Отбор с осложнениями

Ника Ёрш

Леди Бригитта – одна из шестнадцати невест, приехавших на отбор. Укрытая черными одеждами и пологом тайн, она сразу рождает вокруг себя массу вопросов и привлекает внимание принца. Что за личико прячется от чужих глаз? Что за прелестный цветок таится под черным балахоном? И сможет ли этот бутон распуститься, испытав настоящую любовь? Узнаем! Но прежде, чем заглянуть под ее цветохрон, трижды подумайте, готовы ли вы увидеть правду?

Глава 1. Да начнется отбор!

Эмма не могла поверить, что ей так повезло. Невероятная удача! Возможность, о которой можно только мечтать!

— Пойми, дорогая, — сказала леди Летиция, глядя на Эмму поверх очков, — все не так просто. Это лишь призрачный шанс. Да, ты лучший менталист своего выпуска, и если бы все зависело только от тебя, я бы даже не сомневалась в успехе… — она в задумчивости постучала по губам кончиком ручки. — Тебя приставят к одной из невест в качестве помощницы, няньки, подруги… Отбор — дело нервное, и вполне понятно, что присутствие менталиста необходимо. Невесты все из благородных семей, избалованные, изнеженные девушки. Для них один тот факт, что их будут выбирать, как товар на рынке, — неимоверный стресс. Я не знаю, какая тебе попадется. Это дело случая.

— Я понимаю, — кивнула Эмма, едва сдерживая восторг.

— Если «твоя» невеста пройдет в финал отбора, ты получишь столь щедрое денежное вознаграждение, что оно с лихвой покроет траты твоей семьи на обучение в институте. А вдобавок — рекомендации от королевской семьи, с которыми ты сможешь открыть частную практику. Как и мечтала.

Ох! Эмма вцепится в эту возможность как клещ!

Ведь если она провалится, если ее невеста не попадет в финал, долги так и останутся висеть над головой, обрастая пеней. И тогда ей придется рассмотреть предложение Свейна.

Эмма поежилась, лишь вспомнив о кузене. Не то чтобы он был так уж плох: высокий, статный, голубоглазый. Но он бесил ее неимоверно! Своим высокомерием, наглостью и тупой уверенностью, что Эмма станет его женой.

Сердце забилось чаще, а в животе скрутился тугой узел от страха. Обычно Эмму успокаивали одни лишь стены кабинета ректора. Здесь было так уютно и светло: кремовые обои, деревянная мебель, кадки с живыми цветами. Солнечный свет мягко струится сквозь тюль, не раздражая глаза. Эмма мечтала, что однажды у нее самой будет вот такой кабинет, где она сможет принимать клиентов и общаться с ними так же уверенно и доброжелательно, как леди Летиция. Но сейчас Эмме вдруг показалось, что мечта удаляется от нее, заволакиваясь туманом. В самом деле, там будут лучшие менталисты страны, а кто она? Недавняя студентка, едва получившая диплом…

Леди Летиция, ректор института менталистов, мягко улыбнулась, и Эмма почувствовала теплую волну, окутавшую ее с головы до ног. И растерянность, и страх ушли, как ни бывало. Она справится, какая бы ей ни попалась невеста. Любая дурнушка расцветет и станет лучиться обаянием после того, как Эмма с ней поработает.

Не зря же она пять лет училась в институте и корпела над учебниками как проклятая! Она — лучший менталист их выпуска. Все получится! И, возможно, боги пошлют ей самую лучшую невесту, которой даже помогать почти не придется. А если нет? Что ж, она все равно победит! Если понадобится — ввяжется в интриги! Пусть никогда раньше и не делала ничего подобного, теперь Эмма была настроена решительно.

— Так-то лучше, — кивнула леди Летиция и, поправив сползшие на кончик носа очки, нашла на столе конверт. Подав его Эмме, сказала: — Сопроводительное письмо. Возьми с собой только самое необходимое, форму тебе выдадут там, жить будешь во дворце.

— Спасибо вам, — пылко произнесла Эмма, прижав конверт к груди. — Спасибо!

