Оранжевое вино

Наталья Андреева, 2020

In vino veritas: истина, а точнее, разгадка убийства в бокале оранжевого вина. Ведь это не просто вино, оно из легендарного грузинского квеври. О том, что это такое, вы тоже узнаете, прочитав роман. Расследование ведет блогер Инна Грошева, которая поехала в Кахетию за уникальным материалом для своих статей. Материал действительно оказался уникальным: труп винодела. И блог про путешествия превратился в захватывающий детектив. Подписчики подключились к расследованию и даже дали блогеру наводку: убийца – дворецкий. Но на деле все оказалось настолько запутанным и сложным, что имя убийцы Инна в своем блоге так и не назвала. Но читатель романа его узнает.

Глава 1

— Напиши мне в WhatsApp, когда приземлишься. Хорошо?

Она кивнула.

— Ну, все, ма, я побежала. — И Машка исчезла за стеклянными дверями метро, проглотившее ее не жуя: толпы на входе, которой оно давилось каждое рабочее утро, не было.

Инна встречалась с дочерью по выходным. Встреча на ходу, как всегда. У двадцатилетних столько дел, что главный подарок, который им могут сделать родители, — это не иметь проблем. Чтобы можно было ограничиться звонком раз в неделю и краткими вбросами в месенджер: «как дела?», «все в порядке?», «у меня тоже», «заеду как-нибудь». Даже материальное эту молодежь не очень-то интересует: квартиры, машины, банковские счета. У них, таких юных и дерзких, все с собой, в рюкзаке за спиной, все необходимое для их молодой, стремительной жизни.

А у нее после развода — бездна свободного времени. После того, как Машка съехала к своему парню и работа стала в основном по удаленке. В издательстве надо появляться два раза в неделю, все остальное можно сделать дома, за компьютером. Вести блоги в социальных сетях, читать рукописи, писать на них рецензии… Денег, в общем-то, хватает, пока внуков нет. Бывший муж постоянно просит взаймы. Служебный роман: до тридцати двух лет девушка ждала принца, а потом, поняв, что шансов не осталось даже призрачных, схватила то, что оказалось под рукой. Чужого мужа. Новогодний корпоратив, совместная поездка в такси, «а не зайдешь на чашечку кофе?».

Оба были пьяные, и пока Инна, психуя, начала обзванивать сначала больницы, стараясь не думать о моргах, состоялся ее развод. Теперь у бывшего мужа маленький ребенок, а у его новой жены по-прежнему большие аппетиты. Она не хочет ни в чем себе отказывать, хотя не работает больше. Понятно, что денег Гоше не хватает. Он постоянно ищет подработку и не брезгует обратиться по адресу прежнего места жительства. У Гоши ведь не просят, а требуют. Но он был так счастлив, узнав, что у него, пятидесятилетнего мужчины, родится сын.

Инна удивлялась своим чувствам. Она относилась к бывшему, как к чужому человеку. Будто и не прожили вместе четверть века, не дурели от страсти в медовый месяц, не рыдали в обнимку над постелью заболевшей свиным гриппом Машки, не в силах сбить высоченную температуру, не радовались, как дети, когда впервые выехали за границу… Все это был теперь прочитанный роман о каких-то других людях. Последняя страница закрыта, слезы радости и горя высохли, продолжение прочитать не хочется, потому что история закончилась.

Теперь Инна испытывала к бывшему мужу жалость, сочувствовала его проблемам. И даже ребенка его брала на руки без глубокой обиды или хотя бы брезгливости. Ведь это мог быть их ребенок. А теперь его и ее. Тридцатитрехлетней крашеной блондинки с красивым, но злым лицом. Потому что она хотела замуж за олигарха, а заполучила только чужого мужа, пятидесятилетнего начальника небольшого отдела в частной компьютерной фирме, будущее которой туманно. Инне было их жалко, и она давала Гоше Грошеву денег.

— С ума сошла? — ругали ее подруги. — Ты тряпка!

«Да, немножко есть», — грустно думала она. Но человеческая душа — это чемодан с двойным дном. Каждый хранит в нем что-то тайное, контрабанду какую-нибудь. Которая лежит там не для посторонних глаз, а для себя, на черный день. Как оправдание самым странным своим поступкам.

