Мартовская не-сказка

Наталья Михайловна Дым (2024)

Старое, ещё 1924 года, старательно позабытое дело вдруг само собой всплыло в памяти старшего оперуполномоченного Дениса Ожарова. А всё младшие товарищи: расскажи да расскажи. Рассказать — не рассказал, молоды ещё — не поймут, но вспомнил. О пропаже маленького мальчика и его сестре, девушке с удивительными прозрачными глазами, о так и не раскрытом убийстве, о сухоруком парне… И в очередной раз подумалось: насколько странна наша жизнь, где тут чёрное, где белое, а где — красное, и не разберёшь сразу. И всё не так, как ты видишь в начале.

Глава 3

Денис открыл дверь в больничную палату и замер в нерешительности. Всё-таки приходить в три часа ночи к раненому человеку — неправильно. Ведь она уже спит наверняка. После такой потери крови люди испытывают слабость, им надо много спать.

Конечно, следовало сначала с врачом поговорить, прежде чем сразу к девушке тащиться. Но Денис элементарно не успел. Хирурга вызвали на очередную срочную операцию. Привезли парня с ножевым ранением. Возвращался после смены домой и нарвался на гоп-стоп.

Да, сейчас в N-ске было неспокойно. После Гражданской войны прошло слишком мало времени, и всякая погань, привыкшая жить вольготно в смутное лихолетье, не хотела уступать своих позиций молодой советской милиции.

Ну, ничего. Денис сжал кулак. Скоро всех их прижмём. Или научатся исполнять законы, или всех — по законам военного времени — к стенке. Жалеть всякое отребье, мешающей жить первой в мире народной республике — это не по-большевистски.

— Кто здесь? — тихий нежный голос прошелестел в полумраке палаты.

Денис смущённо кашлянул и боком протиснулся в палату, почему-то не решаясь открыть дверь полностью. Он щёлкнул выключателем на стене и обернулся к зажмурившейся девушке.

— Здравствуйте, Елизавета Антоновна. Я агент уголовного розыска, мне необходимо переговорить с вами о том, что произошло… — чтобы скрыть неловкость, Денис заговорил сухим казённым языком, избегая смотреть на девушку.

Заметил только перебинтованную голову и светлые пушистые прядки, торчащие из-под повязки.

— Здравствуйте, а вас как зовут? — Денис удивлённо вскинул голову: ему явственно послышалась лёгкая улыбка в голосе Лизы.

Посмотрел в лицо девушки и наткнулся на ясный взгляд настолько светлых серо-голубых глаз, что они казались прозрачными. Никогда Денис ещё не встречал у людей таких удивительных глаз. И ресницы, рыжеватые, но очень длинные и пушистые, как крылья бабочек.

Почему-то он окончательно смутился. Вот от хохота и солёных шуточек воровских марух не смущался, а тут… Денис рассердился, почувствовав, как к щекам прилила жаркая волна.

«Ну вот, ещё и покраснел как гимназист», — Денис от досады на самого себя даже зубами скрипнул.

— Денис Савельевич, — Денис собрал всю свою волю в кулак, но от официальности собственных слов смутился ещё больше и запоздало спросил, — Как вы себя чувствуете? Вы можете говорить?

— Немного болит голова, Денис Савельевич, — теперь Денис был уверен на все сто процентов, что девушка улыбалась, — и слабость очень сильная. Но говорить я могу, если это надо нашей милиции. Да вы садитесь.

Денис решил не обращать внимание на мелочи. Присел на крашенный белым табурет, достал из планшета чистый лист бумаги и химический карандаш, приспособил планшет с листом на коленях и строго посмотрел на Лизу:

— Итак, что вы можете рассказать о вчерашнем дне? Вы помните, где были, когда вернулись домой и что с вами произошло?