— Вперед, моя девочка, — улыбнулась ректор. — Отбор начинается уже завтра. «Твоей» невесте неимоверно повезет.

***

Пятнадцать невест, одна красивее другой, грациозно прохаживались по парадному залу замка Иствиг.

Вейрон Дорн рассмотрел каждую и как-то незаметно расслабился, даже приободрился. Он немного опасался досмотра, но то ли генерал сумел обеспечить надежное прикрытие, то ли наспех слепленная аура женщины вводила всех в заблуждение, — леди Бригитта Дракхайн не вызвала ни у кого подозрений. Возможно, план генерала не так уж плох?

К тому же, что ни говори, а прогуливаться среди таких красоток куда приятнее, чем цепляться за серые скалы Зубастого плеса. Нежный смех, томные взгляды, лебединые шеи и упругие грудки, едва сдерживаемые глубокими декольте — да, в этой операции есть свои несомненные плюсы. Леди Бригитта Дракхайн смотрелась случайной вороной среди райских птичек. И ей точно не грозит стать объектом внимания принца, даже если придется задержаться на отборе.

В следующие пять минут Вейрон медленно прогуливался вдоль одной из стен зала, всматриваясь в лица и фигуры, запоминая их, выискивая аксессуары в поисках знака Селены… От артефакта должно было разить силой, и он старательно искал что-то подобное, но безрезультатно.

— Ах, простите, — мимо Дорна прошла светловолосая нимфа, “случайно” задев его плечом. — Я так неосторожна.

Девица пожирала его любопытным взглядом, заглядывала в лицо.

Все что она могла видеть — это карие глаза в узкой прорези, подведенные специальной черной краской. Генерал где-то раздобыл и передал через Донована флакончик с кисточкой, бюстгальтер гигантского размера и женскую туалетную воду. Тот вручил все добро со словами: “От лучшей женщины королевства”. Эта неизвестная Вейрону дама очевидно была той еще кокеткой, любила запах ванили, и природа, судя по размеру белья, одарила ее весьма щедро. Вейрон даже подумал разузнать у Донована, кто она такая, и наведаться к ней после этого задания.

— Вы из Дракхайна, верно? — снова заговорила девица, не дождавшись реакции от Вейрона.

Он кивнул, усилием воли удерживая себя от того, чтобы поправить головной убор.

— А я из Ларгии. Амалия Стетхейм. Тоже север, мы с вами близки по духу.

Дорн усмехнулся про себя, быстро пройдясь взглядом по фигуре девицы. Она была вполне в его вкусе: высокая, хорошо оформленная, с пухлыми губками и кукольными синими глазами. Просто обнять и… получать обоюдное удовольствие. Можно даже в перерыве между конкурсами.

— Вы не слишком разговорчивы, да?

Он пожал плечами.

— Устали с дороги?

Вейрон посмотрел в глубокое декольте и понял, что совсем не устал. Ни капли. Напротив, он был готов к боевым подвигам хоть сейчас. Девушка, словно провоцируя его, подалась вперед и шепнула:

— Мы можем подружиться.

Он не придумал ничего лучше, как отвернуться.

— Надо заказать цветохрон с тканью поплотней, — пробормотал Вейрон, бросив быстрый взгляд на зеркальную стену сбоку.

Амалия стояла и смотрела ему вслед, вытянув вперед руку. Будто хотела задержать, но не посмела. Ничего, пусть думает, что смутила бедняжку Бригитту.

Дорн уныло подумал о том, что слишком давно не видел такого обилия красивых женщин. Он и его команда только прибыли с захвата Зубастого плеса, где пробыли больше трех месяцев. Вейрон очень рассчитывал взять отпуск на пару дней и как следует отвести душу в обществе прекрасного пола. Этого требовала не только душа…

Он поправил цветохрон и представил перед собой Тима — рыжего низкорослого кривоногого бородача из своей команды. У него вечно воняет изо рта и рожа такая, что оружия не надо… Сразу стало легче.

