоняния и зрения. Тем не менее обольщаться не стоило, вряд ли она держит меня на поверхности позволяя чувствовать собственное тело по прихоти. Скорее у неё просто не хватает сил или возможностей, чтобы мгновенно похоронить мой разум во тьме забвения.

Я больше не брыкался и не строил из себя сторожевого пса что с пеной и лаем мечется вдоль ограды. Просто не было нужды. Превратиться в безмолвного наблюдателя было проще и результативней.

Ведьму такой расклад устроил. Произошедшее было её ошибкой, и она сама того не ведая показала мне своё слабое место. Страх… дело было не в нём. Страх не заставлял её терять контроль. Он лишь пробегал мурашками запоздалого ужаса по моему телу, касался сознания, заставлял затаить дыхание и тут же уносился прочь. Дело было вообще не в Иви — весь секрет скрывался в моём теле.

Я так давно бродил практически ничего не чувствуя, кроме извращённого удовольствия от убийства и охоты, что забыл каково это — полноценно ощущать эмоции. Моё сознание словно отрезало от тела, но с ведьмой… она полностью компенсировала этот изъян. Она чувствовала — и мой организм реагировал.

Мурашки, напряжение мышц, дыхание, дрожь. Резкий скачок эмоций смывал преграду, отделяющую меня от контроля. И теперь я знал, что всё что мне нужно это просто дождаться подобного пика.

Но вернуть на секунду контроль было лишь половиной дела и потому приходилось ждать. Что, впрочем, меня нисколько не расстраивало.

Происходящее было просто неоценимым опытом.

Насколько я мог судить, своим заклинанием ведьма заглянула в будущее. Или в одну из возможных вариаций реальности как минимум. И по результатам мы теперь понимали, что сундук в прямом смысле слова — может нас сожрать.

Будь моя воля, я бы не тратил на него времени. Поискал бы тайник и при нужде накрыл бы всю комнату вспышкой черноты, чтобы выжечь все чужие заклинания к чертям собачьим. Сундук меня не интересовал, я пришёл сюда за мечом, а не за сокровищами раненого колдуна. Но у ведьмы были другие планы.

Она прошлась по комнате. Порылась в полках, доставая оттуда какие-то травы и горшочки, от большинства из которых пахло не самым лучшим образом. Сбросила всё со стола включая разбившиеся склянки с внутренними органами птицы, саму птицу и с виду очень дорогой хирургический набор.

Черепки от разбитой посуды хрустели под моими сапогами, в нос шибал запах спирта, но ведьму подобное нисколько не смущало. Она перемещалась туда-сюда по комнате пока на столе не выросла целая гора разнообразных предметов. Порошки, чашки, листья, коренья и травы, кости с вырезанными на них рунами и многочисленные горшочки. Кажется, я видел там даже засушенных насекомых и какие-то перья.

— Мне снова нужна твоя кровь. Придётся напоить его, иначе он не откроет замок. Но не переживай, в блюдо мы добавим примесей. Зверь уснёт и проспит столько, сколько нам нужно.

Резкая боль в разрезанной ладони заставила Иви поморщиться. Похоже боль мы чувствовали одинаково, но тело отзывалось именно на её реакцию, а не на мою. Деревянная миска стала медленно наполняться тёмно-рубиновой жидкостью, но в дело неожиданно вмешался непредусмотренный случай.

Физически я был порядком измотан, изголодал, страдал от недосыпа и потерял несколько килограмм веса за последнюю неделю. Моё упрямство и закалка двигали меня вперёд несмотря на невзгоды, но некоторые вещи на одном характере не вывезешь. Кровопотеря, как раз была одним из таких непреодолимых препятствий.

Миска наполнилась кровью наполовину, когда ведьму повело, и он вцепилась свободной рукой в край стола. Охнув, Иви заставила моё тело выпрямиться и сжать руку в кулак.

— Я думала ты крепче. Видимо не только для меня эта ночь была полна сложностей

На моём лбу выступила испарина, а жар заметался по спине, но до обморока дело не дошло. Ведьма сумела удержать нас в сознании.

— Ну ничего, когда выберемся отсюда я откормлю тебя и приведу в порядок. Ненавижу хрупкие или слабые сосуды.

Перевязав тряпицей ладонь, она подвинула к себе стул и усадило моё тело на него. Поднесла кровоточащую ладонь к губам и жарким шёпотом нашептала наговор.

Я не уловил звучания слов, но и без того знал, что это был заговор, прекративший кровотечение.

