Обман Розы

Ната Лакомка, 2020

Меня зовут Роза Дюваль, и я – артистка в провинциальном театре. Не слишком веселая работа для девушки, которая не желает искать покровителя. Да и актриса я никудышная – совершенно не умею притворяться. Но все началось с букета черных роз, и теперь я вынуждена играть чужую роль рядом с мужчиной, один взгляд которого повергает меня в трепет…

Глава 3. Дом графини де ла Мар

Дом моей новой знакомой можно было назвать домом, сильно покривив душой. На самом деле это был настоящий дворец — из белого камня, стоящий на берегу озера, окруженный садом. Мы ехали от города Санреж до этого чудесного места ровно девять миль, и по пути встретили только одну крохотную деревушку.

Едва увидев белокаменные колонны фасада, увитые плющом, я подумала: замок спящей красавицы!

Ровно подстриженные кусты, статуи античных богинь, острые башенки и флаги — все это создавало впечатление нереальности, сказочности. Я никогда не бывала в таких красивых домах. Наше родовое гнездо было куда скромнее, и, конечно же, никаких прудов и садов поблизости. А здесь…

Я озиралась по сторонам, рассматривая потрясающую по своей яркости и свежести живопись на стенах и потолке, легко касалась отполированных перил из красного дерева, и даже не осмелилась присесть в кресло, обтянутое алым бархатом. Все вокруг было таким великолепным, сверкающим… Словно я попала совсем в другой мир, живущий по своим законам, идущий параллельно с моим прежним миром и никогда не пересекающийся с ним.

— Прислугу я отпустила на выходной, так что всё в нашем распоряжении, — с воодушевлением объявила Розалин. — Вы согласились, и я очень этому рада. Не бойтесь, Роза, я не причиню вам никакого вреда, — она потрепала меня по щеке — ласково-небрежно, как комнатную собачку.

Это было неприятно, и я отстранилась, но Розалин будто ничего не заметила и продолжала:

— Не причиню вреда ни вам, ни вашей милой нянюшке, — но тут же уточнила, скромно опустив ресницы. — Если, конечно, вы будете следовать моим указаниям.

— Да, — пробормотала я.

— Можете брать любое мое платье, — щедро разрешила Розалин, показывая огромную гардеробную. — Я не стала привозить сюда все — так, что-то из старого… Даже не знаю, какие тут наряды. Поэтому не обижусь, если вы заберете парочку с собой. Да хоть десяток! — она засмеялась, обхватывая меня за талию. — Признаться, я не была довольна, когда Коко заявил мне, что был в провинциальном театре и видел там девицу, похожую на меня, как две капли воды. Что он там делал, спрашивается? — в ее голосе проскользнули ревнивые нотки. — Но это огромная удача, что вы существуете, и что я вас встретила. Иметь двойника — так забавно, но и опасно… — она почти промурлыкала это.

— Чем же опасно? — спросила я, осторожно высвобождаясь из ее объятий, которые напоминали больше объятия удава, решившего задушить насмерть.

— Вы можете убить меня и занять мое место, — тут же предположила Розалин.

Я посмотрела на нее с ужасом, и это ее рассмешило до слез.

— У вас такой глупый вид, моя дорогая, — заявила она, отсмеявшись. — Что вас так удивило? Ах да, вы ведь не знаете, кто я. Позвольте представиться — Розалин Монжеро, графиня де ла Мар. Вы слышали обо мне?

Я медленно покачала головой.

Графиня досадливо поморщилась.

— Вот за это я никогда не любила провинцию.

— Как я могу быть уверена, что вы — графиня, а не авантюристка? — спросила я.

— Вопрос делает честь вашему уму, — похвалила она, — но вы не в том положении, чтобы мне не доверять. Отныне мы с вами сообщники. Заговорщики. Нет, это все грубо. Мы с вами сестры. Так подойдет?

Взгляд мой упал на огромный портрет в резной раме — там Розалин в потрясающе элегантном туалете позировала возле корзины роз. Воздушное платье цвета зари, с легкой, как облако, кисеей, придавало ей вид сказочной принцессы из пьесы про трубадуров и отважных рыцарей.

Но женщина, которую я видела сейчас перед собой, была вовсе не принцессой, в этом я уже успела убедиться. Она быстро, и явно заготовленной речью, посвящала меня в привычки и распорядок, принятые в этом доме. Завтрак, прогулка, отдых, обед, занятие по интересу — чтение, вышивание, прогулка, сон, потом ужин, отдых в зале у камина, сон. Раз в неделю — прогулка в открытом экипаже до Санрежа, ни с кем не разговаривать, никуда не заезжать. Дважды в неделю — посещение церкви. Не исповедоваться — это обязательное условие.

— Не хочу, чтобы вы лгали небесам и священнику, милочка, — сказала Розалин. — Не потому, что я так пекусь о вашей душе, а потому что, между нами говоря — вы плохая актриса.

— Я и не собиралась лгать на исповеди, — ответила я, задетая за живое этой невысокой оценкой моих сценических способностей.

— Тогда тем более, — авторитетно заявила она. — Просто сыграйте свою роль здесь, большего я от вас не требую.

Она рассказала о слугах, показала, куда складывать корреспонденцию.

— Письма вскрывайте, — приказала она, — иначе это покажется подозрительным. Слуги — они такие шпионы! Но не отвечайте. Несмотря на сходство, сомневаюсь, что почерки у нас одинаковые.

— Голос у нас тоже разный, — заметила я.

— Это не страшно, — ответила Розалин беззаботно. — Я так редко разговаривала со слугами, что они ничего не распознают. К тому же, первые дни вы можете говорить шепотом, скажете, что болит горло, а потом они и вовсе не заметят разницы в голосах. Люди такие невнимательные!