Вот только очень чесалась грудь. Он насовал в бюстгальтер целую кучу носков, и, видимо, какой-то из них оказался из шерсти. Вейрон придирчиво глянул на себя в зеркало. Вроде смотрится симметрично, но по ощущениям левая грудь уползла куда-то вверх. Убедившись, что на него никто не смотрит, подтянул бюстгальтер ниже.

Внезапно зал “ожил”, дамы зашевелились и разом устремились в центр.

— Его высочество, Вильгельм Юрингем третий! — объявил дворецкий.

Принц быстро вошел в зал и устремился сразу к трону, стоящему на возвышении. Слащавый и безупречный, как всегда.

Усевшись, он наконец поднял глаза и окинул скучающим взглядом невест. На каждую он смотрел не дольше нескольких секунд, но, наткнувшись на Вейрона-Бригитту, недоуменно приподнял бровь. Слуга склонился к нему и что-то прошептал. Принц кивнул, а Вейрон почувствовал неуместное для верноподданного раздражение.

Принц Вильгельм Юрингем третий, которого в народе звали Третий Вилли, считался красавчиком и прожигателем жизни: светловолосый, кудрявый, широкий в плечах. Сидит на троне, важно смотрит…Близко общаться с наследником престола Вейрону не приходилось, но от знающих людей он слышал: Вилли — темная лошадка. Вроде и весельчак-балагур, но опасные углы обходит с удивительной точностью.

Принц разразился монотонной приветственной речью, а Вейрон устало переминался с ноги на ногу. Генерал обещал передать через Донована досье на невест и менталисток, но только завтра. Тогда же должно прибыть зелье, изменяющее голос. Ему бы сидеть тихо и не высовываться до утра, однако тратить день напрасно не хотелось.

Найдя взглядом Амалию Стетхейм, Вейрон неспеша двинулся в ее сторону и встал рядом. Девушка покосилась на него, затем посмотрела, не скрываясь, и, наконец, улыбнулась.

— Принц — такой душка, — шепнула она, — правда?

— Угу, — Вейрон старался смягчить голос, сделать его выше и все равно понимал, что выходит скверно.

— Я напугала вас, Бригитта, — девица изобразила на хорошеньком лице раскаяние. — Простите.

— Ой, — пискнул Вейрон и отмахнулся.

— Забыто? — поняла Амалия.

Он кивнул.

— Тогда как насчет…

— Тш-ш! — на них обернулась рыжая красотка в ярко-зеленом платье. — Ничего не слышно!

Вейрон перевел взгляд на принца. Тот как раз заканчивал речь. Поднялся, раскинул руки в стороны и пафосно произнес:

— Да начнется отбор!

Зал взорвался аплодисментами и хихиканьем взволнованных девушек. Вейрон тоже похлопал, чувствуя, как по вискам катятся крупные капли пота.

Одна капля повисла на переносице, а потом стекла прямо в глаз. Ругаясь про себя, Вейрон протер его средним пальцем и лишь потом вспомнил, что перед отправкой его накрасили!

“Хоть бы макияж не испортить” — пронеслось в голове.

Следом пришло оцепенение: Святой Франциск, как он дожил до таких мыслей?!

Вейрону захотелось сорвать с себя цветохрон, впившийся в бока бюстгальтер с колючими носками и решить вопрос с заговорщиками по-своему. Встряхнуть каждую из невест, допросить с пристрастием, пригрозив обвинением в измене. Узнать правду, закончив с маскарадом немедленно. И больше никогда не примерять на себя ни бюстгальтер, ни женскую ауру, ни роль женщины в целом!

— Вы прекрасны, — принц тем временем пробирался между невестами, знакомясь лично с каждой и целуя им руки.

Вейрона передернуло от дурного предчувствия. Он украдкой протер потную ладонь о ткань халата и представил на миг, что скажет принц, когда узнает правду… Стало тяжелее дышать.

— Амалия Стетхейм. Из Ларгии, — затрепетав ресницами, блондинка первой оказалась под пристальным вниманием принца. — Очень рада знакомству с вами, ваше высочество.