Целый ряд манипуляций с различными ингредиентами и спустя каких-то пять-семь минут цвет крови в чаше приобрёл фиолетовый оттенок. Странным, желтоватым мелом Иви начертила восьмиконечную звезду во всю ширину стола и в каждый из её лучей добавила по закорючке.

Благодаря тому что я наблюдал всё это так сказать изнутри — я примерно понимал, что она делает и чем руководствуется. Это было сродни интуиции, хотя вряд ли подобное сравнение описывало то, что я ощущал, хотя бы на десятую долю процента.

Звезда была резервуаром. Чаша с кровью, поставленная в её центр, должна была напитаться заёмной силой, а лучи должны были эту силу собрать. Каждая закорючка заключённая в один из восьми лучей указывала на стихию или эмоцию. Страх, любовь, гнев и радость — север, юг, запад, восток — а между ними: земля, ветер, огонь и воздух.

Последним подготовительным действием стали элементы, возложенные на знаки. Но в них, по сути, не было ничего необычно. На «землю» Иви положила кусок мелка, для «воды» растопила щепотку снега, для «огня» подошла сажа из небольшой жаровни, ну и для «ветра» оказалось достаточно маленького пёрышка.

Когда она затянула своё заклинание-песню до меня вдруг дошло.

Даже не так — ДОШЛО!

Расходуя каплю силы из моей нейронной сети — для активации ритуала, всю остальную энергию она брала из внешнего мира! Что позволяло, во-первых, создавать мощные заклинания, превышающие объёмом внутренний резервуар нейронной сети. А во-вторых, экономить уже накопленные силы, которые я разбрасывал налево и направо сырыми выбросами, постоянно восполняя утраченное за счёт магического фона чужих заклинаний.

Похоже, в этом мире так мало кто умел. Или того лучше — не умел никто.

Сразу вспоминались слова кудесника, который оборачивался ледяным вихрем и служил банде северян налётчиков. Он тогда принял меня за самоучку, и теперь я понимал, что он был прав почти во всём. Вот только этого «почти» хватило чтобы он кормил червей.

Песня ведьмы набрала обороты и когда она достигла своего пика моя изменившая цвет кровь вспыхнула фиолетовым, колдовским пламенем. Пламя продержалось несколько секунд, но, когда оно опало, на столе не было ни звезды, не нарисованных знаков, ни даже элементов на них возложенных.

Всё исчезло без следа и лишь от чаши осталась зола, посреди которой возлежал фиолетовый кристалл. Он не был похож на те ребристые острые кристаллы силы, добытые мной из разнокалиберных монстров, но, несомненно, именно им и являлся.

Гладкий, с едва видимой искрой что билась в середине полупрозрачной капли в такт моему сердцу, он завораживал взгляд. Но мой интерес поутих сбитый моим же, но по женски нежным голосом:

— Это корм, не более.

Ведьма сграбастала камень будто он был обычным булыжником и сделав пару уверенных шагов со всей силы долбанула его о сундук. А если точнее, об ту его часть что являлась замком, выглядевшим как пасть мерзкого паразита.

Кристалл брызнул осколками и обернулся фиолетовой дымкой. Сундук отреагировал на прикосновение — пробуждением. Втянул в себя дым безобразной пастью и стал стремительно превращаться, но полного превращения в чудище так и не произошло. Заключённая в кристалл магия сработала.

Сундук скрипнул, заурчал и вернулся в свой обычный облик. Но затем уродливая пасть-присоска сократилась и втянув многочисленные зубы скрылась в глубине ящика подобно отступающему червяку.

Глухой щелчок стал предвестником откинутой крышки, из которой в мои глаза ударил яркий свет.

Комната снова изменилась. На секунду мне показалось что мы перенеслись в неизведанные дали сказочным телепортом, но на деле всё оказалось банальней. Ветэрис был мастером иллюзий, наслоений реальности и прочей подобной всячины. Сундук оказался проходом в истинный план реальности и комната в нём была вдвое больших размеров. То, что раньше воспринималась глухой стеной было всего лишь вязью магических букв, идущих по полу и потолку сплошной линией — барьером. Стол, стулья, полки… каждая маломальская деталь интерьера неуловимо изменилась. Причём изменилась в худшую сторону, как и подобает вещам в давно заброшенной деревне.

Зато появилось и кое-что новенькое — целая коллекция разнообразных предметов.

