Стервы исчезают в полночь

Наталья ДеСави, 2023

Я попала с сестрой в другой мир, и теперь, чтобы спасти ее, я должна стать проводником в мир мертвых и исполнить свое написанное в шутку желание: "Найти истинную любовь".Только проблема в том, что я в любовь не верю, а мужчина, вынужденно ставший моим мужем, ведет себя подозрительно: ночами пропадает на кладбище, шепчет непонятные слова и делает все, что скажет его отец.

Глава 6

Эрик

Никогда еще ему не было так сложно. Сердце стучало как сумасшедшее, разрывая грудную клетку. Он к этому готовился всю свою сознательную жизнь. И всю жизнь он представлял свою участь как горькую пилюлю, специально рисовал образ страшной и толстой тётки, которая появится, разрушит его размеренную жизнь для того, чтобы стать женой. Он знал, что должен это сделать. Ради спасения жителей графства.

Отец со своими наставлениями никогда не вызывал в Эрике чувства сострадания или желания помочь. Ни стенания крестьян, каждый божий день страшившихся нашествия духов, ни сами призраки, которые с каждой смертью подходили все ближе к деревне, не вызывали в нем жалость. Он привык быть сильным. Поэтому не позволял заводить себе ни друзей, ни подруг.

Его научили тому, что отдать жизнь ради спасения остальных — это честь для мужчины. Рольфу такой чести не досталось, тяжелый крест предназначения должен был нести старший сын. К тому же, все давно привыкли, что любимчиком был Рольф. Эрик же был слишком похож на покойную мать, поэтому в каждом взгляде отца он читал неприкрытую ненависть.

И, тем не менее, он был готов. Когда слуги объявили о том, что Кайт Ши найдена, он мысленно попрощался со своей прошлой жизнью.

Но, когда увидел свою невесту, в этом дурацком костюме кошки, что-то колыхнулось в душе. Таких девушек он никогда не видел. Дерзкая в выборе одежды и не менее дерзкая по характеру, она заставила его сердце забиться сильнее. Но он усмирил его, не дал разыграться чувствам, зная, что цель — лишь выполнить долг.

Когда девушки так дерзко сбежали, Эрика охватила ярость. Но при этом страх холодом окутал все тело. Не признанная Кайт Ши была так же беззащитна перед душами, как и обычный человек. Гораздо позже, когда Эрик снова запер девушек в комнату и вернулся к себе, он осознал, что впервые в жизни он испугался за кого-то.

Это было новое непривычное чувство. Поэтому он осторожно лелеял его, перебирая в памяти моменты, когда кольнуло сердце, когда мозг перестал анализировать присходящее, предоставив волю чувствам и действиям. И в тот момент, когда он вручал ей платье, что-то произошло.

Разрыв сердца.

Взрыв мозга.

Яд растекался по телу, прожигая огнем каждую частичку. У Эрика онемели руки, он ощущал легкое покалывание в кончиках пальцев и барабанную дробь в висках. Дышать стало труднее, во рту пересохло, губы слиплись.

Он не хотел так грубо. Знал ведь, что для девушек свадьба — важный день. Видел много раз, какие счастливые ходят они, смотрят на женихов, целуют их. Эрику неистово захотелось испытать все это. Такие же восторженные взгляды, нежность прикосновений. И поцелуй.

За многие годы он приучил себя к тому, что ничего подобного в его жизни не произойдет. Ни взглядов, ни поцелуев, ничего подобного. Жениться на нелюбимой — это обязанность, рок, ноша, которую он должен был вынести с достоинством.

Но именно сейчас, когда он увидел ее сонную, сидящую на кровати с красными от слез глазами, ему вдруг захотелось чего-то нового. Чтобы она посмотрела на него любящим взглядом, обвила тонкими руками вокруг шеи и прикоснулась к его губам. Он явственно почувствовал жар на губах и провел ладонью, чтобы смахнуть лукавый морок. Но тот не проходил. Наоборот, увяз в его теле, спускаясь все ниже, заставляя тело откликаться.

Неужели эта светловолосая заноза так на него подействовала? Ни одна девушка из деревни не вызывала в нем такого отклика, а теперь он раскис и позволил себе задуматься о том, чего ему никогда не видать.

— Братец, ты как обухом ударенный, — попытался пошутить над братом Рольф. Вот только его издевок для полного счастья не хватало. — Боишься свадьбы что ли? Деваха, вроде, ничего. Чокнутая, конечно, на всю голову. Но это хорошо, есть шанс, что из тебя человека сделает.

Они стояли перед запертой комнатой, в которой томились их пленницы. Эрику очень хотелось дать брату затрещину, но устраивать потасовку в такой момент было бы верхом неприличия. Да и отец не потерпит ни промедления, ни помятого костюма.

— Открывай уже, — брат потянулся к ручке двери, — может еще не успели одеться, увидим, какое нижнее белье носят иномирянки.

Он застыл за пару сантиметров от двери.

— А может ничего не носят?