Она присела перед ним в изящном книксене, после чего позволила коснуться своих пальчиков губам Вилли. И сразу ее щеки покрылись нежным румянцем. Хороша-а.

— Кхм.

Вейрон насторожился.

Принц встал перед ним, с любопытством глядя глаза в глаза, склонил кудрявую голову влево и одарил его улыбкой.

— Очень рад вам, леди?..

— Бригитта Дракхайн, — просипел Вейрон. — Спасибо.

Вилли не уходил, чтоб его…

Дорну пришлось выпростать из-под длинного рукава ладонь, оказавшуюся чуть больше, чем у королевского отпрыска.

Секундная заминка заставила Вейрона выругаться про себя. Он нехорошо помянул генерала и заговорщиков, едва не досталось и самому королю…

Тем временем Вильгельм Третий преодолел свои сомнения и поцеловал руку командиру Ястребов. Вейрона захлестнула внутренняя ярость. Как. Он. Дожил. До такого?!

— Приветствуем вас в Иствиге, леди Бригитта, — учтиво проговорил принц

Вейрон кивнул.

Потом понял, что от него ждут книксена, и неловко присел, слегка согнув колени. Принц пару раз ошарашенно моргнул, после чего сделал непроницаемое лицо и перешел к следующей девушке.

Вейрон окаменел. Его сковало от бешенства. Ему бы выпустить где-то пар, хорошо бы в поединке. И побыстрей!

— Вы так напряжены, — шепнула Амалия, подходя ближе. — Расслабьтесь, Бригитта, принц вас не съест.

Она хихикнула, ткнула Вейрона в бок локтем. И тут же охнула.

— Что у вас там? Такая твердая.

— Защитный жилет, — шепотом ответил Вейрон. — Папа не велел ходить без него.

Амалия округлила свои кукольные глаза и, кивнув, пораженно уточнила:

— У вас наверное очень опасно?

— Очень, — кивнул Вейрон.

— Ну, не бойтесь, милая, — внезапно подалась к нему Амалия. Приобняв его за плечи, похлопала ладошкой успокаивающе. — Здесь вас не обидят.

— Спасибо, — опустив взгляд в ее декольте, ответил Вейрон. — Вы так любезны.

***

Эмма вошла в зал вместе с остальными менталистами, поправляя светло-голубую форму, слегка тесную в груди, и ревниво поглядывая на коллег. Она, очевидно, была самой молодой, и если в другой ситуации это могло стать преимуществом, то здесь, на отборе, отсутствие опыта — явный недостаток.

Ну, ничего. Она искупит его энтузиазмом и отличными теоретическими знаниями. Она выложится на все двести процентов, и невеста, порученная ей, расцветет. Она наверняка и так хороша. Эмма уже представила себе эту девушку: хрупкое нежное создание, утонченные аристократические черты, тонкая кожа, вспыхивающая румянцем, женственные формы. Бриллиант, нуждающийся лишь в аккуратной огранке.

И она сразу увидела такую в зале. Прекрасная как видение блондинка, которая должна была стать пропуском Эммы в будущую жизнь, свободную от долгов и кузена, стояла у стены рядом со своей телохранительницей. Огромная женщина, укутанная в черный цветохрон, смотрелась пугающе мрачно среди нежных красавиц в ярких платьях.

Встав в один ряд с остальными менталистками, Эмма воззрилась на глашатая, который разворачивал свиток. Сейчас она узнает, какая ей достанется невеста.

Хорошо бы блондинка, но вон та рыженькая тоже ничего: яркая, игривая, искрящаяся. Или кудрявая брюнетка в углу? Томная красотка с ленивой грацией кошки. Или вон та шатенка? Да, очень хороша. Тихая гармоничная красота. Влить в нее немного спокойствия и радости, и принцу не захочется с ней разлучаться.

— Итак, у нас шестнадцать невест и шестнадцать менталистов, — произнес глашатай скучающим тоном.

Эмма быстро пересчитала невест. Еще раз. И еще!