Лиза нахмурила светлые брови:

— Я помню только, как мы пошли с Сашей гулять. Сразу после завтрака. Сходили в парк, солнце пригревало совсем по-весеннему. Деревья были такие красивые… Мы пришли на наше привычное место, я дала Саше мешочек с сушёными ягодами, чтобы он покормил птиц. Гордей летом насушил, это сын нашего дворника… Смородину и рябину. Знаете, — девушка вдруг оживилась, — в парке много птиц, даже клёсты прилетают из леса. И свиристели. Такие забавные! Саше они очень нравятся…

Она замолчала ненадолго и потом продолжила:

— Вы извините, я говорю глупости… Так вот, из парка мы хотели пойти к Катарине Матеушовне — это наша бывшая гувернантка, а теперь она с Сашенькой занимается. — Лиза посмотрела на Дениса и пояснила: — Саша не ходит в школу, так решил папа. С ним занимаемся я и Катарина Матеушовна.

Денис хотел было спросить: почему Саша не ходит в школу, но не стал перебивать девушку. Пусть рассказывает дальше.

— Но Саша расшалился, стал делать снежки и кидаться ими в меня. Мы немного поиграли, а потом выяснилось, что у нас промокли варежки. И мы пошли домой. — Лиза снова нахмурилась и замолчала.

Она молчала довольно долго, Денису даже показалось — несколько минут, и он не выдержал:

— А что было дальше? Вы помните?

Лиза качнула головой и поморщилась, наверное — это движение причинило ей боль.

— Не помню… Так странно, но я не помню! Мы дошли до дома, я потянула на себя дверь… И всё! — Лиза беспомощно посмотрела на Дениса: — Вы спрашивали Сашу? Что говорит он?

Денис немного помялся, не зная, как лучше поступить, а потом решился. Лиза сейчас в относительной безопасности, даже чувствует себя довольно неплохо, а вот мальчик — неизвестно где. И, возможно, нуждается в помощи.

Он кашлянул, чтобы скрыть неловкость, и твёрдо глянул в прозрачные глаза:

— Мы не знаем, где Саша. Я рассчитывал, что вы проясните этот вопрос.

Лиза посмотрела на Дениса враз потемневшими от внезапно расширившихся зрачков глазами и сделала движение, словно хотела сесть, но Денис автоматически удержал её на подушке, схватив за плечо. Девушка дёрнулась от боли и тихонько застонала.

— Как — не знаете?! — Лиза больше не улыбалась, в глазах плескался страх, почти ужас. — Но… Сейчас уже совсем поздно… Вы сказали: вчерашний день… Значит, он пропал вчера?! Вы его ищете? Вы его найдёте?!

Денис отвёл глаза: успокоить девушку ему было нечем.

— Вы не предполагаете, куда он мог пойти, если его нет дома? К вашей гувернантке? — Денис не решился вслух повторять заковыристое имя — вдруг ошибётся, вот стыд-то будет. — У него есть друзья?

— К Катарине Матеушовне — мог. Только зачем? Почему не домой? — Лиза с сомнением глядела на Дениса. — А друзей у него нет совсем. Только я и Гордей. Папа не разрешал ему водиться с мальчишками из нашего дома. Да и из других — тоже.

Денис удивлённо поглядел на Лизу: десятилетний мальчик дружит с взрослым парнем? Или тот действительно обхаживал Лизу и поэтому терпел мальчишку? Странно. Надо бы узнать про этого Гордея поподробнее.

— Гордей дружил с Сашей? — Денис внимательно посмотрел Лизе в глаза.

Та кивнула:

— Я учила Гордея читать и писать. Он хороший человек, помогал нам по хозяйству. И он играл с Сашей. Кажется, им было интересно вместе.

Они немного помолчали, и вдруг Лиза схватила Дениса за руку и с жаром воскликнула:

— Спросите Гордея! Он должен знать, где Саша!

Денис непроизвольно дёрнулся, пытаясь высвободить ладонь из тонких холодных пальцев. Да, в палате было не жарко. Сейчас везде топили с экономией, особенно в государственных учреждениях: с топливом были перебои.

