Волчья свадьба. Книга 1

Натали Лавру, 2018

Вы тоже приходите в бешенство, когда вашу судьбу решают за вас? А как насчёт принудительной свадьбы с мерзким заносчивым типом? Ничего, скоро этот хам жестоко поплатится за свою грубость! Моё имя Диана, и я отравлю жизнь любого, кто посягнёт на мою свободу. Как? Скоро вы об этом узнаете. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Прошёл месяц. За это время я выкинула из головы события прошлого лета. Моё притворство тоже потеряло всякий смысл. Я ощущала заботу о себе, больше не ждала какого-то подвоха со стороны Дилана, перестала считать его врагом.

Всё очень быстро поменялось: я отказалась от многих своих прежних решений, стала чувствовать себя обновлённой, взрослеющей. Однако я по-прежнему не могла понять, почему Дилан брезговал разговаривать со мной, когда нас только познакомили? Из-за моего побега? Я разочаровала его или он сам не знал, как обращаться со мной? Меня терзал этот вопрос, но задать его было бы неловко, я стеснялась.

Дилан много работал, мы виделись только с утра и перед сном. Даже в выходные я часто была предоставлена сама себе. Предполагалось, что это дополнительное время для учёбы. Но мнехватало учёбы и в университете и хотелось кое-чего другого.

И всё же влюблённость, всё ещё оспариваемая и не признаваемая мной, грела мне душу. Я впервые чувствовала себя женщиной, и это было непередаваемо, словно пробуждение или прозрение после вечности в темноте.

Всё свободное от будничных дел время мы тратили на занятия любовью, и неважно, день это был или ночь. Сближение было единственным и наискорейшим способом преодолеть стеснение, которое всё ещё напоминало о себе.

Мне захотелось выглядеть более стильной и привлекательной. В голове родились идеи по поводу перемен во внешности. Теперь я старалась нравиться не только себе, но и Дилану (опять же, подсознательно, но не явно).

За этот месяц мне довелось познакомиться со старшими братом и сестрой Дилана на юбилее Владимира Александровича. Девятнадцатого января отцу Дилана исполнилось семьдесят лет. Он был крепок и властен не по годам, будто бы собрался прожить ещё столько же.

Старшего брата Дилана звали в честь отца, но от отеческого в нём было только имя. Чтобы как можно меньше попадать под влияние отца, Владимир младший, как только женился, уехал делать карьеру учёного на север, сначала в Петрозаводск, а не так давно переехал в Санкт-Петербург.

Сестра, Нина, выражением лица пошла в мать, держалась с высоко поднятой головой. Её силуэт временами как бы застывал, и она становилась похожей на камень. Мы ограничились приветствиями, так как ни ей, ни мне не о чем было разговаривать. У Нины был муж и единственный сын, Пётр, всего двумя годами моложе Дилана. Это открытие было удивительным для меня, как и то, что их семья проживала на той же лестничной площадке, что и мы. Кстати сказать, Пётр тоже работал в фирме своего деда, хотя, как говорил Дилан, его всё время приходилось «пинать».

У Владимира младшего тоже была жена и двое маленьких детей, но они по какой-то причине не смогли приехать, да и сам он не сказать, что слишком рад был присутствовать на торжестве, просто соблюдал формальность.

Юбиляр созвал всех, он позаботился и о том, чтобы его мама тоже праздновала вместе с ним. К матери он относился по-особому, это трудно было не заметить. Такое чувство, что даже с женой он никогда не был так ласков, как с матерью.

Бабушка Полина превратилась в идола. Сын был её гордостью, а она — его. Я немного понаблюдала за ней: она пила только какую-то травку из отдельного заварного чайника, по всей видимости, взятую с собой, и ни разу не притронулась к яствам со стола; кроме Владимира Александровича, его жены и Дилана, ни с кем не общалась, как будто остальные не были родственниками и вовсе не существовали для неё.

Моих родных тоже позвали, хотя они чувствовали себя лишними на этом празднике (по правде говоря, так и было).

Я заметила, что Света была как в воду опущенная, витала где-то в облаках. Я сказала Дилану, что хочу поговорить с сестрой, он любезно оставил нас вдвоём. Мы с ней вышли из кафе, в котором проходил праздник.

— Свет, что случилось?

— Да просто скучаю… Вроде бы все бури улеглись, всё хорошо… ты выглядишь счастливой…

— Тебе грустно? И я очень скучаю, мне не хватает наших вечеров, наших танцев…

— Ты уехала и мне так пусто… я вдруг поняла, что мои единственные друзья — это вы с мамой.