Я промолчала, а она склонила к плечу голову, разглядывая меня.

— Ваши волосы светлее, чем мои, — сказала она задумчиво. — Но я знаю, как поправить дело.

Она потащила меня в ванну — огромную, отделанную мрамором, с круглой чашей посредине.

— Есть чудодейственные средства, — говорила Розалин, разжигая жаровню, чтобы нагреть воду, и растворяя в кипятке какой-то темный порошок. — Полчаса — и мы будем неотличимы.

Она была права — когда через полчаса мы встали у зеркала (я в платье, которое было надето на Розалин до этого), отличить нас не смог бы даже самый опытный глаз. Теперь, когда мои волосы потемнели, лицо выглядело выразительнее и стало таким же ярким, как лицо Розалин.

— Чудесно, — прошептала она в восторге.

Сама она надела мое платье — простое, черное, с отложным белым воротничком, расчесала волосы на пробор и повязала на голову косынку, целомудренно сколов ее под подбородком скромной серебряной булавкой.

Розалин встала за моей спиной и положила мне руки на плечи, заставляя смотреть в зеркало.

— Почти неотличимы, — сказала она тихо. — Вы странная девушка, Роза дю Вальен… Нет-нет, ничего не отвечайте, просто смотрите в зеркало. Говорят, зеркало меняет души, но мы с вами совершим нечто другое — поменяем тела. Ваша душа мне совсем не нужна — глупенькая, наивная, слишком светлая, чтобы быть яркой…

Я слушала ее слова почти с ужасом. Графиня казалась мне сумасшедшей, а ее взгляд, устремленный на меня через зеркало, подошел бы к роли ведьмы-злодейки, что мечтает убить главного героя.

— Недаром я присылала вам черные розы, девочка, — продолжала она. — Вы — настоящая черная роза. Скрываете под трауром алый цвет. Вы прекрасны, но даже не догадываетесь об этом… Но это к лучшему. Все же я не слишком довольна, что вы существуете. Мне нравилось думать, что моя красота исключительна — и вот, природа так зло надо мной подшутила… А если бы вы исчезли…

Пальцы ее больно вцепились мне в плечи — как когти хищной птицы. Я дернулась из ее цепких рук, но Розалин уже отпустила меня и рассмеялась — весело и хрустально, запрокидывая голову.

— Вы испугались? — спросила она с живым интересом. — Это хорошо, побаивайтесь меня. Слушайтесь меня во всем. Считайте, что я ваша хозяйка и арендовала ваше тело на ближайшие три месяца.

— Мне не нравится, как вы это говорите, — сказала я, все еще под впечатлением ее речи у зеркала.

— Что поделать? Такова жизнь — вам не нравится, но вы вынуждены подчиниться, — ответила она беззаботно. — Но я не понимаю, почему вы не довольны. Вам выпал шанс пожить моей жизнью. Используйте его.

«Сомнительное удовольствие», — хотела сказать я из чистого упрямства, но промолчала. И в самом деле, почему я так волнуюсь? Даму из высшего света всего лишь потянуло на приключения. Но если она задумала что-то недоброе… Я становлюсь ее соучастницей…

— Сейчас мы проверим все на деле, — словно в ответ на мои сомнения Розалин подмигнула мне с видом заговорщика и позвала: — Коко! Зайди, милый! Надо посоветоваться! — и она почти насильно усадила меня в кресло, заставив облокотиться на туалетный столик, а сама встала у стены, заложив за спину руки.

Не прошло и минуты, как раздались шаги и Коко вошел в ванную комнату, даже не постучавшись. Он снял маску, и я не смогла отвести от него взгляда — так он был красив. Белокурый, голубоглазый, с золотистой щеточкой усов, с нежным румянцем на белоснежной, как фарфор, коже. И снова я подумала, что оказалась актрисой в странной пьесе, где все знают свои роли, а я вынуждена импровизировать. Этот красавчик так походил на главного злодея, который до времени притворялся верным другом героя…

— Что случилось, Розалин? — спросил он немного развязно и подошел ко мне. — В чем дело? — он наклонился и поцеловал меня в шею.

От неожиданности я вскрикнула и отшатнулась, а Розалин — похожая на прежнюю меня — залилась смехом и захлопала в ладоши.

— Обознался! Обознался! — восторженно повторяла она. — Ну вот, я была уверена, что идея отличная.

— Да, ты права, — сказал Коко, окидывая меня совсем другим взглядом — ленивым, оценивающим.

— Ну-ка! — Розалин закрыла ему глаза ладошкой. — Не смей так смотреть на нее, — и добавила, обернувшись ко мне: — Я никому не отдаю то, что принадлежит мне.

— Но я не желаю ничего вашего, — ответила я, покачав головой. — Вы заставили меня, если помните.

— Уходи, Коко, — велела Розалин, и он послушно ушел. — Да, я заставила, — сказала она безмятежно-нежно. — Но это всего лишь забавная игра, вам нечего бояться. А пять тысяч уже в сумочке, — она указала на бархатную сумочку, которую до этого положила ко мне на колени. — Остальные пять получите, когда я вернусь. Теперь же — удачи, моя дорогая, — она поцеловала меня в щеку — так мог бы поцеловать ветер, — оставляю вас. Желаю хорошо провести время! — она помахала мне рукой и вышла вон, пританцовывая и оглядываясь через плечо.

Было странно видеть себя со стороны — такую игривую, словно я исполняла роль субретки. Но вот дверь закрылась, и я осталась одна.

Одна в доме графини де ла Мар. И вместо нее.