Мой меч висел на стене. Под ним стояла своеобразная стойка исполняющая роль манекена. Ветэрис любил когда всё лежит на своих местах и разложил свою коллекцию трофеев в радующем глаз порядке. Некоторые вещи из коллекции доспехов принадлежали мне, но в основной массе были незнакомы. С удивлением я узнал топор что принадлежал воину, которого я окрестил «варягом». Это могло означать только две вещи. Или лидер налётчиков мёртв, или стал одним из рабов проклятых южан.

А ведь его топор был мощным артефактом. Если мне не изменяет память — во время нашей стычки он сумел сдержать удар моего «Легиона».

К сожалению, мой порядком утомлённый рассудок начинал меня подводить. В череде произошедших событий я забыл, что мои чувства и отголоски мыслей для захватившей меня ведьмы подобны раскрытой книге. Всё это время затаив дыхание она читала меня и сдвинулась с места лишь тогда, когда поняла, что её наблюдение больше не является тайной.

Ведьма остановилась напротив стены и достав из поясного мешочка маленькое зеркальце взглянула на оружие. Подобный артефакт был распространённой штукой, я уже видел его в руках у зверолюда Мара и ученицы кудесника из подгорного города. С помощью зеркальца, в предметах и существах можно было увидеть невидимые для невооружённого глаза черты, чем Иви и пользовалась.

Отражение в зеркале показалось мне удивительно глубоким. В первую секунду картинка в нём была статична, но затем поплыла и изменилась, демонстрируя внутреннюю суть предметов. Ножны меча рухнули на пол серым пеплом, сожжённые чёрным пламенем, языки которого поползли по стене вгрызаясь во всё на своём пути.

Обнажённый клинок глухо гудел, а воздух плыл и перекатывался вокруг его лезвия, заставляя вылитые на нём сцены насилия жить собственной жизнью. В какой-то миг зеркальце стало тускнеть, ведьма охнула и, к моему удивлению, отшвырнула артефакт прочь.

Волшебное зеркало не разбилось, лишь обиженно звякнуло, закатившись куда-то под стол. Но я успел заметить, как ревущее чёрное пламя ударилось с той стороны о зеркальную поверхность.

— Меч одного из стражей восьмерых павших, осквернённый энергией бездны. Ты назвал его Легионом, но я бы подобрала другое слово — пожиратель. Его голод настолько силён, что будь он наделён властью действовать самостоятельно, давно бы сожрал этот дом. Ненависть этого артефакт почти осязаема, ещё немного и он обретёт собственное сознание.

Всё что происходило внутри зеркала — там и осталось. В нашей реальности меч продолжал висеть на стене, а его ножны были нетронуты. Ведьма цокнула языком чем вызвала толику моего раздражения. Все эти действия, которые совершало моё тело, были непривычны и по женски… чужими что ли?

— Как тебя зовут незнакомец? Кем ты был?

Я не собирался отвечать на вопросы. Прикрыл разум как смог, думая об убранстве комнаты.

— Закрываешься? Ты быстро учишься. Это хорошо. Мы заберём всё что тебе принадлежало и лучше тебе не путать наши мысли, иначе я могу что-то пропустить.

В её словах был свой резон. Я постарался вспомнить каким я был до пленения. Как блестели царапинами мои наручи и поножи, как оттягивала ремень поясная петля с ножнами…

С моей помощью ведьма собралась быстро и уверенно. Среди «коллекции» не нашлось моего янтарного кольца, заколдованного на дополнительную выносливость, и мешочка с кристаллами силы. Вся остальная экипировка была в наличии.

К моему сожалению, существо, захватившее мой тело, не очень-то интересовалось различными железками. Я бы точно не вышел отсюда без топора лидера налётчиков, но Иви лишь скользнула по нему взглядом и хмыкнула:

— Варвары…

В её мыслях промелькнуло что-то про дилетантство и магию, но ничего связного я уловить не успел.

Обыскав тайник Ветэриса, Иви помимо моих вещей, прихватила с собой несколько безделушек. Странный, кажется собачий череп, покрытый письменами и обвязанный тканевыми лентами, от которых за версту пахло прогорклым маслом. И тонкую перчатку с вышитым на ней знаком водоворота.

Я понятия не имел чем выделяются эти артефакты из череды остальных, но остался молчаливым и терпеливым наблюдателем.

Через несколько минут мы вышли из большого терема навстречу ледяному ветру. Не считая тех мешков, которые тащил сутулый упырь, ведьма прихватила с собой одну из своих сумок. Именно из неё она достала флакончик с зеленоватой жидкостью и открыв крышку заставила меня глубоко втянуть испарения эликсира.

