Расскажи мне о своей катастрофе

Катерина Солнечная, 2019

Меня зовут Дарина Исаева, и я вполне себе успешная девушка, работаю переводчиком, иногда гидом, у меня есть любящие родители, брат и сестра, а также племянники. Я одна, если вы понимаете, о чем я. Мужчинам обычно такие, как я, не нравятся. Почему? Потому что все хотят в пару идеальную как на лицо, так и на тело спутницу. Я расскажу вам… Я расскажу о своей катастрофе.

Пролог

Я сидела на полу в своей комнате и вертела в руках своего любимого медведя. Плюшевого, такого мягкого и красивого. Усадила его на детский стул и пододвинула к детскому столику, который был накрыт для чаепития игрушечным сервизом. Только моя керамическая белая чашка с нарисованным розовым фламинго была наполнена по-настоящему ароматным и теплым чаем.

Я слышала голоса брата и сестры, они бегали по дому и смеялись. Наверное, опять играют в догонялки или в прятки. Они меня не приглашают и не берут с собой играть. Мне всегда становится грустно от этого. Поэтому сейчас я сидела здесь одна, в свое комнате, и мой лучший друг Мишута всегда был готов выпить лишнюю чашечку чая или просто послушать, о чем я с ним говорю. Говорила я очень много, потому как больше было не с кем. Я не очень люблю играть в чаепитие с игрушками. Ненавижу, я бы сказала. Наверное, я уже выросла из этого. Но именно сегодня мне было так одиноко и грустно, что хотелось компании и чая. Но на кухню идти было неохота, а вот в своей комнате устроить это получилось без проблем.

А еще я много читала. Мир книг уносил меня далеко отсюда в новые миры и места, знакомил со многими людьми, животными, случаями и чудесами.

И правду говорят, что в книге есть великая сила. Я в этом убедилась сама.

Мама часто была занята, они с папой решили расширить свой бизнес и все время что-то делали, планировали, думали, ездили куда-то. Мне было одиноко. Последнее время почти всегда.

Пока я играла со своим Мишутой в чаепитие, в мою комнату забежала Алиса. Тихо закрыла за собой дверь и приставила палец к губам, чтобы я не говорила.

— Даник ищет меня. Тихо, — она отошла от дверей, предварительно убедившись, не слышно ли шагов Дани, подошла ко мне.

— Я тоже хочу с вами играть… Я буду хорошо вести себя, — умоляюще я посмотрела на сестру.

— Нет, ты слишком маленькая, твой уровень — это игра с медведем. Вот и играй с ним. А мы — взрослые, нам мелкие не нужны в команде.

Я почувствовала, как во мне снова зародилась обида на брата с сестрой.

— Но вы меня лишь на два года старше, мне почти семь, я уже большая. Почему вы всегда отказываетесь со мной играть? — я говорила с надрывом в голосе, слезы подступали, мешали хорошо видеть, и ком в горле не давал нормально говорить. А ведь я столько раз тренировала речь на своем медведе.

— Потому что мы не хотим, чтобы ты играла с нами, мелкая! — Алиса уже не боялась, что ее услышит брат, и говорила громко. Она не любила, когда я начинала плакать. — Мы вообще не хотим, чтобы ты со своей мамой тут жила! Все было прекрасно до того момента, как папа нашел твою маму!

Дверь тихо открылась, и в комнату заглянул Даня. Он немного нахмурился, глядя на меня, потом подошёл к сестре.

— Но они любят друг друга! И мне ваш папа нравится. Он хороший, так же, как и моя мама. Почему вы ненавидите нас? Что мы сделали плохого вам?

— Но и хорошего вы ничего не сделали! — тихо проговорил брат.

— Я не понимаю, — тихо прошептала я.

— Что тебе непонятно? Мы хотим видеть чаще папу, а он то на работе, то с твоей мамой, только перед сном и видим его, когда он приходит нас проведать… Приехали тут со своими проблемами, а нашему папе решай их. Если ты взрослая, то хватит уже играть в свои игрушки! — Даня смахнул моего медведя со столика, тот упал на пол. Я подняла игрушку и сильно прижала к своей груди. Я тяжело дышала, мне было больно и обидно. Медведь был моим единственным другом, хоть и являлся всего лишь игрушкой.