Эрик оттолкнул брата в сторону, не давая открыть дверь. Пусть лучше лишние пару минут проведут в комнате, чем мой похотливый братец получит то, что хотел.

Кайт

— Катя, то есть Кайт, — вижу, как нижняя губа сестры начинает дрожать.

— Спокойно, — останавливаю ее истерику, передавая платье, — помоги переодеться, я одна во весь этот кринолин не влезу.

Пока сестра разбирается с платьем, стягиваю плотную кожу кошачьего костюма, выкидываю надоевшие «уши» и отстегиваю «хвост». Хватит с меня этого цирка. Лиза заставляет меня поднять руки и натягивает платье сверху. Пока борется с завязками на моей спине, смотрю на свое отражение в стекле. Взъерошенные волосы, безумный взгляд и неотразимое платье. Вот в таком бы я хотела выйти замуж. По-настоящему. Тугой корсет подчеркивает талию, распушаясь дальше десятком кринолиновых юбок. Поправляю волосы, уж если соблазнять собственного мужа, то не с гнездом на голове.

— Кайт, выглядишь — отпад! — Лиза отошла от меня на пару шагов и оглядела. В глазах блистал восторг, будто это ей сейчас под венец идти. — Ты будешь самой красивой невестой во всей этой деревне! Девушки обзавидуются!

— Это просто формальность, — повертелась я перед зеркалом, отмечая, что сестра была права. Так классно я не выглядела даже в костюме женщины-кошки. — Ты же понимаешь, что это не по-настоящему.

— А ты представь, что по-настоящему. Если сама в это поверишь, то и с Эриком у вас все будет хорошо.

— Лиз! Давай ты не будешь вмешиваться. У тебя опыт в любви заканчивается на слюнявых книгах про любовь. А в жизни совсем не так.

— Вот вечно ты все испортишь! — Лиза надула губы. — Я уже не маленькая и могу влюбляться. И любить могу! И разбираюсь в этом побольше твоего!

— Так, — осадила я сестру, — давай без влюбленностей. Мы в стане врага, и наша цель не найти любовь, а вернуться домой!

— С таким подходом ты замуж только так и можешь выйти, по принуждению. А как тебя полюбить, если ты парней как инвестиции рассматриваешь.

Мы бы и дальше пререкались, тема для нас актуальная, постоянно собачимся, как правильно с парнями встречаться. Но в этот момент дверь открылась и, кажется, с ноги. Видимо, прошло больше заявленных двух минут. По крайней мере, судя по лицу Эрика, стоявшего в дверях.

— На выход, — рявкнул он, — опаздываем.

Я вздернула нос и продефилировала к двери, затормозила около своего будущего мужа и демонстративно поправила грудь в лифе. Любой другой бы хоть голову повернул, этот же схватил меня за локоть и потащил к выходу. В коридоре стоял Рольф, пожирая глазами все мои прелести. Нет, дорогой, не тебе моим мужем быть, не тебе и на прелести мои смотреть. Блондин не сильно расстроился, быстро юркнул в комнату и вышел оттуда, ведя под руку, раскрасневшуюся как рак Лизу.

Выйдя на улицу, я заметила, что рассвет еще не наступил, а все дома вокруг были погружены в полную темень. Говорят, что самый темное время за час до рассвета? Странное время для совершения бракосочетания.

На улице не было видно ни души, окна домов были темны. Но, подойдя к подобию местной церкви, я поняла, почему в деревне была тишина. Весь народ толпился около забора, не решаясь переступить ограждение, ведущее к небольшой деревянной церквушке. Тихие шепотки замолкли, как только мы подошли ближе. Люди всматривались в меня, обводя взглядом, пытаясь найти что-то в моем лице. Мужики молча пожирали глазами, женщины охали, старушки шептали «ох, бедняжка, еще такая молодая», а детей отворачивали в сторону.

Что-то мне совсем это не нравилось, я захотела разрядить атмосферу, которую еще больше нагнетал мой молчаливый жених.

— У вас всегда свадьбы проводятся по ночам?

Нет ответа.

— Какие традиции? Выпить из одной чаши, откусить от пирога?

Нет ответа.

— А тамада будет?

Нет ответа.

— Глухой или тупой? Ты лучше ответь, мне ж надо знать, с кем оставшуюся жизнь в одной постели спать!

Молчание откровенно бесило. Будто язык проглотил или оглох ненароком. Ладно, радости не испытывает, мне все это тоже поперек горла, но хоть одну эмоцию можно было показать? Нет положительных, будем выводить на отрицательные.

Я повернулась и через плечо нарочито громко спросила Рольфа.

— Что твой брат такой молчаливый в этот счастливый день? Или он не рад, что ему досталась такая красивая девушка? Может он больше по мальчикам?

Любой другой хоть бы дернулся, сжал до синяка руку или горло. Этот продолжал идти как ни в чем не бывало.

Рольф позади меня дико заржал.