В бутылочке оказалось нечто похожее на стимулятор. Причём сосуд сверкнул магическими знаками на своих пузатых боках как-только ведьма воткнула крышку обратно, а это говорило как минимум о комплексном воздействии ингредиентов и магии.

После вздоха лёгкие горели огнём, я закашлялся, но в голове прояснилось и ноги перестали дрожать. Временно ко мне вернулись силы. Вернее… к моему телу.

Наше наглое передвижение без единой попытки спрятаться от взора умертвий не прошло незамеченным. Хромающие фигуры выходили к нам из подворотен, мычали, хрипели и щёлкали зубами. Их покрытая инеем и замёрзшей кровью одежда стояла колом и хрустела на каждом шаге.

Но ведьма не боялась низшую нежить, ибо не ей предстояло с ними разбираться. К своему стыду, я не понял, что она задумала, пока мы не оказались в полном окружении.

— Посмотрим, что ты умеешь.

Контроль вернулся так резко, что моё тело сбилось с шага. Ведьма всё ещё была здесь, внутри меня, но приспустила «поводок» разрешая мне самому управлять собственными конечностями. Я понимал, что она хочет узнать обо мне то, чего я ей сам показывать не хочу. То, как я владею мечом и магией, насколько я серьёзный противник и как веду себя в той или иной ситуации. Иви изучала свою добычу и любая кроха информации, отданная в её призрачные лапы, играла против меня.

Но когда в твою одежду вцепляются посиневшие пальцы, времени для размышлений просто не остаётся.

Я перекинул тварь через себя, упёрся в её грудь сапогом и вырвав меч из ножен вогнал его остриё прямо в щёлкающую пасть. Не теряя времени, шагнул и закрутившись вокруг собственной оси сделал полный оборот направляя меч по кругу. На снег упали трое, но кадавров на улице было гораздо больше…

Я работал в привычном режиме, рукоять меча в моих руках придавала уверенности. Будь в моём поясном мешочке кристаллы силы, я бы без всяких сомнений поглотил один или пару чтобы вызвать сильный выброс. Возможно, это бы избавило меня не только от мертвецов, но и от оседлавшей меня ведьмы.

К сожалению, кристаллов не было.

Уже отработанный колющий удар потушил свет в глазах у ещё одного трупа. Но играть в мастера меча было глупо. Когда против тебя толпа в несколько десятков голов — проще заделаться обычным мясником.

Размашистые удары и круговые обороты стали для меня спасением. Меч гудел, рассекая воздух и с громким хрустом прорубался сквозь измождённые тела.

Мой ИскИн отключённый после вселения Иви, так и не заработал. Было дико и непривычно наблюдать своих противников без соответствующей маркировки, основанной на аналитике искусственного интеллекта.

Стараясь обойтись одним мечом без заклятий и чёрного пламени, я знал, что каждый убитый мной недотруп пополняет мою нейронную сеть силой. Но после нападения стихийных охотников местная нежить была крайне слабой и несла в своих телах жалкую крупицу энергии. Раньше я бы подумал, что мне не повезло, но теперь… возможно до поры ведьма просто не догадается об этой моей способности — именно благодаря отсутствию серьёзных объёмов энергии поглощённой моей нейронной сетью.

Сдабривая собственные мысли целой кучей «помех», я сумел выбраться из окружения зарубив как минимум восьмерых мертвецов. Но затем Иви меня остановила:

— Слишком легко и слишком долго. — Ведьма вновь взяла контроль в свои руки, вздохнула моей грудью, сделал шаг пытаясь удержаться на пошатнувшихся ногах, а затем…

— РаккНартак!!!

Упав на одно колено, она хлопнула свободной рукой по снегу и заклятье рванулось вперёд. Взметнувшийся снег и воздушный удар толкнули мертвецов, дёрнули за плащи и одежду, но не нанесли прямого ущерба.

— Что же, так я и думала. Твоё кривое древо извращает далеко не все заклинания. Магия порядка неподвластна бездне.

С кадаврами творилось неладное. Задетые заклинанием Иви они потеряли ко мне всякий интерес и закрутили на улице «хоровод». Двигались в одном темпе и одном направлении всё сильнее сбиваясь в единый круг.

