(Не)кровный родственник

Натали Романова, 2023

Могла ли подумать безродная сирота, весьма посредственной наружности (и это я себе весьма льщу) на проявление магических способностей, родственников в семье герцога и успех при дворце?Повезло, решит любой. Только вот неизвестно насколько долго при таком раскладе удастся скрывать свою маленькую особенность, способную в любой момент разрушить столь сказочную картинку.

ГЛАВА 2

Раскрыв от изумления рот, стою посередине громадного холла с высокими колоннами, изящными арками, великолепной хрустальной люстрой на высоком потолке, переливающейся под яркими солнечными лучами, заполняющими помещение из громадных панорамных окон. Широкая лестница с коваными перилами и мраморными ступенями уходит вверх на два этажа. Потрясенный взгляд упирается в картину высотой не менее двух метров, на которой изображены статный мужчина и красивая белокурая женщина с маленьким мальчиком на руках.

С подобным великолепием за все свои четырнадцать лет жизни никогда не встречалась, не думала, что у кого-то в одном холле может поместиться два наших дома, хотя он отнюдь не самый маленький в нашем городке.

Раздавшиеся со стороны лестницы шаги привлекают внимание и, восторженно затаив дыхание наблюдаю, как к нам со стоящей рядом со мной пожилой дамой, спускается светловолосый красивый парень с яркими зелеными глазами. И его нисколько не портят поджатые губы и недовольный взгляд.

— Максимилиан, позволь представить мисс Алалию, дочь исчезнувшей много лет назад моей горячо любимой Лионы, — пускается в объяснения перед юношей мадам, которая упорно не желает называть меня внучкой, и в этом я ее частично понимаю. Бабушка, даже в своем преклонном возрасте, выглядит великолепно, мама также была красавицей, и тут я, незавидное исключение в роду. Полная, невысокого роста, с блеклыми темными волосами и лицом, густо усыпанным прыщами. Единственное, что мне нравится в собственной внешности, это большие синие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Но на общем неказистом фоне они ситуацию не спасают.

Надменный взгляд зеленых глаз презрительно обводит мое рыхлое тело, скользит по жидким волосам, с брезгливостью смотрит на поношенное, тесное платье. Умом понимаю, что никогда не смогу рассчитывать на взаимность этого великосветского лорда, красавца, старше меня года на четыре, но глупое сердце колотится как сумасшедшее, а глаза торопятся запомнить и отложить в памяти малейшую черту его внешности. Чуть более длинные, чем положено по моде, густые пепельные волосы, холодный взгляд зеленых глаз из-под недовольно сведенных бровей, которые на несколько тонов темнее волос. Прямой нос, волевой подбородок и небольшая родинка над верхней губой таким предстал передо мной единственный наследник и продолжатель династии герцогов Орловых.

В ответ на мое слишком пристальное внимание юноша вздернул левую бровь и взглядом поведал все нелестное, что думал по поводу моей персоны. От смущения потупилась и сделала шаг назад.

— Фредерик, проводи мисс в ее комнату, — женщина поспешила спровадить внучку с глаз недовольного моим появлением парня.

Поднимаясь по лестнице за величаво шагающим дворецким, несколько раз споткнулась на ступеньках, чувствуя себя еще более неловкой, чем обычно.

— Проходите, мисс, — дворецкий приветливо улыбнулся, желая приободрить растерявшуюся девчонку, хотя это и не входило в круг его обязанностей.

— Спасибо, — расплылась в ответной улыбке и заметила удивление на его лице. Ну да, Санния, моя подруга, с которой дружим с ранних лет, всегда твердила, что улыбка делает из меня красавицу. Вот и дворецкий от удивления протер глаза, в растерянности покачал головой и слегка озадаченный вышел из комнаты.

Оставшись одна, осмотрелась. Обстановка понравилась, удобная кровать под нежно-сиреневым балдахином, трюмо с зеркалом, в котором отражается полная, раскрасневшаяся девушки с мечтательно — затуманенным взглядом. Раздраженно поджала губы, только дурак не догадается о том, что девица влюбилась. Досадно скривилась на тщетную попытку отыскать в собственном облике хоть что-то, способное привлечь внимание Максимилиана.

