Нарисованные шрамы

Нева Алтай (2023)

Чтобы защитить свою семью, Нине пришлось выйти замуж за главаря русской мафии. Беспощадного и хладнокровного убийцу, но такого соблазнительного Романа Петрова. Теперь ей придется разыгрывать супружеское счастье, считая минуты до того момента, когда она вновь окажется на свободе. Но согласен ли Роман на такой исход?

Глава 5

Роман

Я тупо смотрю на Максима, который стоит передмоим письменным столом со скрещенными на груди руками, и гадаю над тем, откуда он ни с того ни с сего берет свои глупые идеи.

— Нет, — говорю я.

— Почему? Это отличная возможность. Она может сказать, что просто потерялась или что исследует дом.

— Потому что, во-первых, скорее всего, она никогда в жизни не видела подслушивающее устройство и не знает, как и где его установить. И во-вторых, никто не поверит, что она просто случайно забрела в комнату Леонида или в его кабинет. Мы не знаем, кто еще замешан. Это мог быть кто-то из персонала или один из охранников. Я не хочу, чтобы она предупредила Леонида или его сообщника раньше, чем нужно.

— Ты уверен, что это был Леонид?

— Определенно.

— Давай тогда просто сразу схватим его. Скажи Михаилу заняться им. К утру он запоет, как птичка.

— А если это был не он? — спрашиваю я. — Ты вообще представляешь, как бы это повлияло на боевой дух и доверие моих людей, если бы я подверг пытке одного из своих без доказательств только для того, чтобы выяснить, что он невиновен?

— Ну, тогда мы зашли в тупик, Роман. — Он снимает очки и вздыхает. — Я слушал записи месяцами и не нашел ничего, кроме обычных сплетен. Ты знал, что Костя спит и с Валентиной, и с Ольгой?

— Мне совершенно наплевать, кто с кем спит. В каких комнатах ты уже поставил «жучки»?

— В библиотеке, гостиной, столовой, в обеих ванных внизу, в подвале и еще в оружейной. Варя поставила за меня «жучки» на кухне и в кладовке. Все.

— В машинах?

— Во всех, кроме машин Леонида, Михаила и Сергея.

— Не нужно прослушивать машину Сергея. Если бы он был тем, кто заложил ту бомбу, я был бы мертв. Возможно, вместе со всем чертовым кварталом. Это и не Михаил. — Я постукиваю пальцем по столу, размышляя. — Скажи Валентине поставить «жучок» в комнате Леонида и в его кабинете.

— Валентине?

— Почему нет? Ей можно доверять.

Он мотает головой.

— Ну, скажем так. Прошлой ночью Нина сидела у тебя на коленях, с растрепанными волосами, босая, обхватывая рукой твою шею, в то время как ты ощупывал ее ногу под платьем. Твоя рубашка была расстегнута, и ты целовал ее как одержимый, — говорит Максим и смотрит на меня, подняв брови. — Весь персонал узнал обо всех деталях в тот момент, когда Валентина бросилась обратно на кухню, так же как и ее вывод о том, что вы двое — родственные души и скоро у вас будут красивые детки. Она верная, но язык у нее длиной в милю. Ни за что она не сможет держать рот на замке, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

— Зашибись. — Я делаю глубокий вдох и смотрю в потолок. — Есть ли в этом доме кто-то, кто хотя бы немного в здравом уме?

— Мы должны попросить Нину сделать это. Персонал и парни пока не встречали ее, и, если ты дашь ей указания притворяться хихикающей простодушной дурочкой, никто не будет обращать внимания на то, что она делает.

— Я бы никогда не женился на «хихикающей простодушной дурочке», Максим. Все это знают.

— Конечно, женился бы. Ты одержимый мужчина, помнишь?

Я закрываю глаза и мотаю головой в раздражении. Когда-нибудь придушу Валентину.

— Тогда решено. — Максим расправляет куртку, надевает очки и поворачивается, чтобы уйти. — Дай мне знать, когда ты хочешь, чтобы я пришел и объяснил все Нине.