— Они нас больше не видят. Это «водоворот Нартака» заклятье школы порядка, заставляющего всех, кто имеет хотя бы крупицу разума выполнять какое-то простое действие. Абсолютно бесполезная штука против обычных людей и других разумных существ, имеющих определённую устойчивость к внушению. Но против безумцев и низших мертвецов в самый раз. Хотя в твоём исполнении оно почему-то жрёт уйму си…

Ведьма была права — искажаются далеко не все заклинания, но «водоворот Нартака» в их число не входил. Потусторонний свет в глазах мертвецов заблистал сильнее чем прежде. А некоторые из них под хруст суставов и стоны собственных сухожилий неуловимо изменились. Выпали волосы, лопнула кожа на щеках из-за внезапно ставшей массивной челюсти, слегка удлинились верхние конечности.

Ведьма тоже увидела эти изменения. Досадливо поморщилась, фыркнула и поспешила прочь. Позади хрустел снегом под кривыми лапами уродливый гуль носильщик, тревожащий воздух клёкотом и странными вздохами…

Глава 4. Старый союзник

Обугленный столб в центре деревни, занятой южанами, служил резервуаром силы. Здесь прибывающие слуги песчаного трона могли пополнить запасы энергии и провести сложные, энергоёмкие ритуалы. Но после нападения стихийной охоты это место стало пустым.

Иномирные существа опустошили резервуар и что-то сломали в нём. Теперь тут не было ничего кроме пепла, костей и смотрящего в небо самого обычного, заострённого и заваленного снегом столба.

Ведьму подобный поворот разозлил и от её былой болтовни не осталось и следа. Встречные мертвецы падали один за другим убиваемые уже знакомым мне заклятьем. Нескольких она зарубила, как мне показалось — чтобы выпустить пар. Причём зарубила довольно неуклюже, а в реке её мыслей проскочило что-то похожее на сожаление об отсутствии какого-то лёгкого, серповидного оружия. Но я не успел как следует разглядеть возникший образ, ибо мысли ведьмы были рекой, в которой постоянно что-то менялось, а отдельные фрагменты уносились прочь подобно попавшему в горный ручей сору.

На краю деревни мы наткнулись на целый участок странного, зелёного снега. Тут воняло химией и остались широкие следы больших саней, что уходили прочь от деревни. В мыслях южанки появился образ толстяка и имя, которое, впрочем, скрылось от меня прежде, чем я сумел его «ухватить».

Иви решила идти по лыжне, оставшейся от саней. Несмотря на притороченные к одному из мешков снегоступы, ведьма не спешила их надевать. А идти по свежевыпавшему снегу проваливаясь то по щиколотку, то по колено — удовольствие для редкого любителя.

Лыжня в этом плане была лучшим выбором.

Я понятия не имел куда мы идём и зачем. Существо, севшее мне на шею, не спешило делиться своими планами. Лишь бурчало себе под нос время от времени ругательства на южном языке, сетуя на судьбу, засунувшую её в грубое мужское тело и ругая холод, кусающий мои конечности.

Ковыляющий позади упырь исправно тянул мою силу. Я чувствовал нашу связь и понимал, что контролировать армию таких существ — очень сложно. Часть ведьминых мыслей постоянно была обращена к мертвецу, контролировала его голод и ярость. А что было бы будь таких монстров за нашей спиной десяток? На сколько бы хватило моих сил и её концентрации?

— Ты ошибаешься мой друг. Я не поводырь и никогда не испытывала тяги к слугам вашего павшего бога, как и к бездне. К тому же тут, в империи — тёмное искусство под запретом, не то, что на юге. Песчаный трон собрал под своё крыло множество последователей, среди них есть те, что ведут за собою мёртвых. Так что единственной преградой в этом вопросе являются знания и желание эти знание применить. У меня — просто нет желания.

Ведьма снова ко мне «прислушивалась» следи за теми картинами что возникали в моём сознании. Её ответ прозвучал как горделивая похвальба что заставило меня хмыкнуть. Удивительно, но я и вправду хмыкнул, выпустил носом воздух и замер, ожидая реакции.

— Не бойся меня мой друг. Тут холодно и скучно, самое время отвлечься разговором.

Ступив в редкий, заснеженный подлесок по которому проехали сани, мы шли больше часа. Но всё равно для меня стала неожиданностью эта внезапная «доброта». Захватчица чуть-чуть ослабила путы позволяя мне разговаривать с ней на равных. А я не нашёл ничего лучше, как задать давно интересующий меня вопрос:

— Кто вы такие? Песчаный трон… юг… всё это мне мало о чём говорит.

Язык ворочался во рту непривычно тяжело, а мой голос отдавал хрипотцой, но ведьме он понравился.