Ноги приятно тонули в мягком ворсе светлого ковра, пока неторопливо раскладывала свой гардероб, состоящий из двух пар нижнего белья, зимних и более тонких чулок и нескольких платьев, во вместительный шкаф. Все вещи заняли лишь одну полку из десятка. Подошла к большому окну, из которого открывался чудесный вид на живописный сад. Открыла створки, вдыхая сладковатый воздух, наполненный ароматами цветов и свежестью. Увидела неприметную дверь, толкнув которую оказалась в собственной ванной комнате. Небольшого размера, но все необходимое в наличии. После дальней дороги не мешает привести себя в порядок, поспешно приняла душ и вытерлась пушистым, мягким полотенцем. Облачилась в одно из лучших своих нарядов, глубокого синего цвета платье удачно гармонировало с моими глазами. К сожалению, и оно уже стало мало, подчеркивало все складки и некрасиво выделяло живот.

— Как у Стешки во время беременности, — вспомнила женщину, живущую от нас с отчимом через дом, недавно родившую крикливого мальчишку.

Предприняла попытку втянуть живот, однако он не желал исчезать, в итоге от усердия только сильнее раскраснелась. В дверь постучали раз, потом второй, пока не сообразила, что надо разрешить войти. На пороге показалась хорошенькая девушка, приблизительно моя ровесница, одетая в темно-синюю форму прислуги.

— Добрый день, мисс, — присела в неглубоком реверансе горничная.

— Вас ожидают в малой гостиной. Позвольте проводить.

И развернулась, приглашая проследовать за ней.

— Вот же, невезуха, — посетовала на превратности судьбы. В своем самом нарядном платье я ничуть не отличалась от слуг. Впрочем, топая за бесшумно и грациозно скользящей впереди девушкой, пришла к выводу, что различие имеется, но оно явно не в мою пользу.

Служанка замерла возле тяжелой дубовой двери, пропуская меня вперед. Сделав глубокий вдох, толкнула ее и оказалась в светлой комнате, в которой собралось все семейство Орловых. Без труда узнала мужчину и женщину, изображенных на картине в холле. Единственное отличие от картинных персонажей состояло в холодном чопорном взгляде мужчины и более зрелой красоте женщины.

Стояла, переминаясь с ноги на ногу, под всеобщим многозначительным молчанием. Заметила, как женщина обменялась многозначительным взглядом с сыном, а затем с недоумением перевела его на бабушку. Та наконец вспомнила, что мы, как не крути, с ней родственники и начала церемонию знакомства.

— Его светлость Герцог Филипп четвертый, герцогиня Эллиза и маркиз Максимилиан, единственный сын и наследник.

Герцог в ответ на мой неуклюжий реверанс слегка кивнул, герцогиня одарила высокомерным взглядом, а тот, который единственный, не удосужился повернуть головы. От неловкости запыхтела и почувствовала, как краска смущения заливает с головы до пят.

— Вот значит, какая дочь выросла у Лионы, — взял слово герцог. Осознала, что пропущена часть из обязательного приветствия, в которой полагалось сказать «красавица».

— Что случилось с твоей матерью? Где вы жили, почему осталась одна? — глаза более темного, чем у сына, бутылочного цвета требуют незамедлительного ответа. Весьма кстати герцог вспомнил о правилах приличия, ибо ноги у меня от неуверенности и испуга подкашивались, и добавил:

–Присаживайся, — кивок головы в сторону мягких стульев, расставленных вдоль стены, обитой светло-коричневым шелком с неброским рисунком. Послушно уселась и, нервно теребя подол платья, оставляя на нем потные, мокрые разводы, поведала о нашей жизни.

— Отца почти не помню, он исчез, когда мне не исполнилось и года. Мы с мамой постоянно переезжали с места не место, она словно чего-то опасалась, — спустя столько времени впервые догадалась о причине наших скитаний. И действительно, это объясняет ее постоянное напряжение и тревожный взгляд, словно высматривающий кого-то.