* * *

Когда я возвращаюсь в свои апартаменты в восточном крыле, то нигде не нахожу Нину: ни на кухне, ни в гостиной, поэтому направляюсь в ее спальню, которая также оказывается пустой. На секунду я предполагаю, что она передумала и каким-то образом сбежала. Я разворачиваю инвалидное кресло, собираясь поднять тревогу, когда замечаю ее, и сжимающее грудь давление, которое я не осознавал, исчезает.

Она сидит по-турецки в дальнем углу библиотеки, спиной к книжной полке, несколько бумажных полотенец разложены на полу вокруг нее. Я проезжаю через гостиную, останавливаюсь в нескольких шагах и наблюдаю. Нина делает какие-то наброски на одном из бумажных полотенец. Они очень схематичны, но я могу различить очертания женщины, держащей что-то перед собой. Большинство остальных бумажных полотенец, разбросанных вокруг, имеют похожие композиции. Некоторые — всего лишь неразличимые линии, другие — более детальны. Меня не было чуть меньше часа. Как она смогла сделать их за такое короткое время?

— Можешь послать кого-нибудь ко мне домой, чтобы привезли мои вещи? — спрашивает Нина, не отрывая глаз от рисунка. — В гостиной есть три большие коробки. Скажи парням, чтобы были осторожны: внутри лежат мои холсты и краски.

— Когда они тебе нужны?

— Вчера. Если уж я тут застряла, лучше потратить время с пользой. У меня выставка через три недели, а готово всего шесть работ. Мне нужно еще девять, а также «большой парень».

— «Большой парень»?

— Моя главная работа. Я заказала для нее холст, он придет на следующей неделе.

Я еще несколько минут наблюдаю за тем, как она работает, замечая, как она время от времени прищуривает глаза на какую-нибудь деталь или наклоняет голову вбок и кусает щеку, когда думает. Ее волосы — это копна спутанных прядей, которые она собрала на макушке и скрепила карандашом. Такое непонятное существо. Так непохожа на женщин, с которыми я привык проводить время. Свежие и опасно притягательные ощущения.

— Мне нужно с тобой поговорить, когда ты закончишь, — произношу я, едва мне удается отвести от нее взгляд. — Я буду в гостиной.

— Ага. — Она откладывает в сторону законченный набросок, берет последнее неиспользованное бумажное полотенце и начинает рисовать на нем.

Кажется, мне дали понять, что я могу идти.

Заехав в спальню за ноутбуком, который я там держу, я перемещаюсь на диван и включаю телевизор. Опираюсь правой ногой на стол перед собой, открываю ноутбук и начинаю просматривать почту. Я почти закончил, когда Нина падает рядом со мной и зевает.

— Извини, увлеклась. О чем ты хотел поговорить?

Я закрываю ноутбук и поворачиваюсь к ней:

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала, пока ты здесь.

— Типа пропылесосить и вытереть пыль? — Она морщит нос. — Не помню, чтобы я на это соглашалась. Глажка белья — пожалуйста, уборка пыли — тоже, но я ненавижу пылесосить.

— Разместить несколько «жучков» здесь, в доме, так, чтобы никто не заметил.

Она смотрит на меня со смесью растерянности и отвращения. Видимо, я должен уточнить.

— Подслушивающие устройства. Не насекомых.

— Это очень странная просьба, мистер Петров. Может, объясните?

— С этого момента и далее: Роман. Пожалуйста, следи за тем, чтобы не оговориться, когда кто-то рядом.

— Не оговорюсь, Роман, — улыбается она и подмигивает мне. Черт возьми, она мне подмигивает.

Я вздыхаю.

— У меня есть основание полагать, что, по крайней мере, один из тех, кто подложил бомбу, предназначенную убить меня, находится здесь, в этом доме. Максим поместил в большинство комнат «жучки» два месяца назад, но он не может разместить их в последних нескольких комнатах без риска быть замеченным.

— Ну, я тронута твоей верой в мои способности, но правда не понимаю, как я смогу это сделать, если он не смог.