— Юг склонился перед служителями трона. Был объединён почти тридцать зим назад под властью тех, кто не поклоняется местным богам. Люди заключают договора с нами, теми, кто когда-то давно ходил по этому миру во плоти, а затем был изгнан за завесу. Но теперь мы лишь тени полные полустёртых знаний, падкие на человеческие эмоции и чувства.

Я улыбнулся и ответил:

— Твои объяснения слишком запутанны.

Моя фраза вызвала у южанки раздражение, но она не отбросила меня во тьму, а лишь закатила глаза и цокнула словно разговаривала с каким-то глупым мальчишкой:

— Что тебе не понятно? Раньше, до вас паразитов, по этой земле ходили наши предки. Потом по сохранившимся приданиям сюда вломились древние боги на своей чёрной пирамиде и переиначили всё на свой лад. Мы были заперты в созданной ими клетке, а вы безволосые обезьяны унаследовали целый мир. Но тех древних давно нет, а вы суёте своё нос куда не попадя. Клетку нельзя открыть изнутри, зато снаружи — запросто.

Этот разговор был странным во всех смыслах. Холодный ветер выл среди деревьев, позади ухал упырь, а мы, два существа в одном теле шли и разговаривали, используя одни и те же уста. Наверное, в этот момент я был похож на сумасшедшего, что говорит сам с собой от лица женщины и мужчины старательно коверкая интонации.

— И теперь вы заключаете сделки с южанами? Вы демоны?

Иви рассмеялась. Мой вопрос её позабавил.

— Оооо! Кем нас только не считают! Но нет, мы не демоны. Жители бездны используют души как пищу. Оскверняют их и коверкают на свой лад создавая себе подобных чудовищ или пожирают и истязают, питаясь силой. Мы же сливаемся с чужой душой, становимся ею, берём её со всем хорошим и плохим что в ней есть. Хотя и среди нас есть те, кто пользуется силой бездны. Ветэрис, Мастер боли что пленил тебя, частенько обращается к истязаниям, влекомый собственными уродливыми желаниями и силой эмоций, которая неизбежно сопровождает такие ритуалы. Он бы сломал твой разум, напитался извлечённой силой, а затем перекованный сосуд отдал песчаному трону, чтобы заслужить его уважение и подняться выше по иерархии.

Ведьма будто пыталась меня убедить в том, что она лучше Ветэриса… к чему бы это?

— А ты нет? Ты не такая?

В ответ мои губы изогнулись и прошептали чистым, женским голосом:

— Нет никаких «ты» или «мы», есть только я. Ты… Мы… всё это только Я. — Ведьма откровенно забавлялась. — Вскоре наши голоса переплетутся в твоей голове, как и мысли. Ты будешь помнить, как стал таким, но не увидишь в этом ничего плохого.

— Я бы на твоём месте не надеялся на лёгкую победу.

Эта фраза стала последним что мне довелось сказать. Ведьма забрала контроль обратно и с толикой раздражения оборвала наш разговор, напоследок проговорив:

— Один из источников концентрации был уничтожен. Нам нужно создать новый чтобы саранча песчаного трона услышала зов и пришла.

В разуме Иви проскочило изображение чёрного, обугленного столба из деревни. Того самого под которым мы с Соней в своё время нашли детские кости. Этот столб и был «Источником концентрации» о котором говорила ведьма.

К полудню мы остановились. Действие бодрящего эликсира давно закончилось, и я буквально валился с ног. Ведьме пришлось снять с упыря-носильщика мешок и достать оттуда походные принадлежности.

Разводить костёр она не стала, этого просто не потребовалось. Разогрела воду в котелке ткнув в неё серебряным, покрытым письменами стержнем с камешком резервуаром силы на широком конце. Помешивая воду узким концом стержня, насыпала в миску нарезанных кусочков сушёной оленины и кореньев. Через десяток минут у нас в руках была обжигающе горячая чаша вполне сносного супа.

Ещё через десять минут, после сытой еды мы оба просто перестали соображать. Привязанные к одному, порядком измотанному телу, мы засыпали прямо на ходу и отрубились сразу же как-только ведьма заставила моё тело, залезть в нечто напоминающее обычный спальный мешок.

***

Аварийная перезагрузка системы завершена…

Анализ критической ошибки завершён…

Выявлено вредоносное программное обеспечение…

За мной гнался гуль.

Его отросшие ногти скребли по доскам пола и ломались. Я бежал так быстро как мог, но не мог сдвинуться с места. Проклятые надписи порхали перед глазами, и я отмахивался от них как от назойливых мух.

