Обман Розы

Ната Лакомка, 2020

Меня зовут Роза Дюваль, и я – артистка в провинциальном театре. Не слишком веселая работа для девушки, которая не желает искать покровителя. Да и актриса я никудышная – совершенно не умею притворяться. Но все началось с букета черных роз, и теперь я вынуждена играть чужую роль рядом с мужчиной, один взгляд которого повергает меня в трепет…

Глава 5. Муж графини де ла Мар

Земля поплыла под моими ногами.

Муж? Муж графини?!

Ни о чем подобном Розалин мне не говорила.

Опасаясь выдать себя, я молча повернулась и пошла к дому. Мужчина двинулся следом за мной.

— Не надейся, что я простил твои выходки, — сказал он. — Но завтра приезжают мои родители, они хотят нас помирить. Не желаю огорчать стариков, поэтому будешь играть роль любящей жены.

Слова, что я опять должна кого-то играть, больно укололи меня.

— Вы принимаете меня за актрису? — спросила я, стараясь подражать голосу графини. — Боюсь, вас разочарует моя игра.

— Раньше ты прекрасно с этим справлялась, — сказал мужчина с издевкой.

Он обогнал меня и бросил через плечо:

— Постарайся. Мои родители, а мать — особенно, не должны ничего узнать. Скорее всего, они задержаться на неделю, не больше.

В тот момент я от души пожалела графиню, если этот человек и правда был ее мужем. Но… кем тогда был тот красавец Коко?.. Любовником?..

Пока мы не дошли до дома, у меня было время продумать свои дальнейшие действия. Судя по всему, затея графини удалась, и человек, знавший ее раньше — муж! боже мой! — не заметил подмены. Но это в неверном свете, при луне…

Глядя на широкие плечи мужчины, идущего впереди, я представила, как он, узнав об обмане, может запросто свернуть мне шею. С такого грубияна хватит поднять руку на женщину. Но, возможно, у него были на то основания. Судя по всему, Розалин тоже не отличалась добрым нравом.

— Будут спрашивать, почему ты уехала сюда, — продолжал мужчина, — скажешь, что врачи посоветовали тишину и свежий воздух, чтобы побыстрее забеременеть.

Мы вошли в дом, и навстречу бросилась мадам Пелетье.

— О! Месье! Как неожиданно вас видеть! — мне показалось, она была искренне рада появлению этого человека. — Но когда вы приехали? Я прикажу Бернару, чтобы он поставил вашу лошадь…

— Не надо, — сказал он, сбрасывая странный головной убор и шубу, и награждая меня еще одним недовольным взглядом. Под шубой обнаружился прекрасный костюм — строгий, черный, и мужчина из дикаря сразу превратился в элегантного господина. — Я приехал на машине, а сюда добрался пешком. Погода чудесная, отчего бы не прогуляться.

Я покосилась на кожаную шапку и очки, гадая, для чего носить подобное человеку из высшего общества, и что такое машина.

— Соберу поскорее ужин, — засуетилась мадам Пелетье. — Какой приятный сюрприз!

Она убежала, а мы остались вдвоем. Я медлила снимать манто, растерявшись от нежданного визита, но мужчина понял мое замешательство по своему, покривился и подошел помочь снять накидку.

— Значит, ты все поняла? — спросил он, отряхивая ладони, словно прикоснулся к чему-то грязному.

— Вполне, — ответила я ему в тон, решив, что самым правильным будет подражать ему во всем. Я всегда смогу ответить, что разговаривала с ним так же, как он позволил себе разговаривать со мной. — Будут еще какие-то инструкции?

— Пока хватит, — сказал он резко. — Проследи, чтобы приготовили комнаты для моих родителей.

— Думаю, две смежные спальни на втором этаже подойдут. А вам я попрошу приготовить комнату напротив.

— Приготовить комнату для меня? — он повернул голову, и я впервые смогла разглядеть его при ярком свете.

У него были прямые, чуть насупленные брови, греческий профиль и темные блестящие глаза. Пожалуй, слишком темные, и слишком блестящие… Мужчина насмешливо кривил губы, но это его ничуть не портило. Четко очерченный рот говорил о твердости характера своего хозяина, как и пронзительные темные глаза. Этот человек привык отдавать приказы и привык, чтобы приказы немедленно выполнялись.

— Мне не надо комнаты, — сказал он. — Будем спать в одной спальне, как и положено добрым супругам. Мы же добрые супруги, Розалин? — он подошел ко мне вплотную, заглядывая в лицо.

— Боюсь, и здесь я вас разочарую, — ответила я с холодной улыбкой, стараясь изобразить графиню, хотя все во мне помертвело от страха — вдруг он разглядит, что я не слишком уж похожа на его настоящую жену?..

Несколько секунд мне казалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не ударить меня. Темные глаза горели яростью, ненавистью и… страстью?.. Вот это последнее пугало сильнее всего. Пусть ненавидит, пусть презирает, но что делать, если муж графини де ла Мар пожелает исполнения супружеских обязанностей?