Не может быть!

Эта черная образина — тоже невеста? О, светлые боги!

— Только бы не она, — тихо пробормотала женщина рядом с Эммой, сжимая кулон с символом святой Селены, покровительницы любви и влечения, — только бы не она.

Взгляд Эммы снова прикипел к черной женщине. Такую одежду, закрывающую все лицо и тело, называют цветохроном. Его носят лишь на далеком севере. Эмма читала, что это платье призвано уберечь честь девицы, сохранить цветок ее невинности. Но сейчас она не могла себе представить человека в здравом уме, который бы покусился сорвать цветок этой… леди.

Такая сама сорвет что хочешь! Такая и сосну голыми руками выкорчует!

— Она, очевидно, из горного графства, — снова шепнул кто-то сбоку.

У Эммы появилось чувство, что и сама невеста — отколовшийся кусок горы.

В прорези цветохрона виднелись лишь глаза. Довольно красивые, шоколадные, с длинными загнутыми ресницами, но стрелка на левом словно была нанесена дрожащей рукой, а на правом и вовсе стремилась куда-то к брови, так что казалось, будто невеста еще и косая.

— Только бы не она, — донеслось слева. — Разве можно такое привозить на отбор?!

Меж тем глашатай зачитывал имена, и менталисты радостно выходили из ряда к своим невестам. В зале стало шумно: девушки представлялись, кто-то уже обнимался, забыв о приличиях. И то верно, лучше сразу отбросить все границы. Менталист должен чувствовать клиента как самого себя.

— Амалия Стетхейм, — произнес глашатай, — Мира Свон.

Менталист справа выпустила образок святой Селены и полетела к прекрасной блондинке, сияя от счастья, а Эмма сжала кулаки, так что ногти впились в кожу. Невест осталось всего пять. Четыре. Три. Рыжая или черная. Пан или пропал.

— Бригитта Дракхайн, — произнес глашатай. — Эмма Эжени.

Эмма застыла, и черная гора сама сделала к ней шаг, заслоняя свет, струящийся из окон. Эмма ощущала на себе чужие взгляды: сочувствующие, злорадные, равнодушные, она прикусила губу, чтобы не разрыдаться на глазах у всех. Это так жестоко! Подарить надежду и тут же ее отнять!

— Приятно познакомиться, — собрав в себе остаток сил, произнесла она чужим голосом. — Я буду вашим менталистом на этом отборе.

— Ага, — просипела Бригитта, и у Эммы перед глазами закружился потолок, расписанный сценами из жизни святого Эриха: овечки, цветочки, святой источник, бьющий из-под земли…

Крепкая рука схватила ее за плечо, не позволяя упасть.

— Ну-ну, — произнесла женщина-гора басом и, откашлявшись, добавила неестественно тонким голоском: — Сработаемся.

***

Вейрон практически доволок менталистку до комнат, выделенных им во дворце, усадил в одно из кресел, а сам воззрился на девушку сверху, слегка покачиваясь с пяток на носки. Он сразу ее приметил, как только менталистов запустили в зал. Молоденькая, миленькая, с аппетитными формами, туго стянутыми невыразительным синим платьем. Волосы каштановые и слегка вьются. Несколько прядок выбились из пучка, который она закрутила на макушке, наверняка пытаясь выглядеть старше. Ее зеленые глаза так и сияли, когда она вошла в зал, окрыленная, воодушевленная.

Вейрон видел, как она смотрела на него — со смесью любопытства и опаски. Потом ее личико исказилось от страха, а улыбка становилась все больше похожей на оскал. Когда глашатай объявил их имена, губки Эммы обиженно задрожали, а глаза заблестели от слез. Девчонка едва не рухнула в обморок.

И вот сейчас, сидя в кресле гостиной, она чуть не плакала.

Оставив менталистку страдать в одиночестве, Вейрон прошелся по периметру белоснежной гостиной, заглянул в ванную, потом в комнаты. Одна предназначалась леди Бригитте, здесь уже стояли ее вещи. Вторая спальня, поменьше и поскромнее, — менталистке. Никаких артефактов Вейрон не чуял.