— Потому что, если бы кто-то увидел, что Максим входит в одну из тех комнат, они бы поняли, что что-то не так. Но если кто-то поймает тебя, ты всегда можешь сказать, что потерялась.

— Твой дом огромный, но не думаю, что я бы настолько потерялась, чтобы войти в чужую комнату. — Она выглядит обиженной. — Я не дура.

— Это приводит нас ко второму вопросу, который нам нужно обсудить, и он касается того, как люди, которые живут и работают здесь, воспринимают тебя. Мне нужно, чтобы ты казалась… скажем так, поверхностной.

— Ты имеешь в виду «глупой»?

— Не совсем. Мне нужно, чтобы, когда люди видели, что ты заходишь в комнату, они не становились осторожными или подозрительными. Я хочу, чтобы они украдкой закатывали глаза и не замечали, что ты делаешь, потому что они полагают, что ты… безобидная.

Она смотрит на меня с удивлением, затем смеется. Это несдерживаемый и искренний смех, и ее глаза тоже смеются.

— Окей, ты точно имеешь в виду «глупая». Окей. Мне нужна пара минут.

Нина ложится на подушки, запрокидывает голову и, обратив лицо к потолку, закрывает глаза. Она остается в таком положении несколько секунд и затем начинает говорить:

— Поверхностная. Безобидная. Немножко глупая. Безумно влюблена в тебя. Ей нужен доступ во все части дома. Давайте подумаем… Кто я? Ну, трофейная жена Романа, конечно. Я хорошенькая, элегантная и чересчур надменная. Я люблю носить дорогую одежду, только самые лучшие бренды. Платья мне не особо нравятся, только если мероприятие их не подразумевает. Я гораздо больше предпочитаю дизайнерские джинсы в паре с шелковыми блузами. Обязательно каблуки.

Она делает паузу, открывает глаза и поворачивается ко мне.

— Каблуки обязательны, как ты думаешь? — Она морщит свой крошечный носик. — Конечно! Черт. Я ненавижу носить каблуки.

Она снова закрывает глаза и продолжает:

— Каблуки обязательны, и у меня их сотни. Роман любит, когда я их ношу. Он говорит, что они делают мою задницу потрясающей. А еще я очень стесняюсь своего роста, и ношение каблуков все время помогает мне забыть, насколько я низкая. Мое любимое занятие — это шопинг, и я покупаю тонны одежды. Моему мужу приходится выделить одного водителя специально для меня и моих походов по магазинам.

Очередная пауза, и она опять оборачивается ко мне.

— Роман, мне понадобятся деньги, чтобы поддержать ее пристрастие к одежде. Она — импульсивный покупатель.

— Ты получишь все, что тебе нужно, — смеюсь я. Она совсем спятила.

— Мой муж сходит от меня с ума и позволяет мне делать все, что я хочу, с домом, например переставлять мебель, чтобы аура улучшилась от земных вибраций. Дом кажется ужасно холодным, поэтому я покупаю несколько комнатных растений и повсюду их расставляю. Также я обхожу каждую комнату, потому что хочу убедиться в том, что энергия течет беспрепятственно, и я перевешиваю картины и зеркала. Еще я терпеть не могу обеденный стол — он так переоценен — и решаю поменять его на изящный стеклянный стол, который нашла в журнале о дизайне интерьера.

Очередная пауза.

— Эта женщина дорогая, Роман. Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься.

— Я справлюсь.

— Пеняй на себя. — Она пожимает плечами и продолжает: — Моему мужу не нравится, когда ему мешают, но, конечно, ко мне это не относится. Я часто прихожу в его кабинет, чтобы просто проведать и обменяться несколькими поцелуями. Это так раздражает его людей! Они гадают, что он во мне видит и почему дает мне так много свободы, а потом решают, что он думает своим членом. Я всегда рядом, и они это просто ненавидят.

Я очарован тем, как она создает нового человека. Это одновременно безумно и блестяще.

— Она должна быть потрясающей в постели, чтобы так крутить своим мужем, — комментирую я.

— Конечно. Иначе как бы она настолько свела его с ума? Она не очень умная, но делает лучшие минеты.

Конец ознакомительного фрагмента.