— В городке Орск мама познакомились с мужчиной, владельцем небольшой пекарни в нашем городе, — выражение лица молодой герцогини поведало, что зря она сделала этот выбор, отложившийся на моей фигуре многочисленными складками.

— Вскоре они поженились, мы жили неплохо, — не желая плакаться перед этой семейкой, существенно приукрасила совместное с ним проживание. Отчим, к сожалению, отличался весьма непростым характером, чрезмерно вспыльчивым и задиристым. Однако маме каким-то чудом удавалось его усмирять.

Позже, обучаясь в пансионе, поняла, в чем заключался секрет. Мама, как и практически все представители высшей знати, обладала небольшим даром эмпанта и менталиста, что позволяло утихомирить задиру. У меня никаких магических задатков не имелось, поэтому, когда мамы не стало, мне с отчимом пришлось несладко.

— Три года назад поздним вечером мама отправилась на поиски отчима.

В тот злополучный день он заключил выгодную сделку и, как нам донесла забежавшая соседка, отправился обмывать удачу в трактир. Чем это закончится было понятно, пропьет деньги подчистую и ввяжется в драку. Стояла холодная погода, и чтобы сократить дорогу мама решила пройти через замерзшее озеро, что было привычным путем для всех жителей. Но неожиданно лед треснул, и она ушла под воду. На счастье рядом оказались люди.

Вспомнила свой испуг, когда поздно вечером в дом ввалились мужики, неся мокрую, посиневшую маму, не подающую признаков жизни. Мне тогда было одиннадцать лет, и я беспомощно скулила, забившись в угол за печкой. Видела, как ее ловко раздела соседка и укрыла множеством одеял. Практически сразу появился целитель, невысокий мужчина в возрасте с добрыми глазами. Он водил над ней руками, вливая жизненные силы. От усилий целитель побледнел, по лбу стекали дорожки пота, и мамино лицо порозовело. Открыв глаза, обвела присутствующих мутным взглядом и протянула руки в мою сторону.

Я, громко рыдая, присела к ней на кровать, а она успокаивала меня хриплым голосом. Отчиму сообщили о случившемся, и он примчался из трактира красный, запыхавшийся и испуганный. Лекарь слегка успокоил нас, пообещав, что с мамой все будет хорошо. Не сбылось, через три дня ее хоронили.

Все разошлись с кладбища, осталась возле свежей могилы только я, в ту пору худенькая одиннадцатилетняя девчонка. Мороз пробирал до костей, но сил уйти не было, рядом с ее могилой не чувствовала себя одинокой. Услышала тяжелые мужские шаги, а затем на мои плечи накинули ватник и приобняли. Знакомый запах табака и большие шершавые ладони, неловко дотронулись до моего лица, залитого слезами. Отчим. До сих пор чувствую к нему благодарность за поддержку в тот нелегкий период, даже если и делал он это в силу данного умирающей женщине обещания не бросать ее дочь. И поначалу у него получалось, он даже на некоторое время забросил выпивку.

Потом сорвался, одна пьянка сменяла другую, дела на пекарне шли все хуже и хуже. И мало было этого, меня беспокоили заинтересованные взгляды мужчин в мою сторону. В нашем городке не считалось зазорным или предосудительным, если молодая девушка занималась торговлей своего тела. Меня же от одной только мысли о подобном мутило, не знаю, что не давало столь низко пасть: воспитание мамы, или характер. Вот только отчима мое согласие или отказ не волновали, он твердо решил поправить бедственное положение за мой счет. Удручало, что за год, прошедший после смерти мамы, я начала расцветать. Диковинные для нашей местности синие глаза, у всех жителей они темно-карие или черные, темно-шоколадные блестящие, длиной до попы волосы и начинающая формироваться фигура. Парни в школе, ровесники и постарше, бросали заинтересованные взгляды, да и мужики поворачивали головы вслед.

Отчим мужик простоватый, поэтому догадаться о его планах несложно, но, словно наперекор им, я неожиданно стала дурнеть. Немного набрала в весе, чем поначалу даже заслужила одобрение со стороны отчима.