Запросы к носителю проигнорированы…

Запускаю протокол допустимого контроля ввиду критически опасной ситуации…

Изолирую вредоносное ПО в карантинной зоне...

С помощью аппаратных команд блокирую работу нейронной сети…

Провожу консервацию биологических участков нейронной сети с помощью подконтрольных биотических клеток…

Нереально длинный коридор деревенской избы неожиданно закончился чёрной бездной. Я понял это слишком поздно и не сумел остановиться. Ухнул во тьму, на лету разворачиваясь и сталкиваясь лицом к лицу с мертвецом, что в прыжке настиг меня и вцепился в одежду длинными, нечеловеческим пальцами.

— Харррр!!!

В лицо дыхнуло холодом и гнилью. Вставленный промеж массивных челюстей наруч, скрипел под давлением острых, ломающихся об металл зубов нежити, но со своей задачей справлялся.

Я не сразу понял, что больше не во сне. Какие-то секунды тупил, не предпринимая никаких действий. Лишь упирался в наваливающуюся тварь и прикрывал лицо наручем.

Вышедший из-под контроля мертвец, который совсем недавно подпитывался крохами моей силы, разорвал лапами спальник и теперь терзал кольчугу, с маниакальным упорством сокращая челюсти и пытаясь перебороть металл.

Его сила ни в какое сравнение не шла с силой тех иссушённых стихийной охотой мертвецов, что остались в деревне. Скребущие по моей груди и плечам лапы оставляли царапины на металле и украшали мои рёбра синяками. Изменённая челюсть и короткая шея гуля позволяли ему совершать короткие рывки всем телом, которые едва не выдирали мою руку из локтевого сустава.

В какой-то мере эта тварь была подобна питбулю, который однажды сомкнув челюсть не останавливается, пока до смерти не задавит жертву.

Увидев ночное, полное звёзд небо над головой, в обрамлении разлапистых, покрытых инеем крон и вздохнув морозный воздух, я наконец вынырнул из омута сна и понял, где нахожусь и что мне делать.

Тяжёлая борьба на снегу обернулась калейдоскопом пинков, рывков, треска рвущейся ткани спальника, глухих и жутко жалобных подвываний нежити. Уперев свободную руку куда-то в верхнюю часть грудной клетки противника, я воззвал к собственной нейронной сети пытаясь смести тварь направленным выбросом сырой силы, но не добился успеха.

Мой дар просто не отзывался.

Жалобный скулёж усилился, тварь выволокла меня из спальника и рывками потащила по снегу, каждый раз умудряясь сдвинуть нас обоих на добрую половину метра. Упираясь ногами в задние лапы монстра, я не давал ему забраться на меня целиком и наносил гряд беспорядочных ударов свободной рукой.

Впрочем, нежити было на них плевать.

О лежащем у спальника мече я вспомнил слишком поздно. Не дотянуться… Зато на поясе в ножнах болтался трофейный нож. Им и воспользовался.

Когда лезвие входит в основание шеи, без труда скользя по мышцам и рассекая жилы, чтобы, задев позвонки отдать ощущение удара направляющей руке… Когда оружие повторно жалит врага пробивая его череп словно он состоит из десятка слоёв пергамента… ожидаешь хоть какого-то эффекта. Но его не было.

Мотнув башкой, гуль вырвал нож из моей руки. Оружие застряло в его черепе намертво, а последовавший за этим укус едва не сместился за пределы наруча.

Зарычав, на пределе своих сил я подтянулся, и сумел обхватить существо из кошмаров ногами. Схватившись за рукоять ножа и используя свою согнутую, зажатую в челюстях руку как рычаг, я прижался к нему ближе и резким рывком сумел перекатиться.

Шейные позвонки мертвеца затрещали, мышцы вывернулись под неестественным углом, но потусторонний свет в глазах не ослаб не на йоту.

Теперь у меня появилось преимущество.

Оказавшись сверху, я давил всем своим весом на согнутую в локте руку и это принесло свои плоды. Нижняя челюсть урода хрустнула, ломаясь сразу с двух сторон, обломки зубов застряли в посиневшей коже губ, но и это не принесло победы.

