Шура. Париж 1924 – 1926

Нермин Безмен, 2016

В третьем романе из исторического цикла о Курте Сеите и Шуре Верженской турецкая писательница погружает читателя в жизнь декадентского и эмигрантского Парижа двадцатых годов прошлого века. Героиня поступает на службу в модный дом Феликса Юсупова и великой княжны Ирины Романовой. Красавица модель окунается в светскую жизнь со всем ее блеском и нищетой. Среди ее друзей русские, французские, американские знаменитости – от живущей в роскоши прославленной Гертруды Стайн до ночующего под мостом и пока безвестного Гайто Газданова. Удастся ли героине вытащить из большевистской России мать и сестру, забудет ли она Курта Сеита и обретет ли наконец истинную любовь?

Глава шестая. Курт Сеит

В те же дни, Стамбул

Сеит вновь метался меж двух огней. Он приехал в Турцию семь лет назад, но все еще оставался гражданином России. Если он выбирал Стамбул, то должен был получить турецкое гражданство, но тогда закроется их путь в Америку через общество помощи русским эмигрантам «Легинатс». Ограничив траты, он скопил сто двадцать лир, необходимые для вступительного взноса. Собирая деньги, необходимые для выполнения этого плана, он очень старался, чтобы его семья — дочь и жена Мурка — ни в чем не нуждались и продолжали жить в привычном комфорте.

Именно благодаря «Легинатсу» Сеит вновь обрел душевное равновесие после того, как разозлился на своего партнера Йорго и ушел из их ресторана в Джаддебостане. Именно тогда он арендовал место на улице Арабаджи и открыл там новое заведение. Старые клиенты с удовольствием перешли туда, и этот бизнес приносил хорошие деньги.

Сегодня утром, когда Сеит внес деньги в фонд общества «Легинатс» и внес свою семью в список переселенцев, у него вдруг возникло ощущение, будто он восстановил утраченную свободу. Годами он переживал то взлеты, то падения, и необходимость начинать все заново давила на него, ограничивая свободу. Но теперь у них, по крайней мере, появилось место в очереди надежды. Никто не знал, когда подойдет их очередь эмигрировать, — иногда процесс длится месяцами. Сеит планировал продолжить управлять рестораном, пока новая страна не будет готова принять их. Впрочем, недавно он нашел человека, которому передаст дела перед отъездом, а на вырученные от продажи деньги они какое-то время будут жить в Америке. Интересно, какую работу он сможет там найти? Возможно, ему снова придется заниматься стиркой. Товарищи-белогвардейцы, уехавшие раньше, писали ему, что устроились таксистами и служащими в гостиницах, а те, кому повезло больше, попали техническими работниками в оперу или театр. Кто-то работал в частных клубах, преподавая фехтование или теннис. Никто из них не зарабатывал на хлеб, работая по профессии, — как и по приезде в Стамбул. Но это было неважно. Здесь, в Турции, Сеит преуспел, остался на плаву и наладил комфортную жизнь. Комфорт для него заключался не только в материальном достатке, но и в духовном, ведь в Стамбуле он близок к своей культуре. Если он добился успеха здесь, то добьется его и в Америке: может быть, даже преуспеет еще лучше. Возможно, он снова откроет небольшой ресторан и начнет угощать американцев русской и крымско-татарской кухней. Если все пойдет хорошо, то ресторан дорастет до ночного клуба.

Теперь главным стало подготовить Мурку к большим переменам.

В отличие от Шуры Мурка придерживалась привычного уклада жизни даже в самых тяжелых обстоятельствах. Любые тяготы она переносила кротко, с терпением, присущим далеко не каждой женщине. Окруженная знакомыми вещами, местами и людьми, она чувствовала себя в безопасности, а перемены ее пугали и заставляли нервничать. Сеит хорошо знал свою жену и понимал, что его заявление в «Легинатс» — игра в рулетку, однако он не простил бы себе, если бы не попытался. Может, он зря волнуется. Может, Мурка встретит его известие с радостным волнением.

Сеит знал, что больше всего Мурка завидует храброму умению Шуры стать частью жизни своего мужчины и отправиться с ним в дорогу.