— Хоть на девку становишься похожа, а то одни кожа, да кости. Из красоты только глаза и есть.

Однако через месяц эта красота стала выпирать изо всех платьев, и их пришлось перешивать. А еще через месяц покупать новые, ибо никакие вставки не смогли вместить расплывавшуюся фигуру. Отчим со злости урезал еду, выдавая самый мизер, от которого не то что полнеть не могла, а лишь бы не померла с голода. Однако спустя месяц полуголодного существования у меня свисали складки со всех сторон, и я по комплекции сравнялась с самой толстой девицей нашего города.

Отчим рвал и метал, подозревая, что меня кто-то втихаря подкармливает. Но парадокс в том, что кроме еды, которую он выделял, я ничего нигде не ела, но тем не менее росла вширь усиленными темпами. Подобный феномен объяснить никто не мог, даже вызванный лекарь развел в недоумении руками.

— У девочки явное недоедание, — растерянно произнес мужчина, проводя рукой перед моим круглым лицом с двойным подбородком.

— Не понимаю, как такое возможно.

Отчим выругался и выпроводил эскулапа, отказавшись заплатить за визит.

— Врачеватель липовый. Девка жиром заплыла, а он про недоедание треплется, — раздраженно твердил отчим, собираясь в трактир снимать стресс.

Ожирение не напрягало, никакой одышки или тяжести носить грузное тело не испытывала, зато мужского внимания стало на порядок меньше. И каждый вечер, перед тем как лечь спать, привычно представляла свою фигуру все более упитанной. Однако мое лицо, пусть и не так часто, как прежде, вызывало симпатии, и я со страхом ловила на себе липкие взгляды любителей пухляшек.

Идя домой со школы, однажды повстречала такого «ценителя». Передо мной шел молодой мужчина, который всячески пытался привлечь внимание толстушки в обтягивающем красном платье, спешащей куда-то по делам.

— Слышь, красавица, так что насчет вечера? Скажи, где живешь, заберу, посидим в кабаке, — требовал настойчивый кавалер. Отклика не последовало, и мужик, не выдержав безразличия, потянул девушку за руку, вынуждая развернуться и ответить на приглашение.

Раздавшаяся после этого ругань удивила, девушка не произнесла ни слова, так на что ему так злиться? Мужик, не переставая сквернословить, развернулся, и помчался в обратную сторону. Пролетая мимо меня, вскользь окинул разъяренным взглядом мое упитанное рыхлое тело и прорычав:

— И эта наверняка такая, — скрылся за поворотом.

Увиденное заинтересовало, что же в ее внешности такое, что отшивает таких вот надоедливых любителей? Прибавила шаг, стараясь догнать пухленькую женщину, которая, нисколько не удивившись реакции мужика, продолжала путь. Нагнав толстушку, украдкой бросила на нее взгляд. Лицо молодой женщины, не старше восемнадцати-девятнадцати лет, оказалось сплошь покрыто угреватой сыпью, а на носу виднелась огромная, уродливая бородавка. Они считались крайне заразными, поэтому носителей подобного «украшения» обходили стороной.

— Вот бы мне такую бородавку, а лучше две, — предавалась мечтам вечером, прислушиваясь к нетрезвым шагам отчима в соседней комнате. Тогда ему придется напрочь забыть о планах торговли моим телом, на такую красоту никто не позарится.

Привычно встав до восхода солнца, растопила печь, испекла хлеб, приготовила кашу и пошла будить отчима к завтраку.

— Дядька Никанор, вставай, — теребила мужчину за рукав белоснежной нижней рубахи. Сильнее потянула отчима, сам вчера требовал разбудить пораньше, если не исполню, получу в очередной раз, руку он стал поднимать на меня частенько. Постоянно находит поводы для придирок, хотя хозяйка из меня отменная, в доме чистота, одежда без единых пятен, да и еды всегда в избытке. Но только это не спасает от тумаков, дотронулась до зудящей щеки, на которой красовался синяк.