— Спросим, — буркнул Денис, неловко поднимаясь с табурета, — отдыхайте. Вам надо набираться сил.

Выйдя из палаты, Денис постоял в нерешительности, а потом двинулся на сестринский пост.

На столе, покрытым белой чистой пелёнкой, стоял чёрный аппарат телефона; рядом сидели две женщины в белых халатах и косынках. Одной было примерно лет тридцать, а другая по виду — ровесница Дениса. Они насторожённо и строго посмотрели на подошедшего Ожарова.

— Я могу поговорить с хирургом, который оперировал Елизавету Бурханову? — Денис понял, что не поздоровался, и снова смутился: что-то с ним сегодня не то творится. Устал, что ли?

Он поспешно добавил:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила ему та, что постарше, но смотрели они на Дениса с одинаковым неодобрением. — Степан Григорьевич только что прилёг отдохнуть. Он двенадцать часов на ногах и все двенадцать — в операционной.

Денис подумал и кивнул:

— Я не буду его беспокоить, но передайте ему, пожалуйста, чтобы он перезвонил в Центральное отделение Уголовного розыска, агенту Ожарову. Мне необходимо с ним переговорить.

Лица у женщин расслабились, и они посмотрели на Дениса гораздо дружелюбнее, даже почти с теплотой.

— Передадим, — отвечала ему всё та же медсестра.

Денис кивнул и направился к выходу.

На него вдруг навалилась усталость. Он вспомнил, что и он тоже уже больше двенадцати часов на ногах. Пусть и не в операционной их провёл, но тоже не бумажки перебирал.

Валентин Лоскутов ждал его в приёмном покое.

— Так, вот тебе адрес их гувернантки, — Денис протянул Валентину листок бумаги, — поезжай туда. Выясни всё про мальчика. Был ли он сегодня у неё. Спроси, может, она знает — куда он мог пойти. Только по дороге забросьте меня в отделение.

Валентин покачал головой:

— Время-то — пять утра. Поднимать женщину в такое время….

Денис жёстко посмотрел на него:

— Надо искать мальчика.

— Искать — надо. Я съезжу. Только вот какое дело, — Валентин укоризненно покачал головой, — если ты свалишься как загнанная лошадь — никому легче не станет. И мальчику — в том числе.

Денис с силой провёл ладонью по лицу и вздохнул:

— Да, ты прав… Но съезди к гувернантке. А я… А я, пожалуй, вернусь к Бурхановым. Поговорю с сыном дворника, возможно, он чего-то сможет рассказать. С Мусей, — Денис усмехнулся, — с Марией Бурхановой я потом побеседую. Пусть посидит немного в камере. Подумает.

Валентин кивнул:

— Вот это дело. А с подозреваемой и следователь поговорит, пока ты спишь. Нечего ей расслабляться.

— Тоже верно, — Денис с трудом подавил зевок, — только бы следователь толковый попался. — Лучше всего — Варежкин. А не Михайлов или Степанов.

— Это как повезёт, — философски заметил Валентин.

К дому в Костоправном «форд» подъехал в половине шестого утра. Небо уже посерело, а на востоке занялась тонкая полоска рассвета. Во многих окнах уже горел свет: люди собирались на работу, и дворник скрёб дорожки широкой деревянной лопатой.

Появлению милиционера он не обрадовался, хмуро глянул из-под кустистых бровей, но всё-таки довольно любезно оскалился.

— Забыли чего, товарищ начальник милиции?

— С сыном твоим хотел поговорить, Гордеем. Он же дружит с Лизой и Сашей? — Денис достал пачку папирос, в этот раз не для того, чтобы подумать — хотелось в это промозглое утро, когда морозец пробирает до костей, хоть об крохотный огонёк папиросы погреться — всё веселее будет.

Он протянул пачку дворнику. Тот помялся, но неловко потянул папиросину из мятой пачки и стал смотреть на Дениса намного благожелательнее.