«Ведь я давно уже Гошу не люблю. И я втайне хотела, чтобы он куда-нибудь делся. Вернее, я подумывала о том, что одной мне было бы проще, я бы как-нибудь устроилась. Чем изо дня в день слушать то, что мне абсолютно не интересно, играя в понимание, потому что ближе этого человека у меня якобы никого нет, лучше один раз пережить его измену и уход. Потому я и даю теперь ему деньги. Как взятку таможеннику, который не стал обыскивать мой чемодан на предмет контрабанды. А сделал вид, что все законно. Он виноват, а я — пострадавшая сторона».

Они развелись без скандала, цивилизованно, и поделили имущество в ее пользу. Инна получила просторную двухкомнатную московскую квартиру, где была прописана вместе с дочерью, а бывший — все их сбережения. Они когда-то продали дом в Подмосковье, доставшийся в наследство от родителей Инны, да копили на старость. Эти деньги бывший Иннин муж отдал своей новой пассии, погасив ее долг банку по ипотеке. И переехал к ней.

Инна могла сказать, что легко отделалась. Теперь она ходила по опустевшей квартире, с удивлением глядя на вещи, которые некогда страстно желала. В последние годы это желание заменяло им с мужем любовь: что-то купить, куда-то поехать. Объединяло их, делало семьей. Они вместе хотели чего-то. Ездили по магазинам или в турагентство, смакуя выбирали. А потом выбрали мужа. Как вещь, которая у блондинки стояла в списке на обязательное приобретение после квартиры и филеров в скулы. Инна даже испытывала злорадство, думая, что филеры имели для Олеси Горденко, в замужестве Грошевой, приоритет.

Все-таки она, Инна, человек с богатым внутренним миром и никогда не променяла бы интересную турпоездку на какие-то филеры. Кстати о турпоездке. Чтобы бывший муж не просил денег так часто, надо бы куда-нибудь съездить. И обставить это так, будто Инна на этой поездке собирается заработать. Тогда все всё поймут. Бывший муж, его новая жена, их маленький ребенок, который еще ничего не может понимать, но когда вырастет, ему расскажут. Как все было до него, и пока он был совсем еще крохой. О проявленном благородстве, или, напротив, черствости, о старшей сестре и ее матери, которая носит ту же фамилию, что и он. Инну поймут, наконец, родители Олеси, которые, если честно, пока еще ничего не поняли.

Почему их дочь общается со своей предшественницей и даже доверяет ей нянчить своего ребенка? Ведь так неправильно. Там, где пустили корни Горденко и где все друг друга знают, бывшие с бывшими, а уж тем более нынешние с бывшими не общаются, даже если живут в одном подъезде. А имущество делят в суде, включая сервизы и бытовую технику. Чтобы все по-честному. И об этом все судачат, весь городок, считают тарелки в сервизе и золотые цепочки, вспоминают, что кто и кому дарил на свадьбу, ему или ей, несмотря на то, что с тех пор прошло много лет. Когда жизнь застоялась и скучна и новостей в ней мало, память становится размером со школьную тетрадь, где записаны простейшие арифметические примеры.

Инна догадывалась, почему родители Олеси так волнуются. Недалекие люди со своей примитивной житейской логикой. У которых даже двойного дна в чемодане нет, все лежит на виду, в одной куче: и нарядные платья, и дырявые носки. А вдруг Гоша захочет вернуться к первой жене? Сравнит и затоскует. А дитя останется без отца. Нет уж, заполучила добро — запри в чулане на ключ. И сторожи. А то ишь! Бывшая денег дает! Прикармиливает. Мол, я-то работаю, у меня есть.

Вот когда Инна уедет за границу, в турпоездку, Горденко вздохнут с облегчением. Ну, теперь все по законам жанра. Сука такая Инка оттяпала московскую квартиру и теперь шикует. Им будет о чем поговорить со своими родственниками и знакомыми, на что пожаловаться. Время такое: все ищут сочувствия, чтобы не просили взаймы или устроить на денежную работу. Достаток лучше скрывать, а говорить только о проблемах, жаловаться, ныть, что все плохо.

Инна невольно улыбнулась. Она давно уже все придумала. У нее есть авторский канал в Тсене, сервисе персональных рекомендаций, а, скорее, в новой популярной социальной сети с возможностью монетизации, но этот блог — задание редакции. Денег там так мало, что лучше об этом не говорить. Но и задача такая не стоит — заработать в этом блоге деньги. За то, что Инна его ведет, ей перечисляют на карточку зарплату. Тема книг заходит плохо, советы, как стать писателем, тоже мало кому интересны, в отличие от советов, как за пять минут испечь пирог с яблоками и чем победить тлю, напавшую на розы. Пирог можно съесть тут же, спасенные розы будут цвести все лето и радовать глаз, а писательский труд если и окупится, то на это уйдут годы. И то, если повезет.