— Алалия, пошла вон, — стал проявлять активность мужчина. Отошла подальше, он не любит просыпаться с утра, а рука у него тяжелая.

— Это что такое? — подскочил на кровати и опасливо шарахнулся в сторону от меня отчим.

— Ты что совсем решила меня доконать? Мало того, что жирная, как свинья, так еще и это! — отчим, конечно, не славится выдержкой, но со мной вероятно и правда что-то из ряда вон выходящее, раз орет, как будто его кастрировать собираются.

— Пошла отсюда прочь и не появляйся больше в моем доме, — потребовал Никанор, указывая на дверь. И столько злости было в голосе, что посчитала за благо не спорить и исчезнуть с его глаз.

— Санния, — позвала подругу, стоя у соседского дома. Дверь приоткрылась.

— Алька, заходи, — прошептал нежный девичий голос.

Алей звали меня только два человека, мама и она. Девушка потянула меня за руку в комнату, которую делила на двоих с сестрой. Но та собирается замуж, так что вскоре подруга останется в ней единственной хозяйкой. Хорошенькое личико Саннии вытянулось от удивления, она всплеснула руками и прикрыла рот ладонью.

— Алечка, что с тобой такое? — паника и тревога в ее голосе подтолкнули подойти к большому зеркалу в центре комнаты.

— Ой, — испуганно ойкнула, увидев собственное отражение в зеркальной поверхности. Пожалуй, с желаниями следует быть осторожнее. На меня, вытаращив синие очи, ошарашено смотрела девица, щедро усыпанная красными прыщами, а на кончике носа, который до этого можно было считать изящным, гордо красовалась огромная бородавка.

— Мамочка, дорогая, и это я?

Теперь понятно негодование Никанора, если с моим весом он как-то мирился, то это преображение его допекло. Будь у него даже ангельское терпение, и то бы проняло.

Подруга, поджав губы и нахмурив лоб, с жалостью смотрела на меня, собирающуюся пустить слезу. Затем в ее в глазах загорелся огонек надежды, заметив который я предусмотрительно попятилась к дверям. Чует задница, что ничем хорошим ее озарение для меня не окончится, проверено, и не раз.

— Алька, давай к ведьме на болото сходим. Если кто и сможет помочь, то только она.

Об этой ведьме шла дурная молва по всему городу, но, тем не менее, нуждающиеся в ее услугах шли к ней один за другим. Девки приворожить или избавиться от нежелательной беременности, женщины навести порчу на соперницу, мужики вернуть мужскую силу.

— Вот еще, не пойду к ведьме, — решительно воспротивилась, не отнеся себя ни к одной категории нуждающихся.

— Санния, чего расселась, я за тебя белье стирать стану? Да и в поле пора, — с порога начала тетка Аграфена, к которой я споро развернулась спиной.

— А ты, что с утра пораньше по избам бегаешь? — в ответ на тихое приветствие мать подруги накинулась на меня.

— Давай иди домой, а то Никанор прилетит следом, тогда не только тебе, но и нам достанется. Вечером будете разговоры вести, — она возникла передо мной и посмотрела на мое лицо.

— Дочка, быстро отошла от нее, — и, не дожидаясь пока та исполнит приказ, схватила Саннию за руку и сильно дернула к себе. Подруга бросила на меня виноватый взгляд, но покорно застыла за широкой материнской спиной.

— А ты, если и впрямь ей подруга, иди отсюда и больше не появляйся с такой красотой в нашем доме. Еще не хватало чтобы моих дочерей заразила, — кипела от возмущения тетка Аграфена, раздраженно замахнувшись на меня тряпкой, которой до этого протирала стол.

Понимала ее негодование, но утешала себя тем, что я не знала. Если бы видела, что со мной за ночь стряслось, то и впрямь к ним не пришла. Пусть в глубине души и уверена, что бородавки не заразны, но рисковать красивым лицом подруги или ее не менее симпатичной сестры, никогда не стала. Представив, что у них появилась подобная пакость, передернулась.