— Мы всегда останемся твоими друзьями. И ты обязательно найдёшь свою любовь и будешь счастлива!

— Не надо, я вполне спокойно отношусь к тому, что тот самый человек так и не появится.

Долго поговорить не удалось, нас позвали читать поздравления.

Когда праздник кончился, народ начал разъезжаться, а те, кто приехал издалека, отправились переночевать в отель (кроме матери Седого).

Родители и бабушка Дилана ехали с нами в машине. Слишком много этикета, узких рамок и лестных слов для одного дня. Мои щёки сводило от натянутых улыбок.

Вечером, во время короткой беседы с сестрой, я чувствовала стыд за своё благополучие: я живу с комфортом в столице края, учусь, ни в чём не нуждаюсь… и у меня есть муж. Пусть не по своей воле, но я получила то, к чему другие стремятся годами.

Я стояла возле окна и старалась привести мысли в порядок. Подошёл Дилан, спросил, чем мне запомнился сегодняшний день. Я ответила, что думаю на самом деле.

— Отец любит, когда его чествуют, — пояснил он.

— У меня тоже есть вопрос.

— Задавай.

— У бабушки Полины я нашла книгу. В ней не было имени Светы.

— Да. Потому что она не носитель гена.

— Но мама с папой оба носители, как получилось, что у их дочери нет этого гена?

— Значит, кто-то из родителей ей не родной.

— Нет! Мама и после смерти папы никого не нашла себе! Она до сих пор любит папу…

— Я тебе верю, поэтому лучше задай свой вопрос маме.

— Да, пожалуй, — согласилась я.

Но разговор так и остался незаконченным в моей голове, я выстраивала всевозможные цепочки предположений и тут же обрывала их, потому что ни на минуту не могла поверить в то, что папа мог изменить маме или мама ему. В итоге я зашла в тупик в своих размышлениях и решила дождаться, пока мама сама расскажет мне обо всём.

— Не грусти, — шепнул Дилан, когда мы уже легли спать.

— У меня нехорошие предчувствия, как будто скоро откроется нечто страшное.

— У нас всё будет хорошо, — он поцеловал меня в висок и обнял сзади.

— Я чувствую себя рядом с тобой под защитой, — призналась я и тут же пожалела о своей откровенности.

— Так и должно быть. Я всегда буду оберегать мою маленькую девочку.

— И вовсе я не маленькая девочка!

— Для меня маленькая.

— Ах ты так! — воскликнула я и полезла к нему бороться, он засмеялся, всего двух движений ему хватило, чтобы обезвредить меня.

Мы ещё некоторое время дурачились, потом уснули. Странно, мне было удобно спать в обнимку, а ведь ещё совсем недавно я и представить себе не могла, как можно находиться в одной постели с этим человеком.

Что касается воспоминаний о прошлом, я полагала, что в те первые дни знакомства он был так же напуган и неопытен, как и я, но ему было проще выставить себя негодяем, чем неуверенным в себе юношей. Во всяком случае, мне было приятней так думать, легче простить. Временами, конечно, накатывало желание позлорадствовать над ним, показать, что я далеко не так мила и безобидна, как кажется, но он не давал повода для ссоры, был крайне осторожен. Всё, что мне оставалось, — это придумывать всевозможные темы для разговора, чтобы лучше понять Дилана как человека.

— Как думаешь, каким будет наше будущее?

— Долгим и счастливым, если повезёт, — ответил он сразу, не раздумывая.

— Ты, правда, так считаешь?

— Я делаю всё, чтобы это было так, — он по-отечески поцеловал меня в волосы.

— Не любишь говорить о будущем, да?

— Я живу настоящим, Диана.

— Мне жаль, что с тобой можно поговорить не обо всём.

— Есть вещи, которые лучше держать при себе.

— Мне кажется, мы с тобой плохо понимаем друг друга. Почему я не могу мечтать о будущем и фантазировать, каким оно будет?

— Мечтай, если мечтается. А насчёт понимания — не бывает так, чтобы двое познакомились и сразу во всём согласились и договорились. Отношения — это труд и сплошной компромисс.

— Ты постарайся хотя бы иногда поддерживать разговор на отвлечённые темы, иначе ты так никогда не узнаешь, как и о чём я думаю и чем живу.

— Это придёт со временем.

— А представляешь, если мы сблизимся настолько, что сможем читать мысли друг друга? Нам тогда даже разговаривать вслух не придётся!

— Ты маленькая выдумщица, — улыбнулся он.

— Я не выдумщица — я волшебница! Ты только вообрази! Это же так здорово!

Конец ознакомительного фрагмента.