— Этот отбор станет для вас трамплином в новую жизнь, полную радости и счастья, — пробормотала вдруг менталистка отрывок явно заготовленной речи. — Принц увидит, какая вы необыкновенная, поймет, какой редкий цветок распустился в его саду… Цветочек… Нежный бутон…

Она вдруг запнулась и захихикала.

Ойкнув, прикрыла рот ладошкой. Ее ножка в синей туфельке без каблука нервно задергалась, а Вейрон невольно проследил линию голени, обтянутой белым чулком. Эмма вытащила шпильки, и густые каштановые волосы рассыпались по плечам. Расстегнула несколько пуговок на платье, и Вейрон подошел ближе, с интересом наблюдая за происходящим.

— Зачем вы приехали на отбор? — спросила вдруг Эмма, вскинув на него зеленые глаза, горящие злостью, и Вейрон почувствовал давление.

Она его прощупывала! Ха! И не такие пытались.

Выставив ментальный щит, командир Ястребов сложил руки на груди, подперев набитый носками бюстгальтер, и глубокомысленно заявил:

— Я приехал… приехала найти того самого.

Первое правило при общении с менталистами — не врать. Он и вправду приехал найти того самого — заговорщика, который попытается использовать Плетку Селены, направив ее либо на принца, либо на самого короля.

— Отчего вы решили, что именно принц — ваша судьба?

— Я так не думаю, — парировал Вейрон. — Мы с ним едва знакомы.

Он видел принца раз пять, и все издали. На парадах, на балах. Сам Вейрон считал Вилли слишком ветреным. Если не повзрослеет, то их королевство ждут тяжелые времена.

— Но вы ведь на что-то надеетесь? — не отставала Эмма, а нажим на щит стал сильнее.

— Надеюсь, после отбора я найду свое счастье, — ответил Вейрон, потупив взгляд.

После этой операции он точно возьмет отпуск. Поедет в свой домик в пригороде, отоспится. Быть может, сходит на рыбалку… Чем не счастье?

Эмма молча сверлила его взглядом. Нажим скользил по ментальному щиту, выискивая брешь.

Так дело не пойдет, дорогая. Лучшая защита — нападение.

— Вы, значит, не верите в меня, — с грустью в голосе пропищал Вейрон, посмотрев на нее в упор. — Я вам не нравлюсь.

Эмма стушевалась, а на ее щеках проступил легкий румянец.

— Я знаю, я не такая как все эти девушки, — продолжил давить он, добавив в голос страдания. — Но не думала, что даже менталист отнесется ко мне с предубеждением…

— Нет-нет, — Эмма вскочила с кресла и осторожно погладила его руку. — Вы не так меня поняли, Бригитта.

Конечно, так. Вейрон самодовольно усмехнулся под цветохроном: менталистка поджала хвост.

— У вас есть все шансы стать будущей королевой, — соврала та, не моргнув глазом.

Он едва не расхохотался в голос. Вот бы удивились его боевые товарищи такому обещанию.

— Вы такая… статная, — произнесла Эмма, делая большие паузы, тщательно подбирая слова. — У вас красивые глаза. Давайте снимем цветохрон, чтобы вам было легче дышать.

— Нет, — возразил Вейрон и попятился к двери в спальню. — Никто не должен видеть мое лицо и тело.

— Но мне можно, я ведь девушка, — сказала Эмма, шагнув к нему и очаровательно улыбнувшись. — И здесь так жарко. Вам не нужно меня стесняться.

— Я блюду обычаи, — ответил он. Подумав, решил, что с него довольно. — Я устала и лучше прилягу. Разбудите меня, когда нас позовут на ужин.

Спрятавшись в комнате, Вейрон закрыл дверь на засов и тут же стащил с себя черный балахон, ругаясь и путаясь в складках ткани.

И правда было смертельно жарко! Содрав бюстгальтер, он с наслаждением почесал волосатую грудь, застонав от удовольствия.