На лету извиняясь, выскочила из дома и застыла посередине дороги, не зная, что делать дальше. Отчим без сомнения свое слово сдержит и на порог не пустит, да и в любом другом месте меня никто не приютит с такой бляхой на носу. Посему получается, что не зря ноги принесли к подруге, ничего более дельного в голову не приходит, чем последовать ее идеи отправиться на поклон к старухе на болото. Вот только в качестве платы за услугу придется отдать единственную ценность.

— Никогда не снимай и как бы не пришлось тяжело, ни за что не расставайся с ним, — произнесла последнее наставление потрескавшимися от лихорадки губами мама, между тем как пальцы предпринимали попытку стащить невидимое кольцо. Списала ее слова на горячечный бред, но она разжала руку и на моей протянутой ладони появился золотой, массивный перстень с черным, пульсирующим тьмой, камнем.

Открыв рот рассматривала баснословно дорогое украшение, подобного которому не видела даже на пальцах самых именитых жителей нашего городка. Помогая с раннего детства в лавочке отчима, зачастую отвлекалась, залюбовавшись на симпатичные украшения. Да, по сравнению с этим великолепием они были жалкими безделушками, и не более того. И в придачу оно еще и магически заговоренное. О таком прежде только слышала, но не думала, что такие вещи и на самом деле существуют.

Мама, прощаясь с перстнем, провела по нему дрожащими пальцами, и камень, словно в ответ, полыхнул темным цветом.

— Надень его, — послушно нырнула детским тоненьким пальчиком в широкий ободок, который тут же сжался до моего размера, и я ойкнула. Готова поклясться, что кольцо было гладким и холодным, но каким-то образом нагрелось и укололо до крови. Испугавшись, попыталась стащить с себя гладкий ободок, но оно, меркнув алым цветом, стало прохладным и невидимым.

Удовлетворенный вздох мамы и умиротворенная улыбка на синеющих губах поведали, что так и должно быть.

— Оно тебя признало, — подтвердила мою догадку мама и прикрыла серые глаза. Навсегда.

И теперь, стоя на пыльной дороге и задумчиво хмуря брови, не находила другого варианта как отдать его ведьме в обмен на избавление от бородавок. Понимала, что оплата значительно ценнее услуги, но другого выхода не находила.

Провела пальцем по невидимому украшению, мысленно попросив прощения у мамы, и направилась в сторону болота, о котором ходила недобрая слава. Изредка встречающиеся по дороге знакомые все как один шарахались в сторону, убеждая в правильности принятого решения. Даже бабка Марфа, которая, сколько себя помню, считалась слепой, неожиданно прозрев резво отскочила на обочину, замахав в мою сторону руками.

Выйдя из города, наконец расправила плечи и подняла голову, которую опускала в тщетной надежде на то, что народ не заметит бородавчатого носа. Ярко светило солнце, весело щебетали птицы, но под тенью деревьев в легком платье все равно прохладно. Обхватив себя руками в желании согреться, двигалась по протоптанной тропинке в чащу леса, радуясь тому, что всегда внимательно прислушивалась к разговорам, в которых упоминалась ведьма. Поэтому не сомневаюсь, что двигаюсь в верном направлении, остается еще немного пройти вперед и выйду к болоту. Поглощенная целью не сбиться с пути, не сразу заметила наступившую тишину. Не слышалось пения птиц, не шумели деревья молодой листвой, даже солнце спряталось за появившейся тучей.

И среди оглушающей тишины отчетливо донесся со стороны раскидистого дерева еле слышный стон. Отнесла этот звук на счет разыгравшегося воображения, однако притормозила и внимательно посмотрела по сторонам. Сердце бухнуло вниз, высокая, зеленая трава под кроной дерева примята и угадываются очертания тела.

— Аля, чтобы здесь не произошло, тебя это никоим образом не касается, — убеждала сама себя вслух. Сделала шаг вперед, но не успела порадоваться собственному здравомыслию, как ноги понесли назад. Костеря себя словами из богатого лексикона отчима, употребляемых, когда тот бывает не в настроении, то есть практически постоянно, подошла к дереву.