Привыкнув сражаться с немёртвыми с помощью магии и попавшего ко мне в руки волшебного клинка, и я думать забыл какие это неудобные и опасные противники. Вырвав застрявший нож из синюшного, покрытого остатками волос черепа я рассёк уроду горло, с хрустом перепилил позвоночник в месте стыка позвонков и полностью отделил голову от туловища отбросив её прочь…

Из огромной раны скупыми, чёрными кусками, вывалилась давно свернувшаяся кровь. Мертвец трепыхался подо мной ещё добрую минуту, а свет медленно таял в глазах отсечённой головы.

Когда всё закончилось, я без сил перекатился на спину и несколько минут просто лежал. Но как оказалось — я рано расслабился.

— Приветствую носителя. Красный протокол требует немедленного решения.

Застонав, я положил руку на рёбра, а затем опираясь на вторую приподнялся и сел, одновременно отвечая ИскИну:

— Где ты пропадал Ис?

Ответ ИИ, как всегда, был в должной степени лаконичен.

— Критическая ошибка, вызванная проникновением вредоносного программного обеспечения, заставила прекратить синхронизацию во избежание вреда организму. Восстановление и анализ ситуации требовали задействовать непоражённые вредоносным ПО участки мозга, поэтому пришлось ждать, когда носитель обеспечит себе сеанс отдыха.

Вредоносное ПО это он про Иви что ли? Хех, наверное, в глазах искусственного интеллекта она и была чем-то подходящим под это определение. С сеансом отдыха (сном) всё в принципе тоже понятно. Когда биотическому блоку требовалось провести объёмную работу, он задействовал в качестве основной вычислительной мощности мозг носителя. Естественно, самому носителю в это время нельзя было бодрствовать.

— Где она сейчас? Куда делась?

— Вредоносное ПО изолированно в карантинной зоне. Карантинная зона создана в совокупности поражённых участков нейронной сети. Мной обеспечено их отключение от общей системы и изоляция.

Поднявшись со снега, я осмотрелся и прихрамывая пошёл к мечу:

— Варианты?

— Изоляция значительно сужает функционал нейронной сети. Резервуар энергии недоступен. Манипуляции с энергией недоступны. Глубокий анализ проблемы недоступен до следующего сеанса отдыха носителя. Есть возможность связи с карантинной зоной через системные фильтры биотического блока. Вредоносное ПО проявляет повышенную активность. Вывожу текстовый набор рекомендаций.

У ИскИна слова не расходились с делом. Интерфейс пестрил аккуратными графиками и понятными схемами. Даже изображения нейронной сети, которая и в самом деле была похожа на дерево нашли себе место.

Самое большой объём созданных с помощью биотических клеток нейронных связей был в мозгу. Дальше он спускался по позвоночнику нитями-дублёрами нервной системы и расходился по всему организму.

Отдельный пучок биотических нервных волокон уходил в руку, через которую я привык бить выбросом сырой силы. Со стороны нейронная сеть и в самом деле смотрелось перевёрнутым, кривым деревом.

Дополнив картинки текстом, Ис вывел набор рекомендаций:

1. Найти убежище и обеспечить условно безопасный сеанс отдыха.

2. Не реагировать на повышенную активность вредоносного ПО.

— В чём проявляется активность? И, собственно, почему я не должен на неё реагировать?

Небо ещё даже не начинало светлеть. Ещё минимум час до рассвета. Подняв с разорванного спальника меч, я прицепил его к ножнам и перешагнув дранное тряпьё поднял с земли рюкзак.

— Несмотря на изоляцию заражённых участков вредоносное ПО постоянно создаёт локальные возмущения в доступных для неё зонах. Возможны дополнительные осложнения в виде сбоев биотического блога и функциональных ошибок. Кроме того, я могу обеспечить связь с сознанием той, кого носитель называет Иви. Но рекомендую воздержаться от подобного.

Стоя посреди зимнего леса, я понятия не имел куда мне идти. В половине дня пути остались полные мертвецов дома деревни, пленник в подвале и сокровищница Ветэриса. Но стоит ли туда возвращаться? Я не видел в этом особого смысла.

— Если я решу выйти с ней на связь, как это будет выглядеть?

В голове царил полнейший сумбур. Стихийная охота в мире-зеркале, уж кого-кого, а иномирных тварей я тут встретить не ожидал. Хотя это событие и не было чем-то из ряда вон.

Раз уж я смог сюда проникнуть, то нечего удивляться и другим «гостям» знакомым по Первоисточнику. Главное, чтобы собиратели плоти дорожку не протоптали или предатели культисты.

— За сеанс отдыха я проанализировал всю активность ПО захватчика и воспроизвёл систему защиты, основанную на его действиях. Другими словами, против

Конец ознакомительного фрагмента.