— Скажешь тоже — дружит… — дворник выпустил струйку дыма и шмыгнул носом. — Какая-такая дружба может быть с пацаном почти на десяток лет младше, да барышней из тилигенции? Так… Ходил к ним. Барышня грамоте учила. Ну, и с мальчонкой возился иногда… Я-то не очень тому рад был. Ни к чему это. Только голову всякой ерундой себе забивать.

Денис внимательно слушал, попыхивая папиросой. Если человек начал что-то рассказывать — тут лучше помалкивать да на ус мотать.

— Думал в деревню его отправить… Да прицепился Гордей к этой девчонке. Как присушила она его. А ведь — толку нету. Не отдаст её дохтур за моего парня. — Дворник замолчал, сокрушённо качая головой.

Денис выждал немного и аккуратно спросил:

— А что ему в деревне-то делать? С такой-то рукой? В городе проще к какой профессии его приспособить.

Дворник усмехнулся и горделиво глянул на Дениса.

— Ты не смотри, товарищ начальник, что парень у меня увечный. Он жуть какой ловкий. Он и с одной рукой управляется не хуже, чем некоторые с двумя. Он года два назад у меня в Пяткино жил, у брата мово, значит. Так тот его кузнечному делу обучил. Сказал, ежели что, возьму, Сидор — это меня Сидором кличут — возьму, говорит, Гордейку в кузню. А кузнец — никогда без куска хлеба не останется. Да и девку он бы там себе нашёл подходящую… Парень-то он у меня видный! Любая бы пошла. А вот прилепился к этой Лизке… — дворник сокрушённо покачал головой.

Денис сочувственно покивал и спросил:

— Так он дома сейчас? Гордей-то?

— Дома, где ж ему ещё быть-то?

— А вчерашний день тоже дома был?

Сидор задумался:

— Вчерашний… Так с утра ушёл куда-то… Я и не видел его до того времени, пока девчонку эту, Лизку, в моей клетушке не нашли… Испоганила мне всю клетушку… Одна докука от неё!

Сидор сердито сплюнул на землю и яростно принялся скрести снег, что-то недовольное бурча себе под нос.

Денис потоптался немного, ожидая не вернётся ли Сидор к разговору, и взялся уже за ручку двери, когда тот обернулся:

— Гордей — дома. Заходи сразу, чего политесы разводить… Первая дверь налево — наша квартера будет. Прямо иди, можешь не стучать — не заперто.

Но Денис всё равно коротко постучал и открыл дверь. В тёмный коридор выглянула женщина в простом ситцевом платке и, выслушав Дениса, крикнула в глубину квартиры:

— Гордей! За тобой милиция пришла! Чего натворил-то, супостат?!

Денис хотел было возразить, но женщина уже скрылась за цветастой занавеской, а к Денису вышел Гордей, зыркнул исподлобья и молча встал напротив.

— Может, присядем где, поговорим?

Гордей так же молча повернулся и шагнул на крохотную кухоньку, плюхнулся на колченогую табуретку. Денис сел напротив него.

— Я знаю, ты дружил с Сашей и Лизой, — Денис внимательно смотрел на парня и, не дождавшись ответа, уточнил, — мне Лиза сказала.

Парень вскинул голову:

— Лиза?! Как она?

— Почти в порядке. Я ещё не говорил с врачом, но сама Лиза уже пришла в себя и даже улыбается. — Денис увидел, как лицо Гордея расслабилось, и на бледных губах мелькнула слабая улыбка.

— Она очень хорошая, — Гордей как будто убеждал Дениса в этом, словно Денис спорил или не соглашался.

— А Саша? Ты знаешь, куда он мог деться? — Денис не спускал с парня глаз.

Тот опять нахмурился и покачал головой:

— Меня дома не было. Уходил я.

— А где ты был? — Денису вдруг показалось, что узнать ответ на этот вопрос очень важно.

— На биржу ходил. Я там помогаю «ванькам», нужно деньги зарабатывать, — и Гордей с непонятным вызовом глянул на Дениса.