— Вы сами проблемные! Я не виновата, что моя мама любит вашего папу, а он ее! Только время может показать…правильно ли они сделали! Но я считаю, что это лучшее, что могло с ними случиться — встретить друг друга и полюбить. И играть я с вами не хочу! С вами даже в школе не играют, держатся вас стороной! Вы злые и угрюмые, вечно всем недовольные! — я толкнула брата в сторону выхода. — Я думала, что мы подружимся, хотя бы ради родителей. Теперь точно нет. Вы злые! И вы — эгоисты! Думаете только о себе. Вы не одни потеряли… — не могла я сказать слово «папа» и «мама».

— Ну и отлично! Вот и поговорили! Иди и пои своего медведя выдуманным чаем, мелкая, — Алиса быстро открыла дверь, посмотрела на меня, но, увидев, что я уже сижу на полу у кровати, обнимаю своего Мишуту и тихо плачу, промолчала.

— Дура, — еле слышно сказал Даня. — Все плачешь, как маленькая, а говоришь, что взрослая. Взрослым никогда не больно, они никогда не плачут.

Я отвернулась и кулачком смахнула ручеек слез. Залезла в обнимку с медведем на подоконник большого окна в своей комнате и стала смотреть на темную улицу, звёздное небо и ждать возвращение мамы. За этим занятием я и уснула прямо на месте.

Почувствовала, как меня подняли в воздухе. Я была в теплых и больших руках папы, рядом что-то ласково говорила мама. Меня положили на кровать и укутали.

Я так хотела открыть глаза и увидеть маму, мне так хотелось ее обнять и рассказать о своей печали.

Они сидели в моей комнате и тихо говорили, а мама меня обнимала.

— Я не знаю, милый, но все зашло слишком далеко… Они от угроз перешли в настоящее наступление. Я боюсь, боюсь за свою малышку, за твоих детей и тебя…Что они могу еще сделать?

— Я не знаю, любимая, но ты же знаешь, что мы сейчас должны просто ждать, пока полиция, следственный комитет делают свою работу. Будем надеяться, что все прекратилось. Хватит нам одной смерти уже… Мои люди работают, службы работают, мы найдем тех, кто хочет навредить нам…

— Я в который раз удивляюсь, что деньги делают с людьми… Так не должно быть. Не должно, — мама вздохнула. Я почувствовала ее нежный поцелуй в щечку. — Я посижу еще не много с Дарей, а ты проверь Алису и Даниила. Они скучают по тебе.

— Хорошо, любимая.

Мне стало так тепло, когда мама легла рядом.

— Моя малышка, я так тебя люблю! Все сделаю, чтобы с тобой все было в порядке. Люблю больше жизни. Ты — мой лучик. Будь сильной и смелой. Как я хочу, чтобы все было хорошо.

Я пошевелилась, смогла приоткрыть глаза. Мама смотрела на меня так ласково и с такой любовью. Я улыбнулась ей.

— Я люблю тебя.

— Спи, мой лучик.

— Мамочка?

— Да, Дарюша…

— Все хорошо?

— Скоро будет, мой лучик. Скоро все будет хорошо. Мы поедем далеко отдыхать все вместе. Хочешь?

–Да, наверное. Мама…Я хочу быть взрослой…Не хочу больше плакать, и чтобы мне было больно…

— Опять Даня и Алиса с тобой бунтовали? Я поговорю с ними завтра, мой лучик.

— Нет, не надо. Люблю тебя, мама.

— И я тебя! Спи.

— Посиди еще со мной немного, пока я не усну.

— Хорошо.

Сон забрал меня в свой плен. Но сквозь этот плен слова брата, словно эхом, звучали в моей голове: «Все плачешь, как маленькая, а говоришь, что взрослая. Взрослым никогда не больно, и они никогда не плачут».

Я больше не буду плакать, не дождутся. Буду сильной и смелой. Я не буду бояться ничего. Я смогу.

Я чувствовала нежные руки мамы, которые гладили меня и дарили спокойствие, забирали тревоги. Я растворилась в нежности, подаренной моей мамой. Спокойствие и сон взяли власть надо мной окончательно.