Уверенность Шуры в себе и упорство Сеита внушали Мурке, что она никогда не сможет заменить собой эту отважную женщину. Возможно, эмиграция в Америку даст ей возможность проявить собственную храбрость, к чему она всегда стремилась, но пока тщетно. Шура оставила свою Родину, свою семью и свое прошлое для того, чтобы быть с Сеитом, она сумела скрыться от пуль большевиков и, осев в оккупированной Турции, не зная ни языка, ни культуры, отказаться от жизни аристократки, хватаясь за любую работу. И она никогда не жаловалась на свою долю. Кто знает, быть может, Мурка, помня обо всем этом, все же рискнет отправиться в Америку.

Эти мысли обнадежили Сеита. На мгновение он представил себе, как крепко обнимет его жена, когда узнает радостную весть. Его сердце взволнованно забилось, и он поспешил домой. Он должен как можно скорее передать весть жене.

* * *

Мюрвет давно не видела мужа дома так рано. Обычно Сеит приходил среди ночи, под утро, или спал в ресторане и возвращался на следующий день. Распахнув дверь, молодая женщина с облегчением увидела счастливое лицо Сеита — значит, за ранним возвращением скрываются хорошие новости.

Сеит, войдя в помещение, как обычно, поцеловал жену и обнял маленькую Леманушку. Несмотря на то что девочка еще не научилась говорить, отец играл и разговаривал с ней. Пока Мурка укладывала дочь спать, Сеит принял ванну. Когда он переоделся в уютную домашнюю одежду, его жена уже уложила Леман и накрыла на стол. Сеит смотрел на ожидавшую его рюмочку ракы́ и дожидался ужина, чтобы сделать сюрприз. Было заметно, что он сгорает от нетерпения. Мюрвет с улыбкой посмотрела на своего мужа.

— Твое здоровье, Мурка! — сказал Сеит под радостный перезвон рюмок.

— Приятного аппетита, Сеит! — отозвалась жена.

Сеит отпил ракы и отставил рюмку. Мужчина протянул руку через стол и нежно накрыл своей ладонью ладонь жены.

— Моя дорогая Мурка, угадай, что за новости я принес, — сказал он, с любопытством заглядывая ей в глаза и лукаво улыбаясь.

— Откуда мне знать, Сеит? Надеюсь, что хорошие. — Мюрвет покачала головой.

— Ты во всем ищешь либо хорошее, либо плохое, так ведь, моя овечка? Ну же, попробуй угадать! Что за сюрприз я подготовил?

Мурка понятия не имела, что так взволновало ее мужа, — его внутренний мир до сих пор оставался для нее загадкой.

— Я не знаю. Скажи сам.

— Ну, тогда внимание — только не падай в обморок! Я внес нас в списки «Легинатса».

Мюрвет вопросительно посмотрела на него.

— Я ведь уже говорил об этом, — продолжил Сеит. — Они помогают переехать в Америку. Это законно. Все, что от нас требуется, — помолиться о том, чтобы ответ пришел как можно скорее.

Мурка почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Ей казалось, будто кровь мгновенно отхлынула от лица и ушла куда-то в пятки. Ладони стали холодными как лед, а на глаза навернулись слезы.

— В Америку? — пробормотала она. — Нам?

Когда Сеит приближался к дому, он понимал, что внушил себе ложные надежды, — его первые опасения были вполне реальны. Однако он не хотел сдаваться так просто. Он подумал, что жена, должно быть, решила, что им придется расстаться, и расстроилась из-за этого.

— Конечно, — попытался он ее успокоить. — Мы поедем все вместе. Ты, я, Леманушка. Я внес деньги за нас троих. Никто нас не разлучит. Никто. Мы одна семья.

Мюрвет залилась слезами. Сеит поднялся с места и обнял жену за плечи.

— Что случилось, Мурка? Почему ты плачешь? Я не понимаю. Это от волнения или ты испугалась, что я тебя брошу?

— Я не хочу уезжать в Америку, — сквозь слезы ответила она. — Никогда не хотела. Неужели ты не устал от переездов, Сеит? Мы оба дети эмигрантов. Пусть хотя бы у нашей дочери будет Родина, будет место, которому она сможет принадлежать.

Сеит понял, что ситуация оказалась тяжелее, чем он предполагал, и подтянул стул к жене. Он обхватил ее лицо ладонями и заставил посмотреть на себя.