Мне захотелось убежать. Или тут же упасть на колени и признаться во всем, умоляя о пощаде. Что тогда произойдет? Он назовет меня мошенницей, возможно, захочет отдать под суд… А нянюшка? Что станется с ней? Если графиня, рассердившись, отправит ее в какой-нибудь нищий приют для умалишенных? Я знала, как там обходятся с бедными стариками, выжившими из ума… Разве я могла допустить, чтобы женщина, качавшая меня на руках, рассказывавшая мне сказки, закончила жизнь в таком ужасном месте?..

«Главную роль исполняет мамзель Роза Дюваль!» — услышала я как наяву голос конферансье.

Роза, ну же… Сыграй лучшую роль в своей жизни!..

Я глубоко вздохнула и сказала, подражая низкому голосу графини:

— Мы поняли друг друга, поэтому оставим все остальное. Я не выйду к ужину. Не вижу в этом смысла, пока не приехали ваши родители.

Я пошла к лестнице, и мужчина, к огромному облегчению, не остановил меня.

— Иди, иди, — сказал он. — Все равно у меня в твоей компании пропадает аппетит.

Он словно чего-то ждал от меня. Чтобы я ответила на колкость? Уместно ли это в их отношениях с женой? Я поднялась уже до середины лестницы, но что-то заставило меня оглянуться.

Муж графини стоял у нижней ступени, даже в костюме похожий на медведя, пробудившегося от спячки — злого, изголодавшегося, готового напасть на первого встречного. Он смотрел на меня, не отрываясь. Вернее, не на меня — а на Розалин де ла Мар. Ведь он думал, что я — это она. Наши взгляды встретились, и мужчина поспешно отвернулся. Лицо его приняло ожесточенное выражение.

Внезапно я почувствовала жалость к нему. Он ничего мне не сделал, мне — Розе Дюваль, он ничего ко мне не чувствовал. Он ненавидел свою жену — Розалин де ла Мар. Ненавидел и… желал. Я не могла ошибиться, слишком много страстных мужских взглядов я видела за последние годы. Но и от нее он пытался скрыть свои чувства, а их свидетелем оказалась я — сторонний человек, даже не знающая его имени. Мне стало противно, будто я пришла в гости и заглянула в корзину с грязным бельем.

Боже! Я и в самом деле не знаю его имени!

И что бы ответила ему настоящая графиня?

— Вам надо научиться есть в моем присутствии, — сказала я спокойно, — если хотите обмануть родителей.

Он вскинул голову, и теперь в его взгляде я прочитала только злость.

— Для большей достоверности нам надо договориться, как будем обращаться друг к другу, чтобы все выглядело естественно, — продолжала я. — Как мне называть вас в присутствии ваших матери и отца?

Злость в его темных глазах немного поугасла, он на секунду задумался, а потом предложил:

— Не станем ничего придумывать, будем называть по именам. Так правильнее всего.

«Имя! Назови свое имя!» — мысленно взмолилась я.

Но мои способности внушения собственной воли никогда не были высокими. Он не назвал себя. Конечно! Подразумевалось, что жена должна знать имя своего мужа! По спине пополз противный холодок. Как же мне удастся сохранить тайну? Неужели муж не распознает подмену?

— Признаться, я рад, Розалин, что мы нашли общий язык, — сказал мужчина. — Мне не хотелось бы ссориться с тобой. Я устал от ссор.

— Тогда можете быть спокойны, — улыбнулась я. — Не стану вас утомлять. Отдыхайте, и мне тоже надо отдохнуть.

Он кивнул и пошел в гостиную, а я почти бегом отправилась в спальню. Там я бросилась пересматривать письма, адресованные графине. Может хоть где-то я увижу имя ее мужа? Но писем от мужчин было много, и после первого же я покраснела до ушей и сразу порвала его, не задумываясь, что делаю. Письмо было от человека, который знал графиню очень близко. Иначе как можно было написать «целую твою ножку над подвязкой»?

Но стыд и негодование схлынули, а их место занял страх. Что будет, если граф обнаружит эти письма?! Вдруг решит их прочитать?! Я заметалась по комнате, не зная, куда спрятать корреспонденцию. Минута, еще минута… Взгляд мой упал на горящий камин. Графиня не будет довольна, что я сожгу ее письма… А как она узнает?

Присев на корточки возле каминной решетки, я методично сортировала письма: от мужчин — в огонь, а если на конверте стояло женское имя — в корзину.

Наконец, в корзине осталось совсем немного писем — пять или шесть, можно было просмотреть их, чтобы узнать хоть что-то о жизни графини, но я не успела. Дверь спальни бесшумно приоткрылась, и появился граф де ла Мар. Застигнутая с корзиной у огня, я замерла, не зная, что сказать.

— Сжигаешь письма от любовников? — спросил он и криво усмехнулся. — Могла бы не суетиться. Мне давно не интересны твои похождения.