«Я же умная, — думала Инна, долгими зимними вечерами изучая Тсен. — У меня высшее гуманитарное образование, я хорошо пишу. Слог легкий, ум быстрый. И я интересный человек. В то же время я не богачка, разведена, дачи у меня нет. Таких как я — сотни тысяч. С похожим менталитетом. Согласно статистике, именно людей моего возраста, читающих Тсен, — подавляющее большинство. Надо только найти тему, которая зайдет. Мне не нужны миллионы рублей. Не нужен отдых на Мальдивах, авиабилеты в бизнес-класс, дорогие процедуры в спа. Всего лишь приработок, о котором никто, кроме меня, не узнает, деньги, которые я смогу потратить в свое удовольствие, и радость от того, что мои статьи прочитали столько людей. Значит, я им нужна. Я востребована, и мое одиночество уже не так печально».

Но двойное дно в чемодане потихоньку разбухало. Потому что это лукавство. Нужна и слава, и миллионные гонорары, и возможность жить в свое удовольствие. Кто же от этого откажется? Просто не хочется разочаровываться, потому что, скорее всего, не получится. Это должно свалиться, как снег на голову, внезапно. Бац — и зашло!

Инна сладко замирала, представив себе удивленное лицо Гошки Грошева: «А я и не знал, что ты такая». Круглые глаза дочери: «Мам, я сегодня с друзьями к тебе приеду. Ты им расскажешь, да?». Уважительные взгляды коллег из издательства: «Ты теперь обязательно получишь премию, как лучший блогер. Пиши об этом книгу, она станет бестселлером».

В животе от этих мыслей начинали звенеть серебряные колокольчики, сердце делалось похожим на кокон сахарной ваты, так что бегущая по жилам кровь становилась сладкой. Инна тут же одергивала себя: нельзя об этом думать! Иначе так не будет никогда! Мысли об удаче ее пугают, может, она не такая большая, как в этих мыслях, и она убегает к тому, кто гораздо скромнее.

Перебрав с десяток тем, Инна решила, что весной лучше всего заходят статьи о даче и про путешествия. Дачи у нее нет, к земле Инну не тянуло после того, как она провела в деревне все свое детство. И знала, что дача — это каторга. А в зоне рискованного земледелия, Подмосковье, каторга вдвойне. То заморозки, то затяжные дожди, то град и ураганный ветер. Все мысли о спасении урожая, когда уж тут бложить! Разве что описывать свои разочарования. Это хорошо заходит.

Но уж лучше писать о путешествиях. Впереди долгие майские каникулы, да лето почти уже на носу, люди бронируют отели, покупают билеты. Соответственно, читают блоги от путешественников.

«Ведь я же их читаю?» — резонно думала Инна. Далеко она одна лететь боялась. Инна не отнесла бы себя к заядлым безбашенным путешественникам, которые сами все бронируют: и отели, и билеты, а по одному туру умудряются объездить аж несколько городов, а то и стран, и не обращают внимания на бытовые неудобства. Лишь бы было интересно. Английский язык Инна знала, но без практики начинала забывать слова и отстаивать свои права не умела, надеялась на везение. Поразмыслив и проведя мониторинг среди своих друзей и коллег из издательства, Инна решила лететь в Грузию. Туда этой весной почему-то летели все. Что подтвердили в кассе. Инна с удивлением узнала, что остались только самые дорогие билеты. Все лоукостеры были уже разобраны.

— Берите, всего шесть билетов на ваши даты осталось, — сердито сказала сидящая за стойкой женщина.

И Инна торопливо полезла в кошелек за банковской картой.

Поездку она спланировала сама. В турагентство не обращалась. Это же Грузия! Близко, и все говорят по-русски. Инна прикинула: что может быть интересно читателю? Достопримечательности, конечно. Монастырь Джвари, усадьба Цинандали, дом в Тбилиси, бывшем Тифлисе, где останавливался разжалованный в корнеты Лермонтов, разумеется, сама улица Лермонтова и памятник гению в том месте, где происходит действие поэмы «Мцыри». Все это надо сфотографировать, описать так, чтобы получились занимательные и познавательные рассказы.