— Мурка, послушай меня. Пожалуйста, перестань плакать! Успокойся и выслушай меня. Послушай, здесь я не могу выстроить свою жизнь так, как мне хочется. Все слишком отличается от места, в котором я вырос. Я все еще чувствую себя чужаком. Знала бы ты, как долго я мечтал об этом, мечтал уехать в Америку или…

Сеит хотел было сказать «во Францию», но вовремя умолк — жена могла догадаться о связи этой страны с Шурой.

— Я верю, что в Америке нас ждет лучшая жизнь, — продолжил он. — В этой стране созданы все условия для тех, кто любит трудиться. Турция только-только оправилась от огромного потрясения. Здесь тяжело жить и мало возможностей. Никто из моих друзей, переехавших в Америку, не пожалел об этом. Моя ответственность за тебя и нашу дочь и желание обеспечить вас безопасностью и комфортом без перерыва твердят мне о том, что я сделал правильный выбор. Нам суждено отправиться в это путешествие вместе — с тобой и нашей дочерью.

Несмотря на то что муж не сказал этого напрямую, Мюрвет подозревала, что Сеит затеял это путешествие еще с Шурой.

— Ты ведь веришь в судьбу, — продолжал он. — Смотри, это наша с тобой судьба. Нам суждено вместе ехать в Америку.

Сеит подумал, что Мюрвет, должно быть, вновь думает о Шуре. Он понял, что ему необходимо отвлечь женщину, чтобы помочь ей сосредоточится на разговоре.

— Иначе я найду способ отправиться туда одному.

Трюк сработал. Мюрвет поморгала. Казалось, она больше не думала о Шуре.

— Я хочу, чтобы ты меня поддержала, Мурка, — сказал Сеит. — Мы вместе, разве это не главное? Нас уже никто не разлучит. Тебя, меня и нашу дочь.

Ах, как хотелось Мурке обнять мужа и воскликнуть: «Сеит, я так счастлива! Как здорово ты придумал! Я поеду с тобой на край света». Впрочем, она бы не солгала, если бы решилась произнести эти слова. Ее муж и правда планировал поехать на другой конец света, и для нее это было потрясающей возможностью доказать ему свою любовь, доверие и храбрость. Как и Шура, она могла последовать за любимым мужчиной и начать совершенно новую жизнь в другой стране, среди других людей. Они могли бы жить в Америке — месте, о котором она с любопытством читала и которое видела в фильмах. Но тут она вспомнила о своей семье — матери и братьях, о которых заботилась с самого детства.

— Я не могу оставить свою семью… — снова заплакала она. — Не могу оставить мать и братьев…

Сеит вспомнил о своей теще Эмине, сильной и строгой женщине, занимавшей важное место в жизни его жены. О ней он как-то позабыл. Она тоже наверняка не захочет расставаться с дочерью. Но в конце концов выбор остается за Мюрвет.

— Мурка, — возразил он, — люди не могут всегда жить со своими родителями. Ты уже сделала выбор, когда вышла за меня. У нас родился ребенок, и теперь мы отдельная семья. Наша жизнь — только наше дело. Только мы несем ответственность за наши страдания и наше счастье. И мы в ответе за решения, которые мы принимаем.

— Но я не хочу уезжать отсюда. Я не смогу жить в чужой стране среди чужих людей.

— Америка открыта для людей со всего мира, моя дорогая Мурка. Там много таких людей, как мы, которые эмигрировали из своей страны, бежали или просто искали приключений… Слушай, ведь все мои друзья уехали туда. Они бы вернулись, если бы были недовольны.

— Я их не знаю. Моя мать здесь, мои братья. Я их не брошу.

Упрямство Мюрвет поумерило пыл Сеита. Он отступил и откинулся на стуле. Взяв одной рукой рюмку ракы, он посмотрел на жену, не зная, стоит ему сейчас жалеть ее или же разозлиться. Да, Мурка плакала, но гораздо важнее было то, что она чувствовала. Женщина, с которой он пытался говорить как с женой, заставила его осознать, что они находятся по разную сторону баррикад. Неужели он напрасно пытался сохранить симпатию к этой маленькой женщине, на которой женился, обещая себе любить только ее? Почему она не могла встать на его сторону в этот важный день и предпочла ему мать и братьев?