— Понятно… — Денис сам не знал, чего ожидал услышать, но был почему-то разочарован. — Друзей Саши не знаешь? Куда он пойти мог?

— Да нет у него друзей, — Гордей пожал плечами, — за Лизонькой как хвост таскается постоянно. Как не мальчишка словно. Тютя.

Гордей о брате Лизы был явно не лучшего мнения, но это ни о чём не говорило.

В общем, ничего нового ему Гордей не сообщил.

И Денис решил подняться к Бурхановым, раз уж всё равно здесь.

Открыл ему Антон Павлович. Выглядел он сегодня совсем не важным образом: помятый, с красными глазами, с седой щетиной на щеках.

Он молча смотрел на Дениса несколько секунд, потом посторонился, пропуская в комнату.

— Что с Лизой? — Антон Павлович бухнулся в кресло и устало потёр виски. — Она жива?

Денис кивнул:

— Она жива и уже пришла в себя.

Антон Павлович как-то вяло кивнул, думая о чём-то своём.

Денис покачал головой: у него сын пропал, а он сидит тут как приклеенный.

— Вам надо пойти в отделение и написать заявление о пропаже человека.

Антон Павлович удивлённо вскинул голову:

— Пропаже? Но вы же сами Мусеньку увели… Или она пропала?

Несколько секунд они непонимающе смотрели друг на друга.

Наконец до Дениса дошло, о чём, вернее, о ком говорит Антон Павлович:

— А при чём тут Мусенька… Хм.. Мария Фёдоровна… Гражданка Бурханова? Я говорю о вашем сыне Александре.

— А… Сашенька… — Антон Павлович равнодушно махнул рукой, — наверняка он у гувернантки.

Денис не просто удивился, он — впал в ступор.

— Вы ей звонили? Почему тогда не сообщили нам? — Денис подумал, что не был в отделении вот уже скоро двенадцать часов и, возможно, просто не знает последних новостей.

Антон Павлович не менее удивлённо вытаращился на Дениса:

— Нет… А зачем? Он точно там. Но можно позвонить… У Катарины есть телефон.

— Звоните, немедленно! — Денису нестерпимо захотелось треснуть этого доктора. Желательно чем-нибудь тяжёлым. Желательно — по голове.

Антон Павлович недоуменно посмотрел на него, пожал плечами и пошёл в прихожую, где стоял телефонный аппарат.

Через минуту он вернулся ошарашенный и испуганный:

— Саши у Катарины нет… Там только что был ваш сотрудник, и она уже знает, что Саша пропал.

Антон Павлович растерянно огляделся по сторонам, как будто только что проснулся, и опустился всё в то же кресло.

— Она накричала на меня, — в голосе доктора слышалась какая-то детская обида, — но куда же он мог тогда деться?!

Антон Павлович с надеждой посмотрел на Дениса, словно тот знал ответы на все вопросы.

Денис тяжело вздохнул: бывают же такие люди, совершенно беспомощные в обычной жизни. Антон Павлович может и не был бессердечным человеком. Просто он совершенно оторван от реальности. Денису даже стало жалко его.

— Вам надо пойти в отделение и написать заявление о пропаже сына, — терпеливо и спокойно объяснил он Антон Павловичу. — Ещё бы хорошо собрать какие-нибудь вещи для вашей супруги. Можно — продукты.

— Мусеньке? — Антон Павлович вскочил с кресла и подбежал к Денису. — Товарищ…

— Ожаров, — подсказал Денис.

— Товарищ Ожаров! Помогите, пожалуйста! Я не знаю, что можно, что нужно, чего нельзя. И куда идти с заявлением?..

Денис тяжело вздохнул: один бесконечный день плавно перетекал в другой. Ему даже уже не хотелось спать. На него напало какое-то вязкое отупение. Но это не освобождало Дениса от необходимости возвращаться на службу. Да и этому бестолковому чудаку надо помочь.