— Не могу тебе сказать. Ни разу еще нашего Эрика не видел ни в компании девушек, ни в компании парней.

Мы прошли толпу любопытных глаз и подошли к дверям церкви. Через приоткрытую дверь виднелась полоска тусклого света. Дверь скрипнула, оповещая присутствующих о нашем приходе. Священник и тот самый старик, отец братьев, повернули головы в нашу сторону.

— Вовремя, — кивнул старик, осталось полчаса до рассвета.

Рольф провел Лизу к скамьям и усадил на самую первую.

— Подойди, та, что сегодня станет членом семьи Грейрок, — протяжно заголосил священник.

Не знаю, как там принято у сатанистов, но мне всегда казалось, что у алтаря должны стоять максимум трое: жених с невестой и священник. Старик в длинном пальто, хоть и был отцом жениха, никак сюда не вписывался, но стоял по правую руку от священника и отходить не собирался. Надеюсь, он не из тех, кто проверяет девственность в первую брачную ночь? Да и какая, вообще, девственность, мне как-никак 27 уже.

Эрик подтолкнул меня, но, запутавшись в мыслях, я не сразу сообразила, что от меня хотят. Старик подошел и резко дернул меня за руку.

— Делай то, что велят! Ты должна исполнить свое предназначение!

— Без грубостей, пожалуйста, — я выдернула руку, потирая запястье. Хватка у старичка еще та.

Встав туда, куда меня пихнули, внимательно посмотрела на священника. Выглядел он бледным, по лбу стекали капли пота, глаза бегали, а уголки рта нервно подрагивали. Будто не на свадьбу, а не похороны пришел.

В принципе так все и выглядело: пустая церковь, в центре алтарь, не хватало только Паночки и белого круга. А вот мелок мне бы пригодился, потому что то, что я услышала, мужества мне не придало.

За окнами будто буря началась, ветер стал выть изо всех сил, ветки застучали по стенам, а от стен эхом отлетал жуткий вой. Будто сотни монстров готовятся к нападению, пытаются пройти последнюю защиту церковных стен.

— Они чувствуют, — священник побелел до степени моего свадебного платья.

— Поторопись, — старик ударил по алтарю тростью.

Я повернулась к Лизе, она сидела, ни дыша, смотрела на меня круглыми от ужаса глазами. Взглянула я мимолетом, но руку Рольфа на ее колене заметить успела. Вот же гад! Нужно присматривать за сестрой.

Вой становился громче, а стены церкви начали подрагивать.

— Волею богини Аны, призываю всевышние силы соединить этих двух молодых узами законного брака. Ана, готова ли ты признать их брак?

Пламя свечи покачнулось, легло горизонтально и побелело. Я не знала, чего ожидать: радоваться или нет от того, что происходит. Признала нас богиня Ана, или сказала, что туфта поддельная эта свадьба. Но то ли Ана подписывала документы не глядя, то ли решила испытать нас с Эриком, дав шанс бедным крестьянам на жизнь без призраков. Пламя качнулось и вернулось в боевое положение.

Выдохнули все, и священник, и старик, и я. Только Эрик оставался невозмутим.

— Чтобы закрепить брак, нужно соитие молодых, — с деловым видом проговорил священник.

Ну вот, и до моей девственности добрались. И что это так старик со священником на меня смотрят?

— Сейчас?!

— Они идут, — священник ткнул дрожащим пальцем в стену. — Времени мало.

— Вот уж нет уж. С ума посходили? Какое еще соитие?

— Быстрее, — старик ткнул в меня палкой, — не в твоем положении сопротивляться.

Я вцепилась в руку Эрика. Трое здоровых мужиков заломать меня могут запросто. В сектах еще не то происходило, я фильм документальный смотрела. А безразличие Эрика просто выбешивало.

— Ты так и будешь молчать?! Что они предлагают, вообще-то, и тебя касается! Не вижу особого желания, — я ткнула пальцем чуть ниже его ремня. — Да хоть слово-то скажи!

Размахнувшись, я со всей силы врезала ему по щеке. Голова дернулась, а в глазах появилась малая толика разума.

— Отец, — отвел он трость, направленную мне в лицо, — есть другой способ. Слияние может пройти на уровне крови. Достаточно соединить нашу кровь, и обряд будет завершен.

Старик дрожащей рукой опустил трость, со злобой смотря мне в глаза. Что ж я ему сделала такого? Эрик наклонился и из голенища сапога достал длинный нож. Поднес к руке и разрезал ладонь, красные капли застучали по деревянному полу. Протянул руку с ножом ко мне.

Мамочки. Я же с детства боюсь крови. Не хватало еще перед ними в обморок грохнуться. Я вытянула руку и зажмурилась. Острая боль пронзила только на секунду. Эрик сжал мою руку, приложив к своей. Я открыла глаза лишь на секунду, чтобы увидеть его волнительный взгляд, почувствовать, как сквозь наши руки проходит невероятное тепло, бурным потоком переливающееся от него ко мне, и тут же потеряла сознание.