Проснулась моментально от того, что мне было нечем дышать… Все было словно в тумане. Может, я сплю? Я закашлялась…Глаза слезились от тумана: нет, это был дым. Где-то слышался треск, как будто поленья горят в камине. Я так испугалась, что не знала, что делать, закричала маму, но мне никто не ответил. Я бросилась к окну. Была ночь, но на заборе мелькали блики огня. Мы горим. «Мама! Мамочка!!!». Я кричала. Услышала голос Дани, он тоже что-то кричал. Я бросилась в ванную и окатила себя водой прямо из душа, смочила полотенце и приложила к своему носу, чтобы не задохнуться. Я дернула ручку двери и пошла искать родителей и брата с сестрой. Где-то горела часть крыши, упал брус позади меня. О, боже. Я снова хотела заплакать, но держалась. Страшно и очень горячо… Все полыхало! «Мамаааа!!! Где ты?». Но мама мне не отвечала…Я забежала в комнату Дани, там вовсю горел огонь, окно треснуло. Брат, лежа на полу, полз к дверям. Я подскочила к нему и стала помогать ему встать. Он еле держался на ногах. Я дала ему свое полотенце. Он непонимающе смотрел на меня.

— Даня, Данечка! Нужно уходить, — мы медленно шли на выход, первый этаж был единственным выходом, но он тоже горел. Как смогли, спустились по лестнице. Она в некоторых местах тоже начала гореть. Опять где-то упал брус, все горело, это зрелище было ужасающе красивым.

Даня закашлялся.

— Где Алиса? — он то ли плакал, то ли это слезились глаза от дыма…

— Я не знаю, — мой голос предательски дрогнул. Я дрожала, как осиновый лист на сильном ветру.

— Где родители? — мы почти дошли до выхода. — Если они в другой части дома, им до нас не добраться, ремонт…

— Я не знаю, — я закашлялась.

— Нужно найти Алису, — мы остановились на полсекунды, посмотрели назад на лестницу, которая начала медленно гореть. Даня снова зашелся в кашле.

— Я сбегаю, проверю в комнате она или нет, а ты иди на улицу, позови на помощь… Родители… Найди кого-нибудь!

Он кивнул мне и, когда я уже собралась идти назад, он перехватил мою руку и пронзительно посмотрел в мои глаза.

Я плохо его видела, но этот взгляд я не забуду никогда. Он отдал мне мое же полотенце, прикрыв нос и рот.

— Тебе нужнее, Даня….

— Я справлюсь, тут два шага до дверей, — он задыхался.

— Беги, Даня. Зови на помощь, — я плакала. Я точно знала, что это не от дыма слезы бегут тонким ручейком по щекам, а от страха. А ведь хотела всем доказать, что стала взрослой, что мне не больно, что плакать больше никогда не буду.

Я слышала шум на улице, может, это пожарные? Вроде, шумят сирены. Хоть бы пришла помощь. Я быстро пробежала по лестнице на второй этаж и стала медленно проходить по левой стороне коридора до комнаты Алисы.

Услышала крики Дани и звук разбившего стекла. Может, выход тоже горел, и Дане пришлось прыгать из окна? Может, из-за этого родители не могли прийти нам на помощь? Родительская спальня и кабинет находились в другой части дома, сейчас в нем шел ремонт, и в нашу половину дома можно было зайти из родительской части только через улицу. Выпрыгнуть из дома было легче, чем залезть в него извне — окна располагались достаточно высоко.

Комната Алисы была самой последней. Впереди был упавший брус, который горел, словно в нем было столько мощи и силы! Я проползла по полу. Дверь комнаты Алисы горела, я толкнула ее полотенцем и быстро пробежала к ней. Алиса была в ванной, сидела на полу и плакала, зовя на помощь. Увидев меня, она вскочила на ноги и обняла меня.

Снаружи я услышала вой сирены пожарной машины. Скоро все закончится. Крыша начала медленно оседать, и страшное ощущение, что она сейчас рухнет, накрыло меня.

— Нужно бежать! — Алиса плакала и ее стрясло. Я осмотрелась вокруг.