Помимо воли, я опять покраснела, и на графа это неожиданно произвело впечатление:

— Ты и краснеть научилась? — спросил он с издевкой. — Вижу, жизнь в уединении пошла на пользу.

— Вы сказали, что устали от ссор, — ответила я, поднимаясь и небрежно возвращая корзину на место, — но сами их начинаете.

Он смутился, но тут же принял невозмутимый вид и спросил:

— Ловишь меня на слове?

— Всего лишь напоминаю то, что вы сами сказали. Зачем вы пришли?

— Позвать тебя к столу, — сказал он отрывисто.

— Как же ваш аппетит? Я не хочу, чтобы он пострадал.

— Нам надо привыкнуть к роли любящих супругов. Поэтому прошу тебя поужинать со мной, — это прозвучало, как приказ, и мужчина тут же закрыл двери.

Поужинать!

Я села на край кровати и со стоном спрятала лицо в ладонях. Все хуже и хуже. Что мне делать? Сказаться больной? Спрятаться в комнате? Но когда приедут его родители, мне все равно придется ужинать с ним, и обедать. Интересно, а его родители видели меня? То есть не меня, а графиню? Наверняка. По-крайней мере, на свадьбе. Я боялась, что меня узнает месье де ла Мар (вернее — не узнает), но не надо ли больше бояться, что мою тайну раскроют его родители?

Поразмышляв, я решила спуститься. Если допущу какую-нибудь оплошность, раскрыться перед одним человеком, все же, проще, чем перед тремя.

Но надо переодеться.

Я открыла двери в гардеробную и придирчиво осмотрела наряды графини. Они были великолепны, но все чуть-чуть нарочиты — слишком яркие, слишком откровенные, чтобы быть образчиком аристократического вкуса. Я не сомневалась, что в них мадам Розалин смотрелась, как Афродита, и чувствовала себя весьма уверенно, но как буду смотреться и чувствовать себя в них я?

Поколебавшись, я остановила выбор на темно-синем платье — приталенном, но не слишком открытом на груди. С кружевами на манжетах и газовым голубым шарфом, предназначенным прикрыть декольте. Оно висело почти у самой стены, скрытое пышным вечерним платьем сочного оранжевого цвета, и сразу привлекло мое внимание простотой покроя. То, что нужно, чтобы выглядеть достойно и элегантно. И уж, конечно, женщина в таком платье не вызовет страсти.

Страсти!..

Я снова ощутила холодок вдоль позвоночника, вспомнив темные глаза, горящие яростью и желанием. Все же, граф и графиня де ла Мар очень подходят друг другу — оба они явно теплокровные. Судя по всему, и жизнь у них похожа на вспышки бенгальских огней — искры так и летят. Она ему изменяет, он это знает и… ревнует? А вдруг она изменяет ему в отместку? В ответ на его неверность?

Как же мне вести себя, чтобы не попасть впросак?

В дверь тихо постучали, и заглянула служанка.

— Мадам, — сказал она, уставившись в пол, — месье ждет вас.

— Скажи, что я уже спускаюсь, — ответила я.

Платье сидело на мне, как влитое. Забавно, что даже фигуры у нас с графиней похожи. Может, мы и правда сестры?

Я нахмурилась, подумав об этом. Нет, невозможно. Брак моих родителей был исключительным. Они любили и уважали друг друга. И допустить, что один из них мог быть неверен венчальной клятве я не могла. Всего лишь совпадение. Одно на миллион.

Платье определенно требовало более массивных украшений, чем мои крохотные сережки с жемчужинками. И шея казалась голой без ожерелья или хотя бы нитки бус. Но графиня не оставила мне драгоценностей, а своих у меня не было — кроме вот этих самых сережек. Поколебавшись, я нашла черную шелковую ленту и повязала ее под горло, расправив петли бантика. Не слишком роскошно, но как нельзя лучше подходит к скромному ансамблю.

Посчитав себя готовой к встрече с мужем графини, я направилась в столовую.

Граф де ла Мар уже сидел за столом, и при моем появлении встал, отодвинув кресло. Сделал навстречу пару шагов — и остановился, как вкопанный.

— Как нам лучше сесть? — спросила я, не понимая его замешательства. Мне казалось, он хотел что-то сказать, но вдруг словно потерял дар речи. — Уместно ли нам садиться рядом, чтобы изобразить добрых супругов, или будем сидеть по разные стороны? По-моему, это создаст ненужную нервозность. Лучше сядьте во главе стола, справа и слева от вас сядут ваши родители, а я сяду рядом с вашей матушкой, вот здесь… — я отодвинула одно из кресел, но сесть не успела, потому что граф схватил меня за руку и сжал так крепко, что я вскрикнула.

— Зачем ты надела это платье?! — прошипел он мне в самое ухо. — Я уже не тот дурак, что был раньше, и на твои штучки не куплюсь!