В траве, доходящей мне до колена, увидела светловолосого мужчину с мечом, зажатым в руках, лежащего на спине. Причину неподвижности долго искать не пришлось, по светло-синему камзолу расплывалось темно-красное пятно, и, судя по его размеру, жить мужчине осталось недолго. Он родился не под счастливой звездой, раз судьба даровала ему единственный шанс на спасение в моем жалком лице. От меня толку мало, целитель из меня никакой, даже повязку толком наложить не могу.

Очередной стон вырвался из губ, судя по всему, молодого парня. Почему судя? Из-за черной маски, полностью закрывающей лицо, возраст определить достаточно затруднительно, но руки и телосложение указывал что передо мной уже не мальчик, но еще не мужчина.

— Где они? — открыл темно-карие, практически черные глаза досрочно определенный мною в покойники. И этот вопрос мне совершенно не понравился, хотя и сама могла сообразить, что раз в наличии рана от меча, то неподалеку должен находиться и тот, кто ее нанес. Но здесь еще гораздо худший вариант, раз нападавших было несколько.

В ответ на его желание сделать последний вздох перед лицами противника, отчетливо донеслись гневный мужской голос.

— Я сказал, ищите. Он где-то рядом, все вокруг фонит его магией. В конце концов, кто здесь ищейки, я или вы?

От страха хотелось завизжать, удерживало только прерывистое дыхание раненного и его рука, с неожиданной силой запечатавшая мой рот.

— Молчи, — еле слышным шепотом приказал умирающий. — Может нас и не заметят.

Интересно, с какого перепуга решил, что поверю, если он сам ни капли не верит собственным словам? От страха закрыла глаза и стала молиться всем известным богам, хотя в том единственном случае, когда взывала к их помощи, они и не пожелали помочь, мама умерла.

— Только бы нас не заметили. Пожалуйста, пусть пройдут мимо.

Из транса вывело удивленное восклицание:

— Так ты маг? И к тому же щит!

Вот только не хватало, чтобы парень тронулся умом, вероятно удар в живот оказался не единственным. Вот только увиденное заставило усомниться уже в собственной вменяемости. Вокруг нас сверкала, пульсировала и переливаясь под лучами света прозрачная сфера.

Раскрыв рот смотрела на это чудо, невероятным образом повинующееся движению моих рук. Взмахнула рукой, и она послушно взмыла вверх, опустила руку, и сфера вновь повисла над нашими головами.

— Ты мне веришь? — требовательно поинтересовался тот, который вопреки законам природы не только все еще жив, но даже в сознании. Посмотрела в холодные черные глаза, вызывающие гамму эмоций от страха до желания преклонить колени и повиноваться. Но вот верить обладателю настолько жестокого взгляда? Понимаю, что мои поступки не свидетельствуют о наличии большого ума, но не до такой же степени. Хотя по собственной воле вернуться к раненному и напороться на его преследователей…

Однако выбора нет, к тому же в данный момент мы на одной стороне. Да и времени для колебаний тоже на исходе, мои манипуляции со сферой привлекли внимание, и к нам приближалось пятеро мужчин со сверкающими мечами.

Первым шел маг, высокий мужчина лет сорока с бритой головой и полыхающими красным цветом глазами, которые с нескрываемым пренебрежением посмотрели в мою сторону. На мой хлипкий щит обрушилась мощная лава огня. Ну вот, теперь ты в курсе, Аля, что означает магическая битва. Жаль только что полученный опыт не пригодится в будущем по одной простой и печальной причине — оно просто напросто не наступит для тебя.

Схватилась руками за голову, которая готова была расколоться от давления со всех сторон, по венам вместо крови словно растекался огонь, тело горело в лихорадке. От боли ручьем текли слезы, мой щит пошел прорехами, и маг мог покончить с нами одним ударом, но тянул время, наслаждаясь собственным превосходством над моим безымянным собратом по несчастью.

— Дай руку, — властным голосом, не сочетающимся с затухающим взглядом, потребовал мужчина. Столь простое движение далось с большим трудом, и едва протянув руку лишилась сознания, провалившись в блаженную темноту.