— Давай быстро намочим полотенце, обольёмся водой. Нужно уходить, — тихо проговорила я. Мне было трудно дышать.

Мы быстро справились и побежали к выходу. Крыша предательски трещала и стала оседать, мы проползли по полу под бревном, упавшим с крыши, и стали спускаться по лестнице. Все это время мы крепко держались за руки. Алиса подвернула ногу, заплакала и не могла нормально идти. Я слышала шипение и крики людей на улице. Мы были так близко. Я сказала Алисе держаться за меня и опереться на мое плечо. Стали спускаться по лестнице, очень медленно, на нижней ступеньке я поняла, что больше не могу дышать.

— Алиса иди к выходу. Я за тобой.

— Нет, идем вместе, — она плакала, зажимая одной рукой полотенце, а другой мою руку.

— Я приду, — я присела на пол, чтобы немного отдышаться. — Пожалуйста, позови на помощь. Скажи, где я. Мне не дойти. Я не могу. Я устала, глаза стали закрываться. — Пожалуйста… — легкие отказывались дышать.

— Я позову на помощь…

Мою руку отпустили. Алиса медленно пошла на выход. Свернула направо за угол, и я ее больше не видела.

Я потеряла последние силы… Из горла пошли рваные вздохи. Я ползла к выходу, он весь горел… Где Алиса? Она выбралась? Я медленно побрела к выходу на кухне… Там тоже все полыхало…Услышала треск крыши и, повернувшись назад, увидала, как она обрушилась со стороны наших спален. Я металась, мысли путались. Разбить окно? Что делать? Нет, сил нет. До выхода оставалось два метра, может, больше… Если до этого мне казалось, что все плохо, то вот настал тот момент, когда стало совсем «горячо».

Горящая кухонная дверь упала прямо на меня. Моя пижама, которая давно уже высохла, стала гореть. Мне стало ужасно больно. Что есть силы, я стала выползать из-под горящей двери. Тянула руку вперед, думала, это придаст мне сил. Я почувствовала собственный запах горящего тела…кожи и волос. Не было слез, я не кричала, от боли я не чувствовала ничего. Лишь ртом хватала воздух, как рыба на суше в поисках источника воды, своего спасения. Казалось, что я горю вечность, но это были лишь секунды; окно разлетелось на мелкие осколки, и сквозь отверстие полилась вода, она потушила на мне огонь, и я двинулась к выдоху ползком. Снаружи кто-то дернул дверь, и я попала в крепкие руки пожарного. Он быстро вынес меня наружу. Слышала крики мамы, ко мне кто-то подбежал, потушили тлеющий огонь на мне. Я не могла дышать, пыталась кашлять и хоть как-то глотнуть воздуха, но не было сил и просто не получалось. Я приоткрыла глаза, пожарный удобнее перехватил меня в своих руках, рядом с ним была моя мама. Она была вся в саже, такая бледная и слезы лились из ее глаз.

— Лучик мой! Прости, прости, что не уберегла тебя…

Меня несли куда-то, я повернула голову на дом, который полыхал, как факел, в моих глазах это было страшное зрелище, страшное для ребенка, страшное по сути. Я отвернулась.

Тихо спросила, не зная кого: маму или пожарного: «Где все? Папа…».

— С ними все хорошо, они в скорой. Их осматривают врачи… — мама держала меня за руку. Меня трясло, я почувствовала, как мне надели маску, дышать стало немного легче. Спина, руки, ноги, голова очень сильно болели. Я не замечала этого до того, как меня не положили животом на каталку скорой помощи. Было очень больно, не передать словами насколько больно. Мой взгляд устремился в небо. Скоро рассвет. Я почувствовала, что слезинка скатилась по моей щеке. Последнее, о чем я подумала, было то, что брат с сестрой были со мной в это момент, мы держались за руки, мы помогали друг другу.

Кажется, что это новая точка невозврата.

Первая была, когда мы потеряли папу. Сейчас для меня настала вторая. Теперь все будет по-другому. Время покажет, но все же, я чувствовала, что для меня все поменяется.

Думала до тех пор, пока меня не обняла и не убаюкала темнота.