Еще люди хотят знать, где можно вкусно и недорого поесть, эту тему тоже нужно осветить. И, конечно, вино! Тут надо подойти со всей ответственностью. Поэтому Инна выбрала раскрученный тбилисский бутик-отель, с распиаренным винным погребом, с возможностью там же, в отеле, заказать дегустацию. Отель был дорогим, но единственный одноместный номер в нем располагался в мансарде, и цена приятно Инну удивила.

Она написала в отель, и ей честно ответили, что номер крохотный, шумный, поэтому и цена такая.

«Размеры меня не интересуют, кровать в нем помещается, и ладно. А что до шума, то после такой беготни я буду спать как убитая. Ведь мне столько надо сделать», — прикинула Инна и заполнила форму для бронирования. Ей быстро пришло подтверждение.

… — Напиши мне в WhatsApp, когда приземлишься, хорошо?

Она кивнула и отправилась домой, собирать дорожную сумку. Грустно подумала, что сегодня Машка даже домой не зашла, встретились в кафе, в центре, где дочери было удобнее.

«А вот когда я стану известным блогером…», — подумала Инна и привычно себя одернула: не спугни.

— Тамара, ты все проверила? У нас с воскресенья полный отель.

Она улыбнулась: отель — это громко сказано. Всего пять номеров, которые бронируют на одну-две ночи. Что здесь делать, в небольшом шато в Кахетии, где столько винодельческих хозяйств, винзаводов, да еще усадьба Цинандали, где свой отель? Короткая экскурсия с дегустацией, обед со стандартным набором блюд грузинской кухни, для желающих мастер-класс: как лепить хинкали. Можно еще испечь хлеб, осенью принять участие в сборе винограда, помогать закладывать урожай в квеври. У них в шато, правда, есть уникальный музей, их с мужем фишка. И красивая легенда, которая приносит им неплохую прибыль.

Но сейчас весна. Наплыв туристов ожидается в конце августа и в начале осени, когда созреет гордость Грузии, ее уникальный виноград, и домашним винодельням будет что показать. Говорят, здесь выращивают пятьсот сортов винограда или даже шестьсот. У них с мужем все скромно, зато уникально, как Илия любит говорить. Удивительно, что у них в начале апреля полный отель!

— Субсархиз унялся, теперь жить можно! — подмигнул ей Илиа.

Субсархиз — одна из легенд Грузии. Как рассказывается в старинной притче, одна молодая грузинка, неожиданно став вдовой (а случилось это в марте), так убивалась по своему мужу, что он вернулся к ней холодным сильным ветром. Больше недели субсархиз бился и выл за окном. Согласно этой притче, чтобы уговорить субсархиз уйти, молодая женщина, и обязательно вдова, должна положить на подоконник свежий хлеб, чтобы показать, как безмерно ее горе и она верна покойному.

«Похоже, следующей весной мне придется печь этот хлеб», — подумала вдруг Тамара. Илиа еще ни о чем не догадывается. Он еще не видел гостей. Не он ведь, а она, переписывалась с ними по электронной почте, подтверждая бронь. Сейчас о человеке все можно узнать из социальных сетей. Тамара не поленилась. И подумала: пусть.

Тогда, на Новодевичьем кладбище, у нее осталось ощущение, что история не закончилась. Хотя они с Илией живут теперь в Грузии, в маленьком шато, вдали от цивилизации. В наивной уверенности, что их никто не найдет…

— Эта твоя улыбка… — Муж смотрел на нее пристально, словно читал ее мысли. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, дорогой. — Тамара погасила улыбку.

Для меня ты всего лишь проза,

Для тебя я, похоже, песня.

— Я пойду, проверю работу горничной, — устало сказала она мужу. Еще столько дел!

— Запомни: все должно быть идеально. Среди наших гостей двое иностранцев, — Илия заметно волновался, — да еще немцы! Эти любят во всем порядок. — Он вынул из кармана клетчатый носовой платок и промокнул им потный лоб и щеки.

— Еще приедет солидный господин, бизнесмен, договариваться о поставках вина для своего московского магазина и ресторана. Это гораздо важнее, чем какие-то немцы, — напомнила Тамара, приглядываясь к мужу. Илиа плохо выглядит. Устал?

— Да, конечно, — муж нахмурился. — Мы ведь справимся?

— Конечно! Все будет идеально, можешь не сомневаться, — с иронией сказала она.

И подумала: «Я испеку тебе хлеб и положу его на подоконник. Но когда ты будешь ледяным ветром биться в мое окно, я его не открою. Потому что в моем животе, едва проклюнувшись, сгнила луковица тюльпана. Это было десять лет назад…»