— Хорошо, ты не можешь оставить мать… — медленно произнес он, отпив ракы. — А меня ты оставить можешь?

Мюрвет запаниковала. Она не ожидала такого вопроса. Ей было страшно подумать о том, что Сеит может ее бросить. Она снова начала плакать.

— Сеит, почему ты так поступаешь? Почему я должна снова выбирать между вами?

Мужчина с удивлением подумал, что недавно сам задавал себе такой же вопрос. Да, вопросы были одинаковыми, однако каждый из них искал разные ответы.

— Пожалуйста, давай останемся здесь все вместе, — предложила Мюрвет.

Едва закончив фразу, она спрятала лицо в ладонях и громко зарыдала. Она чувствовала, что почти потеряла Сеита. Мурка не могла представить себе жизни без него, но в то же время не обладала достаточным мужеством, чтобы согласиться с выбором мужа и последовать за ним.

Сеит вышел из-за стола, ничего не сказав. Он зажег сигарету и подошел к окну. Его мечты были разрушены. Он ведь с таким упорством копил деньги, не спал ночами, забывая об усталости, и все ради этой мечты… Мечты, которую разрушил женский каприз. Мог ли он отпустить эту женщину, сидевшую за столом и рыдавшую как ребенок? А дочь, спокойно спавшую в своей кроватке? Он резко встал и вышел из комнаты, направившись к Леман.

Маленькая Леманушка спала, обхватив руками подушку. Когда Сеит наклонился к ней и погладил по щеке, девочка вздрогнула. Он взял ее маленькую ладошку и поцеловал ее. От ребенка приятно пахло, так пахнет детство — мылом, порошком и теплой чистотой. Наблюдая за спящей дочерью, Сеит понимал, что сердце его наполнено чувством, которое он познал лишь недавно. Разве мог он оставить его? Разве он уже однажды не отказался от семьи ради новой жизни? Разве не потерял любовь? Ничто из потерянного к нему так и не вернулось. Нет, он бы не смог оставить ни Мурку, ни Леманушку. Он останется там, где они обе будут счастливы. Он вышел из комнаты, плотно закрыв дверь, и вернулся к жене.

Мюрвет все еще плакала. Сеит легонько приобнял ее за плечи и сказал:

— Ну-ну, хватит, не плачь. Мы не поедем в Америку.

Больше он ничего не сказал. Сеит взял пиджак и направился к входной двери. В нем все еще теплилась крошечная надежда — он ждал, что Мурка поспешит за ним и скажет, что поедет туда, куда он хочет. Но этого не случилось. Такова их печальная судьба. Они никуда не поедут. Не оставят Турцию. Он взял сигарету и вышел из дома.

Когда он дошел до Тепебаши, то почувствовал себя полностью опустошенным — его мечты рухнули, и Сеиту было очень одиноко. Рухнули не только его мечты об Америке, его разочаровала и обидела реакция жены, ведь он надеялся, что та поддержит его. Он еще раз убедился в том, что они принадлежат к разным мирам. Это убивало его больше всего.

Сеит сидел в баре «Ориент», находившемся в отеле «Пера Палас». Он просто хотел выпить и подумать. Этим вечером у него не было ни кровати, в которой он мог вдоволь выспаться, ни живой души, способной спасти его от одиночества… он был совсем один.

Он принял рюмку водки от бармена с таким видом, будто бы искал лекарство от боли. За первой рюмкой последовала вторая, затем третья…

В бар вошла миловидная блондинка, напомнившая ему Шуру. Как бы она радовалась поездке в Америку, его дорогая Шура! Они бы отпраздновали вместе: пели, танцевали, а затем часами занимались любовью как сумасшедшие. Возможно, их немного огорчила бы необходимость столько всего оставить позади, но они все равно наслаждались бы приятными хлопотами от предстоящего приключения. Но со временем его тоска по Шуре больше напоминала не любовь к женщине, а ностальгию по прошлому — по родной земле, на которую он никогда не ступит, по отцовскому дому, семье, по минувшим добрым годам. Сеит чувствовал себя так, будто падал в пустоту. Она поглощала его, всецело захватывая его жизнь, а он все боролся, то, казалось бы, побеждая, то погружаясь еще сильнее.